Глава 1

Мыло выскальзывало из рук и сильно пенилось. Громоздкая штуковина — слоеный треугольник с ягодкой наверху. Пахло ванилью и клубникой, в голове невольно всплывали ароматы бабушкиной выпечки. У Нины стойкая неприязнь к обычной косметике, а у меня — к этим изыскам ручной работы. Нечего прикидываться пирожным, если ты всего лишь мыло.

— Ну ты долго там еще? — раздался плаксивый голос Арины из коридора. — Утопилась, что ли?

Прелесть! Особенно если учесть, что во второй ванной комнате слив с утра забился по ее милости. Смывать в раковину жвачку — это кем надо быть?

Впрочем, никто не обещал, что будет легко. Никто вообще ничего не обещал, кроме возможности быть с Артемом. Пусть отдельной ванной не досталось, но я рада, что не пришлось жить в старом особняке Зорьевых, роскошном и неуютном. Новый дом, купленный Ниной, был куда скромнее. Два этажа, в меру современная обстановка, никаких мраморных колонн и позолоченных ваз-монстров. Снаружи белые кирпичные стены, высокий кованый забор, зеленый дворик с мощеными дорожками и аккуратными клумбами. В июне расцвела сирень, и ее душистые шапки лезли в распахнутые окна гостиной.

Ладонь легла на дверную ручку, в глубине сознания что-то напряглось. Рисунок на плитке поплыл, в ушах зазвенело. Зов звучал настойчиво. Переход между мирами не был привычным: будто стоишь не на пороге тоннеля, а на краю пропасти. В глаза бил ослепительный свет. Меня стремительно тянуло вниз, и я догадывалась куда попаду. Отпустила ручку, привалилась к двери. Каждый вдох давался тяжело, борьба с агрессивным приглашением отнимала все силы. Кто это? Хранитель легко мог найти меня в Потоке, ему ни к чему так усердствовать. Значит, тот, кому я понадобилась, в верхние миры попасть не может. Я знала лишь одного такого типа, и не горела желанием встретиться снова. Совсем. Успокоилась, сосредоточилась. Пропасть стала ближе, из ее белоснежной пучины выглянула девушка. Строгий черный сарафан, бледное лицо, волосы всех цветов радуги. В буквальном смысле! Выкрашенные в определенной последовательности пряди разноцветными волнами ложились на обнаженные плечи. Россыпь родинок на шее, бледный шрам на ключице. Девушка поманила меня к себе, я мысленно шагнула назад — прочь с опасного края. Предельная концентрация, рывок на поверхность. Незнакомка растворилась в ярком свете, пропасть померкла. Я с усилием выдохнула и вернулась в реальность.

В спину впилась острая дверная ручка, лампочка в плоской люстре показалась жутко тусклой. В жизни не видела этой девушки. Она из нижних миров? Что ей от меня нужно? Кем бы ни была эта незнакомка, очевидно — затянуть в гости насильно не сможет. А сама я ни за что не пойду. Прошлого путешествия в глубокий Лектум хватило с лихвой, чтобы больше никогда туда не соваться.

Я постояла немного, пока картинка перед глазами не обрела краски, и открыла дверь. Внутрь тут же ворвалась Арина, едва не сбив меня с ног. В панике осмотрелась и схватила с тумбочки розовый телефон в блестках.

— Уф, так и думала, что здесь его оставила, — облегченно выпалила она. Прижала сокровище к груди и перевела на меня сердитый взгляд. — Я уж думала, ты зашла вымыть руки, увидела пятнышко на потолке и заодно вымыла всю ванну.

— За пять минут? — скептически поинтересовалась я, сверяясь с часами на стене.

Арина вспыхнула раздражением и закатила глаза. Типичная реакция. Вся в мать, практически мини-Нина. Внешне тоже: высветленные волосы, любовь к шелковым платьям-халатикам и красной помаде. На тринадцатилетней девочке яркий макияж смотрелся, мягко говоря, нелепо, и вызывал желание отправить ее умываться.

Арина прильнула к зеркалу, выставила перед собой телефон и небрежно обронила:

— Иди уже, я сейчас селфи делать буду.

Я пожала плечами и вышла в коридор. Не знаю, что именно она собралась делать, но, надеюсь, раковина от этого не забьется.

Первое время дочь Зорьевых воспринимала меня как няню, кухарку и домработницу в одном флаконе, которую поселили в доме, потому что у младшего брата «странности», и за ним нужен постоянный присмотр. Нина ей правды не открыла, и правильно. Вот только Арина вела себя со мной соответственно: считала живым дополнением к интерьеру и пыталась командовать. А еще бессовестно крошила на кухне! Пара моих замечаний, бурный конфликт, и между нами разгорелась война. Нина притворялась, что ничего не замечает, а маленькая нахалка все делала мне назло и превратилась в самый настоящий генератор мусора! На третью неделю мы схлестнулись на балконе из-за творчески заляпанных помадой окон. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в набирающий обороты скандал неожиданно вмешался Артем. Молча взял сестру за руку и увел в свою комнату. Через полчаса она вышла задумчивая, извинилась и даже сама вытерла свои художества, хоть и очень тяп-ляп. В доме уже второй месяц царила идиллия. Относительная…

В прихожей я еще раз проверила содержимое сумки: полностью заряженный телефон, ключи с брелоком в виде глазастой белочки, компактный зонтик и подаренный мне Кирой на день рождения пухлый винтажный кошелек в горошек. Ничего не забыла. Я переплела косу, поправила перед зеркалом воротник легкого ситцевого платья. С улицы просигналило такси. Надо же, Влад приехал раньше, чем договаривались.

Со второго этажа кенгуриными прыжками мчался Артем. Сиганув с середины лестницы, прокричал, что он Спайдермен, и кинулся натягивать кроссовки. Пыхтел, прыгал на одной ноге и умудрялся при этом пялиться в окно. Будто там что-то кроме кустов видно! Пришлось усадить его на стул и выдать лопатку для обуви. Пока Артем завязывал шнурки хитрой двойной спиралью — всего один из двадцати извращенных способов, которым научил его Влад, в прихожую спустилась Арина. Любопытством отсвечивала, как десяток горящих в ночи фонарей. Показательно меня проигнорировав, она тронула брата за плечо и спросила:

— Куда намылились?

— В парк гулять, — охотно ответил Артем, увенчав плетение бантом. — Тебе с нами нельзя!

— Не очень-то и хотелось, — фыркнула Арина. — Развлекайтесь. Мама сегодня будет поздно.

Тоже мне новость. Нина вовсю планировала долгожданный отдых, перебирая с подругами семейные курорты. Собиралась уехать с детьми на месяц, чем приводила меня в ужас. Так надолго оставлять Артема без присмотра было страшно, а путешествовать с ними — кошмар наяву. Аэропорт, самолеты, и кругом — люди, люди, люди с валом бесконечных эмоций. С тем же успехом можно уронить рояль себе на голову! Уверена, ощущения будут те же.

Арина улыбнулась Артему и чмокнула в рыжую макушку на прощанье, заполнив прихожую мягким шерстяным теплом. Он крепко обнял ее в ответ, схватил меня за руку и потянул на улицу.

Я села на переднее сидение такси, Артем забрался назад — к Владу. Они разговорились о чем-то малопонятном — флеш-игры, уровни, обновления планшета, а я всю дорогу смотрела в окно. Небо было голубым и ясным, ни облачка.

За воротами парка играла музыка, на облепленной зеваками сцене томно извивались несколько девиц в купальниках, суетился встрепанный тип с камерой. Обогнув толпу, мы торопливо отошли подальше. Нам с Артемом дышать сразу стало легче, а Влад еще долго оглядывался. Нет, он неисправим! Лучше бы уже с девушкой определился. Если сначала я пыталась запоминать их имена, то теперь и в голову не брала. Все равно через пару недель он с чистой совестью переключался на новую, не дав отношениям превратиться во что-то серьезное. Ни одна из бывших на него обид не таила, и с легкостью могла поздравить с праздниками или обратиться за помощью. Впрочем, иному развитию событий я бы сильно удивилась. Драма и Влад — понятия несовместимые.

Артем мерил мощеную дорожку радостными прыжками и нарезал по газонам безумные круги. Его интересовало все: шумная набережная, палатки с картинами, причудливо изогнутые скамейки, забавные скульптуры. У одной из них он завис прочно. Ну, кто бы сомневался. Дед Мазай и куча зайцев… На носу лодки двое длинноухих играли в «Титаник», приняв ту самую бессмертную позу, что навеки отложилась в памяти зрителей.

