Хватаясь за поручни и тяжело переступая по полу раскачивающегося из стороны в сторону вагона, Коля направился к пустой скамье и, сев, почувствовал себя героем. От прилива чувств перехватило дыхание. С благодарностью он посмотрел на Майку – если бы не эта выдумщица, он бы никогда не решился дать отпор своему обидчику. Он вызвал его на дуэль, на настоящую дуэль, о которых с самозабвением рассказывал ему отец в детстве… Может быть, теперь он останется доволен сыном!
Иногда, устав, он и сам опускался прямо на пол, садился, ложился звездой на спину, разбрасывая по сторонам руки и ноги, гудящие от усталости, опять вставал и все думал и думал. Кто этот человек? Чем он живет? Чего он хочет? Чего боится? Кого любит? Есть ли у него принципы, правила, кодекс чести? Был ли он кем-то обижен? Был ли он сильно влюблен?
Не похож ни капельки. Посмотрите, какие впалые щеки и перекошенный рот. И если хотите знать, Константин Федорович, у меня нет и никогда не было никакого изображения. Ни фотокарточек, ни портретов художников. Так вышло, что я с самого рождения почти призрак. Никто и ничей. Бесплотный дух. Без личности. Пустая оболочка.
Поздним вечером Константин Федорович сидел на полу в секционном зале Института Сербского, на одном из столов лежал готовый к вскрытию управдом. Грених не нашел ни единого внешнего подтверждения, что тот был убит. Смерть наступила от механической асфиксии вследствие сдавления шеи петлей. Имелась всего одна странгуляционная борозда, и она указывала на самоповешение. Он знал, что напрасно потратит время, копаясь во внутренностях этого человека, и уже не испытывал к нему ненависти
Я не учился в университетах, у меня не было семьи, которая бы радела за мое образование. Но я учился у самой жизни. И хорошо понял законы и волчьи, и человеческие, пожил в нескольких странах, знаю, как к кому подойти, и какие слова подобрать, и что предложить. Я делаю свое дело хорошо, поэтому я здесь, в этом самом кабинете и в этом кресле. Люди все те же, что и раньше, при царе, сто лет назад, тысячу, они хотят вкусно есть, носить ладно пошитую одежду, жить в меблированном уюте, курить хорошие папиросы и чувствовать себя в безопасности. Люди хотят роскоши даже при коммунистическом строе. И этого из нас никакими революциями не вышибешь. Сам Сталин пьет дорогое шампанское и все его окружение – тоже, выставляя себя примером той жизни, к которой должен привести социализм. Но этот пример – не революция, нет, он накрепко связан с тем же самым, что и монархия, капитализм и что еще там есть, с потребительством. Оно было и остается синонимом самой жизни.
Прокурор застыл, глядя на собеседника неподвижным, ничего не выражающим взглядом. Грених пошел дальше, стараясь задеть еще больнее. Обида – как рвотный корень, заставляет собеседника вываливать все, чем забиты потаенные закрома души.
Грених покачал головой, стал снимать пальто, чувствуя в теле ужасную тяжесть, будто его очень давно лихорадит. Подошел к столику с инструментами, натянул резиновые перчатки, долго стоял, пустым взглядом уставившись в тысячу раз перестиранное больничное покрывало, повторяющее хрупкость крохотного, как у ребенка, тела. Потянулся за скальпелем, заметил, что рука дрожит. Ноги стали тяжелыми, он опустился на колени, нашел под покрывалом ее руку, лбом уткнулся в холодную, неживую, уже начавшую коченеть ладонь, пальцы другой руки сжимали сталь скальпеля. Никогда прежде он не задавался мыслью перед вскрытием, что плоть, которую он режет и потрошит, прежде дышала, думала, о чем-то мечтала и куда-то стремилась. Последние слова Аси, обращенные к нему, были о майя. Она думала об индейцах, когда преступная рука оборвала ее жизнь. Сзади кто-то подошел и стал теребить его плечо. – Эй, э-эй, – послышалось у самого уха, – вы чего? Грених не мог оторвать головы от руки Аси, если он это сделает, придется ее резать. А как? Как резать бедную, маленькую Асю, которая ему в дочери годилась, а он ее не уберег?..
Святость – это то, что невозможно запачкать. И если вам расскажут историю о хорошем прежде человеке, но озлобившемся, – не верьте. Он был злобен с самого начала, просто таил в себе это качество, не показывал никому. Но шутка в том, что святых не существует. Все мы есть сложная комбинация «света» и «тьмы»…
