Оглавление

Пролог

Были времена, когда я, как и многие мои знакомые, пригонял автомобили из-за рубежа нашей великой Родины, перепродавая их потом на автомобильном рынке в Москве. Это увлекательное занятие приносило мне неплохой доход, требовало частых разъездов, но вместе с этим предоставляло мне уйму свободного времени. Все окружающие тогда называли нас просто гонщиками.

К той поре я уже вполне заработал на очень приличную трёхкомнатную квартиру по улице Ленинградской в областном центре, качественно отремонтировал её и обставил довольно дорогой практичной мебелью.

Здесь я проживал со своей любимой женой Алей, красивой, ухоженной женщиной, работавшей учителем географии в одной из городских школ по близости. Большую часть своей жизни общаясь с детьми, она и сама по своим взглядам была большим ребёнком. Её престарелые родители, прожившие вместе с нами до конца дней своих, недавно умерли, и она тяготилась нашей новой квартирой, уговаривая меня продать это жильё. Но я не соглашался.

Единственный наш ребёнок — сын Вадим, окончил здешнюю гимназию номер пять на «отлично», занимался гиревым спортом, культуризмом и рукопашным боем. Красавец высокого роста, он был весь в маму, слыл главным заводилой в классе, возглавлял юнармейский клуб в своей школе, а потом поступил в военное училище, находящееся в соседнем городе, и два раза в год приезжал погостить к нам во время своего отпуска.

Одним словом — всё шло своим чередом, и ничего не предвещало беды или безвыходных обстоятельств, указывающих на то, что всё скоро кардинально изменится…

Перегон

За столиком в летнем кафе портового города Клайпеда мы вчетвером обедали после трёхчасовой тряски в такси, поутру сойдя в столице Литвы с фирменного вильнюсского поезда «Янтарь». Сюда мы прибыли за машинами. Был четверг, но автомобильный рынок начинал свою работу утром в пятницу, поэтому до вечера надо было как-то убить свободное время.

— Предлагаю всё же заказать бутылочку беленькой! — канюча, бормотал Вован, здоровый и рослый парень с массивным лицом, короткой стрижкой и серыми глазами, которого я в своё время приобщил к гонкам автомобилей.

— Я только «за»! — вторил ему Кирилл, мой хороший друг, тоже очень высокого роста, но худощавый, с неестественно белыми волосами, голубыми глазами и откровенно грубыми чертами лица. Он отличался от всех очень белой веснушчатой кожей. По профессии Кирилл был зубным врачом…

Мы с ним стали дружить семьями как раз после того, как наши жёны, познакомившись в роддоме, вместе родили нам сыновей в один и тот же день. А когда мы вдруг узнали о том, что и у нас с ним даже дни рожденья совпадают, тут уж грех было не подружиться.

— Давай зайдём в «Парфюмер», Галя! — предложила моя супруга Аля жене Кирилла, когда они гуляли с детьми по микрорайону, толкая перед собой детские коляски.

— Давай! — согласилась она.

— Мне нужно купить в подарок мужу какой-нибудь одеколон! А то ведь у него скоро день рожденья! — пояснила Аля.

— И у моего тоже! — улыбнулась Галя.

— Да? Какого числа? — остановившись, спросила Аля.

— Двадцать шестого!

— О! И у моего двадцать шестого! — радостно воскликнула Аля, и удивлённые девушки громко рассмеялись.

Как только мы с Кириллом узнали об этом удивительном обстоятельстве, так с тех пор и началась наша крепкая семейная дружба.

В этот раз Кирилл захватил с собой на закуп машин своего закадычного друга Арсения, довольно мелкого коммерсанта, торгующего на городском вещевом рынке джинсами. Ростом чуть ниже среднего, очень сутулый, с лицом, напоминающим побитую собаку, он мне чем-то сразу не понравился. Его тихая гундосая речь просто раздражала меня!

Вот и теперь, отвергая предложение Вована, он отказался от выпивки под предлогом наличия у него очень большой суммы денег и боязнью их потерять. Эта его продуманность во всём выводила меня из себя.

— Я тоже «за», — громко сказал я своё веское слово и, подозвав официанта, заказал спиртное.

— Слушай, Николай! — обратился ко мне Кирилл после первой рюмки, смачно закусывая свиным рёбрышком, — а пляж здесь далеко? Ты случайно не в курсе?

— Нет! Не в курсе! Но после такого вкусного обеда не грех бы и прогуляться к морю, да всё разузнать, — ответил я.

— А вам не рановато купаться? Середина мая на дворе! Вода ещё холодная! — с опаской встрял в разговор Вован.

— Я пас! — уныло заявил Арсений.

— Тогда оставайся один в гостиничном номере, а мы пока прогуляемся к морю, — весело заявил Кирилл.

После сытного обеда, напрасно рассчитывая оставить Арсения на хозяйстве в номере, мы отправились на окраину города общественным транспортом. Он увязался за нами, трясясь в троллейбусе, всё время дотошно ныл, проклиная жару, а когда мы пешком пересекали насквозь небольшой прибрежный посёлок Кукулишкяй, он начал жаловаться Кириллу, что морской песок попадает ему в сандалии и натирает ноги.

— Разуйся! Что ты, как ребёнок, Сеня? Последуй нашему примеру! Видишь? Мы в руках свою обувь несём! — отреагировал Кирилл.

— Ну, я же, блин, не такой дебил, как вы! — продолжил предъявлять претензии Арсений.

— Да ты хуже дебила! — начал было злиться Кирилл.

После изнурительного часового путешествия мы, наконец, вышли к огромному Клайпедскому порту. Высокие портальные краны, длинные сухогрузы и разные суда поменьше тёмными силуэтами под яркими лучами солнца маячили повсюду. Взяв чуть левее, мы вышли к огромному песчаному пляжу, уходящему за линию горизонта. Слева от него было холодное северное море, а справа к пляжу примыкал обрывистый берег, поросший соснами, распространяющими свой хвойный смолистый аромат.

Морская вода Балтики была не настолько голубой и тёплой, как черноморская! Скорее, она была изжелта-зеленоватой по цвету, но гребни волн, заворачивающиеся барашками, тоже были снежно-белыми и методично накатывались на нежно-бежевый пляжный песок. Прибой был слабеньким, а температура воды едва достигала четырёх-пяти градусов по Цельсию! Никто из отдыхающих вокруг местных жителей не купался в море, все только принимали свежий солнечный загар.

— Ой, как же хочется окунуться! Ужасная жара! — изнывая на солнце, весело заявил я.

— Ну, так давай! — поддержал меня Вован.

— Пацаны! И я с вами! — Кирилл на ходу тоже начал снимать с себя промокшую на спине от пота футболку.

— Вы что? Замерзнете! — Арсений округлил свои глаза, — здесь, наверное, в такой холодной воде только пьяные купаются.

— А мы что, трезвые? — я быстро скинул с себя одежду и резво, вприпрыжку, побежал к холодному морю! Кирилл с Вованом рванули следом.

Высоко задирая ноги, я скакал по воде всё дальше от берега, пока уровень воды не стал мне по пояс! Брызги разлетались по сторонам, и я нырнул в ледяную воду, проплыв под волнами метров десять! На большее меня уже не хватило! Я вынырнул, плескаясь, и ещё окунулся несколько раз подряд! Тело моё мгновенно остыло, сердце зашлось от бешеных ударов, и из-за этой разницы температур я поймал ощущение, как будто меня окатили кипятком! Раскалёнными иглами жгло всё тело!

Ребята плескались в холодной воде рядом со мной. От нас валил пар, будто мы только что выскочили из парилки… Громко смеясь, с криком выдыхая воздух, мы выбежали обратно на берег, смахивая с лиц струи солоноватой морской воды.

Окружающие улюлюкали, смеялись и указывали в нашу сторону пальцем! Диковинное и редкое событие в это время года взбудоражило внимание многих отдыхающих…

Вдруг в куче нашей небрежно брошенной одежды зазвучал звонок моего телефона, где было два слота для sim-карт. В первый была заряжена российская карта. По этому номеру компании «Мегафон» я разговаривал дома. Во втором торчала литовская симка «Теле-2». Эта сеть работала по всей Европе, и именно литовский номер зазвонил в моём телефоне, когда мы улеглись на песок позагорать.

— Алло! — возбуждённо и громко воскликнул я.

— Ну, Неколай! Ты уже у нас в Литве? — из телефонной трубки раздался молодой мужской голос с характерным прибалтийским акцентом.

— Да, в Литве! — я узнал Томаса, своего литовского партнёра по бизнесу, у которого часто покупал машины.

— А почему не едешь ко мне в Шяуляй? — удивился он, — тут на мобильном у меня сообщение, что ты в сети!

— Я с друзьями в Клайпеде сейчас! А у тебя что-то интересное есть на продажу? — вопросом на вопрос отреагировал я.

