С Гришей как раз наоборот: он меня настолько превосходит интеллектуально, что в его присутствии я немею и вообще боюсь сказать глупость
Тут старикан слегка взвыл от радости – ой, вей, это был мой лучший друг! Я говорю: – Вы не огорчайтесь, но его в тридцатые годы немного расстреляли.
Наше сознание так устроено, что отрицает нерешимые задачи. Если задача есть, должно быть решение. Только математики знают про спасительную формулу – при заданных условиях задача решения не имеет. Но если нет решения, то хорошо бы хоть увидеть саму проблему, обойти ее с заду, с переду, с боков, с верху, с низу. Она вот такая. Решить невозможно.
каждый новый язык расширяет сознание человека и его мир. Это как будто еще один глаз и еще одно ухо. И новая профессия тоже расширяет человека.
потому что границы проходят не по земле, а в глубине человеческого сознания. И если сознание исцелить, то это и даст возможность выживания.
Посидела под огнем ее глаз. Она не говорит, но я и так знаю до единого слова все, что она хочет мне сказать.
только внутренне свободный человек может и сам посмеяться над собой, и другим дать над собой посмеяться.
– У иудеев, как и у христиан, человек стоит в центре, не Бог. Бога никто не видел. В человеке надо видеть Бога. Во Христе, человеке, надо видеть Бога. А у греков в центре – Истина. Принцип Истины. И человека ради этого принципа можно уничтожить. Мне не нужна такая истина, которая уничтожает человека.
Так вы состоите в браке, живете в одной квартире и не спите в одной постели?
ЕФИМ: Так мы решили с самого начала... Терезу выгнали из монастыря, она была в отчаянии. Меня, напротив, в монастырь не брали, а рукоположить не могли, потому что я был не женат... Такая была сложная проблема... И мы обвенчались, чтобы меня рукоположили.
ДАНИЭЛЬ: Так у вас фиктивный брак! Зачем такие сложности? Иди и спи со своей женой! Сколько тебе лет?
ЕФИМ: Сорок один.
ДАНИЭЛЬ: А Терезе?
ЕФИМ: Сорок один.
ДАНИЭЛЬ: Так иди и поторопись! Потом женщины перестают рожать. Вы родите детей, и не будет у тебя никаких духовных проблем.
ЕФИМ: Я не понимаю. Ты, монах, говоришь мне такие вещи?
ДАНИЭЛЬ: Ну и что – монах? Это мое дело, что я монах. Мне жизнь была подарена, и я свою обещался подарить. И все. Но ты еврей, а евреи никогда не знали монашества. Даже в общине у ессеев были женатые люди, не все безбрачные. Сирийцы и греки придумали монашество. Они много чего придумали, что к нам не имеет отношения. Иди к своей жене. Тебе нужен духовник? Тебе нужно, чтобы за тебя принимали решения? Хорошо! Я беру на себя! Иди и спи со своей женой...
как раз очень боюсь духовной жизни. Эта самая духовная жизнь, по моему наблюдению, гораздо чаще увлекает человека сама по себе. Как упражнение. Сколько я встречал небольших людей с очень большой духовной жизнью, и почти всегда оказывалось, что духовная жизнь сводится к копанию в самом себе на весьма небольшой глубине...