— Круто! — Артем засиял восторгом и запрыгнул в лодку, усевшись между пузатых зверят. — Прям как мои любимые.

Опять! Ни дня не проходит, чтобы не вспомнил своих зубастых монстров из Потока.

— Это не кролики, — весело сообщил Влад и достал из рюкзака планшет.

Несколько щелчков, и на экране высветились фотографии довольного Артема в обнимку с каждым зайцем.

— А чем зайцы отличаются от кроликов? — озадачился Артем, поглаживая гармошку в лапах ушастого зверя.

— У них уши длиннее, и они не роют норы, — важно заявил Влад.

— А еще кролики вкуснее, — добавила я.

— Лейка! — одновременно воскликнули они.

Так возмущенно, будто не лопали на пару мой пирог с крольчатиной.

— Этих не съешь, — развеселился Артем и постучал по уху статуи. Та ответила равнодушным глухим звуком.

— Они тебя тоже, — усмехнулась я, сдувая со лба влажную прядь волос. Как она только умудрилась выбиться из прически? Макушку пекло, и я всерьез жалела, что не надела шляпу. — Жарко сегодня…

— Есть отличная идея! — подозрительно радостно отозвался Влад.

Подмигнул Артему, вытащил его из лодки. Не сговариваясь, оба рванули к набережной. Что задумали эти неугомонные? Но я обещала Владу не лезть в его мысли, пришлось идти следом, теряясь в догадках. Влад с Артемом остановились у дорожек с бьющими из-под земли фонтанами, заговорщицки переглянулись.

— Даже не думайте! — Я уперла руки в бока. — Промокнете и заболеете!

Фонтаны в хаотичном порядке утихали, чтобы потом с новой силой вырываться гейзерами, обливая всех вокруг. Варварство в чистом виде! По площадке носились дети, подставляя ладони струям воды, с краю фотографировались смеющиеся девушки.

— Знаешь, — прищурился Влад, — пора учиться веселиться.

Артем хихикнул, загоревшись азартным предвкушением. Эти двое резко подхватили меня под руки и потащили вперед. Не успела опомниться, как оказалась посреди притихшей мокрой дорожки.

— С ума сошли?! — возмутилась я, освободившись от наглого захвата. Попятилась и добавила: — Не смешно!

— Лучше вернись к нам, — потешался Влад.

Нет уж! Пусть принимают холодный душ сами. Подхватят насморк — и поделом! Я шагнула назад. Сбоку зашипело, из асфальта вылетела ледяная струя воды. Я вскрикнула и метнулась в сторону. Не помогло. Окатило с головы до ног, как из ведра. От пышной юбки остались лишь воспоминания, коса прилипла к спине, с носа капало.

Влад выдал сдавленное: «Ы-ы-ы». Артем звонко рассмеялся, но мгновенно сник под моим гневным взглядом. Оба негодяя были сухими.

Прибью. Обоих.

— Ой… — промямлил мальчик.

Закусил губу и пустился наутек — вглубь площадки. Ну, он тут и ни при чем. А вот этот обалдуй…

— Сама виновата, — Влад давился смехом, — я тебя куда надо поставил.

Я прищурилась, встала рядом с ним на безопасное место. В туфлях хлюпало, с косы стекала вода.

— Зато не жарко больше, — продолжал Влад, изо всех сил стараясь казаться серьезным.

— Да-а?.. — прошипела я, подойдя к нему вплотную. — Покойникам тоже жарко не бывает…

Он подмигнул, развернулся и помчался прямо в центр бьющих фонтанов. Ах, так? Терять мне нечего, мокрее уже не буду.

— А ну, стой! — закричала я и бросилась вдогонку.

Удачно перепрыгнув через пару рядов, я попала под водяной обстрел на третьей дорожке. Столкнулась с визжащими детьми, наклонилась поднять упавшую сумку. Итог — очередной душ и холодные брызги в лицо. Счастье, что я не пользуюсь косметикой! Влад носился по площадке, собирая все струи на своем пути. Я догнала его в противоположном конце фонтанов, напрыгнула сзади.

— Попался! — рявкнула ему на ухо, схватив за воротник рубашки. Не впечатлила. Влада переполняло веселье, практически через края плескалось. — Что за дурацкие шуточки? Придушить тебя мало!

— Пощади, — запричитал он и подвинулся вместе со мной к заработавшему фонтану.

Смеялся при этом неистово — дурак! Не знаю почему рассмеялась в ответ. Наверное, голову напекло. Хотя… Одним фонтаном больше, одним меньше — и так обоих можно было выжимать. Сзади подскочил Артем. Обнял нас, уткнувшись носом мне в бок. Меня окутало теплом, внутри разлилось приятное чувство легкости. Я потрепала мальчика по слипшимся прядям, прижалась щекой к плечу Влада. Улыбнулась и поняла, что совсем не хочу их отчитывать. Из земли снова вырвалась вода, окатив нас троих. Вопреки ожиданиям, холодно не стало. Было хорошо… Просто хорошо. Следом пришел страх. Потому что я точно знала — за каждую секунду счастья жизнь непременно выставит счет.

Дурное предчувствие разрослось за мгновения. Я действительно зря отвлеклась. Заметила ее слишком поздно — энергию, сильную и стремительную. Она наступала подобно цунами, поражая небывалой мощью и затмевая все вокруг. Это означало одно: поблизости кто-то очень сильный. И незнакомый. Но людей с предельным даром в России всего двое: я и Паша. Или расклад изменился? Вздрогнув, я отстранилась от ребят. Обернулась.

Он стоял на набережной. Держался на расстоянии от облепивших парапет парочек и не сводил с меня пристального взгляда. Статный блондин лет тридцати — о недавней инициации и речи быть не могло. В его облике сквозили простота и небрежная элегантность: светлые брюки, белая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутой верхней пуговицей, летняя шляпа. Четко очерченные скулы, впечатляющий размах плеч, а уж рост… На свой я никогда не жаловалась, но чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось бы задрать голову.

— Ни фига себе, яркий какой, — высказался Артем, ошарашенно пялясь на незнакомца. — Это еще кто?

— Хотелось бы знать… — пробормотала я, отодвигаясь от вновь оживших фонтанов.

Очевидно, что он явился ко мне. И точно не поздороваться.

— Что случилось? — недоуменно поинтересовался Влад.

— Уведи его, пожалуйста, — попросила я, толком не понимая, к кому из двоих обращаюсь. — Выясню, что этому типу от меня надо, и найду вас.

Сама испугалась своего тона — таким только некрологи зачитывать. Веселье испарилось, под мокрую одежду забрался холод. Артем насупился, Влад скупо кивнул. В обоих красными всполохами расцвела тревога, но вопросов и возражений я не услышала. Не препираясь, они взялись за руки и пошли прочь с площадки — обратно к статуям.

Я кое-как расправила юбку и направилась к незнакомцу, на ходу отжимая косу. Он следил за мной с неослабевающим вниманием и едва ощутимо нервничал. Хорошо. Не мне одной переживать. Выйдя на набережную, я облокотилась о парапет в метре от блондина.

— Красивый вид, — первым заговорил он.

Слух резанул легкий акцент. Впрочем, и без этого было ясно, что наш гость не местный.

— Бывают и получше, — сдержанно ответила я.

— Рад видеть вас, Валери.

— Мы знакомы?

— Теперь, да. — Он чуть приподнял шляпу и представился: — Александр Норд. Можно просто Алекс. Уделите мне пару минут?

Я кивнула и зашагала к свободной скамейке. Платье липло к коже. Благо, что не просвечивало. Алекс рассматривал меня с дотошностью рентгеновского аппарата, будто старался обнаружить какой-то подвох. Шляпа не особо спасала его от палящего солнца — то и дело щурился. Пшеничные волосы отливали золотом, часы на запястье опаздывали на два часа.

Усевшись на скамейку, я бросила сумку рядом и расплела косу. Все равно от прически осталось лишь название, да и волосы так быстрее высохнут. Стащила с ноги туфель, перевернула его. На траву вылилась лужица.

— Мне вас совсем другой описывали, — усмехнулся Алекс.

— Ожидания не всегда оправдываются, — равнодушно отметила я, снимая второй туфель. — Разочарованы?

— Напротив.

Примерно представляю, что ему могли наговорить. Как меня только не называют за глаза: занудой, чопорной зазнайкой и высокомерной стервой. Слышать чужие мысли чревато — узнаешь о себе много нового.