— Конечно, Неколай! Есть авто — оригиналь! Американская Тойота! Называется «Матрикс», знаешь, современный такой автомобиль! Сделан японцами для Америки! Производится тоже в Америке! И продаётся в Америке! Я купил таких машин на аукционе в Америке три штуки! Хочу попробовать! Больше пока ни у кого таких нету! Будешь брать у меня?

— Даже не знаю, что тебе сказать… Не видя автомобиля! Сколько денег просишь за него? — спохватился я.

— Где-то десять с полтом, если долларами! Ну? Как тебе? Нормально будет? — полюбопытствовал он.

— Затрудняюсь ответить, Томас! Автомобиль неизвестный… покупатель его ещё не знает! … — замялся было я.

— Рискуй, Неколай! Ты же совсем один на рынке с этими машинами будешь! Без конкурентов! — настаивал он.

— Дай мне подумать, Томас!

— Не думай, Неколай! Жалеть не будешь! Не хочешь ехать ко мне в Шяуляй, так я могу сам в Клайпеду к тебе приехать… Через пару часов буду! Ну, как?

— Ладно! Давай, — согласился я.

— Где тебя там искать?

— Найдёшь меня в отеле «Юрагис»! — и я бросил трубку.

Перевернувшись на живот и согреваясь под этим ярким весенним солнцем, я прикидывал, хватит ли мне наличных денег для покупки и растаможки этого нового во всех смыслах для меня автомобиля.

— Ну, что, Колян? Тебе уже и машинку, я смотрю, подгоняют? Брать будешь? — ехидно полюбопытствовал Вован.

— Посмотрим, — озадаченно ответил я.

— А мы как же? — не отставал он.

— А вы — завтра на авторынок с утра пораньше!

— Без тебя? А кто нам ценные советы давать будет? Мы же на тебя рассчитывали! — беспокойство сквозило в его словах, и Вован судорожно стряхивал со своих коротких волос капли морской воды, тревожно выпучив глаза.

— Я вам памятку оставлю, что и где смотреть в покупаемом автомобиле, чтобы не нарваться на лажу! — попытался успокоить я его.

Незадачливый вид Вована вызвал у меня усмешку.

— Николай! А растаможивать ты её где будешь? — внёс свою долю беспокойства Кирилл.

— На Калининград рвану растормаживаться! — в раздумьях ответил я.

— Нет! Ты что? Нас бросаешь, что ли? — с вызовом, выпучив глаза, выкрикнул Арсений.

— Помолчи! — одёрнул его Кирилл и продолжил уже спокойно, обращаясь ко мне, — на пароме через эту… Куршскую косу? Или как ты в Калининград попадёшь?

— Да нет, зачем через косу? Красиво там, конечно, но нет смысла крюк делать! Да ещё и паромом на тот берег залива машину перетаскивать в копеечку станет! Поеду через Шилуте прямиком на Советск, там есть таможня! — в раздумьях ответил я.

— А мы? А мы как же? — не переставал беспокоиться Арсений.

— А вы завтра с утра купите себе машины! До обеда, я думаю, справитесь. Даже с оформлением это у вас не должно занять больше времени, чем до пяти часов вечера. Потом вы спокойно доедете до Вильнюса и заночуете в мотеле «Гарюнай»! Он находится справа по трассе в трёх километрах от столицы Литвы. Вован знает, мы там с ним уже были…

— Вот была нужда лишние деньги там тратить! — продолжил протестовать Арсений.

— Если не нравится — будешь спать в своей машине, как собака! — недовольно перебил его Кирилл.

— И буду! — с вызовом ответил он.

— Короче! Там меня и дождётесь, если вдруг я вперёд вас ещё туда не приеду! И вообще… я ещё ничего не решил, — я поднялся на ноги и стал надевать на себя свою одежду.

Пора уже было возвращаться в отель «Юрагис». Но ехать обратно мы решили не на автобусе, а вызвали себе такси.

Сверкая на ярком солнце спойлерами и легкосплавными колёсными дисками, американская «Тойота Матрикс» — автомобиль футуристической формы, неслась по трассе Шяуляй — Таураге. На неё я соскочил по развязке в районе Скаудвиле, когда ехал из Клайпеды. Мощный и неприхотливый двухлитровый японский двигатель в сочетании с автоматической коробкой передач легко набирал обороты и обеспечивал очень комфортную езду. Я был весьма доволен своим приобретением, мысленно благодарил Томаса за такой подгон и втайне надеялся на скорую и выгодную продажу этого авто.

На российско-литовской границе мне пришлось проторчать битых три часа, особенно на живописном мосту королевы Луизы через реку Неман. Зато потом я без особых проблем сразу же переехал в Советск, который раньше назывался городом Тильзит, и попал на склад временного хранения, располагавшийся рядом, оформил для таможни все документы и направился переночевать в местную ночлежку. Предварительно я зашёл в небольшое помещение таможни, где в коридоре висел на стене список очередников на подачу документов. Было уже достаточно поздно, и таможня уже не работала. Я вписал в короткий список свою фамилию. В нём на завтрашнюю растаможку я числился третьим. Завтра мне предстояло провести здесь всю первую половину дня, не меньше. А моим друзьям в Клайпеде тем временем ещё только предстояло выбрать и купить себе автомобили.

Таможня города Советска начинала свою работу с восьми часов утра. Минут за тридцать до её открытия в тесном коридоре уже толпилась куча желающих растаможить свои автомобили. Все выясняли: кто и за кем стоит, или за кем будет! Список очередников чуть было не разорвали на части, а самые хитрые, стоящие позади, вообще, стремились его похерить. Наконец, все угомонились и расселись по лавкам, стульям и подоконникам, ожидая своей очереди. Некоторые бывалые гонщики что-то тихо обсуждали и о чём-то спорили, шёл спокойный рабочий процесс, а первые очередники уже проникли в желанные таможенные кабинеты.

— О! Колян! Ну, ты и хитрец! Что ж ты тут в список себя два раза вписал? — мой земляк из Брянска, гонщик по имени Толик, достаточно весёлый и смешливый малый с глупым выражением лица, недоумевая, уставился в список после того, как впопыхах вбежал в коридор таможни.

— Ты, Толик, — разгильдяй и неуч! Хотя бы поздоровался сначала ради приличия! — отреагировал я.

— Здорово! Колян! — он, скалясь, подошёл ко мне и протянул руку для приветствия, которую я пожал в ответ, улыбаясь ему.

Зато какой-то мужик, сидевший рядом со мной на стуле, не по-доброму, и даже как-то очень злобно поглядел на Толика.

— Я здесь числюсь третий в списке! Сейчас моя очередь, я захожу оформляться следующий! — объявил я Толику.

— А там ещё под седьмым номером написано: «Колян»! Я же тебе и говорю, нахрена ты себя два раза вписал, Колян? — не унимался Толик.

— Это фамилия — Колян! Моя фамилия! Колян! Ясно? Это я себя вписал! — громким голосом пояснил сидящий рядом со мной мужик и недовольно приподнялся с места…

— Фамилия — Колян? — недоумённо и испуганно озираясь по сторонам, пролепетал нелепый Толик, не зная, продолжать ли ему и дальше бездумно насмехаться над возникшей ситуацией, или всё же ретироваться, опасаясь грозного мужика.

Все присутствующие грохнули со смеху, кто над мужиком по фамилии Колян, а кто и над незадачливым Толиком!

— Следующий! … — раздалось из кабинета, и я с документами на автомобиль, еле сдерживаясь от смеха, проследовал на процедуру растаможки.

За большим письменным столом, куда я тотчас подсел, громоздилась тучная декларантка лет пятидесяти с небольшим, но с огромной и пышной чёрной шевелюрой волос, обёрнутой вокруг головы наподобие восточной чалмы. Её очень старательно накрашенные широкие брови, веки глаз с осыпающейся чёрной тушью и растёкшаяся по губам ярко-красная расплывшаяся помада придавали этой возрастной женщине неопрятный вид, ну а её слишком массивный бюст в сочетании с полным животом и тощими коленками, торчащими из-под короткой юбки, вообще, служили поводом для насмешек.

Зинаида Петровна — так звали эту стареющую женщину, желающую понравиться любому гонщику машин, садящемуся перед ней за стол, на которого она бросала свои вожделенные и томные взоры. По всему было видно, что она до скрипа в зубах хочет молодого, здорового и сильного мужика!

Поздоровавшись, я с милой улыбкой разложил перед ней свои документы. Обрабатывая их, зрелая Зинаида Петровна беспрерывно лопотала, заигрывая со мной, откровенно намекая на вечернюю прогулку или интимный ужин. Я кивал головой ей в ответ, якобы соглашаясь, но всё старался пропускать мимо ушей, не придавая её словам серьёзного значения. Однако я осознавал, что если слишком обнадёжу её и не сдержу обещаний, то приобрету на местной таможне в её лице серьёзного врага. Отшучиваясь, как только это было возможно, я сгрёб со стола свои документы, прихватив бумажку на внесение в кассу таможенных платежей.

— Следующий! — громко выкрикнул я, выбегая из кабинета.

