Там, где сердце слышит шёпот души, возникает дорога.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 2

Глава 2

Старайся замечать знаки. Следуй за ними

У всех есть секреты.

Мира отважно скрывала внутри себя маленький секрет, с детства научившись не только жить с его завуалированными подсказками, но и разгадывать их.

Она неспешно шла по морозному Санкт-Петербургу и глубоко вдыхала холодный воздух в надежде как можно скорее избавиться от неприятного чувства, что так и ощущалось всей кожей после странной встречи с не менее странным человеком и его предложением.

Время близилось к четырём часам вечера, однако на улице было достаточно светло, и это придавало Мире эфемерного спокойствия. Но то, в каком состоянии она покинула ресторан и с какими испуганными глазами бежала от злосчастного места, не могло не тревожить её.

Для петербуржцев февраль всегда выдавался особенно тяжёлым в моральном плане. Зима в Северной столице чаще всего долгая и изнурительная, иногда неописуемо холодная и беспощадная, хотя бывает и мягкой, ласковой, с пушистыми хлопьями снега. Но в один момент человек понимает, что до того устал от продолжительного холода и вечного многослоя одежды, что его терпение подходит к концу. И сейчас Мира как никогда ощущала близость этого состояния.

В потоке вечно спешащих людей она шла вдоль Невского проспекта в сторону станции метро «Маяковская».

Странное чувство кольнуло в груди.

Перед глазами возник отрывок сна, что увидела Мира накануне. Она резко остановилась в гуще толпы и прикрыла глаза, позволяя сознанию проявить картинку, словно сцену из немого фильма, длившуюся от силы несколько секунд.

Вокруг было темно. Ни окон, ни дверей, но при этом падал сумеречный свет, который позволял разглядеть еле заметное очертание руки, что протягивала чёрную увесистую коробку.

Вслед за рукой проявились силуэты плеча, туловища и ног. Однако казалось, что в них отсутствовали признаки жизни. Более того, становилось понятно, что видневшаяся часть тела принадлежала мертвецу с облезшей кожей и проглядывающими сквозь плоть костями с обрывками мышечных волокон на них.

Жуткая картина испугала Миру, её глаза тревожно забегали по полутёмному пространству в поисках хоть какого-то света.

Возник образ мужчины и женщины. Это случилось так спонтанно, что, ахнув, Мира сделала шаг назад и уперлась спиной в холодную стену. С губ сорвался дикий крик, вибрацией отозвавшийся во всем теле.

Паника усилилась, сердце бешено застучало в груди.

Перед Мирой появился силуэт мужчины, а позади виднелся образ притаившейся женщины, с трудом стоящей на ногах.

У них не было лиц, но Мира отчётливо понимала по гнетущей тишине, что тени желали подарить то, что скрывалось в чёрной коробке, и терпеливо ждали, когда девушка сделает хотя бы один шаг в их сторону.

Сглотнув, она неуверенно подошла и приняла подарок.

На дне коробки лежали три браслета из тонкой красной нити с синим глазом посередине – оберегом от сглаза в мусульманском мире.

Не раздумывая долго, Мира достала одно украшение со дна, но резко дёрнулась назад.

Первое впечатление оказалось обманчивым, что-то тёплое потекло по рукам.

Браслет не был красного цвета.

Браслет был в крови.

– Ты что остановилась посреди улицы, дурная?! – пробурчала проходившая мимо старушка, грубо толкнув Миру в плечо. Пелена, окутавшая сознание, испарилась. Тряхнув головой в попытке избавиться от тревожности, Мира прочистила горло и продолжила путь к метро.

Зазвонил телефон. Это была Майя.

Подавленное настроение и осознание того, что ни с ней, ни с Тамарой нельзя было поделиться последними новостями, стало очередным разочарованием.

Хотя предложение Ибрагима Асадовича и не было принято, мужчина отчётливо дал понять, что этим не следовало с кем-либо делиться. И внутреннее ощущение подсказывало Мире, что стоило выполнить эту просьбу.

Да и как рассказать девочкам о том, что какой-то незнакомый человек предложил побыть рядом с его умирающей женой за деньги?

Мира, будучи эмоциональной от природы, разрывалась от внутренних противоречий, не понимая, как ей поступить. Но на звонок всё же ответила. И если поначалу ей удавалось говорить обычным тоном, то потом, видимо, голос стал выдавать нотки беспокойства.

– Мира, ты какая-то странная, что-то случилось?

– Да просто задумалась, – отмахнулась она. – Расскажи, как всё прошло, Пчёлка. Очередная попытка родни познакомить тебя с новым принцем увенчалась успехом или полным провалом?

Одного намёка на усмешку оказалось достаточно, и Мира поняла исход свидания подруги.

– Ты же знаешь, как я веду себя в таких ситуациях: нагло, стервозно и некрасиво.

Мира искренне рассмеялась, представив, как очередной бедолага оказался в шоке от красивой бестии.

– Пчёлка, ты такая Пчёлка, – произнесла Мира, устало вздохнув. – У него совсем не было шансов?

– Абсолютно, – отрезала Майя довольным тоном, будто это не она два дня назад выслушала очередную душераздирающую лекцию от матери о том, что пора делать хоть какие-то шаги к семейной жизни. – И заранее говорю, – предостерегла она, – про Артура даже не спрашивай, не хочу о нем говорить.

– Ну да, тебе впервые кто-то понравился, и ты почему-то продолжаешь знакомиться с другими. Это как минимум неправильно по отношению к себе. Зачем так поступать? – вспылила Мира.

– Когда увидимся? Соберёмся втроём и поболтаем обо всем. Даю слово объясниться.

– То есть посплетничаем? – усмехнулась Мира, пытаясь придать своему голосу той же резвости, что чувствовалась в голосе подруги.

– Да, посплетничаем о трёх подругах, одну из которых отчаянно пытаются выдать замуж, вторая по уши влюблена в мужчину, во френдзоне которого она застряла, а третья… – звонкий женский голос осёкся, подбирая уместные слова, – вообще ушла с головой в работу и ничего не видит дальше своего маленького носа. Причём красивого.

– О, как?! – улыбнулась Мира.

– Ага. Может, завтра соберёмся?

– Давай на следующей неделе? Честно говоря, я забита работой, да и нужно время собраться с мыслями.

– У тебя что-то случилось, да? Ну поделись!

Мира удручённо потёрла лоб.

– Да не, – как можно более беззаботно ответила Мира, – ничего не произошло. Просто на душе скребут кошки. Знаешь ведь, так всегда бывает перед отъездом отца в дальнее плавание, опять надолго останусь одна.

– А когда дядя Фарид уезжает? – поинтересовалась Майя, на фоне послышался звук захлопнувшейся двери.

– Завтра.

– И будет нескоро? – голос подруги стал ниже. Ответ был ей прекрасно известен.

– Очень, – вздохнула Мира, переходя дорогу к метро. – Месяца три-четыре. Собственно, как всегда.

– Ми, не смей грустить! – чуть ли не прокричала Майя в трубку, отчего Мира закатила глаза. Сейчас польётся доза любви и нежности от Пчёлки. – Напомню, ты не одна! Я и Тами рядом! Мы тебя очень, очень любим! – эмоционально выпалила Майя, пытаясь через трубку словами обнять подругу. И ей это удалось – Мира расплылась в улыбке.

– Всё хорошо, не переживай.

– Вечером тогда спишемся. Узнаем, что у Тами творится в больнице, найдет ли она время среди нескончаемых операций, и подберём дату на следующую неделю. Хочу бесконечной болтовни по душам и чего-нибудь очень вкусного!

– Отлично. Целую, Пчёлка, на связи.

– На связи, Ми.

Через час, оказавшись у порога квартиры, едва открыв дверь и сделав маленький шаг внутрь, Мира удивилась. В прихожей не горел свет, отец ещё не вернулся, хотя ему следовало собираться в командировку.

На душе у девушки к этому времени стало намного спокойнее, мысли приутихли. Переодевшись, Мира прошлась по комнатам и открыла окна на проветривание. Свежий морозный воздух с радостью ворвался с улицы и распространился по всей квартире.

Из соседней комнаты донеся глухой стук, что-то упало. Как оказалось, опрокинулась рамка с фотографией Мерьем, матери Миры, что стояла на прикроватной тумбочке у односпальной кровати.

Подняв фотографию, Мира тонкими пальцами неосознанно погладила лицо женщины, на которую была похожа больше, чем на отца. Мерьем – высокая шатенка с шелковистыми волосами чуть ниже плеч. Мягкая улыбка и задорные глаза говорили о добром нраве и заботливом сердце. Любящая мать обнимала маленькую дочь, в озорной улыбке которой не хватало переднего зуба.

За день до этой фотографии Мерьем, Фарид и юная Мира пытались безболезненно удалить шатающийся зуб варварским, как пробурчала тогда Мерьем, способом. Фарид, зная, что дочь не будет против, предложил избавиться от зуба с помощью нити, привязанной к ручке двери. Резкое движение – вот и нет переднего зуба. Зато есть шокированная Мира, удивлённо хлопающая большими карими глазами на родителей, которые разразились смехом от этой милой картины.

Чем больше девушка вглядывалась в фотографию, тем сильнее накатывало безмерное чувство нежности и грусти.

Послышался щелчок, второй. Входная дверь открылась, и Мира, очнувшись от воспоминаний, выглянула из комнаты.

На пороге стоял Фарид с тремя большими пакетами продуктов.

Это была негласная традиция: перед каждым выходом в дальнее плавание отец, прекрасно знавший нелюбовь дочери к походам по магазинам, закупал столько продуктов, чтобы полностью заполнить холодильник.

Фарид одарил дочь улыбкой, от которой Мире становилось тепло и уютно, словно в тёмном доме загорался свет. Его щёки и нос покраснели от мороза, а смешная чёрная шапка, толком не достающая до ушей, смотрелась особенно нелепо.

Высокий, широкоплечий мужчина, выглядевший моложе своих пятидесяти четырёх лет, имел прекрасное телосложение и от природы длинные и сильные пальцы, которыми умело орудовал при операциях. Фарид сумел передать единственной дочери любовь к физическим нагрузкам, но не тягу к медицине, – Мира не пошла по стопам отца.

Хотя в карих глазах мужчины и читалось приподнятое настроение, в них также отчётливо отражалась и скрытая грусть. Три-четыре месяца он вновь проведёт вдали от дочери, ибо судовой врач на атомном ледоколе по-другому не может.