Выжав волосы, я откинулась на спинку скамейки и положила ноги на подсыхающие туфли. Высоко над головой было небо, по-прежнему чистое и безоблачное. Хотя дождя я бы сейчас не испугалась…

— Как тебе новые порядки?

Я перевела взгляд на Алекса. Он расслабленно сидел на другом краю скамейки. От былого напряжения не осталось и следа.

— Имеешь в виду Совет? — поддержала я переход на «ты».

Алекс кивнул. Старейшая европейская организация, контролирующая людей со сверхспособностями, пожаловала к нам несколько месяцев назад. Особых перемен я не наблюдала. Открыли офис где-то в центре, устроили перепись одаренного населения. Никаких инквизиторских замашек.

— Нормально все, — ответила я. — Что они есть, что их нет.

— Да? — несказанно удивился Алекс. — А кто у тебя куратор?

Загадочный вопрос. Наверное, трудности перевода.

— С кем из Совета ты общаешься? — уточнил он, видя мое замешательство.

— С Анитой.

Алекс нахмурился и осторожно предположил:

— Ты говоришь об Анне Верт?

— Ну да. Милая девушка.

В нем мелькнуло изумление. Какие-то проблемы с Анитой? Странно. Человека деликатнее я не встречала. Мое первое общение с представителем Совета получилось, мягко говоря, неудачным, но потом приехала она.

— Я, в общем-то, по делу, — сменил тему Алекс, быстро взяв себя в руки. Завидный самоконтроль. — С некоторых пор мы в опасности.

— Мы?

— Люди с максимальным даром. На нас кто-то охотится. И тебя может затронуть, раз уж географические рамки у Совета расширились.

При чем здесь Совет? Я выпрямилась, отбросила мокрые волосы за спину. Он достал из кармана брюк записную книжку, раскрыл ее. Я придвинулась ближе и увидела вложенные в нее фотографии.

— У нас в Европе трое пропали без вести в этом месяце, — мрачно произнес Алекс. — Энергетический след не отслеживается.

— Значит, они мертвы.

— Не факт, — упрямо возразил он. — Тел не нашли. Не сквозь землю же провалились. Уверен, их похитили. Совет делает вид, что ничего не происходит.

А вот это подозрительно. Когда осенью у нас гибли люди с даром, Совет сразу примчался расследовать. Их не смутило, что чужая территория. Почему же у себя под носом проблемы не видят?

Алекс протянул мне фотографии, я аккуратно взяла их. На первой была изображена задумчивая брюнетка, похожая на строгую учительницу. Второй снимок запечатлел субтильного парня лет семнадцати. От третьей фотографии меня бросило в жар. С нее улыбалась девушка с волосами всех цветов радуги. Родинки на шее, шрам на ключице. Сомнений не было — ее я и видела тогда, в ванной…

— Это Мария, — продолжил Алекс, но уже тише. — Моя подруга. Она исчезла первой, пять дней назад. Вышла из дома, и не вернулась. Конечно, все решили, что погибла. Через пару дней пропали еще двое. В совпадения я не верю.

Я тоже. Тем более что Мария жива: мертвые ни на кого из Потока не набрасываются. Скверная ситуация. Я знаю точно, где она, но подсказку Алексу дать не могу. Права не имею. Стоит только заикнуться про глубокий Лектум — придется рассказывать и о том, как я туда попала. А это слишком близко к Артему. Нет. Рискованно.

— Пора действовать, — твердо заявил он, сложив фотографии обратно в записную книжку. — Я поговорил со всеми, кого смог разыскать. Поездить пришлось немало. Мы съезжаемся в моем доме в Мадриде. Надо найти пропавших и не допустить, чтобы подобное повторилось. Вместе безопаснее, и шансов на успех больше.

Алекс вручил мне визитку. Имя, фамилия, адрес в Мадриде и номер телефона, начинающийся на «+34».

— Не думаю, что приеду, — честно призналась я.

— Твое дело, — не стал настаивать он, но досада в нем полыхнула неслабая. — Важно предупредить всех. Передашь своим? А то у меня самолет вечером.

— Передам.

— Возможно, и вашей третьей угрожает опасность…

— Сомневаюсь, — отрезала я, — что она кого-либо заинтересует. Слишком давно не здесь.

Он убрал записную книжку в карман и задал самый неуместный вопрос на свете:

— Вы были близки?

— К Марии это никакого отношения не имеет, — ответила я тем тоном, который напрочь отбивает у людей желание общаться.

Прозвучало даже жестче, чем обычно. И прекрасно.

— Что ж, — уловил намек Алекс. Встал со скамейки, поправил шляпу. — Передумаешь — знаешь, где меня найти.

— Знаю. — Я помахала визиткой. — Спасибо, что предупредил.

— Не за что, — улыбнулся он на прощанье, наполнившись сожалением.

Черт. Напрасно я ему нагрубила. Алекс ищет пропавших, хочет спасти свою подругу. А я видела ее сегодня. Видела, и промолчала. Хотя сама многое бы отдала за любые вести о Соне. Но так ли он прост? Ездит по миру, собирает всех в своем доме…

— Алекс, — окликнула я. Он замер, оглянулся. — Почему ты это делаешь?

Букет эмоций, которым меня наградили, был настолько смешанным, что голова пошла кругом. Но тоску в нем я уловила отчетливо. А еще убежденность в собственной правоте.

— Кто если не я? — пожал плечами Алекс. — Береги себя.

Ему в спину я смотрела долго — пока он не исчез из вида. Занятный тип с полным набором лидерских наклонностей. Вот только мне своих проблем хватает. Не стоит ввязываться в чужие.

Я положила визитку в кармашек сумки. Вещи внутри почти не намокли, пострадал лишь зонтик. Какая ирония. Я вытащила телефон, набрала Пашу. Трубку он не поднимал — восемь гудков насчитала. Опять на совещании?

— С ума сойти! — наконец раздался бодрый ответ. — Ты звонишь первая. Не иначе ад замерз, и теперь там готовятся к чемпионату по фигурному катанию.

Как всегда! Стандартное приветствие. Если повода язвить нет, сам его придумает.

— Тебе знаком Александр Норд? — перешла я сразу к делу.

Повисла тревожная пауза. Такие не предвещают ничего хорошего.

— Где ты слышала это имя? — В голосе прорезался холод. Ни веселья, ни насмешек.

— Он сам так представился, — невозмутимо сказала я.

Все остальное сказал Паша…

Глава 2

Некоторые события предугадываются с точностью до секунды. Три. Два. Один. Пуск?

— Он здесь?! — раздался повышенный голос из приемной.

О! Точно по расписанию.

Дверь кабинета распахнулась, едва не впечатавшись в стену. В проеме мелькнула смущенная Марьяна, но тут же исчезла, поймав один мой единственный взгляд. Понятливый у меня ассистент! Надо будет выписать ей премию. Я отошел к подоконнику, в кабинет влетела Кира, сжимая в ладони смятый лист бумаги. Какой занятный ураган из обиды и раздражения. Разбавить бы чуточкой замешательства, и вышла бы идеальная кондиция. Замерев в метре от окна, она протянула мне лист и требовательно спросила:

— Что это?

Неправильная постановка вопроса — верный путь к тому, чтобы получить не тот ответ, на который рассчитываешь.

— Прискорбно, что наши ведущие юристы не знают, как выглядит приказ о направлении в командировку.

— Я с тобой никуда не поеду, — заявила Кира, комкая лист в тугой шарик.

— Не проблема. Иди пешком.

Она рассердилась. Поправила очки и сдвинула брови. Думала произвести впечатление? Увы, мимо. Всегда смешно, когда девушки с типичным бейби-фейсом пытаются сделать свирепое лицо. У этой к тому же трогательные каштановые кудряшки и привычка надувать губы. Барби зла, Барби крушить. Умора.

— Я знаю, чего ты добиваешься, — прошипела Кира и подошла ко мне вплотную. Если бы от людей в ярости валил пар, кабинет бы уже превратился в сауну. — Так вот, — произнесла она четко, по слогам. — У тебя ничего не получится.

— Как скажешь, — легко согласился я. Наклонился к ней, выждал драматическую паузу и поинтересовался: — Тогда о чем ты беспокоишься?

Никто не любит вопросы, на которые не хочется отвечать. Задашь такой, и комплект забавных реакций обеспечен. Люди недооценивают слова, и совершенно напрасно. Просто надо уметь подбирать правильные.

— Я все равно не поеду. — Кира выпрямилась и задрала подбородок, будто это могло прибавить ей роста. — Придумаю что-нибудь. В отпуск уйду. Уволюсь. Съем загранпаспорт. Ногу сломаю!

