того, кто изучает наше искусство, заключается в том, чтобы укреплять тело и дух, — по-прежнему удерживая голову Джиана над грязной, покрытой древесным мусором водой, заговорил Вейж. — Борец изучает искусство боя лишь ради самозащиты, он обязан воспитывать в себе смелость и отвагу. — У меня кольнуло сердце. Я вдруг понял, что следующими словами, который произнесёт Вейж, будут слова о наставнике. — С наставником необходимо быть уважительным, нельзя совершать поступки, в которых сквозит заносчивость или пренебрежение, — подтвердил мою догадку Вейж. Сейчас он скажет о собратьях, — подумал я. А потом — о слабых. — В отношении собратьев следует вести себя мягко и обходительно, быть искренним и не допускать обмана, — будто прочитал мои мысли Вейж. — Нельзя, бравируя силой, обижать слабого. Нельзя необдуманно демонстрировать то, чему тебя научили. Борец не должен пускать в ход силу для выяснения отношений. — Я поймал себя на том, что бормочу слова заповедей вместе с Вейжем. Я откуда-то знал всё, что он скажет. И не вслух, едва шевеля губами — повторял его слова. Я не имел права молчать, когда Учитель произносит заповеди. — Нельзя необдуманно обучать искусству, дабы избежать вреда, который может принести это обучение в мир. Борцу следует остерегаться духа соперничества, избегать привычки алчного самовосхваления. Хвастовство своим искусством и жажда обогащения — ядовитые брызги. Борцы, позволяющие себе подобное — позор для их учителя. А принесшему позор в этот мир через короткое время воздастся смертью. — Вейж замолчал.