Время разлук давалось им нелегко. Мира в свои двадцать пять была достаточно взрослой и осознанной, да и из-за работы и учёбы не сильно переживала по поводу расставания, однако отец понимал, что своим отсутствием в городе из-за чрезмерно частых командировок он оставлял неизгладимый след в сердце дочери.

Быстро выхватив из рук отца пакеты, Мира, сильно шатаясь под тяжестью, дотащила их до холодильника. Только она разложила продукты по полкам, как раздался звонок домофона. Нежданным гостем оказался её друг детства Осман.

Она подошла к входной двери и открыла её. Через несколько минут послышались шаги, больше похожие на топот какого-то свирепого животного. Парень, поднимавшийся пешком на девятый этаж, не испытывал от этого никакого восторга.

Недовольное бурчание, тяжёлое дыхание – Мира улыбнулась, предвкушая тираду Османа.

– Это что за прикол такой?! Я чуть не умер! Почему так часто не работает этот шайтан-лифт?! – запыхавшись произнёс раскрасневшийся парень с уложенными рыжими волосами, которые всё же успели растрепаться на морозе, должно быть, он бежал по улице.

Осман был на полгода старше Миры. Весёлый, с крепким телосложением и изумрудным оттенком глаз, своими габаритами он выделялся на фоне сверстников. Они с Мирой были знакомы с детского сада, он любил играть в героя, защищавшего подругу от обидчиков.

На раскрасневшихся щеках блестели капли растаявшего снега. В правой руке Осман держал чёрное портмоне Фарида.

– Держи, передай дяде – он забыл у нас. Я тороплюсь!

– И куда же? К очередной пассии? – невинным тоном поинтересовалась Мира.

Осман не сдержал улыбки, но отвечать не спешил.

– В этот раз блондинка или шатенка? – вновь послышался вопрос девушки с невинным видом.

– Рыжая, – как-то гордо произнёс он спокойным тоном, скрестив руки на груди, внимательно наблюдая за реакцией подруги. Глаза Миры хищно вспыхнули, губы сложились в ухмылке. – Дядя, кстати, дома?

– Ага, в ванной. Завтра уезжает.

Парень посмотрел на Миру таким взглядом, будто хотел что-то сказать, но не решился.

– Ну, говори, я же вижу, что ты почти произнёс это.

– Да не, в другой раз, – отмахнулся Осман и засунул руки в карманы чёрной длинной спортивной куртки до колен.

– Ну, говори уже! Терпеть не могу, когда ты так делаешь! Крутой опер что-то на работе провернул? Или это связано с рыжей пассией?

– Не пропадай с горизонтов, деточка, – произнёс парень, коснувшись указательным пальцем кончика её носа. – Узнаешь позже.

Мира насупилась.

Осман развернулся и быстрыми шагами начал спускаться по лестнице. Молчаливые глаза изумрудного цвета как всегда что-то утаивали.

* * *

День изначально выдался непростым и насыщенным. Мира плохо спала, несколько раз просыпалась от чувства страха.

Для таких моментов в комнате у изголовья кровати горел светильник.

В последние годы без него не удавалось засыпать. Поэтому если ночью Мира резко открывала глаза от очередного кошмара, тёплый свет успокаивал её.

Ближе к рассвету девушке приснился сон: настолько яркий и отчётливый, словно всё происходило наяву. Впервые за долгие годы ей приснилась Мерьем.

– Мам… – прошептала Мира, разглядев в свете ярких лучей солнца, пробивавшихся через окно, мягкие, добрые и до боли родные черты женщины.

Мерьем сидела у изножья кровати и гладила дочь по голове.

– Родная моя, – послышался голос, от которого даже душа девушки готова была разреветься.

– Мам, – ком в горле не позволил что-то произнести, глаза налились горькими слезами.

Мира была настолько рада и вместе с тем ошарашена, когда увидела родного человека, что даже во сне от счастья хотелось и громко смеяться, и в голос плакать.

Мерьем снисходительно улыбнулась, понимая эмоции дочери.

– Я скучаю, я очень скучаю по тебе, мам! – проныла девушка сквозь пелену слёз.

– И я по тебе, mənim günəşim[1]. Не плачь, тш-ш, не надо плакать. Я рядом, слышишь? – мать рукой приподняла залитое слезами лицо дочери. – Ты просто должна найти меня.

Эти слова прозвучали так отчётливо, что Мира невольно повторила их шёпотом.

– Найти тебя? Не понимаю, – изумилась Мира, посмотрев в глаза матери и привстав с кровати. – Как найти тебя? Ты так далеко ушла, мне не дотянуться! Никак! Никак, мам, никак! – в панике прокричала Мира, прижав руку матери к груди. Но от неё не веяло ни холодом, ни теплом.

– Я ближе, чем ты думаешь, – мягким голосом утешила Мерьем, нежно обняв дочь за плечи.

– Как тебя найти? Это невозможно, – обеспокоенно повторила Мира, уткнувшись в родное плечо. Она пыталась глубоко вдохнуть, задыхаясь от собственных слез.

– Главное, не бойся, – Мерьем вновь приподняла голову дочери, и Мира взглянула в темно-карие глаза с крапинками, в точности как у неё самой. В этот момент Мире хотелось одного – чтобы это не оказалось сном. Вот сейчас она проснётся, а мама будет рядом. Боже мой, лишь бы она оказалась рядом…

– Знаки, – твёрдым тоном предупредила Мерьем. – Старайся замечать знаки. Следуй за ними.

– Мам, я так скучаю! – не сдержав очередной поток слёз, простонала Мира, пытаясь хотя бы немного почувствовать тепло материнской руки, но та с каждой секундой становилась все прозрачнее, рассеиваясь, как первые лучи солнца. – Я так скучаю! Ты бы только знала! Я так скучаю! – шёпот переходил в крик.

– Я знаю, mənim günəşim. – Мерьем преподнесла руку дочери к сердцу. – Здесь болит. Очень сильно. Найди меня, побудь со мной, успокой меня.

– Мам! – взмолилась девушка, когда черты Мерьем стали едва различимы и её голос почти утих. – Мам! – отчаянно прокричала Мира снова, чувствуя, как от паники сердце готово было вот-вот взорваться.

Образ женщины рассеялся, оставив после себя невыносимый холод и ощутимую пустоту размером с океан. Мира дрожала всем телом, с трудом отходя от сна.

– Мам… – прохрипела она, приоткрыв слипнувшиеся влажные веки.

На щеках Миры сверкали дорожки слез. Пытаясь понять, на самом ли деле ей довелось плакать во сне, её ледяные пальцы коснулись глаз.

– Мам… – прошептала Мира, с надеждой оглядев небольшую комнату, которую Мерьем обустроила ещё до своего ухода. С тех пор мало что изменилось: обновились лишь письменный стол у окна, шкаф у двери и односпальная кровать, но подаренные женщиной подарки или связанные ею вещи – любое напоминание о Мерьем – ни в коем случае не трогались. Каждая из них была на вес золота.

Но Мерьем не было в комнате. Горел лишь тёплый свет ночника. Осознанность брала верх, реальность отрезвляла, и чувство пустоты внутри начинало разъедать всё сильнее.

В ушах девушки прозвучал мягкий женский голос, который она до ужаса боялась забыть: «Моё сердце страдает. Найди меня. Побудь со мной. Успокой меня».

Холодок пробежал по спине Миры. Перед её глазами возникли отрывки вчерашней встречи с Ибрагимом Асадовичем. Потухший взгляд, равномерный низкий тон и глаза, наполненные той самой надеждой, которая была ей настолько знакома.

Неведомая сила заставила взять телефон в руки и в полшестого утра написать на тот самый номер, с которого позавчера поступил звонок, навсегда изменивший жизнь девушки, короткое сообщение: «Я согласна».

Человек, горящий внутри ярким, неистовым и согревающим огнём любви, может как осветить дорогу, так и сжечь её.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 3

Глава 3

Ты будешь моими руками, что обнимут её

Мира встала в семь утра.

Чайник не кипел, из кухни не доносился привычный звон посуды, означавший, что Фарид готовит завтрак.

Вчера вечером он уехал в командировку, и квартира погрузилась в тишину.

В то утро, когда Мира ответила согласием Ибрагиму Асадовичу, ей пришло всего одно сообщение: «28 февраля в 09:00 приедет водитель и отвезёт тебя в офис».

Поначалу Мира была спокойна. Ни суеты, ни желания лезть на стену от импульсивного решения вступить на неизвестную тропу.

Она так ничего и не рассказала ни отцу, ни подругам, отчего разрывалась в бесконечных сомнениях. И каждый раз, держа телефон в руке, Мира боролась с желанием позвонить девочкам и поделиться с ними случившимся. Но согласие заключить сделку обязывало её держать язык за зубами.

С отцом дела обстояли иначе. Хоть он и казался на первый взгляд довольно-таки спокойным человеком, Мира знала его вспыльчивый нрав и понимала, что добром бы это не кончилось. Ни для кого.

Она спрятала локоны под высокий воротник зимнего пальто цвета хаки и закуталась по самый нос в тёплый вязаный шарф. Выйдя из парадной, Мира увидела большой чёрный Land Rover с тонированными стеклами.

Неуверенность моментально сковала тело, Мира боязливо посмотрела на машину. В голове роились разные мысли, но прежде всего её тревожила неизвестность. Стоит только сесть в чужую машину, как неизвестный человек увезёт тебя бог знает куда, и, случись что, близкие не сумеют прийти на помощь.

Где гарантии того, что Ибрагим Асадович был честен при встрече и за всем этим не скрывается ничего опасного? Где гарантии того, что машина точно направится в офис?

Никаких гарантий. Абсолютно.

Ни-ка-ких.

Замявшись на месте, Мира с опаской посмотрела вперёд. Неожиданно из машины вышел высокий, худощавый парень в чёрном костюме с растрёпанными вьющимися волосами цвета пшеницы, слегка прикрывавшими торчащие уши. Он чем-то напоминал Иванушку из добрых детских сказок – голубоглазого добродушного персонажа с притягательной улыбкой.

В его взгляде сквозил неприкрытый интерес. Прочистив горло, он открыл пассажирскую дверь со словами:

– Доброе утро.