— Кому?

Она закатила глаза, развернулась на каблуках. Умчалась красиво: буря негодования, искры ярости. Папки в стеллаже слились в сплошное красное пятно, развешанная по стене клубная ерунда в рамках словно поймала сотню солнечных бликов. Прошло несколько секунд, прежде чем снова стало видно кабинет. Отсвечивающему с письменного стола монитору захотелось убавить яркости — а лучше вовсе выключить.

Гулко хлопнула дверь приемной. Бесимся, значит. Забавно. Всю жизнь из-за угла завистливо скалилась на тех, кто сильнее — то есть фактически на всех вемов. А теперь ей, видите ли, и так хорошо. Можно подумать, барьер на даре — отличная штука, и снимать его она не хочет. Бегаю за ней и уговариваю, она же рычит и бросается какими-то дикими обвинениями. Цирк!

А в командировку все равно поедет, никуда не денется. Халява кончилась вместе с «Перспективой», и на Гене Жданове выехать уже не удастся. Кстати, странный тип. Седьмой год с ней работает, из них два месяца в нашем в юридическом отделе, и даже здесь не признался своей бывшей начальнице, что у него аллергия на ее бессменные яблочные духи. Кашляет, краснеет и задыхается, но терпит.

По столу нахально крался луч солнца, пробившийся сквозь неплотно задернутые жалюзи, работающий на полную мощность кондиционер гонял прохладный воздух. Менять этот рай на уличное июньское пекло не хотелось от слова совсем, но дел было невпроворот: организация клубной поездки на выставку яхт, после обеда — открытие нового ВИП-отделения, а вечером встреча с важным клиентом. Хотя сейчас они все важные. Радует, что вообще есть. Недавняя история с убийствами клиентов — плохая реклама банку, особенно когда их грохнул наш же сотрудник. До обеда оставалось полчаса — самое время выдвигаться. Терпеть не могу опаздывать, а мама ненавидит ждать.

В приемной, перед развернутой во весь монитор презентацией по предстоящей выставке, бодро щелкала мышью Марьяна. Придирчиво рассматривала картинки и ставила на фон то одну, то другую. Раньше яхты мне нравились. Дома валялись права, полученные бог весть когда. Веселый экзамен был, как вспомню всякие карлингсы и шпангоуты, сразу гордость берет, что знаю столько умных слов.

— Павел Николаевич, звонили по поводу сайта. — Марьяна отвлеклась от компьютера. — Макет нашего нового раздела готов, ждут согласования.

— Давно звонили?

— Минут десять назад. Пока вы беседовали с Неборской.

Так и думал, Кира ей не нравится. Тон нейтральный, а в самой желчи — тьма. Скоро пойдет с подружками курить — выплеснет. А пока сидит, копит. Марьяна ценит порядок, фанатично следует расписанию, а корпоративный устав знает наизусть. Те, кто нарушают эти священные правила, записываются в злейшие враги.

— Меня до завтра в офисе не будет, — сообщил я, подойдя к ней ближе. Потянулся к календарю на столе, как бы невзначай задел за плечо. Немного концентрации, упор на сгустившуюся энергию, и кольцо напряжения вокруг нее рассеялось. — Если наш буйный юрист явится снова, вручи ей еще одну тарелку булочек. Ту она наверняка уже доела.

Просияв, Марьяна кивнула и повернулась к монитору. Вот и умница. Захочет, такую презентацию сделает, без всякой яхты все закачаются.

Я пошуршал для вида корпоративным календарем и отправился на стоянку. По пути проверил с телефона рабочую почту, рассмотрел макет. Какое, к чертям, юзабилити? Просили же — чем пафоснее, тем лучше. На то он и ВИП-клуб. Ответ получился коротким и емким, хотя автонабор многие слова напечатать просто не дал…

В одноэтажной блинной было полно народа, но свободный столик нашелся. Мама с детства обожала это место, и до сих пор иногда сюда приезжала. Сначала одна, а потом вместе со мной. Тайком от всех, разумеется. Ведь у Розалии Левицкой, жены банкира-миллионера не должно быть слабостей, даже самых невинных. Это был наш секрет: затрапезная обстановка советского общепита и потрясающе вкусные блинчики. Совместные обеды… и регулярный вынос мозга. Если тебя любят, подобное неизбежно.

Она появилась через пять минут после того, как я заказал наш обычный обед — блины со сливочным маслом и крепкий чай. Остановилась в дверях, поискала меня взглядом и направилась к столику. И жара ей нипочем — свежая, в белом костюме, иссиня-черные волосы убраны в высокую прическу, на шее шелковый шарф. Она все время их носила, сколько себя помню. Местная публика пялилась вслед.

— Давно ждешь? — Мама чмокнула меня в щеку и села рядом, разложив на коленях салфетку. — Ну и погода. В Каталонии сейчас и то прохладнее.

— Через две недели проверю. У меня командировка в Барселону.

— Отлично, — обрадовалась она. — Предупрежу Бланку. Не вздумай останавливаться в отеле.

Посыпались инструкции — с кем из испанских родичей следует увидеться, кто родил, кто женился, кому что передать и не перепутать… На несколько минут появилось ощущение, что я еду в отпуск. Плохо, что народа в блинную набилось больше моего допустимого предела. Пришлось заказать холодной воды и мысленно отгородиться от десятков людей. Это непросто, но результат того стоит. Можно почувствовать себя собой, а не безликой частью сваленных в кучу чужих эмоций.

— Кстати, на днях я наткнулась на чердаке на огромную коробку ваших детских игрушек, — оживилась мама, отодвинув пустую тарелку. — Представляешь, там нашлись письма, которые вы писали себе взрослым. Приезжай на выходных, посмотришь.

Началось…

— Давай пораньше, на неделе, — предложил я, заранее зная, что номер не пройдет.

Она выпрямилась, излучая настороженное внимание, и строго спросила:

— Тебе не кажется, что пора помириться с отцом?

— Мы не ссорились.

— Вы три месяца не общаетесь.

— Буквально вчера разговаривали.

— Совещания не считаются, — категорично сказала мама. — В чем проблема?

В том, что два его старших сына — главы собственных преуспевающих компаний и бесконечный повод для гордости, а я «маюсь ерундой» с ВИП-клубом. По мнению отца, это как-то несерьезно. И да, у меня нет амбиций. Совсем. Собственно, он регулярно советовал мне их найти.

— Ты все знаешь, — ответил я.

Мама устало вздохнула. Конечно, она знала это. Но было кое-что еще. Накануне Нового года я сказал отцу, что прекрасно проживу без него, и собирался после свадьбы уйти из банка. Он истолковал это по-своему: решил, что я сливаю конфиденциальную информацию конкурентам, брокерам и бог весть кому. Секретное расследование затеял. Жаль, хлопнуть дверью не вышло. Со свадьбой не сложилось, новых забот навалилось выше головы. Вестники, Хранители, Поток с запущенными сценариями. Не самое удачное время, чтобы кардинально менять жизнь. В клубе хорошо по одной-единственной причине — вокруг меня не так уж много людей. Я могу найти подход к самому избалованному клиенту, главное, чтобы они выстроились в очередь. Это обязательное условие. Необходимое, как воздух. Отец никогда не поймет, что половины его требований я не могу выполнить чисто физически. С таким уровнем публичности лучше сразу сдохнуть.

Мама недоверчиво прищурилась, я глотнул воды и пожал плечами. Ни к чему ей об этом рассказывать. В конце концов, она многого обо мне не знает. Если однажды решишь что-то не говорить человеку — начнешь скрывать не только это. Тайна сродни лжи, а любая ложь со временем растет, как снежный ком. Полной открытости между нами уже не будет. Меня это устраивает. Правда не сделает ее счастливее. Возможно, мама бы и поняла, она всегда меня поддерживала. Ни разу не упрекнула, даже в мыслях. Но никому не понравится находиться рядом с человеком, который видит их «от и до». Доверие, чувство защищенности? Можно забыть. От былых отношений останутся одни воспоминания. А я не готов ее потерять.

— Ясно, — мягко улыбнулась мама. — Значит, приезжай на неделе.

С ее внутренним напором эта улыбка совсем не сочеталась. Да и все было как на ладони: всплеск надежды, вторая волна…

— Я говорила вчера с Анфисой по телефону. Она подписала контракт с тем международным агентством и будет наставницей на европейском шоу «Как стать моделью».

— Счастлив за нее. Далеко пойдет.

Она нахмурилась, взяла меня за руку. Примерно представляю, что скажет. «Славная девочка, как я по ней скучаю»…

— Мне ее не хватает.

