автордың кітабын онлайн тегін оқу Настанет время
Ромен Роллан
Настанет время
«Настанет время» — звено драматического цикла «Трагедии веры» великого французского писателя, драматурга, общественного деятеля Ромена Роллана (фр. Romain Rolland, 1866–1944) ***.
В драме автор объединяет социально-философские идеи. Он пытается доказать необходимость обновления жизни общества и самого искусства. Ведется речь не об одном каком-нибудь европейском народе, а обо всей Европе.
К драматическому циклу «Трагедии веры» относятся «Аерті» («Aert», 1898), трагедия «Людовик Святой» («Saint-Louis», 1897).
Ромен Роллан — реалист XX в, один из великих французских писателей, музыковед, художник нового типа, который с помощью своего творчества внес в западноевропейскую литературу героический пласт, веру в возможности человек, писатель, который отдал все свои силы борьбе за человека, за его достоинства и свободу духа.
Эта драма не об одном каком-нибудь европейском народе, но обо всей Европе. Я посвящаю ее — Цивилизации.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Лорд Клиффорд, фельдмаршал, 60 лет.
Сэр Томас Майлс, старший военный врач, 65 лет.
Грэхам, генерал, 55 лет.
Симпсон, полковник, 55 лет.
Сэр Льюис Браун, 50 лет.
Ричард Карнби, 35 лет.
Президент африканской республики, 70 лет.
Лоренс, адъютант лорда Клиффорда, 25–30 лет.
Клоддс, адъютант лорда Клиффорда, 25–30 лет.
Оуэн, солдат, 20 лет.
Алан, солдат, 20 лет.
Дебора Эразмус де Уитт, 35 лет.
Ноэми де Уитт, 65 лет.
Миссис Изабелла Симпсон, 45 лет.
Давид, сын Деборы, 6 лет.
Английские солдаты, пленные буры — женщины и дети.
Действие происходит в 1902 году, в Христбурге, в Африке.
Действие первое
Обширный зал с большими окнами. Солидная мебель: массивные столы и стулья, ореховая кровать. Стены голые. Окна завешаны густыми занавесями, сквозь которые боязливо смотрит на улицу кучка женщин, прижавшихся друг к другу. Дебора Эразмус де Уитт окружена своими служанками. У одной из них на руках маленький Давид. Старая Иоэми, сидящая спиной к окну, держит на коленях открытую библию. Они разговаривают вполголоса, с внезапными выкриками, в которых слышится страх, ненависть, религиозная экзальтации. — На улице флейты и барабаны играют военный марш
Женщины (глядя в окно).
— Вот Сеннахериб!
— Язычники, вавилоняне!
— Послушай их дьявольскую музыку!
— Господь оставил нас! Господь отвернулся от нас!
Дебора. Нет! Это испытание. Бог воинств является в наш град среди громов и землетрясений. Но вражеские полчища рассеются, как тени ночные.
Одна из женщин. Бог поражает нас своими стрелами, Я страшусь его гнева.
Старая Ноэми. «Не бойся, о Яков, раб мой, не бойся и не страшись, Израиль, ибо я с тобой». Чудо свершится. (Молчание.)
Женщины (смотрят в окна).
— Взгляни на этих победителей! Они похожи на нищих, худые, в лохмотьях. Они едва держатся на ногах.
— А тот вон желтый, жирный, который дрожит, как Агаг, царь амалекитян! Он опирается на винтовку. Он стучит зубами от лихорадки.
— Вот еще один, который не увидит больше своей родины.
— Околевай, собака, чтоб тебя чума забрала!
Маленький Давид. Я хочу посмотреть.
Дебора (выхватывая сына из рук служанки и прижимая его лицом к окну). Смотри на тех, кто убил твоего отца!
Служанка. Скажи: умрите!
Давид. Умрите!
Старая Ноэми. «Как одежду съест их моль и, как волну, съест их червь».
Одна из женщин. Смерть уже не выпустит их.
Дебора. И перед этими-то инвалидами, перед этими трупами, которые еле волочат ноги, народ наш обратился в бегство! Почему сдали они город без сопротивления?
Ноэми. Они не бежали. Они завлекают их в ловушку. Потом они окружат их и подожгут с четырех концов, и все сгорит!
Давид. А мы?
Дебора. И мы тоже, если будет нужно. Ты боишься?
Давид (стуча кулаком в окно). Нет! (Его уносят от окна, он отбивается.) Я хочу сгореть!
Дебора. Пусть я умру, как Самсон с филистимлянами!
Женщины. И я тоже!
(Барабанная дробь.)
Женщины.
— Что они делают?
— Они окружают площадь.
