автордың кітабын онлайн тегін оқу Агасфер. Вынужденная посадка. Том 2
Annotation
27
12
22
5
29
26
15
25
10
14
8
20
21
7
13
19
28
6
23
27
16
1
20
11
24
26
30
4
22
28
21
25
31
9
18
19
3
24
30
2
23
17
29
Вячеслав Каликинский. Агасфер. Вынужденная посадка. Том 2
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
19
Семен стукнул в дверь гостиной и тут же просунулся следом с трубкой внутреннего телефона отеля в руке:
― Владислав Николаевич, от портье звонят: к вам какой-то посетитель от мистера Джеймса. Пропускать?
Абвер, не отрывая глаз от монитора ноутбука, кивнул головой:
― Проводи посетителя ко мне. Обыскивать его не нужно. И торчать за его спиной тоже. Покарауль снаружи, Семен, о’кей?
― Напрасно беспокоитесь, Владислав Николаевич, ― хмыкнул телохранитель. ― Я ведь французскому языку только обучен, все равно не пойму ваших секретов на инглише…
Абвер нетерпеливо мотнул головой, демонстрируя свою занятость и нежелание отвлекаться по пустякам. Хотя здесь, в пентхаусе пятизвездочного отеля Fairmont, в просторной гостиной с камином, в настоящий момент он всего лишь убивал время, осваивая новую сетевую игру. Освоение шло неважно: игра требовала мгновенной реакции и «размятых» пальцев, а с этим у Абвера нынче был напряг. Ну, вот, так и есть: стоило только на мгновение поднять глаза на Семена, и электронный противник за какую-то долю секунды успел поразить последнюю жизнь игрока…
Ладно, вздохнул Абвер. Ладно, все равно посетитель пришел. А Семен просто выполнил одну из своих обязанностей.
Часть полупрозрачной стены, отделяющей гостиную от прочего жизненного пространства Cambrigdge Suit, снова отъехала в сторону, и Семен пропустил посетителя ― американца лет сорока, спортивного вида и в неброском костюме. Не вставая с кресла, Абвер показал рукой на обширный диван напротив.
― Мистер Самсонофф? Позвольте представиться: меня зовут Руди, я от мистера Джеймса…
― Присаживайтесь, Руди, ― Абвер говорил по-английски почти без акцента, только медленно, подбирая слова. ― Вы что-то принесли мне?
― Да, мистер Самсонофф. Но прежде чем перейти к делу, я хотел бы убедиться, что разговариваю именно с тем человеком, к кому шел, ― Руди вынул из кармана похожий на обычный с виду айфон сканер и положил его на столик перед Абвером. ― Будьте добры, приложите к стеклу большой палец правой руки, сэр!
Абвер хмыкнул, выполнил просьбу и переправил «айфон» обратно к посетителю. Руди включил прибор, несколько мгновений рассматривая гирлянду светодиодов на мониторе, затем кивнул и спрятал сканер.
― Все в порядке, сэр. Извините за небольшую предосторожность ― я всего лишь выполняю инструкцию, ― говоря, посетитель проворно разгружал небольшую сумку на наплечном ремне.
Посетитель был представителем компании Global STF, специализировавшейся на спутниковых системах. Компания работала на правительство США, имела несколько оборонных подрядов, но не обладала репутацией достаточно надежного партнера ― именно за выполнение заказов «на сторону». Собственно, как и в настоящую минуту, усмехнулся про себя Абвер. Вывел его на Global STF швейцарский знакомец, Ризенталь.
Руди тем временем включил принесенный ноутбук, подсоединил в нему извлеченный из сумки спутниковый телефон и внешний жесткий диск большого объема и взглянул на хозяина:
― Для того чтобы вы смогли убедиться в эффективности и работоспособности нашей системы, дайте мне, пожалуйста, географические координаты любой точки на территории России, мистер Самсонофф!
― Момент! ― Абвер закрыл на своем ноутбуке игру, пощелкал клавиатурой и развернул монитор к посетителю. ― Вот эта точка, скажем!
Руди перенес данные с компьютера хозяина на принесенный с собой ноутбук, включил спутниковый телефон и набрал на его клавиатуре команду. Снова склонился над ноутбуком, необычайно ловко манипулируя мышкой и клавишами одновременно.
― Вообще-то это пустынный, без признаков жилья, уголок восточного побережья острова у края Азиатского материка, сэр, ― заметил он. ― Вы уверены, что вам нужно именно это место?
― Уверен, Руди! ― Абвер кинул взгляд на часы, поморщился, прикидывая разницу в часовых поясах. ― Но мне сказали, что ваша «игрушка» способна самостоятельно находить теплокровные объекты массой свыше сорока килограммов!
― Совершенно верно, сэр! Включаю поиск ― если на этом берегу кто-то есть, сейчас мы его увидим…
Он снова пробежался клавишами и удовлетворенно прищелкнул пальцами:
― Есть, сэр! Картинка хорошая ― вам повезло, сэр! Вообще-то спутники, к которым обращается с вопросами наша «крошка», имеют геостационарную орбиту ― то есть висят над заранее определенным участком земли на высоте примерно сто семьдесят миль над поверхностью. У нас есть возможность подключаться и к спутникам, которые перемещаются над заданной территорией ― правильнее, конечно, сказать, что это земной шар перемещается под этими спутниками. Но в этом случае нам пришлось бы ждать, пока нужная точка окажется в зоне видимости из космоса. Взгляните сами, сэр!
Посетитель пододвинул ноутбук заказчику. Абвер склонился над монитором, покрутил головой и лишь спросил:
― Можно ли дать большее увеличение объекта?
― С помощью этих клавиш, сэр, ― показал Руди. ― Видите? Люди сидят у костра, в руках у одного из них… Погодите-ка…
― Вот паразит… Я же просил его ― никаких компаньонов! Извините, Руди, это претензия не к вам, ― спохватился Абвер.
Словно зачарованный, он наблюдал, как две крохотные подвижные точки, отмеченные красными кружками, начинают «расти» ― словно толчками. Увеличившись в размере, фигуры теряли резкие очертания, словно расплывались. Через несколько секунд белая рамка кадра по периметру экрана «суживалась» вдвое, и в ее границах расплывчатые тени вновь обретали четкость, а «тени» становились четко очерченными фигурками двух людей. Постепенно эти фигуры заполнили почти весь экран монитора. Абвер ясно видел, что один из них сидел на полотняном складном стульчике, а второй полусидел-полулежал прямо на камнях. В одной руке у него была какая-то бумага, второй он жестикулировал. Наблюдатели ясно видели, что на макушке человека с бумагой в руке четко просвечивает небольшая лысина.
Абвер, не сдержавшись, с изумлением покрутил головой и откинулся на спинку кресла:
― Вот это техника! Слушайте, над ними, вероятно, безоблачное небо, Руди? Видимость такая, будто я наблюдаю за ними с балкона третьего этажа!
― Сейчас посмотрим, ― посетитель вывел на угол монитора дополнительное окошко, увеличил его до четверти экрана и показал заказчику. ― Практически сплошная облачность, сэр! Пасмурно. Но для «электронного глаза» спутника и его оптической системы ни облаков, ни темноты не существует!
― Да, ваша игрушка работает превосходно! Я покупаю это, мистер!
― О’кей, мистер Самсонофф! Хотя, справедливости ради, должен заметить, что компания Global STF непричастна к разработке всех продемонстрированным вам «чудес». Мы лишь компонуем уже созданные высочайшие технологии, объединяем их в одну систему, «связываем», учим работать вместе. Ну, а в вашем случае ― лишь обеспечиваем вам параллельный и незаметный доступ к этим технологиям. Однако перед тем, как вы мне передадите чек на оговоренную сумму, хотел бы кое о чем сказать, сэр…
Суть разъяснений посетителя сводилась к следующему. Благодаря программе, разработанной специалистами-компьютерщиками Global STF, система обрела способность через спутниковый телефон военного назначения «деликатно», без ведома правительственных хозяев спутников связи, подключаться к ним. И столь же «деликатно» получать копию визуальной информации, передаваемой со спутников на Землю. Система проникновения, обеспеченная паролями доступа 128-битной защищенности, обеспечивала запросы и ответы на них примерно с восьмидесяти спутников военного ведомства США и НАТО, объединенных в глобальную сеть наблюдения над территориями потенциального противника. Причем операторы спутниковых систем наблюдения в Пентагоне и предположить не могли, что кто-то может «подглядывать через их плечо».
