Михаил Елизаров, один из самых провокативных и загадочных авторов современной русской прозы, известный романами вроде «Библиотекаря» и «Земли», в 2025 году представил новый роман «Юдоль». Это густонаселённое, сюрреалистическое полотно, где реальность перетекает в абсурд, а философия маскируется под фарс. Роман вышел в эпоху, когда Россия переживает волну культурного и социального хаоса, и Елизаров, как всегда, использует это для создания зеркала, в котором отражается коллективное безумие. «Юдоль» — квази-религиозный трактат, осмысляющий природу зла, смерти и человеческой тупости.
Сюжет фрагментарен, как сон в гиперреалистическом стиле: пенсионер продаёт душу дьяволу, мальчики-спасители сражаются с апокалипсисом, а мир кишит уродцами и некромантами. Елизаров смешивает гротеск, мистику и сатиру, создавая текст, который одновременно отталкивает и завораживает.
Сюжет «Юдоли» разворачивается в многослойном, хаотичном мире, где повседневность граничит с адом. Центральная линия следует за Андреем Тимофеевичем Сапоговым, счетоводом в отставке из собеса, который, устав от серости будни и из тщеславности, заключает договор с Сатаной. Этот не грандиозная сделка: Сапогов просто решает «пожить всласть напоследок», начиная с мелких проклятий — подбрасывает рыбью чешую соседу на импотенцию или заговоренную иголку под коврик старухе. Но его сила растет: он становится некромантом, создаёт гримуар из кулинарной книги и в итоге получает должность Хранителя Ада. Параллельно развиваются линии мальчиков Артура и Кости: Артур, сын телеведущего Игоря Кириллова, рождается с родимым пятном на лице и обречен на роль жертвы за грехи человечества, а Костя получает «Божественное Ничто» — царапину на руке, кладбищенского подселенца, нашептывающего истины и предсказания.
«Юдоль» — ключ к пониманию всего текста. В русском языке «юдоль» — архаизм от старославянского «юдо» (долина), часто в фразе «юдоль плача» или «юдоль скорби», обозначающем земную жизнь как место страданий, временное пристанище души перед вечностью. Елизаров расширяет это: один из героев поясняет, что «Юдоль — это разомкнутый уроборос Литургической Памяти». Уроборос — древний символ змея, кусающего свой хвост, вечного цикла. Разомкнутый — значит, разорванный, неполный, ведущий к энтропии и забвению. Это не просто метафора ада, а диагноз современности: мир как долина, где страдание циклично, но без надежды на возврат. Пенсионер Сапогов, размышляя о «Юдоли», ощущает рвотный позыв, из которого «выливается» само слово — мистический акт, подчёркивающий его токсичность. В отличие от библейской «долины теней смертной» (Псалом 22), елизаровская Юдоль материальна и гротескна: она полна телесных уродств, глупости и мелкого зла. Название задаёт тон радикальному пессимизму: люди — вечная тупость друг друга, а спасение — фикция. Елизаров противопоставляет жизнь умиранию, но вывод неизбежен: в Юдоли нет выхода, только нисхождение.
Персонажи «Юдоли» — не психологические портреты, а архетипы в карнавальном маскараде, где каждый воплощает грань человеческого абсурда. Сапогов — протагонист-антагонист, пресный пенсионер, превращающийся в дьявольского слугу. Его эволюция от мелких пакостей к апофеозу (приглашение стать Хранителем Ада) — сатира на амбиции: даже ничтожество может стать Сатаной, если захочет. Его союзница, ведьма Анита Макаровна (Макаровна), эволюционирует от презрения к любви: сначала ненавидит Сапогова за ничтожность, потом боготворит за силу. Это аллегория на власть: слабость рождает презрение, сила — идолопоклонство. Мальчики Артур и Костя — контраст: Артур, с родимым пятном, — пассивная жертва, символизирующая коллективный грех; Костя, ведомый «Божественным Ничто» (царапиной-оракулом), — активный искатель, но его прозрения бесполезны. Персонажи статичны, как в библейской притче, подчёркивая неизбежность ролей в Юдоли: зло — динамично, добро — пассивно.
Елизаров черпает из русской сектаанской литературы: влияние Юрия Мамлеева («Шатуны») очевидно в трансгрессивных мотивах зла и имперского духа, где ад — не наказание, а освобождение. Пимен Карпов («Пламень») и Андрей Белый эхом отзываются в мистицизме и языковых экспериментах. Финал Сапогова — пародия на «Мастера и Маргариту» Булгакова: идиллический уход дьявола, но с елизаровским твистом — без милосердия, только триумф зла. Советские хиты переработаны в шизофренический нарратив, где детство (шоколадки, игрушки) — источник ужаса. Философия: «Lorem ipsum» из Цицерона — метафора пустоты реальности, где формы важнее смысла. Артур как агнец, Костя как пророк, но в пессимистичном ключе — «Бог есть наша ложная память». Всё это создаёт диалог с традицией: от Достоевского (зло как свобода) до Кафки (абсурд бюрократии в пакте с дьяволом).
Темы романа — радикальный пессимизм: человек человеку дьявол, а Юдоль — место, где добро слабо, зло — естественно. Елизаров описывает погружение общества в ад, где никто не спасает и не спасается, а глупость эпидемична. Роман — о падении империи духа, где русский имперский миф рушится под весом реальности.
«Юдоль» — высокоинтеллектуальная клоунада, где Елизаров достигает пика: от провокаций к отчаянию. Название задаёт тон, отсылки — глубину. Весь роман говорит — готовьтесь сходить в ад, но хотя бы с улыбкой.
