Фары кромсали темноту, подобно прожекторам, но их мощности определённо не хватало.
потолка свешивались гирлянды паутины, а на полу, помимо прочего хлама, валялись смятые пивные банки. Их, конечно же, принесли не горнорабочие прошлого, а подростки, искавшие острых ощущений.
Двускатная крыша прохудилась, стены покоробились, заколоченные створки ворот просели и практически вросли в землю. К ним была приколочена ржавая табличка с выцветшей, едва читаемой надписью: «Вход воспрещён! Опасность обрушения сводов!»
В лесу царило безмолвие. В современном мире почти не осталось по-настоящему тихих мест, и, даже углубившись в лес, ты мог услышать дальний гул автострады или гудок поезда. Но здесь, среди холмов, окруживших Серебряный Ручей, казалось, что цивилизация со своими машинами попросту исчезла.
Вдоль асфальтированных дорожек и металлических заборов теснились припаркованные автомобили, посреди чахлых газонов стояли детские площадки. В утреннем полумраке неподвижные качели и горки напоминали скелеты доисторических чудищ.
Спустя какое-то время — может, десять минут, а может, и час — она очутилась в незнакомом месте, там, где полутёмная улочка вливалась в небольшую, мощённую брусчаткой площадь.
видела, как над городом расползается странная чернота, поглощавшая свет, как пьяница — дармовую выпивку.
Затушив свечи, Барбара на цыпочках подошла к Руди. Листья просвечивали, и темнота, затопившая пещеру, не была абсолютной. В этот момент из-за растительного полога послышались шаги.
лицо уродовали шрамы, взгляд голубых глаз пронизывал насквозь и, казалось, был способен заморозить воду в стакане.