Ноутбук, по словам Руди, сам по себе не имел никакой дополнительной электронной начинки, способной вызвать подозрения при пересечении государственных границ. Вполне обычный ноутбук стандартной комплектации, в котором лишь опытнейший специалист, да и то при условии подсказки, мог обнаружить дополнительное программное обеспечение, тщательно замаскированное в обычных предустановках. Спутниковый телефон, обеспечивающий связь с космическими объектами, передающий на них команды и через который на ноутбук «спускалась» информация «сверху», также был «пересажен» в корпус телефона, открыто продающегося в магазинах. Он не мог вызвать на таможне никаких вопросов даже при условии, что его начнет исследовать «натасканный» специалист. Основная начинка для нелегальной работы со спутниками, включая сюда пароли доступа, содержалась во внешнем жестком диске. Однако и эту дополнительную начинку специалисты Global STF ухитрились внедрить в скрытое «двойное электронное дно».
Руди показал покупателю специальную сим-карту, оживляющую это «дно» ― без нее телефон был самым обычным средством связи стандартной комплектации. Только со спецсимкой, при последующем наборе 12-значного кода доступа, в телефоне оживали импульсы, дающие команды на жесткий диск ноутбука и внешний накопитель.
― Но все это весьма условно, сэр! ― внушал покупателю Руди. ― Когда наши спутники пролетают над нашими стратегическими объектами, или в поле их зрения попадают стратегические объекты наших союзников, приводится в действие дополнительная система обеспечения информационной безопасности. В это время съем любой информации жестко контролируется. Мы не подозреваем вас, мистер Самсонофф, в том, что вы работаете на русское правительство, ― уверяю вас, что в этом отношении проведена весьма тщательная проверка. Но, как говорят в России, береженого и ангел страхует! Так, кажется? Поэтому мы встроили в программу, обеспечивающую доступ к спутниковой информации, некие ограничители. Система не будет показывать вам секретные объекты военного назначения принадлежности США и их союзников. А любая попытка перенастроить систему или каким-то образом обойти эти ограничители, приведет в действие систему самоуничтожения программных материалов и файлов.
Он порекомендовал заблаговременно скачать на внешний диск фильмы, музыкальные программы, компьютерные игры. Огромная емкость диска позволяла разместить на нем тысячи гигабайт маскирующей информации.
― Не слишком ли все это сложно для обыкновенного пользователя ПК? ― поинтересовался Абвер, с некоторой опаской поглядывая на выложенное перед ним оборудование.
― Не думаю, сэр! ― с улыбкой отозвался Руди. ― Вы же наверняка умеете пользоваться системой GPS? А сим-карту в своем сотовом телефоне меняли когда-нибудь? Вот и все! Вам остается только запомнить код доступа, оживляющий всю эту систему…
Он выключил оборудование, уложил его в кожаный темно-вишневый портфель, защелкнул замочки и выжидательно уставился на заказчика. Абвер придвинул к себе чековую книжку, поставил подпись на заранее заполненном листке и протянул его посетителю. Тот мельком глянул на цифру, кивнул и легко поднялся с дивана.
― Всего доброго, мистер Самсонофф! Будем рады видеть вас в числе наших постоянных клиентов! И не забывайте, сэр, о том, что я вам говорил! Оставляю вам все это добро прямо с портфелем, сэр! В качестве маленького презента от Global STF, сэр!
Абвер еле сдержался, чтобы не съязвить по этому поводу: какая «доброта»! Дарят «копеечный» портфель, содрав перед этим за его содержимое пятизначную сумму!
Когда посетитель исчез за матовой стеклянной стеной, Абвер немного посидел, рассеянно барабаня по вишневой коже портфеля пальцами. Потом встал и прошел на обширный балкон, на ходу крикнув Семену, чтобы тот налил ему чего-нибудь покрепче.
Однако на балконе на Абвера сразу же обрушилось яркое солнце Калифорнии и удушливый жаркий воздух, ощутимо «приправленный» смогом от выхлопов тысяч машин, двигающимся по всем магистралям и транспортным развязкам огромного города. Листья экзотических растений в кадках, в изобилии расставленных по балкону и создававших впечатление сада, тут же зашевелились от бесшумной работы скрытых в зелени вентиляторов ― те, видимо, включались фотоэлементами.
Абвер разочарованно вздохнул и решил вернуться в кондиционированную прохладу номера: какого черта хозяева отеля дерут с постояльцев лишние деньги за балкон, если на нем невозможно выстоять и пары минут?!
Взяв с подноса встретившегося ему на пороге гостиной Семена стакан со льдом, в котором лишь на дне просвечивала янтарное виски, Абвер обессилено рухнул в кресло. Прижал холодное стекло к виску, в котором билась пульсирующая жилка, поднял глаза на топтавшегося в ожидании дальнейших распоряжений телохранителя.
― Слушай, Сема, а скажи-ка мне: отчего это на здешних стаканах эмблема ООН? ― неожиданно спросил он.
Телохранитель сдержанно улыбнулся:
― Проверяете мою образованность, Владислав Николаевич? Тут и на русском языке буклетики везде порассованы: именно в этом отеле, в 1945 году, представители 51 страны подписали устав Организации Объединенных Наций.
― Понятно, ― неопределенно буркнул Абвер. ― Не трудно быть таким умным и внимательным, Сема? Не тяготит? Ладно, ступай пока… Насчет лимузина в аэропорт распорядился?
― Через три часа за багажом придут, Владислав Николаевич, ― Семен проглотил обиду от резкости шефа, смотрел, как и прежде, невозмутимо.
― Сколько нам лететь до Майами? ― Абвер, высоко подняв донышко стакана, вылил в рот виски, кусочек льда выплюнул на ковер. ― Налей-ка еще, да не скупись на это пойло: все равно полную бутылку в счет включат…
― Туда 5 часов 20 минут лета, Владислав Николаевич, ― наизусть ответил Семен, разворачиваясь в сторону бара. ― Вылет в 20.55 местного времени, прибытие в Майами в 05.20, с учетом смены часовых поясов. Через два часа ― вы рейсом той же авиакомпании отправляетесь в Джорджтаун. Время в пути ― всего полчаса. Но прилетаем в 10.00 местного времени ― опять смена часового пояса…
― Вызубрил? Никак обиделся на меня, Семен? ― равнодушно поинтересовался Абвер. ― Ну, извини, если что. Перебрал я вчера, Сема, вот и злюсь… А ты ближе всех, так что терпи! Тем более что, начиная с Майами, наши с тобой трудовые отношения вступают в новую фазу, Семен!
― Распоряжайтесь, Владислав Николаевич! ― Семен поставил перед Абвером подносик со стаканом, наполненным на две трети. ― Хотя я и так у вас, что называется, прислуга за все…
― Точно, обиделся! ― хохотнул Абвер. ― Ты был взят простым телохранителем, «пушечным мясом», проще говоря. Потом, гляжу, масло у парня в голове есть ― поручения поделикатнее начал давать. Считай, референтом стал, Семен! И жалованья добавил, между прочим ― не забыл, Сема?
― Спасибо, помню, Владислав Николаевич. Может, содовой добавить?
― Не-е, я еще не настолько американизировался, чтобы их пойло разбавленное хлебать! Запить ― это по-нашенски, хотя, на мой вкус, лучше минералки в этом деле нету… Так вот, Сема, друг ты мой верный, в Майами мы с тобой на время разделимся! Как в песне раньше, помнишь? «Дан приказ ему на Запад, ей ― в другую сторону»?
― Не пойдет, Владислав Николаевич! ― решительно воспротивился тот. ― Референт, «херент», секретарь ― все это параллельно! Я вас охранять должен! Так в нашем контракте записано! Подать чего, принести, расписание ваше напомнить, позвонить ― всегда пожалуйста, если я рядом. А если насчет разделиться ― нет, не пойдет!
― Да брось, Семен! Что со мной тут-то произойти может? Не Русь дикая, цивилизация!
― А если произойдет? В контракте ведь ясно записано: за шкирку меня и на улицу, безо всяких выплат и компенсаций. Вас «грохнут», не дай бог, конечно, а я в ответе… Нет, не пойдет!
Абвер поглядел на телохранителя долгим взглядом, пожевал задумчиво губами, под конец рассмеялся:
― Вот что мне в тебе нравится, Сема, так это искренность твоя! Непосредственность! Другой бы «кино гнать» начал ― не могу, дескать, Владислав Николаевич, на душе неспокойно будет, волноваться стану, жалко мне вас, мол… А ты правду в глаза лепишь: финансово страдать не желаю! Без рекомендаций, если что, остаться не могу… Молодец, Семен!
