Они не могут расти. Они не могут освобождаться от отходов. Они не могут защититься от жары и холода. Они не могут размножаться делением.
Когда в 1980 г. ВОЗ официально объявила о ликвидации оспы, эти лабораторные запасы никуда не делись. Чтобы обратить прогресс вспять, достаточно всего лишь по неосторожности выпустить вирус на свободу.
Мы, вероятно, никогда не узнаем, кто был первым человеком, подхватившим COVID-19, — нулевым пациентом новой пандемии. Но нам следует почтить память ее первого героя.
Ли давал интервью The Times, он не сомневался, что конце концов поднимется с больничной койки. «Для выздоровления мне понадобится недели две, — сказал он. — Я буду вместе с другими медицинскими работниками бороться с эпидемией. Это мой долг».
Через неделю Ли скончался.
Экспедиции показали, что более половины всех видов мартышкообразных и человекообразных обезьян Африки несут собственные штаммы ВИО. Сравнив гены этих штаммов, эволюционные биологи составили их генеалогическое древо. Они установили, что все ВИО происходят от предкового ретровируса, поразившего какую-то африканскую обезьяну миллионы лет назад. Вначале он распространялся в пределах этого исходного вида обезьян половым путем.
Кроме того, ученые обнаружили миллионы более мелких фрагментов ДНК, которые тоже копируются и заново встраиваются в человеческий геном. Возможно, многие из этих фрагментов — крошечные остатки эндогенных ретровирусов. За миллионы лет эволюции они растеряли все, кроме самого необходимого для копирования ДНК. Иными словами, наши геномы кишат вирусами.
Вирус «Феникс», по-видимому, заражал наших предков на протяжении последнего миллиона лет. Но мы несем и куда более древние вирусы. Это известно благодаря тому, что ученые обнаружили одни и те же скрытые вирусы в геноме у нас и у других видов. В ходе одного из исследований вирусолог из Имперского колледжа Лондона Адам Ли и его коллеги открыли в человеческом геноме эндогенный ретровирус ERV–L. Затем они обнаружили его у ряда других видов — от лошадей до трубкозубов. Когда команда Ли составила эволюционное древо вируса, оно совпало с древом его хозяев. Похоже, этот эндогенный ретровирус поразил общего предка всех плацентарных млекопитающих, жившего более 100 млн лет назад. Ныне этот вирус дремлет в генах броненосцев, слонов и ламантинов. И в наших.
Хайдман и его команда сравнили между собой эти разные варианты вирусной ДНК. Это выглядело так, как если бы они нашли четыре экземпляра пьесы Шекспира от четырех незадачливых переписчиков. Каждый копиист допускал собственный набор ошибок, и порой одно и то же слово шекспировского текста воспроизводилось в четырех ошибочных вариантах, скажем: порешу, напишу, покажу, помечу. Сравнив все четыре варианта, текстолог мог установить, что исходное слово — почему.
Применив этот метод, Хайдман и его собратья-ученые сумели на основании мутантных ретровирусов современных людей восстановить последовательность ДНК исходного вируса. Затем они синтезировали фрагмент ДНК с этой последовательностью и внедрили ее в человеческие клетки, культивированные в чашке Петри. Из клеток появились новые вирусы, способные заражать другие клетки. То есть первоначальная последовательность ДНК представляла собой живой функциональный вирус. В 2006 г. Хайдман назвал этот вирус «Феникс» (Fhoenix) — в честь мифической птицы, возрождающейся из собственного пепла.
Инфицированный эмбрион рос и делился, и все его клетки тоже наследовали вирусную ДНК. Вылупившись из скорлупы, он был частично курицей, частично вирусом
По ориентировочным подсчетам, 10% всего фотосинтеза на Земле осуществляется с помощью вирусных генов. Сделайте десять вдохов — каждым десятым вы обязаны вирусу.