Расстояние между ними было не больше пяти метров. Мира не сразу сдвинулась с места. Но спустя несколько секунд сомнений, она неуверенно шагнула вперёд.

Как только они тронулись в путь, Мира достала телефон, раздумывая над тем, кому и что следовало бы написать на всякий случай. Уверенности в том, что она в целости и сохранности доберётся до так называемого офиса, не прибавилось. Совсем.

Страх нагонял мрачных рассуждений. Мире не пришло в голову ничего лучше, чем скинуть в общий чат с девочками свою геолокацию. Да, по утрам чаще всего все заняты, и вряд ли кто-то из них сразу увидит новое сообщение, но следовало подстраховаться и оставить весточку о своём местоположении. Возможно, если всё пойдёт по негативному сценарию, это хоть чем-то поможет.

Если не ей, то, может быть, её близким.

Прекрасно, день только начался, а она уже готовилась к не лучшему развитию событий.

В голове Миры прозвучали слова Мерьем: «Знаки, следуй за ними». Это единственное, что не позволяло впасть в отчаяние и помогало поверить в адекватность собственного решения, отогнать тревожные мысли. Происходило то, что должно́ было случиться, и Мерьем отчетливо дала понять это во сне: за иллюзией скрывалась не смерть, за ней таилось предначертанное.

И вот, напрочь потеряв чувство безопасности, Мира последовала за знаками. Человек, который бо́льшую часть жизни осторожничал, размышлял, взвешивал каждый свой шаг, успел на словах согласился на такую сделку.

Несколько минут они ехали молча.

Голубые глаза водителя изредка посматривали на девушку через зеркало заднего вида, на котором болтался маленький флакончик с мягким ванильным ароматом.

Заметив, как пассажирка нервно заламывала руки, парень неосознанно провёл аналогию между ней и Лейлой. Длинные, каштанового цвета локоны, выглядывающие из-под шерстяного шарфа, маленький аккуратный нос с еле заметной горбинкой, пухлые алые губы и взгляд, полный тревоги, всё это настолько было знакомо его сердцу, что в груди возникло странное ощущение тяжести, как будто нанесли неожиданный удар. Пытаясь избавиться от нахлынувших ощущений, парень наконец заговорил.

– Если что, путь держим не в лес, – тонкие губы сложились в дружеской улыбке, голубые глаза по-мальчишески сверкнули озорством.

Мира молча перевела внимание на мужской затылок, а затем поймала игривый взгляд в зеркале. Она не сразу сообразила что на это можно было бы ответить.

– Меня Иван зовут, – представился парень, не отрывая любопытного взгляда от заметно волнующейся девушки. И каково же было его удивление, когда эти слова с лёгкостью вызвали улыбку на красивом лице.

Он ухмыльнулся от неожиданной реакции девушки.

– Я водитель семьи Ибрагима Асадовича.

Затем, посчитав необходимым, он добавил:

– Не беспокойтесь, никто не причинит вам зла, – Иван заметил, как тревожность во взгляде девушки начинала спадать.

– Вы похожи на Иванушку из сказки, – смущённо ответила Мира, снимая шарф и расстёгивая верхние пуговицы пальто. Становилось душно, щёки загорелись румянцем. Сложно было точно понять, отчего это произошло в первую очередь – то ли от неоправдавшегося ожидания угрозы, то ли от довольно дружелюбного взгляда парня, полного восхищения и некоего смущения.

Иван не сдержался и усмехнулся.

Мира продолжила.

– Я подумала об этом, садясь в машину. И оказывается, зовут вас так же.

Иван ничего не ответил, но был приятно удивлён, потому что давно в свой адрес не доводилось слышать столь наивного и честного предположения.

Напряжённые плечи Миры расслаблялись, переплетённые пальцы рук на коленях переставали дёргаться.

«Меня не убьют», – решила она, откинувшись на мягкую кожаную спинку. Понимая всю глупость преждевременных суждений и резкой паники, которые сбили её с толку, Мира осознала, что то, что на первый взгляд представлялось одним, в одночасье могло оказаться другим. А значит, следовало быть осторожной, раз изначально ситуация была такой запутанной. Но изводить себя все же не стоило – скорее всего, столь противоречивые мысли испытал бы любой человек, окажись он в похожей ситуации.

Когда сердце забилось в привычном ритме, Мира почувствовала, что в салоне витал и лёгкий запах новой кожи. Благо ясная голова не намекала на мигрень, которая часто возникала у девушки из-за резких запахов.

– Вам никто не причинит зла, – повторил Иван. – Вы очень ценны.

С удивлением посмотрев на мужской затылок, Мира снова поймала в зеркале пристальный взгляд Ивана. Его слова прозвучали одновременно и успокаивающе, и двусмысленно.

– Мира, – представилась она, хотя прекрасно понимала, что эта информация должна быть известна Ивану.

– Рад знакомству, Мира, – повторил он с дружелюбной улыбкой. – Вы успели позавтракать? Если хотите, можем по дороге где-нибудь остановится и позавтракать.

– Благодарю, не хочется. С утра перекусила, поэтому не голодная.

– Если я с утра не выпью крепкого кофе, день становится нестерпимым.

– Согласна, у меня так же, – поддержала разговор Мира, устремив взгляд в окно.

Мира была благодарна Ивану за столь простую и сдержанную беседу. Удалось немного расслабиться и перестать переживать. Не стоило накручивать себя гнетущими мыслями.

На дисплее передней панели автомобиля высветился входящий звонок, и через несколько секунд послышался низкий тяжёлый голос, вызвавший у девушки странную волну мурашек по коже.

– Ты где?

– Еду к боссу, – ответил Иван. – Через полчаса будем.

– С кем-то? – уточнил мужской голос с лёгким хрипом.

– Да, везу на встречу с Ибрагимом Асадовичем, – сдержанно ответил Иван, не вдаваясь в подробности.

– Я скоро подъеду с документами. Без машины сегодня. Дождись меня, и поедем к тёте Махире, надо забрать Аишу.

– Хорошо, – ответил Иван, после чего связь прервалась.

Теперь сам Иван кому-то звонил.

– Иван, у вас что-то случилось? – настороженно поинтересовался знакомый голос Ибрагима Асадовича.

– Ибрагим Асадович, всё хорошо, – заверил парень. – Мира рядом, вы на громкой, – предупредил он, чтобы не поднимались ненужные темы. – Скоро будем.

И аккуратно добавил:

– Ратмир тоже.

– Хм, – задумчиво протянул мужчина, явно не рассчитывавший на такой поворот. – Не думал, что сегодня увижу его в офисе.

– Сказал, привезёт документы, а потом поедем за малышкой.

Мужчина некоторое время молчал, затем произнес:

– Хорошо, жду вас, – после этой фразы Ибрагим Асадович повесил трубку.

Минут через сорок машина припарковалась возле шестиэтажного здания. Полностью остеклённое офисное здание напоминало сплошное зеркало, в котором отражался суетливый северный город.

Припаркованные машины перед главным входом впечатляли своей роскошью и принадлежали, судя по всему, людям далеко не среднего класса.

Мира ощутила нарастающее чувство внутреннего дискомфорта, как только они вошли в здание и оказались в залитом светом просторном глянцевом вестибюле: светлый тон стен, мраморный пол, кожаные диванчики, сотрудники в строгих костюмах, все как на подбор и утренняя суета. Вестибюль делился на три коридора. Слева от входа располагалась лестничная площадка, а справа – три лифта.

– Мира, вам на второй этаж, – подсказал Иван, взглядом указав на лифт. – Кабинет номер 101. Ибрагим Асадович ждёт, – улыбка промелькнула на его губах. – Ещё увидимся.

Парень хотел добавить что-то еще, но промолчал. Он развернулся и не спеша направился к выходу, по дороге в знак приветствия махнув рукой кому-то на ресепшене.

– Войдите, – сразу же донеслось из-за двери, стоило Мире оказаться на месте и, переведя дыхание, несмело постучаться.

Она открыла дверь, прошла внутрь и оказалась не в самом кабинете генерального директора, а в прилегающем небольшом помещении, где находился секретарь.

– Добрый день. Меня зовут Мира, и у меня назначена встреча с Ибрагимом Асадовичем.

Ирина, девушка лет тридцати с аккуратным каре, в бирюзовой блузке и обтягивающей юбке, идеально подчёркивающей волнистые изгибы стройного тела, оценивающе окинула гостью любопытным холодным взглядом. Затем не спеша подняла трубку и набрала номер телефона, продолжая наблюдать за Мирой. На шее Ирины сверкнула золотая подвеска в виде креста.

– Ибрагим Асадович, Мира пришла. Впустить? – спросила она, заранее предупреждённая о раннем визите.

И через несколько секунд ответила:

– Хорошо.

Ирина указала в сторону двери, строгим голосом уведомив:

– Вас ожидают.

Большой кабинет в серых тонах поразил Миру размерами. «Разве они бывают такими просторными и впечатляющими?» – первое, что пронеслось в мыслях девушки.

Массивный Т-образный стол из тёмного дерева, такого же цвета стеллаж на полстены с разнообразными статуэтками, наградами и книгами. Величественный потолок более трёх метров высотой и много цветущих растений на широких подоконниках. Через жалюзи упрямо пробивался утренний свет.

Во главе стола сидел Ибрагим Асадович в тёмно-сером костюме, внимательно читавший документы.

Уставший взгляд, крупные мешки под глазами, глубокие морщины обрамляли лицо Ибрагима Асадовича, которое казалось таким же серым, как и сама атмосфера в кабинете. Опущенные вниз губы сложилась в приветственной улыбке, стоило Мире появиться на пороге. Его взгляд в этот момент передал всё то, о чём молчало раненое сердце: радость, восхищение и какую-то надежду, упрямо теплящуюся в отдаленных уголках сломленной души.

– Я рад, что ты пришла, – взглядом он указал на место за столом справа от себя. – Садись.

После этих слов Ибрагим Асадович обратился по телефону к секретарю:

– Ирина, принеси, пожалуйста, кофе. А моему гостю… – он поднял взгляд на девушку.

– Воду, – попросила Мира.

– И стакан воды.

Мира отложила пальто и села на предложенное место, непроизвольно проведя рукой по длинным волосам. Следом она поправила рукав бежевой атласной блузки, гармонирующей с карими глазами, которые на свету отдавали янтарным блеском. Она ощутимо нервничала, но старалась не подавать вида. Из-под опущенных ресниц Мира заметила, что Ибрагим Асадович внимательно следил за каждым её движением.