— Они спускают наш флаг! Сейчас они поднимут свой.
Дебора. Этого не будет. Господи, не попусти этого!
Ноэми (вставая). Чудо! Я слышу его дыхание…
Дебора. Будем молиться. (Все опускаются на колени.)
Мы ждем тебя, господи!
Одна из женщин. Несчастный не обманется в своей надежде!
Другая женщина. Господь посылает раны, и он исцеляет их.
Дебора. Сокруши врагов! Сотри их с лица земли! Рази! (Умолкают, охваченные дрожью, одни с воздетыми кверху, молитвенно сложенными руками, другие пригнувшись к земле. Дебора, скрестив руки на груди, стоит выпрямившись, с глазами, неподвижно устремленными вперед на бога. Среди тишины раздаются с улицы звуки God save the King.[1] Женщины переглядываются, одни с отчаянием, другие в унынии. Ребенок поражен. Старая Ноэми дрожит. Дебора закрыла глаза; слезы текут по ее щекам.)
Одна из женщин (робко приближается к окну и смотрит). Флаг развевается!
Старая Ноэми (которой служанки помогают подняться). Придет день, и чудо совершится.
Одна из женщин. Чего ты еще ждешь, о господи?
Дебора. Чтобы мы действовали сами во имя егоl (Встает.)
Служанка (входит испуганная). Их генерал! Он входит во двор.
Дебора. Я не выйду к нему!
Ноэми. Уведите меня! (Скрываются молча. Лорд Клиффорд входит в сопровождении доктора, сэра Томаса Майлса и солдата Оуэна.)
Майлс (с порога окидывая взглядом комнату). Ни души.
Клиффорд. Дверь закрывается. Они только что ушли.
Майлс. Проходя через двор, я видел их силуэты у этого окна. Они наблюдали за нами.
Клиффорд. Они все время подглядывают за нами. Даже и сейчас, из-за стен… (Садится. Оуэну.) Спросите госпожу Эразмус де Уитт. Скажите, что лорд Клиффорд просит удостоить его чести поговорить с ней.
(Оуэн выходит.)
Майлс (садясь). Ну-с, вот мы наконец и в этой знаменитой столице!
Клиффорд. Хороша столица! Фермы, сараи. На улицах никого, кроме злых собак, тощих кур, да нескольких пройдох-евреев, которые кричат: «Да здравствует Англия», для того, чтобы иметь право грабить нас; а за окнами эти бледные лица женщин и эти взгляды, полные ненависти. Никто не сопротивляется. Ни намека на защиту. Неуловимый враг, который все время отступает…
Майлс. Вояка! Только и мечтает, что о ссорах и драках! Что ж, что нет неприятеля, зато не мало хлопот нам доставляет эта смертоносная природа и эти пространства, которые как будто отступают, чем дальше идешь вперед.
Клиффорд. И слава богу! А что, если бы не было и этой радости— преодоления препятствий!
Майлс. Глядя на вас, не скажешь, чтобы вы были в восторге от вашей победы.
Клиффорд. Мне стыдно, дорогой мой. Вся эта огромная сила для того, чтобы согнать нескольких фермеров с их полей! Приятно победить противника, который тебе по плечу. Когда же это кончится?
Майлс. Вот те на! Ведь так всегда бывает. Если бы сильные не пожирали слабых, не было бы цивилизации.
Клиффорд. Возможно. (Зевает.)
Майлс. Как мрачно и пустынно в этом огромном доме! Пригласим товарищей отпраздновать новоселье. Хотите, я позову их?
Клиффорд. Ладно, Майлс, зовите. Так будет лучше. (Майлс уходит.)
Оуэн (возвращается). Маршал, госпожа де Уитт сейчас придет.
Клиффорд. Что у тебя лицо так вытянулось, Оуэн!
Оуэн. Ах, маршал, все эти женщины… они стояли на кухне, прижавшись к стенам, а посредине госпожа де Уитт и старая госпожа сидели у нетопленного камина. Они не шевелились и ничего не говорили, а только смотрели на меня.
Клиффорд. С каких, это пор ты стал бояться женщин, Оуэн?
Оуэн. Это не страх; но тяжело, когда тебя так ненавидят.
Клиффорд. Ты ещене привык к этому?
Оуэн. Я не могу привыкнуть.
Клиффорд. Привыкнешь, мой мальчик. Еще и не то увидишь.
Оуэн. Когда люди не могут поладить, я понимаю драку; но зачем сердиться потом? — Неужели они думают, что мы здесь для своего удовольствия!..
(Дверь открывается, показывается Дебора со своим ребенком. Она останавливается, неподвижная.)