― А хоть бы и так…
― Ладно, замяли. С точки зрения делового человека, ты прав, конечно! Вернемся в Белокаменную ― контракт перепишем, слово даю! А пока мы тут ― устно прошу: помоги, Семен! Мне без тебя тут быстро не управиться, ― Абвер «рванул» сразу полстакана чистого виски, скривился, запил содовой. ― Половину процента с суммы сделки получишь, если все удачно прокрутим, Семен! А сделка «нехилая», твои полпроцентика будут равны 250 «тоннам баксов»! Чуешь, «сынку»?
― Не надо мне вашего полпроцентика, Владислав Николаевич! Я человек простой…
― Хватит, Семен! ― голос Абвера построжел. ― Говорю: надо помочь ― значит, поможешь! Со всеми вытекающими процентиками!
Абвер встал, вышел в спальню. Там дважды лязгнула стальная дверца сейфа. Вернувшись на диван, Абвер вынул из папки пачечку сколотых степлером листов, протянул Семену:
― Тут коротенькие справки по каждой стране и их банковской системе. И инструкция, над которой твой работодатель в поте лица две ночи тут трудился. Почитай, изучи. Не успеешь тут ― в самолете дочитаешь. А в Майами, извиняй, отберу бумаги! Только карточку с перечнем банков разрешу оставить. Сделаешь все как надо ― полпроцентика оговоренных ― твои. Слово! Сиди тут, читай. А я подремлю пока…
Хлопнув на прощанье телохранителя по плечу, Абвер допил виски и направился в спальню.
Семен Мезенцев проводил его обычным маловыражающим взглядом, убрал бутылку с остатками виски в бар. Захватив с собой бумаги, он устроился на низкой софе возле двери на балкон и принялся за чтение.
Мезенцевым Семен стал при зачислении в Иностранный легион, элитную часть сухопутных войск Франции. Этому предшествовали два года постоянных переездов с места на место после окончания контрактной службы в Чечне.
Разведгруппа, которой Семен командовал в звании старшего сержанта, преследовала уходящих в горы боевиков. И на третий день изнурительной погони обнаружила беглецов в добротном доме в самом центре маленького горного селения. Дом был взят в плотное кольцо, однако отдавать приказ о штурме старший сержант не решался: соседи сообщили, что, кроме «гостей», в доме находится семья из пяти человек, в том числе двое маленьких детей.
Командир группы пробовал вести с засевшими в доме боевиками переговоры, но его никто не слушал. А к вечеру к сержанту пришла делегация местных жителей. Крепкие старики, глядя на спецназовцев с плохо скрываемой неприязнью, велели им уходить из села. Мы знаем людей, которые забаррикадировались в этом доме, сказали сержанту. Они настоящие мужчины, и они никогда не выйдут с поднятыми руками. Если вы начнете стрелять, могут погибнуть те, кто живет в этом доме. А родной брат хозяина дома ― очень большой человек из Грозного. Он строго накажет обидчиков своей кровной родни. Лучше уходите, расскажете своему командиру, что не нашли беглецов. Мы сами разберемся с этими людьми…
Дороги в горах были размыты затяжными дождями, и подкрепления не предвиделось. Командир, с которым сержант вышел на радиосвязь, обругал его на все корки и приказал начинать штурм. И сержант отдал соответствующую команду.
Через три минуты после начала операции спецназовцы подавили автоматный огонь и ворвались в дом. Трое боевиков лежали под окнами в лужах крови: снайперам группы захвата, как выяснилось позже, удалось в первые же секунды боя нейтрализовать их. Но кто же тогда стрелял по штурмующим до последнего? Семен узнал это, когда увидел три автомата в руках двух молодых женщин и подростка.
Кевларовый жилет, самопально усиленный стальными пластинами с брони сбитой вертушки, спас Семену жизнь: автоматная очередь лишь отбросила его в угол. Очухавшись, он увидел, что женщины с автоматами, пользуясь тем, что в них не стреляли, успели расправиться с двумя его товарищами. Семен выдернул из гранаты чеку и катнул ее под ноги защитницам, успев укрыться от осколков за стеной дома…
А через две недели его нашел тот самый всесильный человек из Грозного, о котором поминали старики. Кто передал или продал ему копию рапорта старшего сержанта, в котором по требованию начальства было описано все боестолкновение в горном селе, так и не удалось выяснить. Вместе с этим «признанием» в руки «большого человека» попали и данные из досье контрактника Семена. «Большой человек» приехал в расположение части Семена на «мерседесе» с номерами спецгаража президентской администрации республики. И, стоя у ворот (внутрь его все же не пустили), громко подтвердил клятву на Коране: найти убийцу двух его племянниц и вырезать ему сердце.
Семена перевели в другую часть, потом в третью ― уже за пределами Северного Кавказа. Но руки у «большого человека» оказались действительно длинными: спустя самое непродолжительное время старшего сержанта дважды разыскали, и только чудо дважды спасало его от кровников. Потом людям с большими звездами на погонах прискучило чувство постоянной опасности за свою карьеру из-за какого-то сержанта. Контракт с ним был досрочно расторгнут, и парня выпроводили на гражданку: пусть прячется или разбирается с теми, кто его преследует, самостоятельно.
Сам Семен преследователей не боялся ― но не желал подставлять мать, брата и прочих родственников. Почти два года он жил то у одного, то у другого знакомого, пробовал переехать в Беларусь, в Киргизию ― но разведка у кровников оказалась на высоте. И, в очередной раз чувствуя приближающуюся опасность, он снова и снова бросал все и уезжал на новое место ― пока кто-то не посоветовал ему перебраться во Францию и попытать счастье в Иностранном легионе.
Еще до 2000 года записаться в Легион мог любой иностранец, даже со «шлейфом» преступлений, совершенных у себя на родине. После Второй мировой войны в рядах Иностранного легиона оказалось около тысячи эсэсовских солдат и офицеров, бывших русских, украинских и прибалтийских полицаев ― почти 80 процентов всего личного состава Легиона. Однако новые времена заставили французские власти отказаться от практики тотальной вербовки «солдат без имени и без прошлого» ― лишь бы здоровье соответствовало. И кандидатов стали при зачислении «пробивать» через учеты Интерпола. Таким образом, откровенные уголовники, попавшие в списки разыскиваемых международной полицией, стали получать в Легионе от ворот поворот.
Однако практика вербовки «солдат с проблемами» в Легионе сохранилась. И если кандидат, прошедший жесточайший отбор в первые три «учебные» недели, при зачислении заявлял о своем желании изменить свою личность, ему всегда шли навстречу. Заявил о своем настоятельном желании изменить имя и Семен. И получил эту фамилию ― Мезенцев.
Со временем он узнал, что более 60 процентов его собратьев по Иностранному легиону носят не свои имена…
Подписав первый контракт на пять лет службы в Легионе, Семен Мезенцев был на два с половиной года отправлен с ротой таких же новобранцев сначала в Новую Каледонию, а позже в Гвиану. Это было условием: честь служить Франции на ее территории легионеры получали лишь после того, как достойно зарекомендуют себя в заморских владениях.
Новички в Легионе зачастую приходили в отчаяние от жесточайшей муштры первых недель службы, от физического и психологического прессинга сержантов-наставников. В этом смысле выходцам из России было гораздо легче: отечественная дедовщина давала тем, кто успел хлебнуть солдатчины на Родине, сто очков вперед любым жесткостям французских сержантов. Без особых нравственных и физических мук прошел через учебку Легиона и Семен.
Вернувшись во Францию, он вскоре получил вид на жительство, перспективы получения гражданства и пожизненной пенсии через 20 лет беспорочной службы в Легионе. А в самое ближайшее время ему были обещаны нашивки капрала: начальство было в восторге от уровня подготовки бывшего российского спецназовца, умения выживать в невероятно сложной обстановке, быстро соображать и вести за собой товарищей по оружию.
Однако служба в Иностранном легионе кончилась для Семена еще до выслуги первого пятилетнего контракта: неудачное приземление во время учебного прыжка с парашютом повредило ему мениск колена. Ему выплатили весьма достойное выходное пособие, выдали документы на имя Мезенцева и… выслали из Франции. Правда, с блестящей характеристикой, которая позволила ему довольно быстро попасть на заметку менеджера по персоналу одного из неафишируемых московских агентств, специализирующихся на подборе кадров в ближнюю охрану богатых и очень богатых новых русских нуворишей. Так он и попал к Абверу.