Мило улыбаясь, я отчаянно послал Зинаиде Петровне шутливый воздушный поцелуй и сбежал. Столкнувшись нос к носу с Толиком, который до сих пор маялся в очереди, я строго предупредил его об опасности попасть под влияние вожделеющей старухи.

— Да, брось ты, Колян! — недоверчиво улыбнувшись, выпалил Толик, — где наша не пропадала?

— Ваша пропадала везде! — хохотнул я ему в ответ и хлопнул по плечу, спеша на склад временного хранения за своим автомобилем.

Однако позже мне стало известно от друзей-гонщиков, что Толик всё-таки попал под тлетворное сексуальное воздействие Зинаиды Петровны, с которой ему всё же пришлось вынужденно провести интимную ночь в благодарность за то, что декларантка закрыла глаза на косяки в его таможенных документах, якобы присутствующих там в изобилии… Но были ли они там на самом деле?

Мне же предстояло внести таможенный платёж в кассу некой банковской конторы и забрать свою машину со склада временного хранения. Затем необходимо было застраховать свой автомобиль, выписать себе зелёную карту, купить металлические транзитные номера с тридцать девятым калининградским регионом. Потратить на всё это мне нужно было не менее часа, так что только к обеду я рассчитывал справиться с этими делами и пересечь литовскую границу, чтобы успеть до вечера добраться до вильнюсского мотеля «Гарюнай».

Как только на выезде из Советска я пересёк мост королевы Луизы в обратном направлении, так сразу же решил вкусно перекусить в придорожном литовском кафе. Я, сытно пообедав там свиными рёбрышками с гарниром, двинулся в путь и тут увидел на обочине голосующего мужчину.

— До Таураге случайно меня не подбросите? — робко спросил он с явным литовским акцентом в голосе, когда я притормозил.

— Садись! — обратился я к нему на «ты».

По дороге мы разговорились.

— Чего пешком идёшь? Машина твоя где? — с нескрываемой насмешкой спросил я его.

Он сделал небольшую паузу, прежде, чем ответить.

— Машину забрали! — с неохотой выдавил он.

— Кто забрал? — выпучил я глаза.

— Таможня! — удручённо сказал литовец.

— За что? — не отставал я.

— За контрабанду! Хорошо, что хоть отпустили, — с каким-то странным оптимизмом воскликнул мужчина, — а так — ерунда! Уже четвёртую машину забирают у меня…

— Сигареты возишь, или бензин?

— Янтарь … — нехотя признался он.

— Янтарь? — испуганно воскликнул я. — Вот это контрабас! За это дело можно же и на тюремную скамью загреметь!

— Можно! У меня уже есть судимость…

— Ну, ты отчаянный!

— А что делать? Жить ведь как-то надо! Я на контрабанде дом себе построил, и дочке, и сыну тоже…

— Машина-то дорогая? — сочувственно спросил я.

— Нет! Ауди сотка старая! Большая, квадратная! Много где есть янтаря спрятать…

— Понятно.

Так за этими откровенными и тихими разговорами я и довёз случайного попутчика до литовского города Таураге. К вильнюсскому мотелю «Гарюнай» я подъехал уже в районе пяти часов вечера.

Вован и Кирилл заняли двухместный номер в мотеле, который окнами выходил прямо к маленькому живописному озерцу во дворе гостиничного комплекса. Они вселились сюда совсем недавно, по приезду в мотель, и теперь готовились к ужину. Приняв душ, они разложили нехитрую снедь на журнальном столике, а Вован достал из холодильника запотевший пузырь литовской водки.

— О! Колян! Садись с нами поужинать, — пригласил он меня, когда я вошёл к ним в номер.

— Здорово, орлы! А где ваш третий? — полюбопытствовал я, не досчитавшись Арсения.

— Представляешь? Решил сэкономить на гостинице! Пусть теперь спит в машине, как собака! — обидчиво заявил Кирилл.

— Перед завтрашней трудной дорогой нужно как следует отдохнуть! — попытался возразить я.

— Мы ему говорили! Но он припарковался на стоянке перед мотелем — и ни в какую! — продолжил Кирилл. — Видел, там на площадке серебристый Рено «VеlSatis» стоит? Это его! Говорит, мол, машина у меня большая, француз, я и тут хорошо высплюсь!

— Ну, что ж? Хозяин — барин! Наливай! — я присел за стол вместе с ребятами, готовясь, как следует, перекусить.

Свои автомобили мои друзья припарковали тут же, совсем рядом с номером. Кирилл купил себе на авторынке в Клайпеде недорогой «Фольксваген Гольф», а Вован — «Ауди-6». Я занял там же уютный соседний номер и припарковал у его входа свою Тойоту.

После ужина мы решили прогуляться и вышли на улицу, приблизившись к живописному озерцу размером примерно около половины футбольного поля. Тут оживлённо плескалась довольно крупная рыба, и мы стали сожалеть, что не имеем рыболовных снастей, чтобы половить её.

От булочки, которую жевал на ходу, Кирилл отломил кусочек и бросил в воду… И тут вокруг этой хлебной корки вдруг что-то закипело! Десятки поклёвок стали разносить её по крупицам, пока над водой не показалась раскрытая пасть какой-то крупной рыбины, и корка вдруг не бешеноисчезла, полностью погрузившись в воду…

— Ничего себе! Ты это видел, Колян? Сколько же здесь рыбы!

— Пацаны! У меня идея! — крикнул я в ответ Вовану, — ждите меня здесь…

Я стремглав кинулся обратно в свой номер и быстро достал из сумки косметичку, в которой всё время возил с собой бритвенные принадлежности, всякую мелочь, зубную пасту и щётку. Из массажной расчёски я выдернул один зуб, имеющий форму мелкого алюминиевого гвоздя, и согнул его в виде крючка. Затем от клубка шёлковых ниток, тоже имеющегося здесь, оторвал шнурок длинною где-то метра три-четыре, и один его конец привязал прямо к импровизированному крючку под самой шляпкой. Никаких предметов, которые достойно смогли бы заменить мне удилище и поплавок, не попалось под руку, и я, прихватив с собой огромный кусок белого хлеба, побежал обратно к водоёму, предварительно сбросив с себя светлые шорты и футболку, оставшись в одних трусах на случай погружения в воду.

Дальше произошло невообразимое… Я, быстро скатав крупный хлебный шарик, нанизал его на крючок и забросил импровизированную снасть в воду! Ребята азартно наблюдали за моими действиями, а Кирилл даже начал быстро снимать всё происходящее на свой мобильный телефон… Тут же клюнуло! Шарик, не успев лечь на воду, был мгновенно заглощён круглой пастью огромного карпа! Я резко подсёк! … И тут тугой струной торчащая из воды шёлковая нить стала неистово метаться из стороны в сторону — карп сидел на крючке! … Подбирая нить из руки в руку, я начал подтаскивать его к берегу! Мои друзья громко верещали, подбадривая меня криками: «Коля! Давай!»

Из номеров бешено выскакивали люди и бежали к берегу водоёма понаблюдать за происходящими событиями! Из соседнего жилого корпуса прибежали даже туристы-поляки с удочкой и стали тоже закидывать свои снасти в пруд…

Напрягшись, я подвёл рыбину к берегу и, чтобы она не сошла с крючка, ударившись о бровку насыпи, резко выдернул рыбу из воды! Добыча упала на траву, извиваясь, и я кинулся на неё сверху, стараясь не упустить её обратно в воду!

— Коля! Лови! Лови! Лови! — в запале орали друзья.

Схватив рыбину, я поднялся на ноги и поднял её вверх, удерживая за жабры. Окружающие весело и громко кричали, хлопая в ладоши, а Кирилл фиксировал всё это на телефон.

— Что вы тут творите? Быстро отпустите рыбу! Ловля здесь запрещено! — с литовским акцентом заорал быстро подбежавший к нам охранник мотеля, разгоняя стихийное сборище.

Я с большой долей сожаления повиновался его требованию, аккуратно сбросив карпа обратно в воду головой в перёд. Гомон начал утихать, зеваки стали расходиться по своим номерам, а мы отправились в свой мотель, горячо обсуждая произошедшее.

Настала пора готовиться ко сну, ведь завтра предстоял трудный день долгой дороги домой.

Наезд

Утром я проснулся рано. Приняв контрастный душ, который прогнал остатки сна, я поднялся в бар, выполняющий вечером функции ресторана, а днём — буфета. Завтрак здесь уже входил в стоимость предоставляемых мне гостиничных услуг. После долгой ночной смены молоденькая официантка, как сонная муха, всё никак не могла исполнить мой заказ, и мне пришлось её слегка подгонять. Покончив с едой, я сдал ключи от номера и, прихватив свою походную сумку, вышел на улицу прогреть двигатель своей Тойоты.

Вспомогательные службы «Гарюнай» уже работали вовсю, начиная с шести часов утра по местному времени. Мотель находился на территории авторынка. Здесь тесно располагались отвалы, торгующие автозапчастями, аксессуарами, автохимией, новой резиной и колёсными литыми дисками. Тут же далеко протянулся целый ряд мастерских по монтажу шин. Кирилл и Вован меняли резину в одной из них, улучшая качество своих авто. Арсения нигде не было видно.