Почти угадал. Но это первый раз, когда мы о ней заговорили. Мама долго продержалась.

— Анфиса сама отменила свадьбу, — напомнил я.

— А то ты не знаешь почему, — хмыкнула она. — Думаю, если бы ты захотел, смог бы ее вернуть.

— Верно. Если бы захотел.

Мама склонила голову набок, медленно кивнула. Объяснения были лишними. На тех, кто тебя действительно понимает, тратишь меньше слов.

За соседний столик села шумная компания, воздух стал давить сильнее. Вода предательски закончилась, в кармане зазвонил телефон. Мелодией из каламбуровского «Крутого пике»… Ого, кто объявился! Мама усмехнулась, отпустила мою руку.

— До завтра, — ровно выговорила она.

На прощанье оставила шлейф усталости и тлеющих угольков гнева. У Лейки особый талант. Иногда кажется, что она всюду установила камеры, и следит за мной. Как только видит — «О, это он! Самый неподходящий момент!», бежит набирать мой номер.

От заливающегося трелью телефона тянуло предчувствием грядущей пакости. Лейка давно уже не звонила просто так. Что-то явно случилось. Услышанное впечатлило… Какого черта Норд делает в Москве? Совсем сдурел. Что ему надо от Лейки? Сейчас он был далеко от нее — очевидно, на пути в аэропорт. Предусмотрительный. Вовремя смотался.

— Да, он мне знаком, — ответил я на ее вопрос. — К сожалению. Это самовлюбленный эгоистичный придурок, глубоко убежденный, что ему все по гроб жизни обязаны. Держись от него подальше.

— Ах, так это был твой потерянный брат-близнец? — скептически осведомилась Лейка. — Извини, не признала.

Умничаем? Зато беседа протекает в обычном русле, никаких сюрпризов.

— Что Норд хотел?

— Помощи. У них в Европе пропало трое с сильнейшим даром, и он считает, что мы все в опасности.

Замечательно. Лучше не придумаешь. Почему он сам-то по дороге не пропал? Я бы не расстроился.

— Выезжаю к тебе, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Расскажешь подробнее.

Ее энергетический след подсказал — она километрах в десяти. Повезет с пробками, на открытие отделения не опоздаю.

— Нет, — отчеканила она. — Встретимся позже. Я занята.

Ага. Плотное расписание из уборки, готовки и прогулки. Надо быть последним гадом, чтобы не подстроиться.

— Через двадцать минут буду, — поставил я перед фактом и сбросил звонок.

С какого перепуга Норд примчался к Лейке? Слишком круто это — проделать такой путь ради одного разговора. Видимо, сильно припекло.

По закону подлости, в пробку я все-таки угодил. К парковке вырулил только через полчаса, попутно позвонил Марьяне — на открытие уже не успею при всем желании. Улица встретила шумом газонокосилки, резким запахом зелени и адским солнцепеком. Воздух наполнился праздничной эйфорией и смехом: по тротуару пронесся выводок мелюзги. Сразу видно — лето. Дар подсказывал, что цель рядом. За коваными воротами парка, у реки. Хм… Лейка. В парке. Среди толпы. Серьезно?! Пугающее начало!

Она сидела напротив фонтанов, на досках летней террасы, и подбрасывала на ладони открытый пакет с мармеладными мишками. Босые ноги, влажное платье, чуть подсохшие взлохмаченные волосы. Это Лейка?! Да ну нафиг. Но ее энергию ни с чем не спутаешь. Она яркая, все вокруг заливает мощным холодным светом. Арктическое сияние во плоти. Точно Лейка. В фонтанах брызгалась? Кажется, у нее солнечный удар. Или у меня.

С ней были двое — мелкий рыжий пацаненок Зорьевых и этот… сказочный олень. Насколько я помню, бардак в его голове феерический. Разброд мыслей и бесцельное шатание. Я еще при первой встрече подумал: либо идиот, либо какой-нибудь художник. Оказалось, два в одном.

Артем тыкал пальцем в пакет с мишками и воодушевленно кивал, Влад сложил руки в умоляющем жесте. Уговаривают ее попробовать? Сейчас она им с упаковки все красители зачитает и расскажет, что так жить нельзя. Рыжий хихикнул, Лейка отмахнулась — привычным царственным жестом. Чего и следовало ожидать. Влад хмыкнул и выхватил у нее пакет. Отнятое она вернула одним рывком, прищурилась. Урна-то в трех метрах. Попадет? Мелкий замер в предвкушении, Лейка зачерпнула пару мармеладин… и кинула себе в рот. Секунда, две, три. Не выплюнула. Тщательно прожевала, с трудом проглотила. Эпичное зрелище: мученический вид, закушенная губа, стиснутый в ладони пакет. Влад с Артемом покатились со смеху. И Лейка рассмеялась в ответ — звонко и весело.

Занята она, значит… Пора подойти поздороваться.

Потрясающе, какую бурную реакцию способно вызвать обыденное приветствие. Артем насупился и засунул руки в карманы, Лейка вздрогнула и спрятала пакет за спину, Влад осторожно отодвинулся. Интересная картина: смятение, досада, лавина негодования. Чуть не смыло. Столько экспрессии и все мне? Право, не стоит меня так баловать!

— Быстро ты… — неохотно выдавила Лейка.

Мило. Учитывая, что я опоздал.

— Привет, — буркнул Влад и отвел глаза. Еще бы каску натянул, предусмотрительный. Сдался он мне… — Пойду я, пожалуй.

— Эй, мы корабль посмотреть собирались, — запротестовал мелкий и недовольно покосился на меня.

— Не плачьте, я на пару минут, — сжалился я. — А потом можете дальше кормить ее синтетическим аналогом еды с жуткими пищевыми добавками.

Лейка стиснула зубы и забросила пакет с мармеладом в сумку, Влад разочарованно вздохнул. Артем уставился на меня как на врага народа. В его глазах загоралось нечто, похожее на испепеляющий луч «Звезды смерти». Вот он — славный ребенок, которого мы спасаем.

— У нас времени мало, — с вызовом заявил он.

— Так не теряйте его зря, — менторским тоном велела Лейка и повернулась к Владу. — Сходите и посмотрите на свой корабль.

Тот схватил хмурящегося Артема за руку, стащил с террасы и повел к набережной. Хорошо выдрессировала — с первого раза слушается. Рыжий упирался, то и дело оборачивался и строил мне свирепые рожи.

Лейка проводила их беспокойным взглядом, я сел рядом.

— Ты специально? — возмущенно спросила она. — Знаешь же, как они на тебя реагируют.

— А то. Бесплатный цирк я люблю.

— На Артема столько свалилось, а ты добавляешь!

Тоже мне страдалец. Да ему следует футболку с надписью выдать: «Персональный геморрой». Еще неизвестно, с кем или с чем придется иметь дело, чтобы его защитить.

— Переживут. Оба. Ну? Я весь во внимании. Что там у Норда за недостача по местным вемам?

Лейка выдохнула, пытаясь успокоиться. Поджала ноги, уселась поудобнее. Все проделала с той медлительностью, в которой ни за что не заподозришь нервозности. А нервозность была — мутная, колючая. Что-то Лейку волновало. Грызло изнутри. И ведь сама не скажет.

Картина по ее словам вырисовывалась странная. И тревожная. Пропадает трое с сильнейшим даром, а никто не знает куда. Никаких следов нет, даже энергетических. Логично предположить, что их убили. Но зачем прятать тела? Вероятно, Норд подозревает Совет, раз прошелся с предупреждениями по подконтрольной им территории. В инквизицию они уже давно не играют, но повод желать вемам смерти у них есть — как минимум работы станет меньше. Вот только проще было бы устроить массированный удар, а не вылавливать по одному, сея панику.

— Норд словил приступ альтруизма и носится по миру, собирая сподвижников под свои знамена? — задумался я. — Не верю! С чего это его на подвиги потянуло?

— Между прочим, — рьяно вступилась Лейка, — у Алекса подруга пропала.

Послушайте только — Алекс…

— Которая из подруг? — ухмыльнулся я, вспомнив поездки в Европу. На какую девушку с сильным даром не глянь, обязательно его подругой окажется. — Он довольно… дружелюбный.

— Мария.

Неожиданно. Эта — действительно подруга. Мария носила на голове радугу, многое знала о Потоке и увлекалась историей вемов. Ее не интересовали ни мальчики, ни девочки, только книги — целый этаж в доме был забит ими под завязку. Что она в них искала? Или, возможно, нашла? Впрочем — не наше дело.

