Катрены — дневник поэта
Стихи себя сами пишут. Я их ощущаю как существа ЖИВЫЕ. Всегда их так понимал, чуть ни с детства. (Хотя и живут стихи несколько иной жизнью, нежели мы, создания не из букв, а из плоти-крови.)
Поэтому полагаю, что поэт выше, например, скульптора. Хоть и представляю вполне, сколь сыщется у такого мнения непримиримых и грозных весьма противников.
Пигмалион вот уж точно бы начал спорить! И он-то, Пигмалион, оказался бы в нашем с ним споре — прав. Но это… ПИГМАЛИОН. Чем все сказано.
Итак, стихотворению поэт есть ПОВИВАЛЬНАЯ БАБКА. Не больше, но и не меньше. Пиит отличен от графомана тем, что догадывается: а ведь он стиха — не вынашивал! а только лишь помогал ему выпростаться на свет…
ВЫНАШИВАТЕЛИ меня уроют! Но это бы еще полбеды. Потом урытие отыщут ВЫСТРАДЫВАТЕЛИ — назад отроют, сожгут, а после даже и пепел мой развеют по ветру! Чтоб неповадно было…
Однако и в ипостаси пепла — не отрекусь. Пойду лишь на уступочку малую: соглашусь, что после, как роды приняты, — поэт еще нередко и ПЕЛЕНАЕТ новорожденный стих. Почтительно с осторожностью пестуя неотмирное, пришедшее на его глазах в мир посредством Великой Матери… повивает… чем и оправдывает высокое свое звание: ПОВИТУХА.
Ну вот — сказал.
Теперь же перед истинными ценителями поэзии я намерен… покаяться. В том, что до недавнего времени испытывал НЕ КО ВСЕМ категориям стихов сей вышеисповеданный пиетет (случайно ли созвучие со словом «пиит»? ). То есть незазорным считал панибратство с их разновидностью, носящей наименование КАТРЕНЫ.
Мне мнилось, что это, де, легкомысленные (как правило), чирикающие четверостишья, напоминающие подчас частушки. Воробушки, прилетевшие отразить мимолетное настроение поэта.
... 