– Не знаю, где мы находимся, но здание как внешне, так и изнутри выглядит потрясающе, – нарушила паузу Мира. Пытаясь расслабить напряжённые плечи, она спрятала под столом заметно дрожавшие от волнения руки.

– Мы пару лет как переехали сюда.

Она мельком огляделась. Мужчина продолжил:

– Ты находишься в головном офисе строительной компании ООО «РМ», – сказал Ибрагим Асадович, проведя рукой по седым волосам. – Это и моё детище, и моя крепость. Постройка была возведена не так давно, над проектом работал один из лучших архитекторов города и по совместительству близкий друг семьи. Многолетние труды большой и сплочённой команды дали свои плоды, мы с каждым годом стремительно растём, становясь одними из лидирующих гигантов на рынке.

Мира ахнула, наконец поняв, о ком собственно шла речь. Конечно, вот почему у входа в здание она замешкалась, пытаясь вспомнить, откуда название показалось таким знакомым! Не раз доводилось ей слышать его от дяди Рахмана, отца Османа, чья бригада частенько получала заказы именно от подрядчиков и субподрядчиков ООО «РМ», крупнейшей строительной компании, под руководством которой строились федеральные трассы по всей стране.

– Впечатляет, не ожидала, – пролепетала Мира, не скрывая изумления.

Повисла небольшая пауза, во время которой девушка собралась с мыслями и решилась задать главный вопрос, раз за разом возникавший в мыслях за последние дни.

– Позвольте узнать, как вы меня нашли?

– Это не я нашёл, но близкий семье человек. Вы случайно пересеклись в городе, и он проследил за тобой. Потом сообщил мне. – Ты волнуешься? – вопрос прозвучал неожиданно и немного резковато. Ибрагим Асадович внимательно следил за ней, подмечая каждую деталь, в том числе опущенные на колени руки и слегка взволнованный голос.

– Да, – призналась Мира, не видя смысла скрывать это. – Не понимаю, как вести себя, что говорить и чего ожидать от происходящего.

– Оставайся собой, – сразу же последовал ответ. – Вот, как сейчас, говори, что думаешь и что чувствуешь.

Она опустила взгляд на сомкнутые пальцы, усмешка подкралась к алым, потрескавшимся от холода губам.

– Оставаться собой, играя чужую роль? – слова прозвучали раньше, чем она успела подумать.

Мужчина вздохнул.

– Да, вы очень похожи. Но, Мира, запомни, точно так же вы и отличаетесь. Тебе не надо играть никакую роль, это не твоя задача, – мужчина протянул черную папку с бумагами. – Вот договор, ознакомься с ним. Завтра жду от тебя подписанный экземпляр. Отдашь лично мне в руки.

Понизив тон, он продолжил:

– Никому этот документ не показывать. Я специально делаю на этом акцент и повторюсь: никому договор не показывать и тему не разглашать. Это конфиденциально.

– Хорошо, – тихо ответила она, приняв папку из рук Ибрагима Асадовича.

– Для тех, кто будет лезть с ненужными вопросами, скажешь, что я взял тебя на работу в «РМ» как своего личного помощника. Большего никому ничего знать не следует. Я ценю твою смелость разделить чужое горе и помочь нам в тяжелейший период жизни, – мужчина громко прокашлялся, достал из кармана белый платок и слегка дрожащей рукой поднес к губам. Затем он сделал глубокий вдох. – И напомню, единственная твоя обязанность, твоя задача и смысл данного соглашения – быть рядом с моей женой, Махирой, став в последние месяцы жизни её поддержкой и успокоением. И главное, ты не играешь ничью роль, ты остаёшься собой.

В глазах Миры мгновенно возник вопрос, но мужчина тотчас пояснил:

– Нет, помощница в доме есть. В рабочих руках мы не нуждаемся.

Мира задумчиво смотрела куда-то сквозь мужчину, осмысливая услышанное.

В кабинет вошла Ирина. Молча поставив перед девушкой стакан воды, а перед руководителем чашку кофе, она удалилась. Шлейф цитрусового аромата духов протянулся по кабинету.

– Мира, – произнёс мужчина, как только секретарь исчезла за дверью, – не расстраивайся, что тебе надо на полгода отложить работу с детьми. Я в курсе, чем ты занимаешься. Сумма денег, указанная в договоре, позволит не работать ближайшие годы. Иван будет в твоём распоряжении в любой момент, когда понадобится. Для сведения: мы живём в тридцати минутах от города, и мне хотелось бы, чтобы на шесть месяцев ты стала нашим гостем, тебе будет выделена отдельная комната и всё, что потребуется для проживания. Этот пункт указан в договоре.

Наступила пауза, Мира молчала.

Ибрагим Асадович внимательно следил за растерянной девушкой, пригубив глоток кофе. Вздохнув, он устало коснулся висков, ощущая, как подкрадывалась очередная волна боли. Он уже сам не различал, была ли это физическая боль или же психологическая, так как обе были одинаково сильны.

– Ибрагим Асадович, вы ведь до нашей первой встречи многое разузнали обо мне, не так ли?

Мужчина утвердительно кивнул.

Ещё до встречи с ней была собрана вся нужная информация, начиная от детского сада, где Мира работала, и заканчивая магистратурой, где она училась. Прилежная ученица, доброй души человек, хороший специалист. Наряду с учёбой параллельно занималась с детьми-дошкольниками, что также заинтересовало мужчину, но эту тему он решил поднять чуть позже, когда придёт время.

– Хочется дополнить вот чем: дом многое значит для меня, и я не хочу переезжать к вам. Поэтому прошу этот пункт исключить из договора. Вы предлагаете работу и определённое количество рабочих часов, которые я должна проводить у вас, и я согласна с этим. Но после я хочу возвращаться в родные стены.

– Хорошо, Иван будет отвозить и привозить тебя. Это не проблема.

– У меня нет медицинского образования, – напомнила Мира, сделав глоток воды. Её удивило, что данный немаловажный факт не сыграл никакой роли. Разве сидящий с больным человеком не должен иметь хоть какое-то медицинское образование, подумала она, смотря на мужчину озадаченным взглядом. – Боюсь, что не смогу помочь вашей супруге, если понадобится помощь.

– Ты будешь рядом, этого достаточно. За остальное не переживай.

Девушка молча прошлась пальцами по волосам, собираясь с мыслями. Слова прозвучали легко и сложно одновременно:

– Ваша супруга сразу поймёт, что я не ваша дочь, – Мира озвучила наконец то, что волновало её с самого утра.

– Так она будет в курсе этого, Мира, – прозвучал ответ. – Разве я говорил, что придется лгать? Повторюсь, ты остаёшься собой.

– Я не понимаю, – прошептала она, опустошив стакан воды. Волнение вызвало сильную жажду.

– Похожая внешность не говорит о том, что ты должна исполнять судьбу другого человека. Как я и сказал ранее, для меня вы – два разных человека. И когда-нибудь, уверен, ты и сама это поймёшь. Надеюсь, Махира ощутит дружеское плечо, на которое сможет опереться, когда меня не окажется рядом. Ты будешь моими руками, что обнимут её. Моя Махира нуждается в поддержке. Раньше её опорой была Лейла, а теперь, хоть и ненадолго, таковой станешь ты, – он посмотрел в сторону окна, и яркий утренний свет заиграл в серо-зелёных глазах, голос стал тише. – Настолько, насколько позволит Всевышний. Мне не удаётся проводить рядом с женой столько времени, сколько полагается. Да и домочадцы… – обречённый вздох полный сожаления намекнул на неладное. – Они не настолько внимательны к ней, как хотелось бы. Но то, что ты похожа на Лейлу, согреет сердце Махиры, не сомневаюсь в этом.

Мужчина уловил непонимание на лице Миры, он отдавал себе отчёт в том, как странно могли звучать его слова.

– Ибрагим Асадович, – голос Миры дрожал от волнения. – Меня пугает то, что два совершенно разных человека могут быть так похожи друг на друга. С первой встречи это не выходит у меня из головы, я пытаюсь найти хоть какое-то объяснение этому, но не получается. Более того, у нас есть разница в возрасте.

– Разве родство людей определяется по крови? – спокойным тоном спросил мужчина, посмотрев в сосредоточенные карие глаза.

– По крайне мере, это первое, на что опираются люди. Свой ребёнок ближе чужого, потому что кровь для людей играет особое значение. Иначе откуда огромное количество детских домов и сирот?

Мужчина молча кивнул, а затем произнёс:

– В жизни я многое повидал и многое пережил. И могу уверенно сказать: связь между людьми возникает не благодаря единой крови, текущей по венам, она проявляется в том, насколько один человек честно относится к другому. Так вот, моя дорогая, я обрёл родство в абсолютно чужих мне людях и был предан собственными кровными узами. Да, вы с Лейлой не сестры и не родственницы. Да, вы внешне похожи и, надо признать, даже больше, чем просто похожи, вы как отражение в зеркале, – Ибрагим Асадович прочистил горло, нахлынули воспоминания, в ушах прозвучал бархатный голос дочери. Он нервно сглотнул. – Но не всегда то, что мы видим в зеркале, соответствует тому, что мы несём в себе. Ты это понимаешь?

Мира молча кивнула, не отрывая от него взгляда. Ибрагим Асадович продолжил:

– Я верю, что ваша связь особенная. Возможно, она послана свыше, иначе наши дороги не пересеклись бы. Мне не посчастливилось бы узнать о твоём существовании, и я не сумел бы обрести возможность хотя бы как-то облегчить ношу Махиры. Я верю во Всевышнего и в Судьбу. Всё происходит в своё время и в свой час, и неважно, понимаем мы это или нет. Но в основном, девочка, нам это не удается.

Ибрагим Асадович сделал глоток остывшего кофе, затем лёгким движением отодвинул чашку в сторону.

Мира уже без волнения в голосе произнесла:

– Вы случайно встречаете девушку, которая как две капли воды похожа на покойную дочь. Вы просите её стать другом вашей супруги, подарив надежду в последние месяцы её жизни. Вы просите о возможности обрести во мне человека, что когда-то был частью вашей семьи, – она смело посмотрела ему прямо в глаза. – Не кажется ли вам, что в этом есть доля жестокости по отношению к вашей жене?