— Значит, так. События в Европе нас не касаются, — подытожил я. — Пусть Норд разбирается сам. Скорее всего, все пропавшие мертвы.

Лейка опустила глаза, по воздуху растеклась тяжелая горечь вперемешку со страхом и бессилием. Знакомое сочетание. Привет, чувство вины. Когда успела? Хотя с каких пор ей понадобился повод…

— Что на этот раз? — спросил я, не особо рассчитывая на ответ.

В партизанку Лейка играет блестяще. Постоянно ждет от меня какого-то подвоха, и доказать обратное нереально. Единственный метод — к стенке ее припереть, а у меня пока слишком мало фактов.

Я уже было собрался прощаться, как вдруг она подняла взгляд и придвинулась ближе. Совсем близко. Моей щеки коснулась влажная прядь, обожгло дыханием и сомнениями. Ну же…

Виноватый вздох, почти шепот:

— Я ее видела.

Прогресс. Невиданный.

— Марию? — попытался я восстановить общую картину. — Когда и где?

— Сегодня утром. В том месте, куда Артема затягивал Хранитель. И где был тот тип из нижнего Потока. Более глубокий Лектум, что ли.

— Думаешь, кто-то из них причастен к происходящему?

— Не знаю. Однако Мария жива, и находится там, где ее быть не должно. Меня звала настойчиво, но заставить не смогла. То ли нападала, то ли о помощи просила… Не разберешь.

Не было печали! Когда люди исчезают бесследно, а затем всплывают в потусторонних мирах — хорошего не жди.

— Ты ведь Норду об этом говорить не собираешься? — на всякий случай уточнил я. Из угрызений совести Лейка способна на любую глупость.

Она мотнула головой, длинная челка упала на глаза. Еще больше спряталась. Будто мало недомолвок, возведенных стен и отрицания очевидного. Надоело. Я осторожно убрал прядь с ее лица, Лейка дернулась и отсела назад. Понятно…

Итак, почему Мария полезла к совершенно незнакомой ей девушке? Потому что Лейка уже была в этом глубоком Лектуме? Опять в Потоке какая-то муть началась. И Норд тоже притащился именно к Лейке — меня в свой уютный домик не позвал. У него свои причины? Ну и черт с ним. Через две недели буду в Испании, смогу все на месте выяснить. Теперь Лейка…

— У тебя загран остался? — Я прикинул в уме даты.

Должен действовать еще пару лет. Если она его не вышвырнула за ненадобностью.

— Остался, — неуверенно ответила Лейка. — Где-то в бабушкиной квартире лежит.

— Найди. К началу июля визу тебе сделать успеем.

— Что?! — взвилась она. Сложила руки на груди и засверкала всеми оттенками гнева. — С ума сошел? К Алексу меня отправляешь?

Железная логика. Просто нет слов. Но это была бы прекрасная месть — отправить такой подарочек.

— И кто из нас сошел с ума? Повторю: держись от него подальше. Поедешь со мной в Барселону. Постараемся понять, что у местных происходит.

— Думать об этом забудь, — жестко отрезала Лейка. — Никуда я с тобой не поеду.

И эта туда же! Да они сговорились… Иногда жаль, что у нас цивилизованное общество, и нельзя никого засунуть в мешок и увезти в нужном направлении. Жить стало бы гораздо легче!

— А какие у тебя планы? — осведомился я, старательно пряча бушующие внутри эмоции. — Куковать в ожидании, пока тебя куда-нибудь затянет? Учти, меня рядом не будет.

— Артем… — завела любимую песню Лейка.

— Скоро отправится отдыхать с матерью и сестрой, — перебил я. — Полетишь с ними?

Ответ был лаконичным: вспышка злости, поджатые губы. Так и знал — не поедет. Какие еще отговорки придумает? Небось, вспомнит про ужасные самолеты и людные аэропорты.

— Никаких полетов, — упрямо повторила Лейка. — Прошлый до сих пор в кошмарах снится.

Есть!

— Эй, я тоже лечу. По-твоему, у меня есть склонность к самоубийству? Надо уметь выбирать рейс.

Она недоверчиво прищурилась, сдвинула брови. Теперь-то что не слава богу?

— Кстати, с нами поедет Кира, — добавил я.

Лейка изменилась в лице и настороженно поинтересовалась:

— С чего бы?

— С того что это командировка, — озвучил я официальную версию. — Мы работаем в одном банке, а она вообще-то юрист.

— Это не единственная причина, — убежденно заявила Лейка. — Что тебе от нее нужно?

Так я и отчитался. У кое-кого опять воспаление нравственности начнется — воплей не оберешься. Про блок Кира никому не сказала. Собственно, она и сама не знала, пока я не просветил. Дар у нее отнюдь не слабый, его глушит какой-то хитрый сгусток энергии в подсознании. Практически пробка, не позволяющая силе вырваться наружу. Надо ее убрать. Пойму это, станет заодно ясно, как блок ставится.

— Ну и вопросы, — укоризненно вздохнул я. — Кире не придется объяснять, почему я после многолюдных встреч отсиживаюсь в одиночестве и веду себя так странно. Гениальный юрист мне без надобности. С ней удобнее.

Лейка немного успокоилась. Напряженность сменилась задумчивостью. Все-таки до конца она мне не поверила. Что ж!

— Ладно-ладно, — усмехнулся я. — Ты все раскрыла. Собираюсь увезти Киру подальше и продать ученым. Для опытов.

Она скривилась и покрутила пальцем у виска. Сработало. Запрещенные приемчики всегда действеннее уговоров. Полетит с нами — и Кира сразу перестанет выделываться. Одним выстрелом двух зайцев.

Лейка вытянула шею и вопросительно посмотрела мне за спину, кто-то требовательно коснулся моего плеча. Хм… Быстро рыжему корабль наскучил.

— Пара минут давно закончилась, — сердито известил Артем.

Позади него с ноги на ногу переминался Влад.

— Не очень у меня получилось его занять, — сокрушенно вздохнул он.

Сквозь виноватый вид предательски пробивались всполохи злорадства. Так и тянуло остаться до вечера…

Кивок вместо прощания, два шага прочь.

— Паша, — окликнула она меня. Пришлось обернуться. — Найду, позвоню.

Та еще будет поездка. Зато не скучно!

Я пошел к воротам, краем глаза заметив, как Артем подсел к Лейке, отсвечивая чистым детским любопытством. Влад достал из рюкзака планшет и увлеченно что-то рассказывал. Огонек интереса, искры воодушевления, едва различимые оранжевые всполохи теплоты.

Забавно.

Лейка никогда не умела делать три вещи: лгать, откладывать дела на завтра и видеть то, что происходит у нее под носом. Редкий талант, особенно в отношении людей. Не удивлюсь, если она последней заметит, что он в нее втрескался.

Глава 3

Лейка

 

Вещи я собирала в прострации, до конца не веря, что на все это подписалась. Взяла с собой лишь самое необходимое — новый маленький чемодан остался наполовину пустым. Подступила паника. Что я творю? Чужая страна, опасное расследование. Будто мне мало загадок от Хранителя! Самолет улетал через несколько часов, и еще не поздно было передумать. Отменить поездку, разобрать чемодан… Заманчивая мысль, но неправильная. Нельзя отпускать Киру одну. Неизвестно, что у Паши на уме. Эта поездка в другую страну, шуточки дурацкие про докторов и опыты… Он всегда так себя ведет, когда задумал что-то подозрительное и хочет сбить меня с толку. Да и что мне делать целый месяц одной в Москве? Сидеть и переживать, как там Кира и Артем? Нина наконец-то выбрала курорт, сняла домик на берегу моря в Испании, и через пару дней отбывала туда вместе с детьми. В случае любой, даже малейшей проблемы с Артемом, обещала немедленно позвонить, я уже и карту изучила, как можно будет до них добраться. Из Барселоны это получится куда быстрее, чем из Москвы. Влада тут тоже не будет. Их с Колей сайт, открытый весной, стал довольно популярен. Как мне объяснили, это фотобанк для ценителей особо прекрасного. Картинки там — полный сюрреализм. Я им давно наелась, в Потоке такого добра — пятьдесят с лишним миров. Но посетителям сайта нравилось, и у его создателей появились лишние деньги. Поэтому Влад на следующей неделе отправлялся в Рим, на какие-то курсы графического дизайна.