— Привет, односельчане! — подъехав к ребятам, я опустил боковое стекло, — долго вы ещё тут возиться будете?

— О! Здорово! Мне два колеса осталось поменять, Колян! Ты себе резину, диски менять разве не будешь? — весь чумазый уже с раннего утра, спросил Вован, стирая капли пота со лба.

— Зачем менять новое на новое? — усмехнулся я.

— Везёт же тебе! — завистливо поглядывая на мою шикарную Тойоту, вздохнул он, — и таможить уже не надо… а мы…

— Ничего! Справитесь! А где Арсений? — побеспокоился я.

— Дрыхнет ещё на парковке! Скряга! — продолжил этот разговор подошедший к нам Кирилл.

— Будите его, ребята! Он, вообще, домой ехать собирается? Гонщик, тоже мне! — недовольно сказал я, — жду вас на заправке! — и я лихо ударил по газам.

«Играть роль командира в компании друзей! Кто дал мне на это право? По принципу старшинства, что ли?» — мучил я себя вопросом. Однако, чуть поразмыслив, я пришёл к простому выводу: «Я без ребят легко обойдусь! Мне даже проще будет преодолеть расстояние до дома одному, меньше стоять в диких очередях, меньше остановок делать в дороге! А вот им без меня будет гораздо сложнее… Тыкаются, как слепые котята, не имея достаточного опыта в гонках авто! Ещё влипнут в какую-нибудь передрягу! Что тогда? Удивительно, как они ещё с покупкой машин в Клайпеде сами справились? Вот и получается, что сейчас они зависят от меня, а не я от них!» — успокаивал я себя.

На выезде из комплекса располагалась АЗС «Stat Oil». Местные литовцы хвалились, что здесь самый качественный бензин норвежского производства во всей Литве, хотя и самый дорогой! По сравнению со средней ценой на белорусских заправках он стоил в два раза дороже, а с российскими — так даже в три! Я залил себе полный бак и отъехал на небольшую парковку неподалёку, ожидая, когда подъедут мои друзья.

— Заливайте баки до полного! Не жадничайте! — громко скомандовал я, когда ребята подъехали к заправке.

— Зачем, Колян? Здесь же дорого! — попытался возразить мне Вован, сокрушаясь ценой на топливо.

— Давай лучше в Минске дозаправимся! — вторил ему Кирилл.

— Нет, ребята! Минск мы должны проскочить по объездной без остановок! Там, по последним данным разведки, после недавно объявленной батькой Лукашенко амнистии для уголовников в окрестностях белорусской столицы активизировался рэкет на дорогах!

— Ты-то откуда знаешь? — недоверчиво выкрикнул Арсений.

— Сорока на хвосте принесла! — с вызовом ответил я.

— Сорока-сорока! — попытался передразнить меня он.

— До полного лейте! А то как бы потом жалеть не пришлось!

Вырулив с площадки, где припарковался ранее, я подъехал к выезду из торгового комплекса «Гарюнай», ожидая, пока мои друзья пристроятся в хвост моей машине, а затем, не торопясь, направился сквозняком через город Вильнюс к погранпереходу Мядининкай.

Здесь нам пришлось потерять часа полтора-два при оформлении документов и в ожиданиях своей очереди на проезд. Мне было гораздо проще — я ведь шёл транзитом на уже растаможенной машине по зелёному коридору. А моим ребятам пришлось оформлять таможенные декларации и по полной ощутить на себе все прелести бумажной волокиты. Наконец, переход мы преодолели и направились в Минск, до которого было порядка ста пятидесяти километров.

Перед выездом я объявил ребятам:

— Сейчас мы поедем друг за другом, не отрываясь, обходим город Минск по МКАДу справа, а потом уходим после населённого пункта Привольного правее, на Бобруйск!

— Через Могилёв, наоборот, короче! — попытался возразить мне Арсений, строя из себя бывалого знатока.

— Как раз на могилёвском направлении и безобразничают рэкетиры! — резко оборвал я его.

— Да, что ты раскомандовался тут? Я эту дорогу лучше тебя знаю!

— Знаешь, так езжай! Никто не держит! Но ребята наши брянские уже недавно попадали там под раздачу! — настаивал я.

— Да? … Откуда ты знаешь? — снова нервно выкрикнул Арсений.

— Знаю, раз говорю! А ты сам решай, — не намереваясь больше спорить, я сел в машину и, не спеша, тронулся в путь.

Ребята потянулись следом. За мной ехал Вован, за ним рулил Кирилл, а за Кириллом, с недовольной миной на лице — Арсений.

На развилке дорог я взял правее, на трассу М-5, на Бобруйск. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я обомлел: мои земляки продолжили движение друг за другом по М-4 на Могилёв и резко свернули на заправку, стоящую как раз посередине, между двух дорог! Сказать, что я был взбешён — это не сказать ничего…

Я потерял минут пять драгоценного времени, пока нашёл место для разворота, чтобы вернуться за ребятами на заправку.

Подъезжая, я притормозил и остановился на обочине, потому что увидел встревожившую меня картину: въезд на заправку моим друзьям преградил огромный чёрный джип!

Сзади троицу моих земляков подпёрли «Ауди» и БМВ такого же чёрного цвета. Из этих автомобилей высыпала целая толпа коротко стриженых парней с бейсбольными битами в руках, окружив моих незадачливых гонщиков со всех сторон.

В этот момент из-под эстакады выехал чёрный «Мерседес» представительского класса и неспешно подрулил к скоплению автомобилей на въезде АЗС. Из него вышел низкого роста седой человек в долгополом кожаном плаще. Длинный белый шарф несколькими кольцами обвивал его тонкую и дряхлую шею, на голове — старомодная фуражка-восьмиклинка с массивным козырьком. Худое и очень морщинистое лицо нездорового бледно-зелёного цвета сосредоточилось в пренебрежительной гримасе. По всему было видно — это авторитет!

Трое моих друзей тоже торопливо стали высаживаться из своих машин. Первым к толпе рэкетиров подскочил Арсений! Он нервно ругался и размахивал руками! Первый же встречный бык схватил его за грудки… Кирилл и Вован, замявшись, тихо стояли рядом.

Наблюдать эту живописную картину со стороны уже не представляло никакой возможности: ребята могли подумать, что я их бросил в сложившейся критической ситуации! Медлить было нельзя! Я резко ударил по газам и лихо подъехал к месту предстоящих разборок, возмутив клубы пыли…

— Приветствую вас, господа! — выпалил я, выходя из своей машины и не зная, как ещё обратиться к бандитам.

— Привет-привет, коль не шутишь, — авторитет медленно обернулся ко мне, а вся его свита зло уставилась в мою сторону.

— Вали отсюда, дядя! — угрожающе гаркнул молодой высокий бандит, оказавшийся рядом.

— Не могу! Эти ребята со мной, — уже не так уверенно вымолвил я.

— С тобой, говоришь? — тихо продолжил Седой авторитет, хитро прищурив колючие глаза.

Казалось, что он говорит сквозь сон.

— Ну, да! — стараясь крикнуть, как можно громче, я захлопнул дверцу своей роскошной «Тойоты Матрикс».

— Они друзья твои, что ли? — продолжил Седой.

— Ну, вроде того!

— А сам-то ты кто будешь, мил человек? — не отставал он.

— Никто! … Просто, человек! Вот кто! — выпалил я.

— Так что ты, готов за своих друзей ответить?

— А что за них отвечать? Разве они в чём-то виноваты?

— Конечно, виноваты… Для транзитных машин проезд здесь платный! А твои друзья не заплатили! — вкрадчиво продолжил Седой свою тихую речь, напоминающую журчание ручья.

— Мы ничего не знаем ни про какие оплаты! — выкрикнул Арсений, встревая в разговор.

— Ты серьёзно? — недоверчиво промолвил авторитет, даже не взглянув в сторону Арсения, — едете тут преспокойненько на красных литовских транзитных номерах и не знаете?

— Послушайте…

— Нет! Это ты послушай, шляпа! — резко прервал меня Седой, повысив голос, — ты у них командир, верно? Давай-ка отойдём, потолкуем!

Седой отошёл в сторонку, а я послушно последовал за ним.

— Что ты за этих лохов впрягаешься? Я же вижу… У тебя на твоей машине металлические калининградские номера, тридцать девятый регион! А они из Литвы едут! На красных картонных «транзитах»! Пусть платят! Или ты тоже вместе с ними заплатить хочешь? — начал он разговор.

— Я тоже на транзитах, только на калининградских, как ты правильно заметил! Машина у меня в Калининградской области растаможена, — ухмыльнулся я.

— Ах, вот оно что? Теперь буду знать, буду знать! Так, стало быть, сам бог велел тебе тоже за проезд заплатить, — повеселел Седой и улыбчиво заглянул мне в глаза.

Я молча стоял рядом с ним, засунув руки в карманы своих спортивных штанов, очень сожалея, что проболтался. Мне было совершенно непонятно: почему этот авторитет лично занимается поборами на дорогах?

