Стихотворения 1901 г.

Таинство

Мне слышались обрывки слов святых.

Пылала кровь в сосудах золотых.

Возликовав, согбенный старый жрец

пред жертвой снял сверкающий венец.

Кадильницей взмахнул, и фимиам

дыханьем голубым наполнил храм.

Молельщикам раздал венки из роз.

Пал ниц и проливал потоки слез.

Прощальным сном, нетленною мечтой

погас огонь небесно-золотой.

В цветных лампадах засиял чертог.

Заговорил у жертвенника рог.

Возликовав, согбенный старый жрец

из чаш пролил сверкающий багрец.

Средь пряных трав, средь нежных чайных роз

пал ниц и проливал потоки слез.

1901

Великан

«Поздно уж, милая, поздно… усни: это обман…

Может быть, выпадут лучшие дни.

Мы не увидим их… Поздно… усни…

Это – обман».

Ветер холодный призывно шумит, холодно нам…

Кто-то, огромный, в тумане бежит…

Тихо смеется. Рукою манит.

Кто это там?

Сел за рекою. Седой бородой

нам закивал

и запахнулся в туман голубой.

Ах, это, верно, был призрак ночной…

Вот он пропал.

Сонные волны бегут на реке.

Месяц встает.

Ветер холодный шумит в тростнике.

Кто-то, бездомный, поет вдалеке, сонный поет.

«Всё это бредни… Мы в поле одни.

Влажный туман

нас, как младенцев, укроет в тени…

Поздно уж, милая, поздно. Усни.

Это – обман…»

Март 1901

Был страшен и холоден сумрак ночной, когда тебя встретил я, брат дорогой.

В отчаянье грозном я розы срывал

и в чаще сосновой призывно кричал: «О где ты, кентавр, мой исчезнувший брат – с тобой, лишь с тобою я встретиться рад!..

Напрасен призыв одичалой души:

Ведь ты не придешь из сосновой глуши».

И тени сгустились… И тени прошли…

Блеснуло кровавое пламя вдали…

Со светочем кто-то на слезы бежал, копытами землю сырую взрывал.

Лукаво подмигивал. Взором блеснул

и длинные руки ко мне протянул: «Здорово, товарищ… Я слышал твой зов…

К тебе я примчался из бездны веков».

Страданье былое, как сон, пронеслось.

Над лесом огнистое солнце зажглось.

Меж старых камней засиял ручеек.

Из красной гвоздики надел я венок.

Веселый кентавр средь лазурного дня

дождем незабудок осыпал меня.

Весь день старый в золоте солнца играл, зеленые ветви рукой раздвигал, а ночью туманной простился со мной

и с факелом красным ушел в мир иной.

Я счастья не мог позабыть своего: все слышал раскатистый хохот его.

Июль 1901

Утешение

Скрипит под санями сверкающий снег.

Как внятен собак замирающий бег…

Как льдины на море, сияя, трещат…

На льдинах, как тени, медведи сидят…

Хандру и унынье, товарищ, забудь!..

Полярное пламя не даст нам уснуть…

Вспомянем, вспомянем былую весну…

Прислушайся – скальды поют старину…

Их голос воинственный дик и суров…

Их шлемы пернатые там, меж снегов,

зажженные светом ночи ледяной…

Бесследно уходят на север родной.

1901

1

Сияя перстами, заря рассветала

над морем, как ясный рубин.

Крылатая шхуна вдали утопала.

Мелькали зубцы белых льдин.

Душа молодая просила обмана.

Слеза нам туманила взор.

Бесстрашно отчалил средь хлопьев тумана

от берега с песней помор.

Мы сдвинули чаши, наполнив до краю

душистым, янтарным вином.

Мы плакали молча, о чем, я не знаю.

Нам весело было вдвоем.

2

Года проходили… Угрозой седою

полярная ночь шла на нас.

Мы тихо прощались с холодной зарею

в вечерний, тоскующий час.

Крылатая шхуна в туман утопала, качаясь меж водных равнин.

Знакомым пятном равнодушно сияла

стена наплывающих льдин…

Старушка, ты робко на друга взглянула, – согбенный, я был пред тобой.

Ты, прошлое вспомнив, тихонько вздохнула, поникла седой головой.

3

Я глухо промолвил: «Наполним же чаши…

Пусть сердце забьется опять…

Не мы, так другие, так правнуки наши

зарю будут с песней встречать…

Пускай же охватит нас тьмы бесконечность – сжимается сердце твое?

Не бойся: засветит суровая Вечность

полярное пламя свое!..»

Знакомую песню вдали затянули.

Снежинки мелькали кругом…

Друг другу в глаза мы с улыбкой взглянули…

Наполнили чашу вином.

Июль 1901

Осень

Пролетела весна.

Лес багрянцем шумит.

Огневая луна

из тумана глядит.

Или вспомнила вновь

ты весенние дни,

молодую любовь,

заревые огни?

Пролетела весна – вечно горький обман…

Побледнела луна.

Серебрится туман.

Отвернулась… Глядишь

с бесконечной тоской, как над быстрой рекой

покачнулся камыш.

1901

Северный марш

Ты горем убит,

измучен страданьем – Медведица в небе горит

бесстрастным сияньем.

Вся жизнь – лишь обман, а в жизни мы гости…

Метель набросает курган

на старые кости.

Снеговый шатер

протянется скучно…

На небе огнистый костер

заблещет беззвучно.

Алмазом сверкнет

покров твой морозный.

Медведь над могилой пройдет

походкою грозной.

Тоскующий вой

в сугробах утонет.

Под льдистой, холодной броней

вдруг кто-то застонет.

Июль 1901

Как невозвратная мечта, сверкает золото листа.

Душа полна знакомых дум.

Меж облетающих аллей

призывно-грустный, тихий шум

о близости священных дней.

Восток печальный мглой объят.

Над лесом, полные мечты, благословенные персты

знакомым заревом стоят.

Туманный, красно-золотой

на нас блеснул вечерний луч

безмирно-огненной струей

из-за осенних, низких туч.

Душе опять чего-то жаль.

Сырым туманом сходит ночь.

Багряный клен, кивая вдаль, с тоской отсюда рвется прочь.

И снова шум среди аллей

о близости священных дней.

Август 1901

Пусть на рассвете туманно

знаю – желанное близко…

Видишь, как тает нежданно

Образ вдали василиска?

Пусть все тревожно и странно…

Пусть на рассвете туманно

знаю – желанное близко.

Нежен восток побледневший.

Знаешь ли – ночь на исходе?

Слышишь ли – вздох о свободе

вздох ветерка улетевший – весть о грядущем восходе?

Спит кипарис онемевший.

Знаешь ли – ночь на исходе?

Белые к сердцу цветы я

вновь прижимаю невольно.

Эти мечты золотые, эти улыбки святые

в сердце вонзаются больно…

Белые к сердцу цветы я

вновь прижимаю невольно.

Август 1901