автордың кітабынан сөз тіркестері  Королевы и монстры: Шах

Дж.Т. Гайсингер

– Какого ***, Деклан?
Облокачиваюсь на стену и складываю руки на груди.

– Деклан?
– А?
– Я не хочу, чтобы ты умирал.

Вместо ответа я крепко обнимаю Кирана.
Когда я его отпускаю, все смотрят на меня такими круглыми глазами, будто я пернула в церкви.

А затем наклоняется к моему лицу и цедит сквозь стиснутые зубы:
– Ты так же очаровательна, как герпес. А теперь иди ссы.

– Почему ты не можешь просто его убить?
– Политика.
Можно описать ситуацию и так. А можно и так, что моя женщина отрубит мне мужское достоинство, закинет в блендер и скормит бродячим собакам, если я это сделаю. Но я не собираюсь ему в этом признаваться.

– Извини. Прошу прощения. Я не хотел… Просто я… Я не могу жить без нее. Слоан – моя жизнь.
Понятия не имею, как этой женщине удается так промывать мужчинам мозги, что они падают к ее ногам, как хныкающие идиоты. Но, надо отдать ей должное, это настоящий дар. Если она решит основать свой собственный синдикат, остальные боссы столкнутся с серьезной проблемой. Стоит ей поманить пальцем, и все наши солдаты кинут нас через десять секунд.

– А теперь, когда боссы остальных семей устранены, – что будет?
– Они перегруппируются. Это займет некоторое время, но место старой змеи всегда занимает новая. Но теперь опасность стать разменной монетой, с помощью которой они будут пытаться заставить Кейджа открыть транспортные каналы, над тобой не нависает.
– Потому что?..
– Слух пущен. Ты моя. Любой, у кого хватит наглости хотя бы вздохнуть в твою сторону, умрет.
– Мне плохо, – стону я.
– Почему?
– Теперь я влюбилась в тебя еще сильнее.

Устроившись на подушке поудобнее, Деклан медленно обводит взглядом все мое лицо. И удовлетворенно вздыхает.
– Слава богу, я не стал священником.
Я выгибаю бровь.
– Это был бы паршивый выбор карьеры, учитывая твою склонность стрелять в людей.
– На самом деле я чуть не стал. Я собирался получить степень магистра богословия, но вместо этого пошел в армию.

Тягучим со сна голосом он говорит:
– Храпите вы, верблюды, просто чудовищно.
Я начинаю смеяться.
– Это не смешно. Я практически глаз не сомкнул.
– Переживешь.

Заглядывая в самую глубь моих намокших глаз, он говорит:
– Это, черт возьми, первые твои разумные слова.
А потом он целует меня и говорит, что тоже меня любит. И тогда я плачу еще сильнее.