Служба оказалась не слишком трудной, но порой достаточно противной. Основной минус состоял в том, что большие боссы быстро привыкали к мысли о том, что постоянно находящийся рядом телохранитель вполне может быть и посыльным, и уборщиком, и официантом. Определенное беспокойство вызывало и то, что ближняя охрана не только невольно посвящалась во многие тайны хозяина, но и получала порой приказы, противоречащие закону. Если первое вынуждало постоянно жить в нервном напряжении от возможности первым попасть под подозрение в разглашении тайн, то второе могло довести и до тюрьмы.
К минусам своей службы Семен относил и то, что он не принадлежал себе все 24 часа в сутки. Абвер много ездил по свету, и Семен сопровождал его во всех поездках, даже если необходимость сопровождения телохранителя была весьма сомнительной. Летал он, как и босс, исключительно в салонах бизнес-класса, соответствующими были и отели. Однако многообразие мира Семен видел лишь глазами своего босса: времени на то, чтобы просто пошататься даже по окрестностям отеля, поглазеть на достопримечательности далеких стран у него просто не было. В контракте был оговорен и запрет на общение с кем бы то ни было из людей вне окружения Абвера. А это означало, что Семен был всегда и всюду один. С годами одиночество тяготило его все больше и больше. А выхода не было ― или продолжай служить, или уходи…
То, что Абвер отправлял Семена в «самостоятельное плавание» на несколько дней, было неожиданным и весьма многообещающим ― что-то вроде отпуска экспромтом. Но какое поручение ему уготовлено?
Разумеется, Абвер не делился со своим телохранителем своими бизнес-планами и проектами. Однако, будучи постоянно рядом, Семен не мог не делать вполне очевидных выводов из его действий, встреч и намерений.
Так было и с Мишей Алдошиным: собираясь встретиться с ним на Сахалине, Абвер поставил перед Семеном конкретную задачу. Он собирался сделать Алдошину предложение, от которого тот постарается отвертеться. Возможны неприятные нюансы, Семену следует быть неподалеку, и в нужный момент продемонстрировать упрямцу не только серьезность намерений босса, но и безрассудство возможных попыток сопротивления либо агрессии.
Сахалинец был сломлен и стал работать на Абвера. Характер его работы был очевиден: для чего привлекать «черного археолога», если не для поиска того, что Абвер желал заполучить? Семену было велено взять на себя линию связи с Алдошиным и докладывать о проблемах, которые могли у того возникнуть.
Проблемы возникали, и Абвер их «разруливал» ― зачастую опять-таки через конкретные поручения Семену. Таким образом, общая картина порученного сахалинцу дела постепенно обретала для телохранителя и доверенного секретаря по совместительству конкретные очертания и детали. Алдошин искал для Абвера нечто очень ценное. Этот артефакт попал на остров то ли в военные годы, то ли сразу после окончания на Сахалине боевых действий. О поручении Абвера и цене вопроса сумел пронюхать мелкий бизнесменишка, которого босс использовал для знакомства с Алдошиным. Пронюхал, попытался войти в долю, а когда получил отказ, начал строить козни.
Собираясь в нынешнюю поездку, Абвер обронил несколько фраз, позволившим Семену сделать вывод о том, что в Америке будут решаться не только деловые вопросы, связанные с легальным бизнесом. Несколько раз во время поездки босс связывался ― по скайпу, кодированной электронной почте и просто по телефону ― со своим швейцарским знакомцем Ризенталем. И это позволило сделать еще несколько выводов: то, что должен был отыскать на своем острове Алдошин, предназначалось Ризенталю; тот приготовил на номерном анонимном счете в банке на Кайманах обусловленную сумму. Финансовый консультант Абвера в Сан-Франциско посоветовал ему сразу же после получения доступа к этому счету немедленно «разбить» 50 миллионов долларов на множество мелких счетов в разных банках стран Карибского бассейна и аккумулировать их где-нибудь на другом конце земного шара.
И вот теперь ― распоряжение о самостоятельном «турне» Семена с упоминанием карибских банков.
Дело было ясное: Алдошин, судя по некоторым признакам, вот-вот должен был найти артефакт, а Абвер ― получить свои 50 американских лямов. Вот босс и страхуется заблаговременно ― хочет сразу же по получению спрятать их. Он откроет в банке на Большом Каймане свой счет и оставит банкирам распоряжение с перечнем банков, счетов и конкретных сумм, которые те сразу же перенаправят по нужным адресам. Для этого будет достаточно короткой команды по электронной почте в банк на Кайманах из любой точки земного шара ― и миллионы долларов начнут быстро «расползаться» по невидимым и никому не известным каналам. С тем, чтобы вскоре столь же незаметно слиться на никому не ведомом счете.
Но «рыть» эти каналы дистанционным путем невозможно, а одному справиться ― слишком хлопотно. Да и небезопасно, видимо ― вот Абвер и решил привлечь к этому делу Семена.
Вздохнув, тот очнулся от размышлений и опустил глаза на выданную ему распечатку.
По разработанной Абвером схеме, Семену Мезенцеву предстояло самостоятельно вылететь из Майами в «блиц-турне» в Панаму, Коста-Рику и Гондурас и открыть в тамошних банках восемь депозитных номерных счетов без указания имени владельца. Счета должны быть транзитными: сразу после поступления на них денег банкиры получат инструкцию безотлагательно совершить транзакцию их на Кипр и в Сингапур. Номера счетов в Bank of Cyprus и RHB-Bank были уже известны.
Семен полистал остальные странички, хмыкнул: надо же, босс не поленился поискать в Интернете короткие справочки по каждой стране, по их банковским системам, таможенным правилам и даже транспортным возможностям. Впрочем, скорее всего, эту работу выполнил для него этот плюгавый финансовый гений из Сан-Франциско.
Что ж, вздохнул Семен. Что ж, работенка не пыльная и нетрудная. В паспорте, который Абвер позавчера отобрал у Семена, наверняка уже стоят визы для въезда в страны Карибского бассейна. Ну, а командировочные и представительские ему вручат в Майами. Черт возьми, вот это сюрприз! Совсем неплохо: почти отпуск!
Скверно другое: со временем большие боссы, обычно всегда начинают осознавать, что их наемные работники, оказывается, знают слишком много…
20
Третий день в поле начали чуть рассвело ― торопились к обеду закончить незавершенную накануне, как и предсказывал Морин, разметку. С моря дул пронизывающий, совершенно не летний ветер. Волны сердито бились в валуны, а в широких промежутках между ними старались длинными пенистыми языками дотянуться до ног копарей.
К 11 часам утра с разметкой было покончено, и Алдошин с Мориным побрели вдоль берега к лагерю.
― Кофеечком мы с тобой уже после побудки кишки пополоскали, сейчас белками плотно подзаправимся, без кофе! Чай с моими травками таежными, только чай, Саня, ― и в поле! ― радовался Алдошин. ― Часов до пяти «подолбим» ― больше в первый день не рекомендуется, пожрем, опять-таки… Слышь, Сань, я про «земляного деда» чуть не забыл! Хочешь не хочешь, а бутылку из энзэ открывать надо! Иначе нам удачи не видать, Саня! Только, чур, уговор: до вечера ― ни капли!
― Земляному можно, а живому ни капли?!
― Нагрузка физическая у нас большая, Саня! Выдохнемся быстро. Да и примета поганая, ― схитрил Алдошин, наизусть знающий слабую жилку старого друга. ― Первый вечерний костер ― непременно со «шнапсом». А дальше, до первой «зачетной находки» ― ни-ни, Саня! Либо, не дай бог, конечно, до окончания полевых работ!
― Миша, гляди! Никак лодка? ― Морин, приставив ладонь к бровям, силился рассмотреть мутноватое пятнышко, появившееся на фоне огромной мрачной скалы, прикрывающий пляж со стороны Стародубского.
― Вот черт, плывет ведь кто-то! ― подосадовал Алдошин. ― Бинокль не взял с собой, не видать ничего… Вроде не к нам, мимо? Может, к рыбакам прибрежным, которые у Янтарного расположились?
