«Спотифай» милосердно переключается на следующую песню, и я тихо повторяю снова и снова как заклинание:
я объявляю свой дом безъядерной зоной
я объявляю свой дом безъядерной зоной
я объявляю свой дом безъядерной зоной
я объявляю свой дом безъядерной зоной
А Васьвась продолжала сопротивляться. Ей казалось, она стоит в одиночном пикете с самодельным плакатом «Нет смерти», пока все вокруг, смирившись, отбрасывают коньки.
Знали бы они, как я чертовски умен на родном языке!
Если уж они не замечали, как мировая история клацает клыками перед их лицами, пока они веселятся, то и мы могли. Но мы себя прощаем, нам все еще интереснее не про политику, а про любовь.
Кажется, нет ничего проще, чем выбрать, правда же? Но чтобы выбрать, придется признаться самому себе, что именно делает вас счастливым, а это, поверьте, не так просто.
Хранители незыблемых тапочковых традиций в зыблемом мире.
Концепция пляжного отдыха всегда казалась Васьвась странной: год пахать, чтобы скопить на летний отпуск, а потом две недели таскаться на пляж как на работу. Вставать рано, пока южное солнце не озверело к полудню, соблюдать регламент — окунаться в море до шведского стола, а не после, иначе скрутит кишки, мазаться санскрином, не забывать переворачиваться на полотенце, равномерно обжариваясь со всех сторон, как баранина на вертеле, а после ужина спешить на набережную, чтобы не пропустить закат — будет что вспомнить на старости лет, и никто не расскажет, что на старости лет все эти бесчисленные закаты сливаются в один
Ей казалось, она стоит в одиночном пикете с самодельным плакатом «Нет смерти», пока все вокруг, смирившись, отбрасывают коньки.
Сборка книжного шкафа из деталей ИКЕА переносит в первобытные времена, когда нам приходилось строить хижины из палок, камней и шкур животных. Теперь у нас есть гвозди и молотки, но мы по-прежнему боремся за землю.
Мне вообще интереснее смотреть на зрителей, чем на произведение искусства — последнее ведь остается неизменным.
