В этих строках ёмко выражена суть космологического диспута, без которого сегодня трудно представить науку эпохи Просвещения, когда мыслители, всё еще не имея надежных доказательств в виде опыта или наблюдения, были вынуждены оперировать умозаключениями, построенными на аналогиях и отягощенными религиозной традицией.
Главным вкладом Канта в науку стало то, что он не только принимал и обосновывал новейший взгляд на устройство Вселенной, но и пытался разобраться, каким образом она развилась до современного состояния и как будет развиваться дальше, то есть включил в свою теорию и космологию, и космогонию. При этом Кант отделял акт Творения от процесса естественной эволюции, полагая, что первопричина мира не может быть постигнута человеческим разумом, зато он может и должен анализировать последствия.
В «Диалоге…» Галилей затронул широчайший круг проблем; нашлось там место и ксенологии, причём учёный подошёл к проблематике существования инопланетян скептически: «Я считаю Луну чрезвычайно отличной от Земли, так как если я даже и представляю себе, что это не пустые и не мёртвые страны, то всё же не утверждаю на этом основании, что там существуют движения и жизнь, и ещё меньше, что там рождаются растения, животные и другие вещи, подобные нашим; а если всё это даже там и есть, то оно совершенно отлично от нашего и далеко превосходит всякое наше воображение».
В «Правдивой истории» (Vera Historia, ок. 170) он, пародируя повести о волшебных путешествиях своего времени, отправляет на Луну целый корабль. Вообще-то корабль плыл через Атлантику, но по дороге его подхватил вихрь и унёс в космос. На восьмой день перелёта корабль достиг Луны: «Подплыв к ней, мы бросили якорь и высадились. Обозревая эту страну, мы убедились в том, что она обитаема, так как земля была всюду обработана. Днём мы не могли хорошенько осмотреть всего, но, когда наступила ночь, вблизи показались многие другие острова, некоторые побольше, другие поменьше, но все огненного вида… Мы решили отправиться дальше и вскоре встретили Конекоршунов, как они здесь называются, и были ими захвачены. Эти Конекоршуны не что иное, как мужчины, едущие верхом на грифах и правящие ими как конями. Грифы эти огромных размеров, и почти у всех три головы… Конекоршуны были обязаны облетать страну и, завидев чужестранцев, отводить их к царю. Нас они, схватив, тоже повели к нему». Познакомившись с местным правителем, путешественники узнаю́т, что назревает война: лунные жители собираются заселить «пустынную» Венеру, но им препятствует армия Солнца под предводительством завистливого Фаэтона. Земляне решают присоединиться к воинству Луны и включаются в боевые действия, описанные с большой фантазией.
Через сорок лет после смерти Плутарха римский софист и сатирик Лукиан Самосатский, писавший на древнегреческом языке, создал первую известную историю о космическом путешествии, названную «Икароменипп, или Заоблачный полёт» (Icaromenippus, ок. 161). В ней рассказывалось о том, как дерзкий изобретатель Менипп решил превзойти подвиг легендарного Дедала, построив летательный аппарат и добравшись до Луны. Лукиан не удержался от насмешки в адрес тех соотечественников, которые выстраивали представления о ближайшем небесном теле на основе пустых умозаключений.
Учёные, рассуждающие о могущественных цивилизациях, приписывают им мотивацию, которая определена нашими собственными желаниями и устремлениями. Мы хотим верить в добрых «богов», которые благоустраивают Вселенную, подсматривают за нами и когда-нибудь пустят нас в «Галактический Клуб». Всё это по-человечески понятно. Всё это слишком человечно
Сиддхарт Хедж из Института астрономии Общества Макса Планка (Германия) и Лиза Калтенеггер из Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики (США). В статье «Цвета экстремальных экзоземных сред» (Colors of extreme exoEarth environments, 2012) они указали, что присутствие жизни можно определить по весьма характерному признаку – «красному краю». Если гипотетический наблюдатель из другой звёздной системы направит на нашу планету чувствительный телескоп, он заметит, что поглощение красного и инфракрасного света в спектре будет периодически резко падать по мере вращения Земли, то есть в те моменты, когда поле зрения телескопа сместится от океанских просторов к покрытым растительностью пространствам суши: отражательная способность (альбедо) флоры вырастет скачкообразно с 5 до 50 %, чего нельзя не заметить. На экзопланетах, вращающихся вокруг звёзд, которые отличаются от Солнца, возможен «синий край», когда альбедо растений будет резко возрастать не в красной и инфракрасной частях спектра, а в ультрафиолетовой и фиолетовой. По характеру изменений можно будет судить не только о типе флоры, но и о смене сезонов на экзопланете, что даст ещё более полное представление о её биосфере.
эколог Нэнси Кианг из Института космических исследований Годдарда создаёт модели развития растительности в разных средах. В работе «Спектральные признаки фотосинтеза» (Spectral signatures of photosynthesis, 2007) она показала, что растения на экзопланетах могут иметь почти любой цвет, кроме синего, а зелёный – скорее исключение, чем правило.