Мужчины, остановившись, с минуту вглядывались в море. Первым отвернулся от волн Морин, сплюнул, испытующе глянул на шефа и напарника:
― Несет, Миша, кого-то черт сюда несет! Сначала бурун от мотора сзади проглядывал, сейчас не видать ― к берегу, значит, к нам повернули…
― Эх, вчера надо было «деду» налить! ― подосадовал Алдошин с полной серьезностью. ― Моя вина… Ну, что теперь горевать-то, «девственность» потерявши… Неужели туристы приблудные, а, Сань? Вот выбрали местечко для отдыха, мать их…
― Мы-то выбрали! ― хмыкнул Морин. ― Не своей волей, правда… Что делать-то будем, штандартенфюрер?
― А чего тут поделаешь? В таких случаях, чем больше гонишь, тем больше люди остаться желают. То ли из вредности, то ли из других низменных побуждений… Даже не знаю, Саня! А у нас тут уже шнуры натянуты… Если на якорь встанут тут, вопросы начнутся! Вот черт! Сорвут ведь нам «долбежку», поганцы! Точно, к нам плывут!
― Да-а-а… И шнуры еще наши… Думай, шеф! Ты у нас начальник, тебе и думать!
― Так, шнуры, шнуры… Ты, Саня, не вешай нос ― будем все-таки надеяться на лучшее! Может, бензином разжиться думают, или случилось что… Ну, а готовиться надо к худшему. Значит, если они к нам… ― Алдошин замолк, напряженно размышляя о возникшей проблеме. ― Шнуры… Разметка…
― Миша, идейка появилась! ― неуверенно предложил Морин. ― Со шнурами как раз… Давай скажем, что мы не туристы, а официальные представители зеленых! Что тут утечка ядовитых отходов каких-нибудь, а? Что пароход проходящий бочки с химией ядовитой потерял, произошло заражение береговой полосы, а? Сейчас такое повсюду! «Проглотят»!
― Санек, ты гений! Черт, времени на обдумывание и доведение идеи до кондиции мало. Но ты молодец! Беги вперед, в лагерь, возьми ружье и бумаги в моем рюкзаке какие-нибудь с печатями поищи! Есть у нас что-нибудь? С печатями?
― Накладные разве что от заправки акваланга… Там красная мастичная краска, издали эффектно должна смотреться, ― Морин тяжелой рысью бросился к палатке.
Надувшая лодка была уже совсем близко от берега. За ее задранным на скорости тупым носом Алдошин не мог разглядеть число «гостей». Но вот напряженный рокот мотора сменился тихим урчанием, лодка метрах в 15 от берега опустила нос, резко сбавила ход. Алдошин, не глядя на подбегающего от палатки напарника, шагнул вперед, властно поднял вверх обе руки:
― Господа-товарищи! ― зычно крикнул он. ― Высадка на данном участке запрещена! Токсичные отходы! Местность заражена!
На лодке переглянулись. Только сейчас Алдошин пересчитал всех новоприбывших ― их было четверо. Один молодой мужчина у мотора и три девицы. Девицы первыми и вступили в полемику:
― А кто запретил? А вы кто тут такой? Нам никто не говорил…
― Да мы ненадолго, командир! ― примирительно начал моторист. ― Вторую лодку дождемся, и дальше пойдем…
― А ну, стоять! ― рявкнул сбоку Морин, заметив, что мужчина с причальным концом в руках собирается спрыгнуть за борт.
― Че, стрелять начнешь? ― насмешливо отреагировала одна из девушек. ― Только попробуй!
― Смелый какой! Витька, не бойся!
― Господа-товарищи, ― снова заговорил Алдошин. ― Господа туристы, огнем высадке мы препятствовать, конечно, не имеем права. Это вы верно сообразили. Но предупреждаю: если вы все-таки высадитесь, то мы вас отсюда уже не выпустим! Вот на это право у нас есть! Будете дожидаться катера с дезактивационным оборудованием! Распространения заразы не допустим!
Ход был верным, туристы притихли, переглядываясь.
― А что за зараза тут? ― снова начала дискуссию самая смелая из девиц. ― Чем докажете? Вы же ходите здесь, и ничего!
― Нам и доказывать ничего не надо, барышни! ― усмехнулся Алдошин. ― В карантине вам все докажут. Еще и штрафанут по полной, за сопротивление… Нам-то прививки сделали, и то, честно говоря, «очко играет»!
― Да что тут такое стряслось-то? ― уже серьезно поинтересовался мужчина.
― Военные товарищи бочки какие-то перевозили на плашкоуте, и рассыпали эти бочки. Гнилые они оказались, ― начал на ходу импровизировать Алдошин. ― Сами «вояки» быстренько противогазы понадевали и смыться по-тихому хотели, да наш патруль их тут накрыл. Что там в бочках ― виляют, темнят. Документов нет. Катер наш за документами в их часть пошел. Так что, ребята, давайте по-хорошему отсюда. Видите ― мы и участки для детального анализа грунта разметили…
Алдошин махнул головой в сторону рядов натянутых ярких шнуров.
― Витя, давай-ка отсюда подобру-поздорову двигать, ― решительно тряхнула гривой черных волос одна их девушек. ― А то и вправду в карантин вонючий вместо лона природы попадем!
― И докуда тут заражено? ― поинтересовался Витя, бросая свернутый причальный конец под скамейку и садясь к мотору.
― Вы по-над берегом идите, ― посоветовал Морин. ― Как наши шнуры кончатся, так и опасная зона, считай, позади. Только я бы на вашем месте еще на пару километров отошел бы, для гарантии! Берег-то большой. Спасибо за понимание, ребята!
― Да ладно! Это вам спасибо! ― вразнобой откликнулись девушки. ― Давайте тут, разгребайте свою заразу!
Мужчина включил реверс, и лодка стала удаляться от берега.
― Приходите в гости, мальчики! ― донеслось на прощанье. ― Только справки приносите о здоровье!
Взревевший мотор заглушил дружный хохот. Лодка, осев на корму, помчалась к дальнему края пляжа.
― Очень удачно удалось туристов сплавить, ― констатировал Морин, провожая непрошенных гостей долгим взглядом. ― Первый блин, считай, не комом! Слушай, Миша, может, нам запрещающие знаки какие-то вдоль берега надо было расставить?
― Не знаю, ― протянул Алдошин. ― Такая «афиша» может вызвать если не дополнительные вопросы, то обратный эффект. Где гарантия, что кто-нибудь не стукнет про токсикологическую опасность тем же зеленым, или еще кому из власть предержащих? «Зачешут репу» ― а почему, мол, мы ничего не знаем? Приедут выяснять… Нет, Саня, обойдемся как-нибудь! Давай позавтракаем и начнем, благословясь!
― Яволь, герр оберштурмбанфюрер! Пошли жрать в таком разе…
Покончив с завтраком, копари начали «прозвон» первого участка. Алдошин отдал приятелю вторую пару наушников, подключенных к своему металлоискателю, и на ходу проводил «мастер-класс».
― Основная задача нашего прибора, Саня, ― определять металлы в земле, ― учил напарника Алдошин. ― Вот с определения глубинной чувствительности и начнем. Отрабатывать обнаружение разных предметов, выполненных из различных металлов, нынче не будем. Хотя в иных условиях очень важно понимать, Саня: всегда ли «клюшка» различает цветные и черные металлы?
Морин кивал, хмурил брови, прислушиваясь к «симфонии», льющейся из наушников.
― Сегодня я «выставил» прибор на большую массу. Мы не ищем монеты и прочую мелкую дребедень. Саня, важно запомнить звуковую реакцию на те или иные металлы и связь звучания с настройкой! ― вдалбливал Алдошин. ― Вот давай мы с тобой попробуем определить, вызывают ли звуковой фон разные неметаллические предметы? Моя «клюшка» проверенная, однако даже самый надежный прибор иногда начинает «глючить». Встречаются вполне фирменные «клюшки», которые начинают выть на кирпичи, как на железо, хотя железа в кирпичах сроду не было. А то «играют тревогу» при обнаружении валунов, которые копарю приходилось вытягивать из земли и осматривать… Ага… Слышишь, Саня? Есть реакция! Что теперь делаем?
― Копаем! ― Морин воинственно потряс лопатой
― Вот бестолочь! Учишь тебя, учишь… Не была б фирменным «фискарем» моя лопата, попросил бы показать класс! Много ты в этих камнях лопатой накопаешь, Саня? А щупы? Я тебе пару таких же, как у меня, давал ― где они? Нож копарский где?
― Миша, тем ножом, что ты дал, таракана не кастрируешь! Тупой как валенок. А щуп где-то был… Один взял, грешник. Потому как второй, большой ― он вообще на пику погонщика слонов похож! На полноразмерном черенке от лопаты толстенный прут ― у меня ж всего две руки, Миша, не забыл? Это я еще сегодня по твоему требованию металлоискатель не взял.