До вечера я успела сделать генеральную уборку и провести с Артемом дополнительный инструктаж по ловушкам в Потоке. Для людей с даром она — билет в небытие, а для него — верная смерть. Если попадется, кто-то поймет, что он — Вестник, и откроет охоту. А мы еще даже не выяснили кто они, наши враги. Артем клялся быть осторожнее и уныло повторял вызубренные правила — запоминать место, из которого уходишь, и дотошно проверять обстановку сразу по возвращении. На прощанье обнял, заявив, что он взрослый, и со всем справится. Ох… Запретила бы ему вообще без меня соваться в Поток, но это бесполезно. Все равно не послушается.

Сев в такси с удушающим хвойным запахом в салоне, я приоткрыла окно, впустив побольше свежего воздуха, и уточнила адрес:

— Шереметьево, терминал «А».

— Вы не путаете? — переспросил таксист.

— Я никогда ничего не путаю.

— Девушка, — расплылся он в улыбке. — Сколько лет работаю, ни разу никого в этот терминал не возил.

— Ну так теперь отвезете, — пожала я плечами.

Он рванул с места и лихо вырулил со двора. За всю дорогу не проронил ни слова, лишь светился удивлением и недоверчиво хмыкал. Я мучила телефон, пытаясь вспомнить, как пользоваться электронным ящиком. Влад вчера мне весь вечер объяснял, какие кнопки нажимать. Увы, сейчас повторить я не могла — ткнула не туда, запустила непонятное обновление, а потом интернет и вовсе пропал. Черт!

Когда такси затормозило у красивого двухэтажного здания, маленького и аккуратного, с длинными прозрачными окнами во всю стену — в душу закрались смутные подозрения. Не было ни сотен мельтешащих отпечатков, ни давящего скопления эмоций. Расплатившись, я забрала у приунывшего водителя чемодан и вошла в широкие стеклянные двери. Внутри было светло, строго и дорого. Много кожи, дерева и цветов в горшках. Людей почти не было, дышалось легко и свободно. Тут-то меня и осенило, почему на такси в этот терминал редко кто ездит… Он же для частных самолетов!

Я направилась к стойке регистрации, чувствуя, как рядом разливается знакомая энергия. Сильная, напористая, ослепляющая. Стало жарко, мысли спутались. В тщетной попытке сосредоточиться я на секунду зажмурилась и столкнулась с Пашей.

— Молодец, не заблудилась, — подмигнул он, перехватывая у меня чемодан.

Выглядел под стать аэропорту — деловая элегантность, холеный вид и незримая вывеска того естественного благополучия, что не приобретешь нигде и никогда. Оно должно быть в крови. Цепкий взгляд глубоких темных глаз, красивые черты лица, классический костюм на хорошо сложенной фигуре. Словом, идеальный фасад. И любоваться им лучше издалека.

Я повернулась к окну. За ним виднелась взлетная полоса и пронизанное солнечными лучами небо. На земле блестели пухлыми боками несколько самолетов, совсем непохожих на громадных монстров с десятками окон.

— Маленькие какие, — зачем-то высказалась я вслух.

— Кукурузник… — вздохнул Паша. Наклонился ко мне и строго добавил: — Сядешь к окну и будешь смотреть за крыльями. Если отвалится — скажешь. Я скотч взял. Починим.

В этом он весь. Вечные шуточки на грани приличий. Его безупречные манеры обманчивы, как и внешняя сдержанность. Довести человека до белого каления, вроде бы ни разу не нагрубив — любимое развлечение. Поэтому весь таможенный контроль я молчала и разглядывала зал ожидания.

Самолет оказался не таким уж маленьким. Просторный светлый салон, разделенный перегородками на три зоны. Огромные кремовые кресла, выдвигающиеся столы, раскладной диван, телевизор в полстены и кухня, оборудованная всем, чем только можно. Въезжай и живи!

Паша сел у входа и принялся листать какой-то бизнес-журнал. По трапу зацокали каблуки, и внутрь влетела Кира. В туфлях на экстремальной шпильке и деловом костюме в вертикальную полоску. Кира и строгий стиль — вещи несовместимые, но она очень старалась соответствовать образу серьезного юриста, и мало кто чувствовал подвох.

Окинув салон придирчивым взглядом, она бросила пиджак на вешалку и повернулась к Паше.

— Дорогая игрушка. А папочка разрешил?

Схватила меня за руку и утащила за перегородку — на парные кресла. Паша проводил нас такой гаммой эмоций, будто страстно хотел выкинуть Киру за борт, но решил дождаться взлета. Нельзя их наедине оставлять — подерутся еще…

Кира усадила меня у окна, откинулась на спинку кресла и с энтузиазмом поинтересовалась:

— Чего, как?

— Никак. Не могу с телефоном разобраться, — пожаловалась я, доставая из сумки ненавистный агрегат. — Почту бы проверить…

— Дай сюда. — Кира взяла у меня телефон и начала быстро-быстро водить пальцами по дисплею. — А зачем тебе?

— Влад обещал писать письма.

Телефон выдал короткий тренькающий звук, в углу дисплея замигал значок конверта.

— Уже написал, — громко сообщила Кира, — и даже три раза.

— Мы вообще-то скоро взлетаем, — послышался недовольный Пашин голос из-за перегородки. — Если кто забыл — при взлете нельзя пользоваться техникой. Позже поиграетесь.

Я поспешно отключила телефон и пристегнулась.

— Через полчаса прочитаешь, — успокоила меня Кира. — Покажу тебе заодно, как режим чата включать. Поболтаете. — Чуть выглянула в коридор и не без ехидства спросила: — Тут же есть вай-фай?

— И полный бар вкусненького, — в тон ей отозвался Паша.

Она закатила глаза, плюхнулась обратно в кресло и спросила меня со странным воодушевлением:

— Влад на все лето в Москве?

— Нет, — ответила я, недоумевая, какое ей дело до Влада. Обычно Кира его избегала, и на предложения сходить куда-нибудь втроем отвечала отказом. — На следующей неделе будет в Италии, на курсах дизайнерских. У него теперь свой портал в интернете…

— Фотобанк? — кивнула она. Сбросила туфли на пол и забралась на кресло с ногами. — Наслышана.

— Да?

— Конечно, о нем сейчас везде пишут. В журналах обзоры, и на куче сайтов реклама висит.

Надо же… А Влад, оказывается, скромный.

— Не знала. Хотя я все равно в этом ничего не понимаю.

— Я тебе объясню, — промурлыкала Кира. — Это несложно.

Не успела. По громкой связи объявили, что самолет взлетает. Зашумел двигатель, свет в салоне погас. Я напряглась и уставилась в окно. Может, случится чудо, и не будет как в тот раз? Все-таки десять лет прошло. Замелькала взлетная полоса, голова закружилась. Мучительные мгновения, нарастающая пульсация в висках. Как только самолет оторвался от земли, я поняла — чуда не произойдет. Дышать стало нечем, уши заложило. Казалось, из них вот-вот хлынет кровавый фонтан. К горлу подкатила тошнота, желудок сжался в комок. Прекрасно… Даже если самолет рухнет, я не особо расстроюсь. По крайней мере, этот кошмар закончится быстрее!

Я потянулась к соседнему креслу, но вместо Кириного плеча уткнулась в широкую грудь. Знакомые пальцы зарылись в мои волосы, губы коснулись макушки. Боль притупилась, пространство заволокло спасительной темнотой. Ничего не стало, кроме противного стука в висках и теплых вспышек воспоминаний.

 

— Да ладно тебе психовать. — Соня елозит в кресле, обматывая тонкую шею шелковым платком. — Подумай, несколько часов, и мы на чудесном пляже…

Ноги она беззастенчиво выставляет в проход — еще немного, и люди начнут спотыкаться.

— Порой и несколько минут могут показаться вечностью, — ворчу я.

— Море, соленые брызги. Белый горячий песок. Солнечный ветер… — Похоже, Соня совсем меня не слушает. — Тихий шум прибоя, мерное покачивание гамака. И коктейль со звенящими кусочками льда. Ну здорово же. Мечта!

— Слушай, поэтесса, — одергивает ее Паша с кресла у окна и бросает свою сумку Соне точно в руки. — Убери наверх, а?

Пока она возится с полкой для багажа, он берет меня за руку, нежно проводит пальцем по раскрытой ладони. Становится не так страшно. На секундочку.

— Все должно быть волшебно. — Соня садится назад и кладет голову мне на плечо. Светлые пряди щекочут нос, Паша меня тут же отпускает. — Расслабься, ну я же рядом…

 

Смутно помню, как выходила из самолета. Голова раскалывалась — каждый шаг отзывался пульсирующей болью. И я знала, на этот раз здесь нет волн, коктейлей и волшебства.