И тут, словно прочитав мои мысли, Седой вдруг сам ответил мне на этот неожиданный вопрос:

— Видишь ли, мил человек? Во всём приходится разбираться самому! А ты — молодец! Честно признался, что гонщик! В общем, так! Давайте-ка ребятки, по зелёной соточке! Скидывайтесь! Ну, и… айда! Скатертью дорога!

— А если нет? — упираясь, спросил я.

— А если нет? Ну, тогда я свистну своим ребятам… машинки вам попортят! Ремонт дороже будет стоить! Согласен? — тихо, словно уговаривая, пробормотал Седой.

— Всё понятно, — обречённо выдохнул я, — мне с ребятами своими потолковать-то хоть можно?

— Ну, а чего ж нельзя? Потолкуй! Минут пять тебе хватит?

— Хватит, — сдавленно произнёс я и направился к землякам.

Отозвав в сторонку своих ребят, я начал обсуждать с ними план дальнейших наших действий.

— Я ничего этим козлам платить не буду! — повышая голос, громко выкрикнул Арсений.

— Да, тише ты! Видишь, как эти гопники в нашу сторону пялятся? — урезонил я его.

— Всё равно не буду!

— Теперь ваше мнение! Кирилл! Вован! — я глядел на друзей, тревожно ожидая их решения.

— Я не знаю, — замялся Кирилл.

Вован просто пожал плечами.

— Так… У нас есть пять минут! А решения никакого нет… Хочу сразу обозначить, потому что разбор полётов устраивать некогда! Вы не послушали моего совета заправить в Литве полные баки бензина! И вот результат… Свернули на заправочку… Почём теперь горючка обойдётся? Никто не считал? — начал было я.

— Это Арсений нас обогнал перед АЗС и показал поворот на заправку, — уныло промямлил Вован.

— А вы и рады стараться, за ним кинулись! По дешёвочке заправиться! Так же? — съехидничал я.

— Так! Ну, и что? — с вызовом воскликнул Арсений.

— А то! Что если вы не согласны платить по сто долларов за свой косяк, то и заправлять машины теперь вам больше не имеет никакого смысла!

— Это ещё почему? — не унимался Арсений.

— Потому, что эти мордовороты разнесут через пять минут ваши шушлайки вдребезги напополам! Так, что и ремонтировать вам будет нечего! — нервно выкрикнул я.

— Мы будем драться! — воскликнул Арсений.

— С кем? С ними? Их шестнадцать рыл, не считая Седого! Решил ещё заодно и в больничке поваляться месяца эдак полтора, а то и два? — горько усмехнулся я.

— А что ты нам предлагаешь? Николай! — тревожно спросил Кирилл.

— Заплатить, раз уж попали в дерьмо! — нервно выкрикнул я.

— У меня нет денег, — уныло сказал Вован.

— Хорошо. Я дам тебе сотку взаймы! Ты, Кирилл?

— Я согласен! — и он протянул мне свою зелёную бумажку.

— А я не буду! — упорствовал Арсений.

— Как знаешь! Но я буду вынужден сказать, с какой машины нет оплаты! Извини! Они, пожалуй, тебе ещё и морду набьют, как самому борзому, — я вынул из-под отворота своих спортивных штанов, где держал на всякий случай заначку, пару сотенных купюр и направился к Седому.

— Подожди! — Арсений протянул мне свою сотку, — и за меня отдай! … Тоже, — скрипя зубами, продолжил он.

Я подошёл к Седому.

— Ну, что? Мил человек! Вижу, решил ты вопрос положительно? Одобряю. Всегда приятно иметь дело с разумными людьми, — он протянул мне свою ладонь, куда я не без сожаления сунул четыре сотни долларов, — бывайте здоровы, ребятки!

— А как насчёт дальнейшей дороги? Нас больше никто не тронет? — с опаской поинтересовался я.

Седой чинно сел в свой «Мерседес» на заднее сиденье.

— Не тронет… Скажешь, если что, мол, уже Седому заплатил!

Какой-то бык захлопнул дверцу автомобиля, а сам сел рядом с водителем. Огромный «Мерседес» сорвался с места, а следом за ним — чёрный джип, БМВ и «Ауди».

— Ну, что? Орлы в куриных перьях! Заезжайте теперь на АЗС, заправляйтесь «по дешёвочке»! — насмешливо крикнул я ребятам, садясь за руль своей «Тойоты Иатрикс», хотя кошки скребли на душе.

Было досадно, до слёз обидно и безумно жалко профуканых денег. И ещё неуёмная злоба на бездумные действия Арсения всё никак не покидала меня всю дорогу до самого дома.

Когда мы в районе девяти часов вечера проезжали город Почеп, и оставалось около семидесяти километров до Брянска, мои друзья начали отставать, заморгали фарами и остановились у придорожного магазина. Мне снова пришлось вернуться за ними обратно.

— В чём опять дело, богатыри мои? Чего стоим? — подъехав вплотную к шалману, я вышел из машины.

Ребята собрались возле автомобиля Арсения. Он еле-еле стоял на ногах. Его водило из стороны в сторону, и он, чтобы не упасть, всем телом прислонился к своей машине, прильнув к ней пятой точкой, держа при этом руки в карманах своих штанов.

— Арсению плохо, не сможет дальше ехать, — сочувственно заявил Кирилл.

— И это не мудрено! — раздражённо выпалил я.

— Почему это? — Вован состроил недоумённую физиономию.

— Потому что по ночам спать надо! И высыпаться, как следует!

Тем более, перед дальней дорогой! И желательно — в тёплой постели! А утром в душике освежиться! А не корчиться всю ночь в машине, как собака! Посмотри на него! Глаза в кучу! Он же в нокауте!

— Да я сейчас тебя! … — заплетаясь, промолвил Арсений.

Я отступил на шаг назад. А он вынул руки из карманов, сжал кулаки и двинулся на меня, однако ноги его подкосились, и он рухнул на грязный асфальт, недоумевая: что же произошло? Кирилл и Вован кинулись его поднимать.

— Короче, братва! Мне это всё надоело! Арсению надо срочно ложиться спать, а мне через час надо быть дома! У меня на завтра намечены большие планы! Извините! Поэтому, если кто-то хочет, оставайтесь с ним! А я — домой! — безоговорочно заявил я.

— Конечно, Николай! Вы езжайте! Я побуду с ним! Это же ведь я взял его в поездку с собой! Мне за него и отвечать! Мы сейчас перекимарим часика два-три и поедем… — успокаивающе пролепетал Кирилл.

— Я с тобой, Колян! — Вован на прощанье пожал руки друзьям.

— Хорошо, Кирилл! Завтра приедешь — позвони! — я махнул ему на прощанье рукой и запрыгнул в машину.

Домой мы с Вованом добрались заполночь и остановились возле АЗС на въезде в Брянск.

— Слушай, Колян! Я вот еду всю дорогу и думаю: как красиво ты всё разрулил с блатными на развилке! Мы ведь реально могли огрести там за свой косяк! Как это тебе только в голову пришло? Сам придумал? — улыбаясь и куря сигарету, процедил Вован.

— Нет, конечно! — усмехнулся я и тоже закурил, — как-то раз один товарищ притчу мне одну поведал.

— Ну, расскажи, я не спешу… — приготовился слушать он.

— Хорошо… Ночь. Зима. Мороз трескучий. У дороги на ветке дерева сидит воробей. Нахохлился весь. Замёрз и упал на дорогу. Лежит и умирает от холода-голода. Вдруг едет мужик по зимней дороге в санях, лошадь свою погоняет кнутом вдоль спины до самой гривы. Тут лошадь вдруг возьми от такого удовольствия, да и опорожнись горячим навозом, и прямо на воробья. Копытами она его не задела, полозья с двух сторон мимо прошли. Лежит воробей под кучкой навоза, тепло ему стало, согрелся, в говне кусочки вкусного овса нашёл, поклевал — наелся! Тут утро настало, солнышко взошло. Выглянул воробей из своей тёплой кучки, довольный зачирикал! И тут вдруг хитрая рыжая кошка услышала его звонкое пенье, подкралась незаметно, вытащила воробья из навоза и съела! Мораль: не всякий враг, кто тебя обосрал; не всякий друг, кто тебя из говна вытащил; а коль попал в говно — так не чирикай!

— Да, Колян! Ну, ты даёшь! — Вован заржал, пожал мне «краба» и уехал.

Случайное знакомство

На холодных бетонных плитах торгового поля Люберецкого авторынка, в длинном ряду продаваемых автомобилей, неподалёку от разных продуктовых шалманов, стоял серебристый красавец «Опель Инсигния». Я пригнал его под заказ, еле отыскав эту так нужную мне машину на вильнюсском рынке в Гарюнае. Теперь я любовно протирал мягкой ветошью плавные формы своего авто, планируя выгодно его продать.