― Объясняю для особо тупых. Глазоньками на меня смотри, Саня! Я вооружился «клюшкой», двумя щупами и ножом копаря. Лопату не взял, как видишь ― грунт для нее тут неподходящий. Большой щуп ремень наплечный имеет, до поры до времени за спиной. Малый у пояса, как и нож, тоже рук не занимает. Прибор «заголосил» ― я его одной рукой придерживаю, а щупом малым и глубину залегания металла определяю, и его границы. Нож у копаря не для нарезки колбасы, им и края объекта можно определить, и копать можно ― причем одной рукой, не опуская «клюшку» на землю. Я ж тебе теорию раза два преподал, Саня!
― Так одно дело теория, а тут наглядно все. Теперь понятно…
― Ну, а раз понятно ― сообрази-ка: какие еще предназначение у малого щупа и ножа? Кроме определения границ находки?
― Иди в жопу, Миша! ― без злости «направил» приятеля Морин. ― Хорош насмехаться ― покажи сам, без экзаменов!
― Ну, смотри: протыкаешь грунт и одновременно слушаешь. Щуп или нож покажут по звуку ― металл внизу или камень, деревяшка. Гляди!
Алдошин, не выпуская из левой руки металлоискатель, опустился на колено, потыкал коротким щупом, потом рукой в перчатке сделал в камнях ямку. Засунул туда под углом нож копаря, и, действуя им как рычагом, извлек на свет край ржавой автомобильной рессоры. Отложил «клюшку», и уже двумя руками, поднатужившись, вытянул рессору на поверхность.
― И для чего пыхтеть, вытягивать эту дрянь надо было? ― поинтересовался Морин. ― И лежала бы себе дальше железяка хренова!
― Она же снова «зазвенит», чудак-человек! ― рассмеялся Алдошин. ― Не я, так другой копарь время на нее потратит… Ладно, пошли дальше, бездарь!
Алдошин, хоть и захватил из лагеря мощный армейский бинокль с дальномером, нарочно заставил себя не глядеть на южную оконечность каменного пляжа, где появились яркие пятнышки двух разбитых палаток туристов, мелькали фигурки, и к небу поднималась еле видимая с расстояния полутора-двух километров полоска дыма от костра. Несколько раз он ловил на себе вопросительные взгляды приятеля, явно недоумевающего по поводу «лишней» тяжести на шее у шефа экспедиции. Однако Морин ничего не спрашивал ― видимо, опасался снова попасть впросак с неуместными вопросами. А не глядел Алдошин в сторону туристов по одной причине, которую не хотел афишировать, ― он просто боялся сглазить непрошеных гостей. «Помяни черта ― он и явится».
Невесть откуда взявшаяся лодка с туристами не давала ему покоя с самого утра. Что-то тут было не так. Судя по экипировке, туристы были явно не местными ― не из областного центра, так с материка. Но чего их принесло на этот Каменный пляж? В июне-июле на Сахалине хватает и более приятных для отдыха местечек ― с песчаным дном, ласковым морем. Тут не покупаешься, не позагораешь ― какой-то чертов угол с вечными холодными ветрами, затянутым хмурым небом, острыми камнями под ногами ― куда ни глянь.
И состав ― один парень, три девки… Странный состав! Они, правда, упоминали про вторую лодку, которую поджидали ― однако время шло, никто более на горизонте не появлялся. Более того: что-то подсказывало Алдошину, что никакой второй лодки и в природе не существует.
Что же это за странные туристы? Алдошин не сомневался, что они не раз смотрели в их сторону. И если у них была более-менее мощная оптика, то туристы наверняка уже рассмотрели, что «ликвидаторы» занимаются чем-то не тем. Не свойственным типичным ликвидаторам делом. По идее, зеленые должны делать что-то вблизи берега ― собирать, допустим, образцы «зараженного» грунта, брать пробы воды…
Можно, конечно, и успокоить их на этот счет ― создать видимость кипучей деятельности по отбору проб и образцов вдоль. Но времени терять не хотелось.
Покончив с верхней частью первого участка, копари присели на валуны перекурить. Курил, собственно, только Морин ― Алдошин, взяв у него сигаретку, так и размахратил ее в пальцах.
― Ну, сам не хочешь на визитеров глядеть ― дай тогда бинокль, я посмотрю! ― догадливо усмехнулся Морин. ― Этакое лихо на шее с самого утра таскать ― и даже не полюбопытствовать.
Он приложил бинокль к глазам, подрегулировал настройку дальномера.
― Экие поганцы, на самой границе нашей разметки расположились ведь! Аккурат где шнуры кончаются, ― констатировал он. ― Просили ведь их ― разбейте лагерь подальше! Там, в полукилометре, и ручеек какой-то есть…
― Ну и чем они там занимаются? ― равнодушно поинтересовался Алдошин.
― Парень с девчонкой одной в лодке, от берега маленько отплыл и снасть какую-то ставит. Не могу разобрать… Сетку, что ли?
― А остальные?
― Одна девчонка возле костра, другой что-то не видать. В палатке, наверное, ― Морин вернул бинокль, в несколько затяжек прикончил сигарету. ― Продолжим наши игры, начальник? Кстати, я так и не понял, Миша: а на какой максимальной глубине твоя «клюшка» металл видит?
― В зависимости от грунта в основном. Но и другие составляющие есть. Здесь, например, грунт просоленный, минерализованный. Камни, опять-таки. С учетом этого, сантиметров на семьдесят-восемьдесят глубины «прозвона» гарантию достоверности дать можно. С учетом того, что искомые предметы ― не монеты, слава богу, и имеют значительную массу, достоверность можно повысить до метра.
― А если летчики-янки от души потрудились и глубже закопали?
― Тогда не найдем, Саня! ― вздохнул Алдошин. ― Однако лично меня греют ситуационные соображения. Зима, глубокий снег, сама аварийная ситуация, возможные ранения при вынужденной посадке. И конечно, то, что летчикам не было нужды особо в каменное неудобье углубляться. Они ― не владельцы, а случайные перевозчики ― раз! Бросить доверенный груз проще, но нельзя. Не потомкам же оставляли, рассчитывали выжить и сообщить начальству координаты. А координаты эти ― на чужой территории, неторопливые поиски тут никто бы разводить не позволил. Значит, спрятали в пределах легкой доступности ― это два! И третье соображение ― не золото в слитках ведь прятали, не самоцветы. Не штабные секретные документы… Думаю, они просто не знали об истинной ценности своего груза. Догадываться догадывались наверняка, но не больше.
― Соображения дельные, принимаются, ― согласился Морин. ― Но есть и возражения. Вот гляди, штандартенфюрер: мы начали искать под утесами. Скалы тут не монолитные, на глаз видать. Дай-ка мне большой щуп свой, Миша…
Морин поднялся, подошел к самой каменной стене, вздымающейся кверху. Поискал глазами подходящую щель в камнях, с силой воткнул в нее заостренный прут и стал раскачивать его как рычаг. Не прошло и нескольких секунд, как с полтонны глыб и мелких камней с шумом рухнули вниз.
― Видишь, Миша? Им и особо стараться ― ворочать внизу камни руками ― не надо было! Чуть прикопал клад, расшатал стену ― и пожалуйста! А если щель побольше найти и гранату, скажем, сунуть ― полскалы рухнет!
― А фактор доступности? ― возразил Алдошин. Однако было видно, что наглядная демонстрация произвела на него сильное впечатление. ― Слушай, Саня, ты не деморализуй личный состав своими гнусными намеками! И вообще: откуда у пилотов могли взяться щупы, кирки и прочий шанцевый инструмент? Я гляжу, тебе вредно отдыхать, Саня! Думать много начинаешь. Пошли дальше долбить!
― Действительно ― на хрена думать? ― вздохнул, поднимаясь, Морин. ― Как в том старом анекдоте про вояку с одной извилиной в голове от фуражки, помнишь? «Чего думать ― трясти надо!»
Копари перебрались на соседний участок и начали скрупулезно прочесывать и его.
Металлических находок было совсем мало. Разок Алдошин нашел «клюшкой» и извлек из камней обод от велосипедного колеса, попалась еще одна автомобильная рессора и непонятного назначения длинная железная полоса, похожая на расклепанный обруч от большой бочки. Наверняка в камнях была и другая металлическая «мелочевка», однако катушка металлоискателя, запрограммированная на предметы массой не менее 500 граммов, на них не реагировала. Либо на дисплее появлялись цифры, совершенно копарям не интересные.