Мужчина, прокашлявшись, напряжённо всмотрелся в мягкие черты лица Миры. её взгляд изменился, от робости не осталось и следа. Слова девушки попали прямо в цель.

– Я рядом с ней, – глухо ответил Ибрагим Асадович, прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, – Если ты об этом, – он встал и подошёл к окну, жалюзи которого были наполовину открыты. – Но не настолько, чтобы успокоить её больное сердце, – тусклым взглядом мужчина посмотрел вдаль и замолчал.

Повисла тишина.

Мира разочарованно прикрыла веки, сожалея о том, что сказала. Прямота мыслей не всегда шла ей на руку, и чаще всего словно лезвием задевала нутро людей.

Что на неё нашло? Откуда такая решимость? Она всегда опиралась на важный принцип: не судить, но именно это сейчас и сделала.

– Я не могу видеть, как умирает моя жена, – наконец признался Ибрагим Асадович, повернувшись к ней лицом. – Боюсь проснуться в мире, в котором её не будет. Возможно, поэтому я, взрослый человек, и обратился к тебе. Я испытываю сильный страх, и мне не с кем его разделить.

Мира растерялась, она не ожидала такого откровения. То, что на первый взгляд казалось поверхностным, на деле было наполнено скрытым смыслом.

Перед ней стоял мужчина, почти тридцать лет проживший в браке с любимой женщиной. Страх потери лишал его покоя, ведь он терял единственный смысл жизни, и это по-настоящему пугало и сводило с ума. И вот неожиданно на тернистом пути ему встретилась девушка, похожая на покойную дочь, и он схватился за неё, как за спасательный круг. Этот человек прекрасно осознавал, что такое странное решение вряд ли будет принято близкими, но он всё равно решил попытаться, не желая отступать.

Эти мысли наполнили грудь Миры приятным теплом.

– Да и… – добавил Ибрагим Асадович спустя несколько секунд молчания, – моя компания приступает к строительству одного из крупнейших газопроводов в Сибири, точнее, ко второму из трёх участков. Тендер мы частично выиграли ещё пять лет назад, но к строительству приступаем только сейчас. Через две недели мне придется часто отсутствовать в городе – надо будет внимательно проследить за некоторыми вещами на начальном этапе. Для меня и «РМ» это – важный проект. На кону многое, а точнее – всё. Поэтому, к сожалению, Махира останется почти одна. То есть она осталась бы одна, но отныне есть ты, и мне кажется, мы с женой сумеем обрести в твоём лице и союзника, и настоящего друга.

Всё это время мужчина говорил, внимательно изучая Миру, словно следил за тем, выдержит ли она пронизывающий насквозь взгляд или нет.

Выдержала.

– Я люблю Махиру, очень сильно люблю. И единственное, чего я, взрослый, состоявшийся и довольно влиятельный человек, боюсь, так это проснуться через полгода в мире, в котором её не будет, – голос стих, взгляд серо-зелёных глаз остекленел.

– Спасибо вам за честность, – прошептала Мира, почувствовав ком в горле.

– Спасибо тебе за понимание, – ответил Ибрагим Асадович, устало прикрыв глаза.

За криками скрывается боль.

За болью прорезается одиночество.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 4

Глава 4

Я не дам тебя в обиду. Ни ему, ни кому-либо ещё

Не успела Мира попрощаться и подойти к двери, как зазвонил телефон на столе. Звонок заставил мужчину заметно нервничать.

Ирина предупредила Ибрагима Асадовича о том, что вот-вот придет Ратмир – об этом ей сообщила охрана как только он показался на пороге здания.

– Забери у него документы и займись вчерашним проектом. Не впускай! – последовало строгое указание от Ибрагима Асадовича. – Проведи его в конференц-зал, пусть ожидает.

– Но он уже здесь… – прошептала женщина обречённым голосом.

– Подожди! – Ибрагим Асадович, отложив трубку телефона, попытался предостеречь Миру, но было уже поздно.

Дверь открылась, и на пороге появился Ратмир, за которым стояла растерянная Ирина.

Он столкнулся лицом к лицу с Мирой.

Чёрные мрачные глаза Ратмира потрясённо распахнулись. Острые черты сменились удивлением и мимолетным страхом, будто ему довелось увидеть привидение. Зрачки сузились, он на несколько секунд потерял дар речи, застыв на месте.

Ирина подошла ближе к двери, чтобы подсмотреть, что будет дальше – эта встреча с самого начала не предвещала ничего хорошего.

Ратмир краем глаза заметил женский силуэт у себя за спиной и резким движением руки громко захлопнул дверь, оставив Ирину наедине с чувством глубокой досады. Она лишилась возможности стать свидетелем утреннего спектакля, но с эмоциональным нравом Ратмира его твердый голос пробьется даже через стену. И в этом она оказалась права.

Ратмиру было тридцать два года. На голову выше Миры, широкоплечий и крепкий мужчина в чёрных брюках и белой рубашке с расстёгнутыми тремя пуговицами сверху и с закатанными, как он это обычно делал, рукавами по локоть, Ратмир теперь холодно смотрел в карие глаза девушки. Природная резкость отражалась не только в сложном вспыльчивом характере, что из года в год заметно ухудшался, но и в том, как менялась атмосфера вокруг него, стоило ему где-то появиться.

Будучи намного крупнее Миры, он, как гора, навис над девушкой, заставив её съёжиться в комок. Слегка взъерошенные волосы, не полностью закрывавшие уши, упрямый квадратный подбородок и нос с заметной горбинкой выдавали в нем строгость, граничащую со свойственной ему расслабленностью. Каждая черта внешности Ратмира идеально сочеталась с черными, как сама ночь, глазами.

Запах мужского парфюма с нотками мускуса и шалфея заполнил лёгкие Миры – расстояние между ними было меньше вытянутой руки. Девушка отшатнулась, не понимая, почему этот человек с перекошенным от эмоций лицом начал злобно на неё смотреть.

В считанные секунды обстановка в кабинете накалилась.

Ратмира как будто облили ледяной водой, его ноги, став словно ватными от такой неожиданности, приросли к полу. Удивление моментально сменилось чем-то по-настоящему устрашающим. Реальность невероятно ошеломила Ратмира, он растерянно уставился в большие глаза девушки, которая, в свою очередь, безотрывно смотрела на него.

Мира с трудом перевела взгляд и попыталась отойти в сторону, но Ратмир не позволил ей этого сделать.

Его правая рука, сжатая в кулак, побледнела словно лист бумаги.

– Ратмир, здравствуй, – послышался голос Ибрагима Асадовича, который моментально встал из-за стола и твердым шагом приблизился к Ратмиру.

– Что это значит? – хриплым голосом спросил Ратмир, не отрывая взгляда от растерянной Миры, которая испуганно посмотрела в сторону Ибрагима Асадовича не в силах понять, что происходит и почему вошедший человек выглядел столь угрожающе.

– Всё нормально, проходи, – терпеливо произнёс Ибрагим Асадович, обойдя стол.

Ратмир не переставал прожигать присутствующих взглядом.

Очередная попытка девушки обойти его не увенчалась успехом. Резко схватив Миру под локоть, как тряпичную куклу, он подтолкнул ее ближе к массивному столу, где стоял Ибрагим Асадович.

Крепкая хватка Ратмира отозвалась резкой болью в плече. Мира испуганно ахнула и широко раскрыла глаза.

Ибрагим Асадович, рассердившись на неконтролируемое вспыльчивое поведение незваного гостя, быстро завёл девушку за свою спину, превратившись в преграду между Мирой и Ратмиром.

Тонкие пальцы Миры инстинктивно коснулись плеча. Кожу под блузкой словно обожгло раскалённым железом.

– ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! – взревел Ратмир, переводя бешеный взгляд то на Ибрагима Асадовича, то на Миру.

Девушка испуганно потупила голову. Стоило кому-нибудь хотя бы немного повысить при ней голос, как её тело начинало трястись словно осиновый лист.

– Присядь, – спокойно попросил Ибрагим Асадович, понимая, что ситуация выходит из-под контроля.

– НЕТ! – снова взревел Ратмир, тяжело дыша. – Кто она и что здесь делает?

Ибрагим Асадович заранее представлял реакцию Ратмира. Он догадывался, что, скорее всего, всё так и произойдёт, ведь эта встреча по природе своей не могла пройти спокойно. Но сейчас Ратмир напоминал разъярённого быка.

Ибрагим Асадович, не оборачиваясь к девушке, произнёс:

– Мира, сядь, пожалуйста, за стол. Нам троим нужно поговорить.

Затем он обратился к Ратмиру:

– Я хотел представить семье нашу гостью завтра, но раз вы пересеклись при таких обстоятельствах, тянуть не будем.

Грудь Ратмира учащённо вздымалась и опускалась, беспощадный взгляд метался по Ибрагиму Асадовичу.

«Уходи! – прозвучал в голове девушки встревоженный голос. – Уходи как можно скорее!»

Спрятав руки за спину, Мира судорожно сплела пальцы, чтобы справиться с нахлынувшим напряжением. Проигнорировав властный голос, она мотнула головой, желая избавиться от него.

– Эту девушку зовут Мира, – произнёс Ибрагим Асадович. – Да, её внешность и тебе, и мне прекрасно знакома, – в голосе прозвучали стальные нотки, вытеснившие снисходительность. – Но это не значит, что ты можешь агрессивно себя вести.

Ратмир продолжал пристально разглядывать обоих. Мире в один момент захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы перестать чувствовать на себе этот тяжёлый взгляд.

Слишком тяжёлый!

– Успокойся, – выдохнул Ибрагим Асадович, видя, что Ратмир не сдвинулся с места. – Ты – не хищник, и мы – не твои жертвы.

Через мгновение в ответ послышался низкий угрожающий голос:

– Зачем хочешь представить её семье?

Рука Миры потянулась к шее, духота сводила с ума, щеки горели огнем. Ком в горле не позволял даже рта раскрыть, становилось настолько не по себе, что картина перед глазами начинала расплываться.

– Она здесь по моему решению. Эта девушка будет находиться рядом с Махирой.

– ЗАЧЕМ?! – взревел Ратмир. – Ты хоть понимаешь, что ТВОРИШЬ?!

– Что я творю, Ратмир? Мне следует просить разрешения прежде, чем приглашать кого-то в собственный дом?