Перегон этого автомобиля в Россию для меня тоже не обошёлся без приключений. Когда я миновал Белоруссию, где-то под городом Рославлем Смоленской области, в пять часов утра, когда до дома оставалось километров двести, из кустов неожиданно на дорогу вдруг выскочил огромный заяц-русак! Уже находясь в состоянии полудрёмы, я, сразу же очнувшись ото сна, быстро настигал его, но, побоявшись слишком жёсткого столкновения с диким животным, резко затормозил! Ослеплённый светом фар, дикий заяц-русак в предрассветных сумерках гигантскими прыжками петлял по обочине. Я опасался, что он вот-вот бросится под машину! В этом случае меня ожидали очень неприятные последствия, ведь автомобиль мог серьёзно пострадать. Разбитая фара или противотуманка, треснувший бампер, решётка радиатора или другие проблемы с заказной машиной вовсе не входили в мои планы. Поэтому, поравнявшись со скачущим животным и улучив момент, когда заяц в очередной раз, опускаясь, коснулся передними лапами земли, я резко взял вправо! Машину слегка подбросило, и я вдруг почувствовал, что переехал его передним правым колесом… К великому моему везению на Опеле не осталось ни царапины. Я вернулся за своей добычей метров на триста назад, и к ужину этого же дня у меня на столе была великолепная зайчатина!

Алексей, заказчик этой машины, очень высокий, спортивного вида симпатичный парень при заказе даже заплатил мне аванс целых семь тысяч долларов, впервые узнав меня, но нисколько не сомневаясь в моей порядочности. Видимо, на это он имел свои причины.

Во-первых, заказ был не из лёгких, и никто за его исполнение браться не хотел. Во-вторых, Алексей не без оснований считал, что я не исчезну с его деньгами, и что он всегда легко и просто меня найдёт, расхаживая в компании двух мордоворотов выше него ростом, плотного телосложения, с грубыми квадратными рожами и бритыми наголо черепами. Кем был этот Алексей, и почему он ходил с охраной, я не знал, да меня это и мало интересовало…

Теперь же, ясным пятничным утром, сидя на корточках перед машиной и усердно натирая до блеска легкосплавные колёсные диски авто, я поджидал Алексея с его охранниками, надеясь, что мой «Опель Инсигния» ему понравится.

Неожиданно для меня медленно ехавшая вдоль ряда «Хонда C-RV» остановилась напротив моей машины. Бодро выскочивший из неё пучеглазый мужик открыл двери и багажник своего автомобиля и деловито начал обтирать его от капель воды, оставшихся после мойки. Такое положение дел меня не устраивало, потому что довольно высокий паркетник заслонял собой мой автомобиль.

— Извини, уважаемый! — обратился я к нему, — не мог бы ты поставить свою машину в ряд, ведь здесь полно свободных мест!

— А тебе что? Мешает? — с вызовом ответил он.

— Конечно, ещё как мешает! Ты же мне закрываешь своей лайбой весь обзор! — недовольно возмутился я.

— Отвянь! Ясно? Мне разрешили! — грубо ответил мужик, не обращая на моё замечание никакого внимания.

— Кто разрешил? — не отставал я от него.

— Колесо мне разрешил! Теперь понял? — Пучеглазый, бросив свою работу, уставился на меня, готовый ввязаться в драку.

При этом он ещё больше выпучил глаза, его бледные губы нервно задрожали.

— Я не знаю никакого колеса! — продолжил я спор.

— Колесо — это Колесов! Он — смотрящий на этом рынке! Теперь ты понял? — мужик сделал пару шагов по направлению ко мне, чуть согнувшись.

От этого он стал ещё ниже ростом, хотя здоровяком итак не был.

— Ну-ну! — многозначительно промямлил я, решив не связываться с этим уродом, и хотел было оставить всё как есть.

— Что «ну-ну»? Козёл! Ты мне сейчас угрожаешь что ли? — не унимался Пучеглазый, подходя ко мне всё ближе.

— Причём здесь ты? Просто я размышляю вслух…

— Ну! Поразмышляй ещё, поразмышляй! — не отставал он.

— Боюсь, тебе это не понравится! — всё больше раздражаясь, злобно ответил я.

— В чём дело, Николай! — услышал я откуда-то сзади бодрый голос Алексея, незаметно подошедшего к нам из соседнего ряда со своими мордоворотами, — тебя здесь обижают?

— Да не то, чтобы обижают… Загородил мне весь проезд! — улыбаясь Алексею, шутливо пожаловался я.

Пучеглазый остановился в двух шагах от нас, тяжело дыша полуоткрытым ртом.

— Слушай, служивый! Освободи проезд, а! — снисходительно обратился к нему Алексей.

— А то что? — явно нарываясь на неприятности и нагло скорчив надменную гримасу, с вызовом заявил мужик.

— А то двойку получишь! — жёстко предупредил Алексей.

— Какую ещё двойку? Школьник! — Пучеглазый вынул из-за спины руку с увесистым гаечным ключом.

— Вот такую! — Алексей вмиг принял боксёрскую стойку и, быстро сделав шаг вперёд, резко нанёс Пучеглазому по физиономии два коротких удара, левой и правой! Раз — два!

Вовсе не ожидавший такого поворота событий, Пучеглазый выронил ключ, отлетел к своей машине, ударившись о дверцу всем телом, и упал возле её заднего левого колеса, закатив глаза под лоб и, видимо, теряя сознание.

— Зачем же так жёстко? — удивлённо спросил я Алексея, пронаблюдав столь захватывающую картину короткого боя, — ты его не прибил часом?

— Такие по-другому не понимают! Не волнуйся! Минут через пять он уже очухается! — отреагировал Алексей. — Ну, Николай, показывай свою чудо-машину, которую я тебе заказал!

Плавные формы нового автомобиля, дорогой серый кожаный салон, оборудованный электронной памятью и подогревом сидений, панорамная стеклянная крыша особенно понравились Алексею.

— Дёрни-ка крышку капота, Николай, давай посмотрим авто изнутри! — предложил Алексей.

— Пожалуйста! Можем даже снизу глянуть! Тут на авторынке ещё и эстакада имеется, — живо отреагировал я.

— Эстакада потом, — ответил он, наблюдая, как Пучеглазый, шатаясь из стороны в сторону, перебирая руками, садится в свою не протёртую от воды машину.

Водительская дверь его паркетника звонко захлопнулась. Пучеглазый, мутно глядя вперёд и утирая рукавом кровоточащий нос, неторопливо поехал вдоль ряда, не глядя в нашу сторону.

— А что за движок здесь стоит? — беззаботно продолжил Алексей, не обращая внимания на отъезд Пучеглазого.

— Двойка, «плита»! Хороший современный двигатель, знаешь ли! Сто пятьдесят лошадей! — гордо заявил я.

— Не мало для такой тяжёлой махины? — засомневался он.

— Да, нет! Не мало… достаточно резвый! — оправдался я.

— Я думал, что здесь «паук» будет объёмом два и семь литра!

— Да ну, Алексей! «Паук» — это устаревшая модель двигателя, да и крутящий момент там ниже… «плита» — то, что надо! — чётко и громко продолжил спорить я.

— Был бы этот движок хотя бы турбированный… — мечтательно, но уныло сказал Алексей.

— Зачем? Турбина — это дополнительная головная боль! Через сто пятьдесят тысяч пробега гарантированно выходит из строя… а ремонт бешенных денег стоит! — продолжил я убеждать его.

Алексей начал недоверчиво бродить вокруг автомобиля.

— Ну, если хочешь — прокатись! Сам увидишь! Можем с тобой за территорию авторынка выехать…

— Не стоит… давай я здесь между рядов немного покатаюсь. Или вон там, — он указал рукой, — вторая половина поля совсем пока ещё свободна, люди катаются…

Я протянул ему выкидной ключ зажигания со встроенным пультом сигнализации.

— Давай… путь свободен твоими усилиями, — я улыбнулся, намекая на «двойку» для Пучеглазого.

Мордовороты Алексея тоже внимательно посмотрели вслед уже отъезжающему Опелю и закурили, дожидаясь своего хозяина.

В этот момент ко мне подошёл мой знакомый гонщик из Брянска Гарик Святкин, по кличке Каприз. Он был чуть выше среднего роста чернявым парнем, выделяясь худощавым симпатичным лицом и большими широкими ладонями. Кличка «Каприз» прикипела к нему намертво. Он был очень самодовольный чувак, не пропускал ни одной юбки, после рюмки, не умолкая, молол языком. Многие за глаза, с усмешкой называли его «Алик». К алкоголизму он, конечно же, никакого отношения не имел, но безумно любил пиво, и пил его в неимоверных количествах.

Как-то здесь же, на автомобильном рынке в подмосковных Люберцах ко мне подошёл двухметрового роста брянский гонщик Семён, по кличке Прапорщик, отставник МВД, с довольно грубыми чертами лица и рыжими короткими волосами. Он поведал мне одну историю про Гарика, который тоже, как и я, был родом с Алтая, и сбежал из Барнаула вместе с семьёй от каких-то там блатных на Брянщину, родину своей жены. Мне тогда пришла в голову одна шальная мысль — подшутить над Гариком.

