автордың кітабын онлайн тегін оқу  Хорошее житье

Николай Успенский

Целовальник[1] с подстриженной бородкой, одетый в синюю суконную чуйку[2], распахнувшись и упершись левой рукой в свое колено, сидел за столом против своего приятеля, низенького мещанина, который пристально смотрел ему в лицо и курил трубку. Дело происходило за двумя бутылками пива.

— Да, братец ты мой, такой жисти, кажись, не будет супротив той, как я служил целовальником в Покровском… Нет!..

— Ты ведь перва был приказчиком у какого-то купца?

— Как же, как же… три года выслужил в Ливнах.

— Ну, а как торгашом-то сделался?

— Попросту: стало быть, сказать тебе по секрету, у хозяина поддели на Егорьев день[3] пудов шесть сахару, чистого рефинаду.

— Вот как! и сделался торгашом?

— И сделался торгашом. Да что! должность самая пустая эта, Иван Иваныч. И какой случай, сударь мой: прихожу опосле к одному купцу пайматься, в сидельцы, — «нет, говорит, мне таких не надо». А хозяин, тресни его бока, все расписал про меня; вся причина, толстобрюхой вникнуть не мог, как было дело: воровал-то не я, значит, а товарищи; я только принимал. Прихожу к другому, тот говорит: «Не надо!» Бился, бился, так приписался в торгаши. Что сделаешь! Близко локоть, да не укусишь.

— Эвто точно…

— Бывало, едешь, едешь с горшками али с дегтем, смехота, ей-богу!.. орешь, хочь бы те на грош кто купил. К примеру, в рабочую пору: в целом селе ни души. Горланишь: «Соли, дегтю, табаку, мол, лежит баба на боку». Хоть что хочешь делан! ей-же-ей… индо горло распухнет кричамши. На твое зеванье только собаки вякают.

— А никак, Андрей Фадеич, тут прибаутки какие-то читают! Мне их не приходилось знавать.

— Есть и прибаутки, там: «Ей тетки, молодки — охотницы до водки, старые старухи — охотницы до сивухи…» Мало ли! Да все пустое, Иван Иваныч. Я б, кажется, теперича не взял тысячи рублев ездить опять по деревням да распевать эти прибаутки. Вот целовальничья жизнь! аи лгали!.. надо прямо говорить.

— За что тебя сменили?

— Вспоминать не хотца! (целовальник шепчет на у