Ратмир громко выдохнул, нервно взявшись обеими руками за голову. Понадобилось несколько секунд, чтобы согнутая от шока спина выпрямилась и бурлящие эмоции на лице сменились привычной холодной маской. Глаза, что мгновение назад полыхали огнем, стали неестественно стеклянными.

– Не хочу видеть её, кем бы она ни была! – процедил он сквозь зубы.

– Тогда, к сожалению, расстрою тебя. Будешь видеть эту милую девушку в ближайшие дни, недели и месяцы. Она будет находиться рядом с Махирой столько, сколько понадобится, и это не обсуждается!

– Чертовщина! – выругался Ратмир, чуть ли не рыча на мужчину. – ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?

Мира так испугалась, что с силой сомкнула губы, лишь бы не дать волю слезам. Ей потребовалось приложить немало усилий, чтобы сдержать их.

– Исчезни! – ядовито выплеснул Ратмир, обращаясь к Мире.

– Повторюсь, Мира будет находиться рядом с Махирой! Это моё решение, и его никто не смеет оспаривать! Усмири пыл, мальчик! Ведешь себя некрасиво! Не стоит запугивать девушку, она под моей защитой! – он перевёл дыхание. – Ты ещё спасибо скажешь, когда придет время.

– За что?! – прохрипел Ратмир, сжав спинку кресла до побледнения костяшек. За всё время он так и не сел, собственно, как и Ибрагим Асадович. – За что сказать спасибо?! За то, что приводишь с улицы непонятную девку и пытаешься внедрить в нашу семью? Она чужой человек! Потом и сами не заметим, как начнет качать права и на что-то претендовать!

Ибрагим Асадович пытался держаться стойко и не дать слабину, но силы были почти на исходе.

– Ратмир, следи за языком, – предостерег Ибрагим Асадович, яростно сверкнув глазами. – Она пробудет здесь столько, сколько я посчитаю нужным. У неё отныне есть определённые обязанности, и с завтрашнего дня она приступит к ним.

Ратмир снова с шумом выдохнул, резко развернулся и вышел прочь из кабинета. Настежь распахнутая дверь громко ударилась об стену.

Внезапно подняв голову от экрана телефона, Ирина с нескрываемым любопытством заглянула в мрачное, почти застывшее от ярости лицо Ратмира. За ним шумно захлопнулась и дверь приёмной, заставив вздрогнуть не только её, но и Миру, которая потерянно смотрела ему вслед.

В кабинете генерального директора «РМ» наступила тишина.

– Ирина! – твёрдым и достаточно сиплым голосом чуть ли не прокричал Ибрагим Асадович. – Закрой дверь!

Вскочив на ноги, секретарша быстро исполнила указание руководителя.

Мира продолжала сидеть за столом, потупив взгляд и заламывая пальцы.

Ибрагим Асадович расстроенно покачал головой, испытав такое же опустошение, что и девушка рядом с ним.

– Я не дам тебя в обиду, – произнёс он, коснувшись рукой своего пульсирующего виска. – Ни ему, ни кому-либо ещё.

Он перевёл дыхание и добавил:

– Прошу, не пугайся и не отказывайся от сделки. Будь храброй, и вот увидишь, я не останусь в долгу.

Ибрагим Асадович громко и хрипло прокашлялся, затем пошатнулся.

Заметив это, Мира мигом вскочила и оказалась рядом с Ибрагимом Асадовичем.

– Что с вами? – взволнованно спросила она.

– Потемнело в глазах…

Мира не спеша помогла ему усесться в кожаное кресло. Ибрагим Асадович дрожащей рукой достал из ящика лекарство и принял таблетку. Кабинет вновь погрузился в тишину.

Без лишних раздумий, хрупкая девушка молча обошла стол и взяла сумку и пальто. Ей хотелось не просто уйти, а скрыться, выбросить из головы все мысли и как можно скорее оказаться на свежем воздухе. Вдохнуть полной грудью и унять дрожь в теле, в сердце и в душе.

Кем бы ни был Ратмир Ибрагиму Асадовичу, столь недоброжелательная и агрессивная реакция предвещала настоящую беду, если она всё-таки примет условия договора.

Тревога внутри с новой силой забила в колокола.

Зачем ей эти люди? Неужели после случившегося она всецело доверится незнакомому человеку и подпишет договор, приняв обязательства, которым должна будет следовать ближайшие полгода? Неужели одна лишь просьба Мерьем из сна заставит пренебречь чувством осторожности и с головой погрузиться в неизвестную жизнь чужой семьи?

Это игра с беспощадным огнём, который может поглотить и ранить так сильно, что оставит после себя незаживающие раны на всю жизнь.

С этими мыслями Мира взялась за ручку двери. Позади послышался тихий, но по-прежнему твёрдый голос Ибрагима Асадовича:

– Ратмир – муж Лейлы.

Нелюбящий ранит больней предавшего.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 5

Глава 5

Я не буду рядом с тобой

Ратмир вышел из здания офиса и направился в сторону припаркованного чёрного Land Rover, за рулём которого терпеливо ожидал Иван. Как только Ратмир сел в машину, тот молча завёл двигатель, и они выехали на дорогу.

Ратмир был мрачнее тучи. Он сильно сжал кулаки, лишь бы остановить дрожь в теле.

Иван заметил его взвинченное состояние, но сделал вид, что смотрит исключительно на дорогу. Некоторое время они ехали молча.

Расслабиться не удалось, дрожь в руках не желала покидать Ратмира. Напряжённые густые брови сложились в почти вертикальные складки на лбу, внешняя нервозность медленно передалась и его нутру. Зверь, что был заточен в глубинах души молодого человека, желал рычать и беспощадно крушить все вокруг.

Ратмир молча смотрел в окно и шумно дышал, пытаясь избавиться от виде́ния, которое так и стояло перед глазами.

Иван, не выдержав напряжения, что витало в салоне, нарушил затянувшееся молчание:

– На тебе лица нет. Видимо, встреча состоялась?

Его слова прозвучали больше как утверждение, нежели вопрос. Иван хорошо знал Ратмира и понимал, почему тот выглядел, как вулкан, готовый вот-вот взорваться от избытка чувств. И несмотря на его отстраненный вид и умение сдерживать накопившиеся эмоции под маской хладнокровия, Иван за годы работы на семью Ибрагима Асадовича научился понимать под слоем брони сломленного жизнью человека.

Ратмир раздраженно провел рукой по волосам, придав им ещё более непослушный вид. Как бы он не хотел избежать разговоров на эту тему, проигнорировать повисший в воздухе вопрос, а тем более любопытный взгляд Ивана, было сложно.

– Как понимаю, ты в шоке?

Иван посмотрел на отточенный профиль лица Ратмира, по которому забегали желваки, и из его груди невольно вырвался тихий стон. Ратмир продолжал игнорировать вопросы, совершенно не желая говорить о случившемся.

Он не то чтобы ответить, он даже здраво мыслить не мог. Это сводило его с ума, заставляло грудь вздыматься чаще. Ратмир с хмурым видом достал из кармана телефон, но осёкся, мысленно задавшись вопросом, кому, собственно, он собирался звонить. Ратмир растерянно смотрел на включённый экран, и чёрные, аккуратные от природы брови изогнулись в недовольстве, сомкнувшись на переносице.

В голове пустота.

Внутри пустота.

Как будто оборвали провода, и жизненная энергия сошла на нет. Остались лишь лютый холод и кромешная тьма.

– Чертовщина, – выругался Ратмир вслух, обречённо вздохнув.

За последние пять лет ему многое довелось пережить, но этот удар оказался настолько внезапным и сокрушительным, что боль сдавила грудь.

Слишком знакомые черты лица.

Слишком знакомый испуганный взгляд.

Слишком знакомая копна волос цвета обжаренных зерен кофе.

Слишком аккуратные и тонкие пальцы.

– Чертовщина, – повторил он, сосредоточенно сжал кулак, поднёс его к голове и несколько раз, словно молотком, ударил себя по лбу, пытаясь собраться с силами. И с мыслями.

Захотелось открыть бутылку виски и не раздумывая опустошить её. Это, по крайней мере, хоть на некоторое время приглушило бы внутреннюю борьбу, которая вспыхнула неописуемо быстро, всего за одно мгновение, за долю секунды, стоило взгляду чёрных глаз пересечься со взглядом карих. И привычный мир перевернулся с ног на голову.

– Надеюсь, Мира осталась жива? – пошутил Иван.

Губы голубоглазого водителя сложились в ухмылке, когда он представил себе занимательную картину: утончённая тихая девушка и бешеный зверь, готовый растерзать добычу на куски.

– Неудачная шутка, – заключил Иван, демонстративно приподняв обе руки с руля. – Предельно ясно, дружище, ты в бешенстве.

– Зачем он это делает? – наконец спросил Ратмир, посмотрев в упор на Ивана. – Бередить рану после стольких лет, зачем это Ибрагиму Асадовичу? – Ратмир сжал телефон в руках, никому в итоге не позвонив.

– Ради тёти Махиры, – последовал незамедлительный ответ. – Уверен, он объяснится с тобой.

– Решив пригласить в дом копию Лейлы? Или как там он сказал… взяв эту особу на работу?

Сталь в голосе Ратмира, пыталась скрыть глубочайшую горечь, с которой ему хоть и пришлось научиться жить, но которую он так и не сумел контролировать. Беспощадно поглощая, она сверлила и проникала в каждую клетку его существа. Было похоже, словно Ратмира взяли из одного ада, в котором он кое-как прижился, и без всякого предупреждения выкинули в другой, где агония оказалась несоизмеримо сильнее.

Он не был готов к такому раскладу, да и вряд ли когда-нибудь стал бы.

Иван, сочувственно вздохнув, прибавил скорость. Машина пулей летела в сторону трехэтажного загородного коттеджа. Обсуждать решения главы в лице Ибрагима Асадовича не стоило, особенно ему. Да и что Иван мог сказать? Он понимал не только абсурдность происходящего, но и состояние Ратмира.

Больше эта тема не поднималась. Иван сделал музыку погромче, и каждый ушёл в свои мысли.

Минут через сорок машина подъехала к коттеджному посёлку, расположенному в пятнадцати километрах от Санкт-Петербурга. Вдали от дорог и шумных магистралей посёлок граничил с лесом, утопая в приятной тишине.

Как только они въехали на территорию, миновав охрану и шлагбаум, послышался вой грозных алабаев, молниеносно реагировавших на проезжающие мимо машины. Откуда-то начали доноситься и непрерывные звуки работающей дрели – кто-то из соседей затеял очередной полномасштабный ремонт.