На следующий день, вовсе не случайно встретив Каприза тут же, на рынке, я неожиданно спросил его:

— Слышь, Гарик! А ты случайно через Антона Петрова на Сулиму не ездил?

Гарик хоть и был изрядно пьян, однако сделал вид, что он не понял меня, не расслышал моих слов и со всех ног бросился от меня наутёк! Всё дело заключалось в том, что названная мной улица Антона Петрова однозначно находится в Барнауле, а Сулима — один из самых криминальных районов этого города! Понять сказанную мною фразу мог только житель Барнаула, и Гарик, без сомнения, её понял! Понял он и то, что сказать эту фразу мог тоже только барнаулец!

— Коля, блин! Как же ты меня тогда напугал! — громко восклицал Гарик под дикий и пьяный гогот Прапорщика, когда после торгов на авторынке мы вместе ехали домой в микроавтобусе, — я-то уж всерьёз подумал, что тебя за мной послали, пока Семён мне не раскололся!

Прапорщик вскоре внезапно умер от рака лёгких…

А на сей раз Гарик был в компании молодого человека примерно одного с ним возраста.

— Знакомься, Колян! Это — Стас, мой самый лучший свояк. Моя жена — сестра его жены!

— Понятно! — я пожал протянутую руку Стаса.

Пышная, чуть удлинённая причёска молодого человека делала его довольно симпатичным брюнетом. Мягкие черты его бледного лица и приветливая улыбка располагали к себе. Рост чуть выше среднего, худощавая фигура и модная одежда скрывали возраст. Позже в беседе с Гариком я узнал, что Стас имеет двух сыновей, заведует собственным агентством недвижимости и уже почти отстроил за городом приличный двухэтажный особняк.

— Что у вас тут происходит? Колян! — озабоченно спросил меня Гарик, — может, помощь нужна? Я тут со стороны наблюдал, что за махалово у вас тут было! Что за фигня, а?

— Да, ничего страшного, Гарик! Всё здесь нормально, не обращай внимания… — смутился было я.

— Ну, мы тут со Стасом рядом, через пять машин… Свисти, если что! — участливо продолжил он.

— Ладно! — поблагодарил я Гарика пожатием руки.

— Ты не смотри, что нас тут мало! Брянскую толпу соберём, только дай! Стас вот со мной приехал помогать. Он хоть и не гонщик, но всё равно — подмога! Правильно я говорю? — Гарик бросил пристальный взгляд на свояка.

Стас, улыбаясь, стоял, сунув руки в карманы брюк.

С тестдрайва вернулся Алексей. Он поставил автомобиль на место и, выйдя из машины, предположил:

— Слушай, Николай! И всё же мне кажется, что маловат будет этот движок для такой большой и тяжёлой машины!

— Значит, брать не будешь? … Но денег-то, отдать тебе задаток семь штук грина у меня сейчас нет! — расстроившись, ответил я.

— Давай так: ты продавай эту машину! Сегодня… завтра! Если вдруг до воскресенья не продашь, то я доплачу разницу и заберу её себе! Согласен? — предложил Алексей.

Он протянул мне свою крепкую руку для прощанья, а мне только и оставалось её пожать.

Напрасно я утром звонил Алексею, тщетно ждал его в тайной надежде, что мне удастся сегодня же реализовать свои планы на продажу Опеля. Теперь мне суждено было ещё целых два дня пропадать на этом автомобильном рынке, тратить деньги на жильё, еду, аренду торгового места. Я снова с некоторой грустью смотрел вслед уходящему прочь Алексею и двум его огромным фигурам в кожаных плащах, методично раскачивающимся при ходьбе, которые ярко отсвечивали своими лысыми черепами на солнце.

— Ну, что? Не взяли? — прервал мои грустные мысли Каприз, тёршийся где-то неподалёку и теперь снова нудно подваливший ко мне вместе со своим дальним родственником Стасом.

— Не взяли! — угрюмо ответил я.

— Не переживай, Колян! Ты малый фартовый… продашь…

— Точно! Вот этот! — подло указывая на меня пальцем, подлетел к нам обезумевший Пучеглазый, ведя за собой плюгавого мужичонку.

— О! Колесо! Здорово! — протянул ему руку Гарик.

— Здорово! — ответил тот, небрежно поприветствовав в ответ Каприза, — чего вы тут моего знакомого обижаете?

— Никто его не обижает! — уверенно заявил Гарик.

— Этот на меня наезжал… и бил! — упрямо соврал Пучеглазый, указывая на меня пальцем.

— Что ты триндишь? Колесо! Я всё видел! И свояк мой тоже! Он сам тут нарывался и рамсил! Машиной проезд перегородил! Потом с гаечным ключом на людей кинулся! Спроси любого! Вот ему покупатели и сунули пару раз по морде! Сам виноват!

Только теперь я понял, что Пучеглазый притащил с собой на разборки Колесова, смотрящего за этим рынком.

— Покажи кулаки! — приказным тоном заявил тот, довольно грозно обращаясь ко мне.

Я, упрямо ухмыляясь, вытянул руки вперёд и сжал кулаки перед его носом. Убедившись, что костяшки на руках не сбиты, Колесов посмотрел мне в глаза и слегка ударил по ним, чтобы я опустил руки. Его худощавое и бледное лицо играло желваками.

— Я же говорю, Колесо! Этот парень — точно мой земляк! Он не трогал твоего знакомого, зуб даю! — продолжил Каприз играть роль моего адвоката.

— Понятно! Я потом разберусь… пойдём, — Колесов увлёк за собой Пучеглазого, грубо вычитывая ему за то, что тот поставил его в столь неловкое положение.

— Спасибо большое за то, что вступился, Гарик! — я в качестве благодарности пожал ему руку.

— Не за что! С тебя стакан! Повезло тебе, что у меня с ним дела, с этим Колесовым! Вечером нальёшь! Лады? — на полном серьёзе заявил Каприз.

— Как скажешь, Гарик! Вечером, так вечером! Встретимся возле магазина! — ответил я.

Гарик со своим родственником Стасом молча пошли к своей машине. А я остался один на один со своими мыслями…

Вечером я проставился ему за помощь в решении проблем с Пучеглазым. Мы вместе с превеликим удовольствием оприходовали бутылочку белой прямо в скверике возле продуктового магазина. Стас, свояк Гарика, тоже принял в этом самое живое участие. Уже затемно мы разошлись ночевать по съёмным квартирам.

Суббота в качестве торгового дня не удалась совсем. Было как-то облачно, пасмурно, мокро и сыро. Покупатели, как сонные мухи, ползали, прикрывшись зонтиками, туда-сюда. Лишь под вечер ко мне подошла целая толпа кавказцев. Они, словно уподобившись базарным цыганам, сновали вокруг моей машины, лезли в салон со всех сторон, галдели, наперебой задавая мне какие-то вопросы. Но у меня не было настроения торговаться с ними. День близился к концу, пора было закругляться, оплачивать аренду торгового места и отправляться на покой.

Вдруг самый высокий и видный из них крикнул:

— Сколько просишь, хозяин?

— Сколько надо! Семнадцать тысяч долларов! — тоже достаточно громко ответил я.

— Э-э! Дорого! Сколько сбросишь, а? — жестикулируя, спросил он, явно намереваясь торговаться со мной.

— Дружище! Я не торгуюсь! Если хочешь, уступлю пару сотен! И это всё! — безапелляционно заявил я.

— За шестнадцать восемьсот? — удивился он.

— Да! — коротко ответил я, уже не надеясь на его согласие.

— Беру! — торжественно выкрикнул он и тихонько хлопнул ладонью по крыше автомобиля.

— Что, даже не прокатишься? — оторопел я от неожиданности.

— Зачем? — развёл руками кавказец, — итак видно — машина хороший! Идём! Оформляй!

Я запер автомобиль и попросил Гарика присмотреть за ним, как бы эти джигиты чего не спёрли. Процедура оформления заняла не больше получаса. Смуглые жители гор всей толпой влезли в машину, и перегруженный серебристый Опель тяжело покатил вдоль торгового ряда, разбрызгивая воду из мелких тёплых луж.

— Ну, что, Колян! С тебя опять простава! С продажей! — пожал мне руку подошедший Каприз.

— Завтра! Всё завтра! Сегодня у меня ещё дела! — важно ответил я, ощущая в кармане своих штанов толстую пачку долларовых купюр.

— Не обижайся, Гарик! — вдогонку кинул я.

— Завтра, так завтра, — и он послушно отошёл от меня к своей машине.

«Опель Инсигния» обошёлся мне в общей сложности четырнадцать тысяч долларов. Две восемьсот чистого заработка очень даже устраивали меня. Я был несказанно рад этому и надеялся, что Алексей не затребует от меня компенсации за использование его денег после возврата ему семи тысяч внесенного аванса. Я достал из кармана телефон и позвонил ему.

— Алло! — в трубке раздался встревоженный голос Алексея.

— Привет, — спокойно сказал я.