Закончив со вторым участком, снова уселись на перекур.
― Около двенадцати, ― отметил Морин. ― При таких темпах дня за два закончим…
― Это ведь только верхние сегменты участков, Саня! ― напомнил Алдошин. ― Не забыл, горе ученик? Завтра самостоятельно, со своей «клюшкой» пойдешь…
Морин громко и со вкусом выругался. И ту же из кустов со склона, откуда-то сверху, послышался короткий смешок. Мужчины переглянулись, и Алдошин, опустив «клюшку», с нарочитым стоном потянулся размять поясницу. Обшаривая взглядом кусты на склоне, он нащупал рубчатую рукоятку «намбу» и тут же ругнул себя за приобретение: для приведения японского пистолета в боевое положение одной руки было мало!
― Кто тут? ― спокойно поинтересовался он.
― Русалка, ― ответил женский голос.
Кусты зашевелились, и наружу выбрались одна из девиц с лодки.
― Как грязно вы ругаетесь, мальчики! ― констатировала она, отряхивая джинсы от листвы и грязи. ― Все зеленые такие матерщинники?
― Рисковая вы девушка, однако! ― хмыкнул Алдошин, вынимая заткнутый за ремень сзади пистолет и делая вид, что ставит его на предохранитель. ― По зарослям к нам подбирались? А ведь здесь и медведи есть, между прочим!
― Ни одного не попалось! ― девушка тряхнула копной волос. ― Водичкой даму не угостите, мальчики?
Морин достал из кармашка жилета полулитровую пластиковую бутылку «аквалайна», молча протянул просительнице.
― Спасибо! ― Та снова тряхнула волосами, залпом выпила половину бутылочки, и, не возвращая, присела на валун. ― Так чего ж так ругаетесь, мальчики? Заразу разлитую найти не можете, что ли?
В голосе незнакомки звучала явная насмешка, и Алдошин снова вспомнил о своих подозрениях насчет туристов.
― Чего молчите-то? Пока я из кустов не вылезла ― разговорчивые были, ― продолжала насмешничать девица. ― На пистолет-то, дядя, разрешение оформленное есть?
― А ты кто такая, чтобы моими полномочиями интересоваться? ― Алдошин не спешил прятать оружие, крутил пистолет на пальце, просунутом в спусковую скобу. ― Мы ведь вам, граждане-товарищи, русским языком утром объяснили, что посторонним тут делать нечего! В карантин на пару недель захотела, коза? Будет тебе карантин, обещаю!
― Брось, дядя! Ты такой же «зеленый», как я «голубая»! ― отрезала девица, снова запрокидывая бутылку. Допив, она швырнула пустую посудину под ноги. ― Ядовитые отходы с миноискателем не ищут, дурочку не валяй! Да еще в двухстах метрах от линии прибоя… Утром на арапа взяли, больше не прокатит, ясно?
― Шеф, так она пьяная! ― присмотревшись, определил Морин. ― Ну, «под газом» ― вот и смелость, вот и жажда неуемная! Чего с ней делать-то будем?
― Мы ― ничего! Коза права ― у нас полномочий нет, ― отрезал Алдошин. И тут же пообещал. ― А вот катер вернется ― поглядим, куда ее смелость денется… Бутылку подбери, Саня! Пригодится. Да и сорить не надо тут…
― Продолжаете «прикупать»? У вас уже двадцать два, а вы все прикупаете! ― рассмеялась девица, и Алдошин подивился ― как это он сразу не определил пьяную удаль незнакомки.
Он заткнул пистолет за ремень, взялся за металлоискатель.
― Давай продолжим, Саня! Не тащить же ее в таком виде… Визг поднимет, к чему нам проблемы? Катер максимум через час вернется ― вот пусть начальство и разбирается с нарушителями режима! Давай, пошли!
Девица, явно рассчитывающая на скандал, от такого оборота несколько растерялась.
― И что ― арестовывать не будете?
― Чести много! ― буркнул через плечо Алдошин и надел наушники. ― Саня, вперед!
Девица упрямо и зло смотрела им вслед, прикусив нижнюю губу, и потряхивала гривой волос. Видимо, она рассчитывая на то, что ее должны взять под руки и куда-то тащить. А вот такого явного пренебрежения к своей персоне она явно не ожидала. И была разочарована отсутствием повода поорать, позвать на помощь и вообще проявить характер.
Алдошин, взявшись за «клюшку», искоса поглядывал на скандалистку, прикидывая в уме дальнейшие варианты развития начавшегося скандала. Вариант первый: уйдет к своим и наябедничает на «хамское отношение». И сюда заявится битюг Витя, может быть, еще и с подмогой из второй лодки. Лодки, правда, второй пока нет ― но, если не соврали, это просто вопрос времени.
Вариант второй: сейчас начнет мешать, хватать за руки, мешать работать и задавать пьяные вопросы. То есть провоцировать дальнейшее нежелательное развитие инцидента. Финал тот же: появление заступника, словесные разборки, плавно перерастающие в потасовку.
Был и третий вариант, наиболее благоприятный. Девица выступила, показала характер ― можно и отступить с достоинством. Вернуться к своим и рассказать с гордостью, как она «умыла козлов», которые оказались лжеликвидаторами. Те порадуются за «победительницу», выпьют за ее храбрость и лягут спать.
Одно плохо: в «среднесрочной перспективе», о которой так любят поминать в телевизионных общениях с электоратом чиновники районного, областного и вышестоящих рангов, все три варианта, в представлении Алдошина, имели на следующий день один финал ― повторение. Проблему, по идее, надо было «разрулить» сразу и окончательно ― но как?
Следующие несколько минут ситуация сохраняла стабильность: копари мелкими шагами ходили по участку, прислушиваясь к звукам в наушниках и не сводя глаз с дисплея металлоискателя. Девица, сидя на своем валуне, продолжала очень характерно потряхивать волосами и пепелить мужчин злыми глазами.
― Ну, и что с ней дальше делать? ― тихо поинтересовался у приятеля Морин, предусмотрительно освободив одно ухо от наушников. ― Катера-то никакого, нами выдуманного, не будет. Сейчас передохнет и продолжит скандалить, пьяная прошмандовка…
― Тише ты, ― недовольно шикнул Алдошин. ― На этих чертовых камнях акустика непредсказуемой может быть… Откуда я знаю ― что делать? Одно ясно: эту стерву даже пальцем трогать нельзя! А она, по-моему, из таковских: не тронешь, так сама полезет! Не знаю, Саня! «Свернуться» на сегодня, что ли? Тайм-аут до завтра взять…
― А завтра что? ― сердито зашипел Морин. ― Дождаться, пока они похмелятся и с подмогой «осаду» продолжат?!
― Что ты предлагаешь? Конкретно! ― потребовал Алдошин. ― «Грохнуть» ее и в кустах спрятать?
― Христос с тобой! Я на такие дела не подписывался! Ты что? Не всерьез же такое предлагаешь?
― Успокойся! Я не мафиози с волосатой грудью и большим опытом «мокрой работы» в горах Калабрии… Или где они там промышляют… Принесло скотов на дикий пляж, ну надо же…
― Эй, мальчики, а пива у вас для дамы нету? Холодненького, в ручье остуженного? ― донеслось от скалы. ― И сигаретки приличной, а?
― Пива? Сигарету? ― Алдошин от злости и наглости сбросил с головы наушники. ― Пососи более привычное для тебя, «дамочка»! Иди к своему Вите и пососи. Или в очереди боишься оказаться?!
― Фи, как грубо и некультурно… ― как ни в чем ни бывало хихикнула незнакомка. ― Но жизненно, ничего не могу возразить! Нам, слабым дамам, приходится порой переступать через себя… Миша, если это непременное условие получения пива и прочего, мы можем и договориться!
― Ага, щас! ― сплюнул Алдошин. ― Я свои «инструменты» не на помойке нашел, милая барышня! К Вите своему ступай!
Морин больно толкнул его локтем в ребра.
― Ты чего? ― взъярился Алдошин. ― Слов таких никогда не слыхал?
― Тише, ― попросил Морин. ― Ты себя контролируй! Я вот контролирую, и могу ответственно заявить, что я тебя по имени при ней не на-зы-вал! А она его откуда-то знает!
― Хам банальный! ― донеслось с валуна у скалы.
― Точно не называл? ― мгновенно остыл Алдошин. ― Уверен?
― На все сто! Ты меня Саней кликал, было. А я тебя ― шефом только. Клянусь мамой!