Машина остановилась у трёхметровых двустворчатых ворот, изогнутые железные прутья которых были выкрашены в тёмно-коричневый цвет под стать дизайну дома, который напоминал величественный, но при этом сдержанного вида особняк без массивных колонн и позолоты.

Как только ворота открылись, машина въехала в просторный двор, откуда открывался вид на крупный симметричный трёхэтажный коттедж, построенный в классическом стиле. Смесь тёмно-шоколадного цвета крыши и кремового цвета фасадной плитки придавала архитектуре умеренную торжественность. Площадка перед зданием была устлана светлой узорчатой плиткой.

Главный вход располагался посередине коттеджа – это была массивная дверь из тёмного дерева, по обе стороны от которой виднелись крупные круглые окна. На остальных этажах окна выглядели не так помпезно. Большая терраса находилась справа от здания, а открытый балкон на последнем этаже, где давно уже никто не показывался, каждый раз наводил душевную тоску на Ратмира, стоило ему въехать во двор.

Коттедж выглядел не просто красиво, а сказочно красиво, благодаря мягкому снегу, накрывшему белым полотном крышу дома и прилегающий к нему двор.

Иван припарковался рядом с Mercedes-Benz цвета тёмной вишни, который принадлежал Сюзанне, старшей дочери главы семейства, и серебристым Lexus, за рулём которого когда-то ездила Лейла. Сюзанна, как ни странно, оказалась дома, хотя чаще всего с раннего утра она пропадала в офисе, истязая сотрудников своим невыносимо высокомерным характером.

Несмотря на то, что площадку, ведущую к дому, с утра расчистили, снег за несколько часов успел накрыть её очередным белоснежным одеялом. Сад Махиры слева от дома, как и вся прилегающая территория, тонул в непрерывно падающих хлопьях снега, пребывая в терпеливом ожидании весны, когда он вновь сможет расцвести долгожданными красками.

Ратмир поднялся по широким ступенькам и подошёл к главному входу. Стоило ему взяться за ручку двери и сделать шаг через порог, как он сразу же почувствовал сильнейший запах свежеиспечённых булочек с корицей. Нина, пухленькая женщина с розовыми щёчками и добрейшими глазами, не упустила шанса побаловать любимую внучку семьи, маленькую Аишу, традиционными вкусностями.

Переобувшись и сняв верхнюю одежду, он прошёл по тёплому мраморному полу с подогревом из светлой прихожей, размером с полноценную комнату, прямиком в гостиную – главное помещение дома, выполненное в светлых мягких тонах. Плотные шторы цвета жемчуга по всей ширине стены прикрывали большие круглые окна. Массивный угловой диван в мягкой обивке цвета ореха был окружён по обе стороны креслами такого же оттенка. Наполненная светом просторная гостиная с высокими потолками и красивым орнаментом, при этом с довольно минималистичным убранством, впечатляла с первого взгляда.

Аккуратный стеклянный журнальный столик с извивающимися деревянными ножками и причудливый персидский ковёр, который никак не вписывался в интерьер, но за который упрямо билась в своё время Махира, стали небольшим украшением просторного помещения, где иногда принимали гостей и где реже всего появлялась хозяйка дома.

Никого не обнаружив, Ратмир прошёл мимо огромного плазменного телевизора, за которым редко собирались домочадцы, в коридор, прямиком к широкой лестнице из тёмно-красного дуба, которая вела на второй и третий этажи. За ней находилась вторая небольшая спальня Махиры, дверь которой была приоткрыта.

Он постучался.

– Проходи, сынок, – послышался слабый голос женщины, предугадавшей, кто мог в такое время наведаться к ней.

Махира лежала в кровати с книгой в руках. В этот раз она перечитывала поэму «Лейли и Меджнун», больше пребывая в мыслях о прошлом, чем в самой истории. Бледное осунувшееся лицо с синяками под глазами и тонкой линией потрескавшихся губ украшала изумрудного цвета косынка. Она пыталась делать вид, что чувствует себя лучше, в попытке утешить мужа, но состояние с каждым днем заметно ухудшалось.

Поправив очки почти полупрозрачной рукой, она не спеша перелистнула страницу.

Слева от кровати стоял нежно-розовый детский столик, за которым сидела пятилетняя Аиша в окружении разноцветных карандашей и белых листов. Она рисовала сад, усыпанный цветами, и бескрайнее синее небо. Девочка старалась воссоздать любимый сад бабушки Махиры, и несмотря на то, что рисунок выглядел нелепо, для своих лет она рисовала умело.

Светло-каштанового цвета волосы, кончики которых прелестно завивались в кудряшки, обрамляли прекрасное личико маленького ангела. Пухленькие губы и маленький аккуратный носик придавали схожесть с ожившей куклой, а серо-зелёные глаза и ямочки на щеках напоминали о матери, которую девочка, к сожалению, совсем не помнила, но по которой всем своим маленьким и безгранично искренним существом тосковала.

– Здравствуйте, тётя Махира. Как вы?

– Хорошо, сынок, – ответила она. – Не стой у порога, проходи.

На лице женщины появилась мягкая улыбка, которая с течением времени давалась ей всё труднее.

– Аиша, – обратилась Махира к внучке.

Девочка сидела спиной к двери, полностью увлеченная рисованием.

– Отец пришёл.

Девочка не отреагировала.

Ратмир подошёл и присел на корточки рядом с дочерью. В этот раз на ней не было платья, розовых бантов или детских украшений, которые та успела полюбить. Сегодня она была в джинсах и футболке с милыми котятами. На стульчике висел тёплый вязаный кардиган.

– Красиво, – сдержанно произнёс Ратмир, рассматривая рисунок.

Аиша оценивающе посмотрела на рисунок, а затем отложила карандаши, которые сжимала в руках. Взглянув в тёмные, почти чёрные, глаза отца, она встала из-за стола и задвинула за собой стульчик.

– Милая, он вон там, – Махира указала рукой в другой конец комнаты, где в углу лежал голубой рюкзак с принцессой Эльзой из любимого мультфильма «Холодное сердце».

Ратмир проследил, как она закинула рюкзачок за спину, вернулась к столу, взяла рисунок и протянула бабушке.

– Моя девочка, – ласково протянула женщина, ощущая в груди прилив нежности. – Завтра дорисуй домик, хорошо? Не оставляй дело незаконченным. Обещаю, это будет моя самая любимая картина!

Аиша молча кивнула и направилась к Ратмиру, который уже стоял у двери и смотрел на них задумчивым взглядом. В мыслях непрерывно крутились всего два слова: «сказать» или «промолчать».

Он выбрал последнее. Язык не повернулся заставить женщину волноваться раньше времени.

– Пошли, малышка, – произнёс он, распахнув перед ней дверь и, протянув кардиган, добавил. – Надень это.

Та, молча, без всяких пререканий положила голубой рюкзачок на пол и надела вязанный Махирой бежевый кардиган.

– Сынок, ты какой-то обеспокоенный. Что-то случилось?

– Нет, – резко выпалил Ратмир и прокашлялся. – Не волнуйтесь, все хорошо. Ещё увидимся, берегите себя.

Выйдя из спальни и не желая врать в глаза Махире, Ратмир взял Аишу под руку, и они направились в сторону прихожей.

Из кухни выглянули Нина с Иваном. Женщина держала в руках крафтовый пакет, в который она сложила свежеиспеченные булочки с корицей.

– Ратмир, милый, это вам! – она протянула пакет.

Ратмир улыбнулся и перевел взгляд с Нины на стоявшего позади неё Ивана – тот в обе щёки уплетал булочки, приготовленные мамой.

– Вы когда-нибудь пощадите мои тренировки? – выпалил Ратмир, принимая пакет. – Только утром занимался в зале, а вечером не выдержу и съем всё это.

– Конечно, милый, но я не в силах лишать вас маленьких радостей, а они, как ты знаешь, несут за собой большие.

– Спасибо, – усмехнулся Ратмир, посмотрев в смеющиеся глаза Нины.

Иван попрощался с мамой, а затем отвёз Ратмира и Аишу домой.

* * *

Тем же вечером Ратмир как можно тише вошёл в детскую комнату и подошёл к кровати дочери.

Горел тёплый свет ночника, имитирующий сияние звездного неба – дочь боялась спать в темноте. Если ночью она просыпалась и вокруг было темно, то начинала плакать, а заново уснуть получалось нелегко.

Сейчас Аиша тихо сопела, поджимая пухлые губки. Отец заметил, что дочь хмурилась, ей явно снилось что-то недоброе.

Частые кошмары, сопровождающиеся ночными всхлипами, тревожили Ратмира, но ещё больше он переживал из-за того, что ему, как отцу, не удавалось помочь своему ребёнку.

Аиша была замкнутой девочкой, с рождения не разговаривала и с трудом осваивала окружавший мир. Сторожилась всего и всех. Несмотря на пятилетний возраст, в котором дети уже в полной мере знакомились с буквами и прописями, ей этого не удавалось. Задержка речевого развития влияла на состояние дочери, и ему было сложно смириться с этим.

Педагоги, психологи, логопеды – ни у кого не получилось достучаться до девочки. Они лишь усугубили ситуацию, так как Аиша стала ещё пугливее и тревожнее, отчего Ратмир временно прекратил как занятия, так и попытки повлиять на ситуацию.

Аиша напоминала непроницаемый кокон, в который не удавалось попасть, и это задевало Ратмира.

Он нагнулся и поправил одеяльце на маленькой спинке. Затем также тихо вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Развалившись на диване, Ратмир смотрел телевизор, по которому крутили очередное нудное шоу. Однако взгляд напряженных глаз был устремлён сквозь экран и стены.

Перед глазами возник вечер почти пятилетней давности, когда Аише не исполнилось и года.

Это был тот самый период, от которого он всеми силами пытался отгородиться бесконечными бетонными стенами между тем, что было, и тем, что произошло.

А случилось тогда страшное.

Ратмир сжимал в руке гранёный стакан с виски. Сделав глоток обжигающего напитка, он откинул голову на спинку холодного кожаного дивана и закрыл уставшие глаза. Окно было приоткрыто, морозный воздух освежал гостиную, но не мысли.

Стоило алкоголю попасть внутрь, как тепло разлилось по телу, пытаясь унять сильно пульсирующую боль в висках.