— Как дела? Продал?

— Да, Алексей. Я продал твою машину!

— Я так и знал! … — от досады его обречённый голос потух где-то там, в телефонной трубке.

— Приезжай за своим авансом, — сочувственно сказал я.

— Не сегодня, Николай. Не сейчас. Ты ведь завтра будешь на рынке? Я подъеду часам к двенадцати дня. Пока…

В трубке раздались протяжные гудки, и я сбросил вызов. Торчать здесь ещё сутки, завтра весь день болтаться без дела — не очень-то заманчивая перспектива. Однако сумма заработанного оправдывала всяческие неудобства и долгие ожидания.

Опыт первого брака

Когда-то, много лет назад, я был женат на девушке по имени Марина, которая была немного старше меня. Яркая и эффектная блондинка среднего роста, с пышными волосами, большими голубыми глазами и правильными чертами лица, она околдовала меня ещё в двадцатилетнем возрасте. У нас состоялась шикарная свадьба в самом престижном ресторане города в присутствии многочисленных гостей, увенчавшаяся торжественной регистрацией под вальс Мендельсона.

Однако нашему счастью не суждено было сбыться. Поначалу я безумно любил Марину, но долгожданных детей так и не было. Постепенно наши чувства начали остывать, а общие интересы стали расходиться. Я всё больше вечерами посещал спортивные залы, увлёкся постижением философий различных восточных единоборств. Ну, а Марина стала допоздна задерживаться у подруг, в результате чего мы окончательно отдалились друг от друга.

Моя работа в то время была очень тесно связана с частыми командировками в другие города, и положение усугубилось ещё больше, так как по приезде я частенько разыскивал Марину по ресторанам и другим злачным местам, где она злоупотребляла спиртным. Каждый раз она просила прощения, уверяла меня, что такое больше не повторится, но потом всё начиналось сначала.

Как-то раз, уже возвращаясь домой из своей тяжёлой и трудной поездки, я позвонил Марине и по её развесёлому разговору понял, что она снова пьяна. Она проболталась, что подруга Алевтина, смуглая, толстая и развратная бабень, уговаривает её посетить туристическую базу отдыха в компании друзей. Я вскипел от негодования и ревности, но Марина отключила телефон и пропала с радаров. Где, когда и как её искать теперь, я не представлял.

В голову мне вдруг пришла шальная мысль позвонить Феде, худому долговязому другу Алевтины, якобы бывшему военному, ушедшему в отставку и ведущему довольно праздный образ жизни. Он-то и раскололся мне, что его подруга уже целую неделю уговаривает всех своих друзей оттянуться на базе отдыха за городом, где-то в Пятилетке. Мне стало всё более, чем ясно. Я в деталях начал прокручивать план своих дальнейших действий по предотвращению предстоящего разгула своей жены.

Итак, я возвращался в Брянск на автомобиле со стороны Гомеля. Дорога пролегала через город Почеп, после которого я мог бы свернуть направо и достигнуть реки Десны в районе населённого пункта Уручье. А там, на берегу, есть лодочная станция. Если переплыть как раз в том месте на другой берег реки, то можно оказаться на базе отдыха в Пятилетке. Это я знал ещё со времён своей бурной молодости и дружбы с моим приятелем Серёгой, тем ещё известным ловеласом и пройдохой.

С Мариной я созванивался ещё в обед, а добраться домой рассчитывал только к позднему вечеру. Поэтому к маленькой лодочной станции в Уручье я подкатил уже в глубоких сумерках. В сторожке никого не было, и я выбрал себе лодку из тех, которые не были привязаны к пристани, а просто лежали на берегу.

База отдыха находилась на противоположной стороне реки чуть ниже по течению. Используя его, я быстро переплыл Десну, причалив к песчаному пляжу на той стороне. Выпрыгнув из лодки, я стал бродить между домиками для отдыхающих, но ни в одном из них не горел свет. Стало совсем темно, и я подсвечивал себе путь зажигалкой. Наконец, в одном из домиков я заметил слабый свет в окошке. Осторожно подобравшись к нему, я заглянул внутрь. За широким обеденным столом, уставленным всякой снедью, закуской и выпивкой, сидели два подвыпивших мужика. Одним из них оказался Федя, друг Алевтины. Другого мужика я совсем не знал. В их комнате больше никого не было.

Резко распахнув входную дверь, я вошёл в домик, крикнув:

— Где она?

— Там она, там! — испуганно выпалил Федя, пальцем указывая на дверь, ведущую в соседнюю комнату.

Я ворвался туда, в темноту, и в полумраке с отвращением увидел, как толстомясая Алевтина грубо сношается со своим любовничком-дальнобойщиком по кличке Длинный Плащ, мелким и тщедушным чуваком, которого я тоже немного знал. Кличку свою он в своё время получил из-за того, что всё время ходил в долгополом кожаном плаще чёрного цвета.

Я опрометью кинулся прочь и с силой толкнул дверь в другую комнату, находящуюся рядом. На широкой кровати лежали двое. Это были Марина и её подруга Валя. Они спали в одежде, видимо, после весёлого застолья.

Я схватил свою сонную жену в охапку и поставил на ноги. Ничего не понимая, она стала возмущаться, но потом сделала обрадованное лицо, увидев меня. Заставив её надеть джинсовую куртку и кроссовки, я выволок Марину из комнаты и направился к входной двери.

— Эй! Стопэ, дядя! — путь мне преградил бухой незнакомый мужик, но Федя так и продолжил сидеть, не двигаясь с места.

Оставив его окрик без ответа, я заехал этому мужику в пах правым коленом, поскольку мои руки были заняты, а затем локтем правой руки отправил его в глубокий нокаут. Мужик завалился вдоль стены, а мы с Мариной выбрались на улицу.

Было совсем темно, и я наобум повёл её к песчаному пляжу, где осталась моя лодка. Усадив Марину и укрыв её ещё и своей курткой, я столкнул лодку в воду, запрыгнул в неё и, преодолевая течение реки, направился к противоположному берегу, где осталась моя машина.

Наконец, после долгих усилий, мне удалось причалить. Я высадил из лодки качающуюся хмельную жену, еле втащил её на крутой берег, весь измазавшись в прибрежном чернозёме. Грязные по уши, как черти, мы погрузились в машину и поехали к себе домой. До города было ещё километров семьдесят.

Наутро плохо соображающая Марина снова извинялась, просила прощения, плакала, клялась, что больше никогда так не будет! Но всё из раза в раз повторялось сначала…

В очередной раз, вернувшись из долгой поездки домой, на кухонном столе я вдруг обнаружил мятую записку Марины, написанную её ровным и очень красивым почерком, однако с удивительно большим количеством грамматических ошибок. Особой грамотности у неё не было, так как моя Марина, кое-как отучившись где-то в своё время в кулинарном техникуме на продавца, работала теперь обычной рыночной торговкой. В записке она написала мне, что бросает меня в нашей новой, только что купленной квартире на улице Романа Брянского, и уезжает в Витебск. Там её с большим нетерпением ждёт одноклассник, её первая любовь! С ним уж она теперь точно будет очень счастлива… а на развод подаст сама!

Ошарашенный, я бросился в соседнюю деревню к тёще, занимавшей в ту пору престижную должность в городе — она была директором районного рынка! Из этой глухой деревни, под названием Петровка, Марина была родом. Но тёща, к сожалению, ничем так и не смогла мне помочь. Для неё самой это событие стало неожиданной новостью. Так закончился мой неудачный первый брак, в котором я приобрёл свой первый очень жизненный опыт.

Марина вернулась лет через пять, потрёпанная, больная, заметно утратившая свою былую прелесть и красоту. У неё вдруг неожиданно обнаружилась онкология. Мне пришлось ей помогать, тратить на её лечение приличные деньги и даже оставить ей нашу квартиру. Но продолжить с ней жить я уже не мог, так как снова был женат, и у нас в счастливой семье с Алей подрастал замечательный сын.

Договор дороже денег

Въезжая в проулок, разделяющий собой областную больницу и онкологический диспансер, куда приехал проведать после очередной операции Марину, я вдруг с большим удивлением заметил знакомого человека с портфелем, шедшего по тротуару вдоль высокого бетонного забора.

— Стас! — выкрикнул я и ударил по тормозам.

— Николай? Привет! Ты тут какими судьбами? — удивился он.

— Да, вот! Приехал в онкодиспансер… человечка одного проведать надо. А ты как здесь? — спросил я.

— А у меня жена… сегодня дочку родила! Представляешь? Тоже проведать пришёл! — радостно заявил он.

— Вот это да! Поздравляю! Молодцы! — искренне похвалил я его.

— Ну! Спасибо-спасибо! А что это у тебя за автомобиль такой? Пригнал, что ли? — полюбопытствовал он.

— Да! Пригнал, только вчера приехал, — ответил я.

— Интересный!

— Американский! — похвалился я.

— Ты долго ещё здесь будешь? — поинтересовался Стас.

— А что ты хочешь? — вопросом на вопрос ответил я.

— Хо