― Интересное кино! ― Алдошин поглядел на незнакомку долгим взглядом. ― Оч-чень интересное! Значит, недаром мне, как увидел эту кодлу, сразу нехорошо подумалось… Сомнения сразу взяли, Саня: неспроста они здесь! Ох неспроста!
― Так что с ней делать-то будем? ― не отставал Морин.
― Говорю ― не знаю пока! Думать надо!
Алдошин надел наушники, жестом велел сделать то же самое приятелю и возобновил монотонное хождение по камням.
Прошло несколько минут, и Морин снова толкнул его в бок. Алдошин, полагая, что сейчас опять услышит вопрос, на который у него пока не было ответа, круто повернулся, ожег приятеля злым взглядом. Тот невесело усмехнулся, мотнул головой в сторону моря:
― Поберегите свой гнев, штандартенфюрер! Туда смотрите!
Алдошин повернул голову и только сейчас увидел, что моторка с мужчиной и второй девушкой давно покинула место и приближается к ним. Явно заметила лодку и скандалистка: она встала с валуна и недвусмысленно собиралась исчезнуть в зарослях кустов.
― Не спешите, милая барышня! ― обещающе улыбнулся ей Алдошин. ― Куда же вы собрались? Вот и товарищи ваши беспокоятся, за вами прибыли…
Положив металлоискатель на камни, Алдошин пошел к морю навстречу приближающей к берегу лодке, на ходу делая рулевому предостерегающие жесты.
Мужчина жестикуляции внял, сбросил газ, и лодка, потеряв ход, закачалась в нескольких метрах от береговой линии. Мужчина, не делая попыток выскочить на берег, прижал к груди обе руки:
― Она сама! ― закричал он. ― Извините, никто Милку к вам не подсылал! Коньяку хватила, дура, и отправилась знакомиться! Что, в карантин теперь ее пошлете?
― Забирайте свое сокровище и уезжайте! ― не комментируя вопрос насчет карантина, распорядился Алдошин. ― Ну, чисто дети малые! Говоришь вам, говоришь… Не слушаете ― ну, черт с вами, покрывайтесь язвами! Или лишаями ― не знаю точно! Забирайте девицу свою!
Он махнул рукой Морину, и тот, взяв скандалистку за локоть, потащил ее к лодке. Та выглядела явно испуганной и трезвела просто на глазах. Она пыталась освободить руку, упиралась и тихо просила Морина «не отдавать» ее Витьке.
― Давай-давай, барышня! Шевели «копытами»! ― весело приговаривал Морин, не выпуская ее руку. ― Старые друзья лучше новых, неужели не слыхала? Ишь как они тебя ждут…
― Извините! Может, ей лучше не ходить по пляжу, пусть возвращается тем путем, что и пришла сюда? ― закричали с лодки.
― Какая теперь разница! ― туманно возразил Алдошин. ― Я ее тут не видел, понятно? А вот если вы все не переберетесь с лагерем подальше ― тогда ждите гостей!
― Витька мне морду набьет! ― тихо хныкала скандалистка Милка. ― Ну, пожалуйста, можно мне с вами остаться, мальчики?
Но «мальчики» были неумолимы. Скандалистку препроводили к лодке и без особых церемоний буквально перекинули через черно-красный надувной понтон. Рулевой, не переставая извиняться, включил реверс и лодка попятилась от берега.
― Вот уж правду люди говорят: баба с возу, ― прокомментировал вслед Алдошин, донельзя довольный тем, что избавиться от скандалистки удалось легко и без моральных потерь. ― Пошли, Саня! Закончим сейчас с участком, а там и обедать пора! Думаю, что по поводу счастливого избавления и сухой закон не грех нарушить! Как полагаешь?
Однако Морин был отчего-то настроен не столь оптимистично. И не был рад даже решению шефа о «размачивании» полевого закона.
― Ты чего, Саня? ― подивился Алдошин.
― Да так, ― неохотно буркнул тот. ― Печенкой чую, Миша: не кончились наши проблемы после выдворения этой стервехи!
― Не кручинься, отрок! ― похлопал его по плечу Алдошин. ― Будем преодолевать трудности по мере их появления!
Отработав участок до конца, копари направились к своей палатке. За минувшие пару часов Алдошин несколько раз глядел в бинокль в сторону беспокойных соседей-туристов. И видел, как они начали собирать палатки и таскали снаряжение к лодке. Попутно в том лагере шла и «воспитательная» работа со скандалисткой Милкой. Та участия в сборах не принимала, сидела на каком-то рюкзаке в сторонке. Алдошин отметил, что к ней пару раз подходили то подруги, то Витька-рулевой. А один раз ему показалось, что скандалистке влепили оплеуху.
У костра Алдошин, как и обещал, достал бутылку «финки», щедро наполнил две стопки и протянул одну Морину:
― Держи, напарник! Мы сегодня заслужили! Лодка с «захватчиками» отходит от берега! Ура!
― Да-да, заслужили! ― мрачно кивнул Морин, не отрывая бинокль от лица. ― Доставай третий стопарь, штандартенфюрер! «Захватчики» отбыли, а «штрафницу» с собой не взяли. Во-он она, по бережку к нам с мешком своим ковыляет…
― Ты что?! ― Алдошин выхватил у приятеля бинокль, несколько секунд поглядел в него и выругался.
Морин был прав. Скандалистка Милка, волоча за собой рюкзак, неверными шагами шла к ним по берегу…
21
Майкл Берг с давних пор взял себе за правило никогда не выбрасывать ни одной бумажки с записями и пометками ― будь то черновик статьи или ресторанный счет с телефонным номером нужного человека, нацарапанным впопыхах. Можно было, конечно, со временем переносить сделанные пометки в записную книжку, в память мобильного телефона, или сохранять в одном из своих компьютеров ― но все это делало минувшие события какими-то неживыми и казенными. Электронный «справочник» в любом виде был, несомненно, удобнее, и Майкл не собирался отказываться от этого способа сохранения информации вообще. И нашел, как ему казалось, весьма удобный компромиссный вариант: всякий раз, возвращаясь домой, он выгребал из карманов бумажки с пометками и заносил имена и события в нечто вроде электронного каталога. Туда же отправлялись сохраненные в памяти мобильника или планшетного компьютера незнакомые номера телефонов категории «входящие».
Вот и нынче, собираясь восстановить контакт десятилетней давности, Берг открыл запароленный каталог в своем компьютере и набрал в строке поиска имя: «Осаму».
Машине потребовалось всего лишь несколько незаметных для человеческого восприятия микросекунд для того, чтобы мощный процессор машины отреагировал на нажатие клавиш, а адаптер перевел цифровой сигнал в буквенный код и переправил его на жидкокристаллический экран ноутбука, на котором тут же появились две строчки: имя человека, место встречи с ним и дата.
Да, 10 лет назад… Майкл встал, достал со стеллажа толстую папку нужного года, выудил из нее «месячную» папку и положил ее рядом с ноутбуком. Записи нужного Майклу дня поместились в тонюсеньком пластиковом «уголке». А вот и нужный клочок бумаги ― торопливая, с сокращениями и опечатками запись девушки из кол-центра:
Майкл Берг, 09.14. Входящий звонок из префектуры. Информация: просьба безотлагательно позвонить по номеру…
Как же ее звали, эту девушку из кол-центра? Майкл помнил профиль ее лица, но не имя. Он не сомневался: если ему понадобится, он легко найдет и эту девицу, которая наверняка в то время была студенткой университета, давно его закончила, получила какую-то специальность, вышла замуж и, может быть, переехала вместе с мужем в другую часть страны или другую страну.
Но сегодня Бергу была нужна не эта девушка из прошлого, а совсем другой человек. Тоже из прошлого. Майкл набрал записанный номер, но перед тем, как нажать кнопку посылки вызова, чуть помедлил. 10 лет назад этому человеку из прошлого было уже 80 лет. Организация, которую он тогда представлял, всячески культивировала приверженность консерватизму, однако вряд ли могла позволить себе превратиться в хоспис для престарелых.
Так что не стоит обольщаться, сказал сам себе Берг. Не стоит: очень может быть, что телефонная электроника сейчас сообщит, что набранного номера уже не существует. И «попросит» абонента уточнить номер. Будь что будет ― он все равно решил закрыть этот вопрос и коснулся пальцем зеленого квадратика на экране своего айфона.
Телефон ответил после первого же гудка. Майкл представился и, чувствуя себя п
...