Он не желал вспоминать прошлое, но картины тех событий упрямо настигали его, сотрясали и уничтожали остатки самообладания.

В ушах громко звенело.

Ратмир вздрогнул, когда среди всего этого шума он отчётливо различил давно забытый женский голос.

Её голос.

Лейлы.

И та самая тихая просьба, острием лезвия прошлась по израненному сердцу.

Он сделал ещё глоток уже из горла бутылки и почти опустошил её.

Но алкоголь лишь усугубил ситуацию. Голос, напоминавший мольбу, становился громче и нестерпимее.

Ратмир торопился к Тимуру, устраивавшему прощальный вечер по случаю переезда в США.

Часы показывали почти семь вечера, впереди ждала дальняя дорога на другой конец города.

Настроение было хорошим, хоть повод и не из радостных – друг детства решил перебраться в другую страну. Эта новость оказалась неожиданной для всех близких людей.

Стоя перед зеркалом и подпевая себе под нос, Ратмир изредка постукивал пятками в такт музыке, что доносилась из колонок. В очередной раз, едва касаясь рукой головы, он прошёлся по уложенным волосам, затем направился в прихожую, параллельно выключив колонки и свет в комнатах.

Стало тихо.

Ратмир не любил рубашки, жилеты и костюмы – в них он чувствовал себя некомфортно.

Джинсы и футболки, облегающие плотные рельефные мышцы тела, были для него единственной на тот момент приемлемой одеждой.

Двадцатисемилетний Ратмир чувствовал себя прекрасно, будучи далёким от всяческих формальностей. Ему было всё равно, что скажут дядя Салим или тётя Шейла. Они-то пытались донести до него, что определённый статус требует соблюдения хотя бы простейших правил приличия. Но слишком упрямый Ратмир не желал кому-то или чему-то подчиняться.

Светлые потёртые джинсы, белая футболка с V-образным вырезом, открывающая мощную шею и загорелую грудь, белые кеды и любимая чёрная зимняя кожаная куртка. Острые черты лица, коротко подстриженные волосы и высокомерный взгляд черных глаз подчёркивали природную стать. Женщины с первых секунд чувствовали его энергию, стоило ему войти в помещение.

На него обращали внимание. Всегда.

Ратмир приковывал хищные и одновременно восторженные женские взоры, которыми его окидывали с ног до головы, как дорогостоящий экспонат в музее. Он замечал устремлённые на дорогие часы взгляды, видел щенячий восторг от своей новой машины. От него не ускользало, как сердцеедки стреляли глазами по его портмоне, набитому картами и купюрами.

Статус и положение обязывали его вращаться в обществе, которое он терпеть не мог, но в котором любил щеголять огромным эго.

Прекрасно зная, что высокий рост, крепкое телосложение и статус притягивали женщин, которые крутились возле него, как пчёлы, он наслаждался таким положением вещей.

Ратмир достал ключи и уже собирался выйти из квартиры, как зазвонил мобильный телефон. На экране высветилось имя Лейлы.

– Чего тебе? – рявкнул он, раздражаясь оттого, что пришлось задержаться в дверях.

Ему хотелось как можно скорее оказаться в своём чёрном BMW и с ветерком помчаться на вечеринку Тимура, который почему-то больше часа не отвечал на звонки и в последнее время вёл себя довольно странно. Хотя он всегда был тихим и осторожным.

– Нам нужно поговорить, – прозвучал мягкий бархатный голос Лейлы.

– Давай завтра, – вновь грубо проговорил он, переминаясь с ноги на ногу.

– Это важно, Ратмир, – взмолилась девушка, в голосе которой прозвучала открытая мольба. – Жду в загородном домике.

– Я же сказал, что занят! – вспылил он. – И вообще, что ты там делаешь?

– Я накрыла красивый стол, расставила аромасвечи, устроила нам прекрасный романтический вечер. Пока Аиша у родителей, давай проведём его вместе и забудем о разногласиях? – она до последнего надеялась, что сумеет переубедить мужа. – М-м, Ратмир? Ну же, пожалуйста.

Парень нахмурился, сжав в кулаке ключи.

– Об этом не сообщают в последнюю минуту, ты понимаешь это?

А затем, не дожидаясь ответа, неторопливо произнёс:

– Я еду к Тиме! – и нервно захлопнул входную дверь. – Ты ведь знала, что он сегодня устроит прощальную вечеринку, на которой и тебе как другу следовало бы быть. Но ты почему-то оказываешься в загородном доме и причём, как понимаю, одна, – он неосознанно повысил тон, не совладав с нахлынувшим раздражением. – Вы поссорились?

Лейла расстроенно притихла, не ответив на вопрос.

– Я с кем говорю?!

– Я слышу, – коротко ответила она поникшим голосом. – Значит, не приедешь.

– Не приеду, – отрезал он, выйдя на лестничную площадку и вызвав лифт.

– И не будешь сегодня рядом? – спросила она с детской непосредственностью, отчего ещё больше взбесила его.

– Я не буду рядом с тобой, – грубо произнёс он, сжав челюсти от напряжения.

Этот разговор выводил из себя.

Эта ситуация выводила из себя.

Эти постоянные ссоры выводили из себя.

– Не приедешь? – вновь с надеждой в голосе повторила она, ожидая чуда. Но чуда не произошло.

– Нет, – отрезал он.

– Я не буду… рядом… с тобой, – повторила она прерывистым полушёпотом.

И прежде чем Ратмир беспардонно отключился, он ощутил этот отчётливый надлом женского голоса, когда слёзы бурно вырвались из груди, перекрыв всякую возможность говорить дальше.

Ему было всё равно. Ратмир мчался в своём чёрном, бликующем уличными огнями BMW навстречу ночному городу, равнодушно оставив поникшую Лейлу в холодном одиночестве, сидящей на полу и обречённо прижавшей голову к влажным от скатывающихся слёз коленям.

Через два часа Ратмир уже был с друзьями в одном из известных закрытых клубов города. Громкая музыка сотрясала сознание, всевозможные напитки и коктейли лились рекой, большой танцпол, забитый людьми, зазывал неторопливо попивавших у бара с ярко-горящими глазами. Вечеринка Тимура удалась на славу, но его самого нигде не было видно.

Ратмир не сразу заметил несколько пропущенных от Ибрагима Асадовича. Он неспеша направился к выходу, чтобы расслышать голос тестя. По пути столкнувшись лицом к лицу с одним старым приятелем, Ратмир преградил тому дорогу.

– Андрей, где Тим?! Больше получаса жду засранца! – как можно громче прокричал он.

– Я видел, как его машина уезжала, но за рулём вроде был не он!

– Ладно, понял!

Отвернувшись, Ратмир прошёл по длинному коридору и вышел из клуба, вдохнув полной грудью свежий воздух.

Был март, вокруг лежал мягкий снег, что принесла с собой суровая метель. Зима не хотела уходить, она всеми силами цеплялась за возможность остаться. И эта зима казалась особенно беспощадной.

Зазвонил мобильный.

– Я как раз… – начал он, но его перебили.

– Ратмир… – голос Ибрагима Асадовича дрожал. Он тяжело дышал, будто задыхался.

– Что случилось? – встревожился он, чуя неладное. – Аиша?.. – предположил он испуганным голосом, сильно сжав в руке трубку телефона.

– Лейла… – ответил Ибрагим Асадович дрогнувшим голосом. – Произошло страшное… – голос оборвался, из мужской груди послышался не всхлип, а вой. – Пожар…

Ратмир напрягся, чувствуя нарастающий страх. Ибрагим Асадович убитым хриплым тоном закончил фразу:

– Она не выжила.

Там, где темно, маленькая спичка ожидает мгновения, чтоб храбро рассеять тьму, пожертвовав собой.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 6

Глава 6

Зажгли сотни светил там, где годами царил мрак

Мира села в машину и стряхнула с волос снежинки. На часах было полдевятого утра. Салон машины заполнил аромат сладких духов с нотками чёрной смородины, жасмина и ванили. Духота из-за тёплой одежды сводила с ума, она сняла шарф и расстегнула несколько пуговиц на пальто.

Дышать стало легче.

Иван не торопился заводить двигатель и с интересом смотрел в зеркало заднего вида. Что-то в этот момент смутило его, отчего он замер, словно зачарованный. Что именно, понять сразу было сложно, но это явно касалось девушки, что сидела сзади.

Заметив, что машина так и не тронулась, Мира удивлённо посмотрела на затылок Ивана, а затем поймала улыбающийся взгляд голубых глаз в зеркале.

– В лес? – улыбка водителя стала шире.

Мира отрицательно покачала головой и задорно усмехнулась в ответ. Внутренняя лёгкость позволила расслабленно откинуться на спинку кожаного сиденья. Создалось ощущение, что она находилась не с малознакомым человеком, а с другом, чьи шутки не настораживали и тем более не пугали.

– В другой раз, – весело отмахнулась она.

– Ловлю на слове! – ухмыльнулся Иван, подметив явные изменения после первой встречи – хорошее настроение и отсутствие страха были девушке к лицу.

Пока Мира просматривала соцсети, машина пулей летела по трассе. По радио крутили довольно старую и её любимую песню Стинга – губы девушки невольно шевелились, когда она подпевала знакомым строчкам, а голова изредка покачивалась в такт музыке.

– Мы не надеялись вас увидеть, – признался Иван, нарушив молчание.

Мира подняла голову, осмысливая услышанное.

– Мы?

– Мы, – подтвердил водитель, глядя то на дорогу, то в зеркало заднего вида. – Я и Ибрагим Асадович, – пояснил он. – Думали, вы откажитесь от сделки, испугавшись реакции Ратмира. Точнее, мы были в этом абсолютно уверены.

Он замолчал, выжидающе поглядывая на задумчивое женское лицо.

Ей с трудом удалось объяснить самой себе, почему после инцидента в кабинете Ибрагима Асадовича тем же вечером она просмотрела договор и внимательно ознакомилась с каждым выделенным пунктом. А когда увидела сумму гонорара, из легких словно выбили весь воздух, с губ сорвалась неожиданная брань, глаза вновь и вновь пробегались по чёрным цифрам на белой бумаге, не в силах поверить в написанное.

Нет, она не ожидала такой немыслимой суммы.

Нет, она не готова была к цифре с восемью нулями.

Отложив чёрную папку на журнальный столик, Мира вста