И Сони тоже больше нет.

Открыв глаза, я увидела потолок. Мелкая белая плитка, резной деревянный плинтус и плоская люстра с россыпью хрустальных шариков по бокам. Красивая… Только слишком блестящая.

Я прищурилась. Выбралась из-под одеяла, с трудом повернув затекшую шею, ухватилась за стоящую рядом тумбочку и села. Комната была маленькой и пестрой. Обои в мелкий ромбик, забитый книгами старый шкаф, кровать с двумя пухлыми подушками. Приоткрытая дверь на балкон, цветы в высоких горшках на подоконнике. Из-за густых листьев улицы почти не видно. На мне из одежды было лишь нижнее белье, остальное висело на спинке стула. Хм… Я глубоко вдохнула и по стеночке добралась до стола, на котором стоял графин с водой. Жаль, что здесь нет кофе… После третьего стакана в глазах перестало рябить, но голова трещала по-прежнему. Спрятавшись за занавеской, я выглянула на балкон. Там стояли разномастные глиняные горшки и пакеты с землей, в углу примостился старый заржавевший тренажер. Внизу был дворик — зеленый, словно с картинки. Садовая скамейка, пышные клумбы, заросшие розами каменные стены.

Я определенно не в гостинице…

Сзади послышались шаги, входная дверь скрипнула.

— О, смотрите кто очухался, — обрадованно воскликнула Кира и впрыгнула внутрь. На ней была футболка пронзительного желтого цвета и короткие шорты. Очень короткие. — А ну марш в постель, свалишься же сейчас.

Я послушно нырнула под теплое одеяло и спросила:

— Где мы?

— У Пашиной родственницы. — Кира с разбегу приземлилась на край кровати. — Милейшая бабуля, Бланкой зовут. Готовит вкусно и фанатеет от цветочков. Ну ты уже, наверное, заметила.

— Бланка? — пробормотала я, напрягая память. — Что-то знакомое…

— Троюродная сестра Розалии, — подсказала Кира. — Утром час по телефону трепались. Я уж думала, у нее к уху трубка прирастет. Агентурная сеть не дремлет!

Только этого не хватало… Милые семейные гнездышки родственников Паши — явно не то место, где мне следует находиться. Чем он думал? Что за радость ставить меня в неловкое положение? Даже не спросил, хочу ли я сюда ехать. Впрочем, после самолета это было трудно сделать… Сама виновата — стоило обсудить заранее.

— Где Паша? — процедила я сквозь зубы.

— Умотал к партнерам, — доложила Кира. — А мне был дан высочайший начальственный указ присматривать за тобой. Как себя чувствуешь? Тебя так срубило в самолете… Жесть. А потом на зомби была похожа, ни на что не реагировала. Слушай, тебе надо обязательно перекусить. Давай принесу?

— Лучше проводи на кухню.

Кира кивнула, выудила из-за кровати чемодан и молча плюхнула передо мной. Нацепив первое попавшееся платье, я пригладила волосы и подошла к зеркалу. Ох…

Дом был наполнен солнцем, уютом и домашним теплом. Старая потертая мебель, вязанные салфетки, бесчисленное множество статуэток и фотографий… Все было расставлено с той редкой любовью, когда хозяйка точно знает — место этой вещи именно здесь, в этом углу, и нигде больше. Повсюду цветы — в вазах, горшках, на полу, на стенах, на подоконниках. Уже и не понять, от чего у меня болит голова — от самолета или густого пряного запаха.

На кухне что-то шкворчало и булькало, пахло свежей выпечкой и рыбой. Шустрая сухонькая старушка носилась между плитой и холодильником, одновременно умудряясь накрывать на стол и помешивать содержимое разнокалиберных кастрюль и сковородок. Наверное, это и есть Бланка. Безостановочно тараторя и светясь неистовым любопытством, она поставила передо мной луковый суп, сыр, какой-то пирог, овощной салат, нарезанные дольками фрукты и рыбу с широко распахнутыми глазами. Я выгляжу настолько голодной? Кира покосилась на меня, хихикнула и сказала Бланке что-то непонятное. Та метнулась к плите.

— Ты знаешь испанский? — удивилась я.

— Подсмотрела кое-что в разговорнике, — отмахнулась Кира, уминая пирог за обе щеки. — Хватает, чтобы не чувствовать себя полной дурой.

Именно так я себя и чувствую. Иностранные языки для меня — темный лес, произнести вслух даже одну фразу настоящая пытка. Не могу говорить то, в чем до конца не уверена. А с этими словарями попробуй разбери, что в итоге получится.

По кухне поплыл дразнящий аромат кофе. Бланка поставила на стол большой кофейник, ласково улыбнулась и скрылась в коридоре. Я жадно выпила две чашки, потом еще одну. Хорошо… Четвертой чашкой пришлось запить суп — во рту пылал настоящий костер, а рыбу я попробовать не рискнула. Уж слишком укоризненно она на меня таращилась… Я поковыряла вилкой в салате, выловив из оливкового масла несколько кусочков овощей, и вернулась в комнату.

Кира примчалась следом, быстро пробежалась по кнопкам телефона и открыла почтовый ящик. Писем от Влада было уже пять. Он сообщал, что ему наконец-то доставили заказанную из Америки новогоднюю елку, хвастался кулинарными подвигами по приготовлению макарон и слал картинки с кроликами. С Артемом меня перепутал, что ли? Я честно пыталась ответить на письма. Почти час. Промахивалась мимо крошечных кнопок и путала буквы. Кроме того, дурацкий телефон заменял слова, причем на совершенно неподходящие! Столько всего хотелось написать, но в итоге ограничилась скупым предложением: «Долетела, живая». Отправив вымученное письмо, я прямо в платье забралась под одеяло и уснула.

Разбудил меня взгляд. Нет ничего неприятнее, чем чье-то напряженное внимание, которое ощущаешь каждой клеточкой тела. Толком не проснулся, а тебя уже вытягивает в колючую реальность. И я прекрасно знала, кто ко мне пожаловал.

— Вставай, — сказал Паша еще до того как я открыла глаза. — Нас ждут великие дела.

Я с трудом разлепила веки, приподнялась на локтях. Он сидел напротив — на пододвинутом к кровати стуле, по-хозяйски закинув ногу на ногу. Трикотажная майка, свободные клетчатые штаны… Идеально для великих дел!

— Например, какие? — поинтересовалась я, поправляя под одеялом платье.

— Забыла, зачем мы здесь? — Паша насмешливо изогнул бровь. — Или собираешься до отъезда валяться в постели и наслаждаться изысканной стряпней Бланки?

Издевается?! Я села, сдула со лба прилипшую прядь волос и заявила:

— Я не хочу у нее оставаться.

— Лейка… — с укором произнес он. — За что ты хочешь обидеть мою тетушку? Если мы съедем, она решит, что нам у нее не понравилось и жутко расстроится.

Так нечестно! Голова снова затрещала, к вискам прилила кровь. Паша наклонился ко мне, отбросил одеяло в сторону. Его ладонь коснулась моей щеки, скользнула по шее вниз, к плечу.

— Что ты делаешь? — возмутилась я.

— Угадай, — хмыкнул он, опустив руку мне на спину.

Мир потеплел, наполнился яркими красками. Обжигающее прикосновение, одно дыхание на двоих. Хлынула горячая энергия, окутала все вокруг. Стремительно проникла в меня, переполнила изнутри. И так же быстро рассеялась, оставив от боли лишь легкое головокружение.

— Выживешь, — усмехнулся Паша и отпустил меня. — Как ты умудряешься столько энергии терять?

— Ненавижу самолеты, — выдохнула я, заново привыкая дышать одной. — Как ты там говорил, надо уметь выбирать рейс, да? А получилось точь-в-точь как в прошлый раз.

— И это странно. Не должно быть такой реакции ни от дара, ни от низкого давления.

— Ты что, доктор? — рассердилась я. — И какие великие дела нас ждут? Посещение всех твоих родственников по очереди?

Паша закатил глаза и встал со стула.

— Вряд ли ты знаешь, но испанский офис Совета находится в Барселоне. Местные сильные вемы сегодня приехали сюда, чтобы получить официальный ответ по поводу пропажи той троицы. Предлагаю присоединиться.

— А можно? — засомневалась я. — Я там никого не знаю.

— Почему нет? Нас это напрямую касается. И я давно со многими знаком, не в первый раз тут. Собирайся быстрее. — Он направился к двери. — По дороге расскажу все, что тебе нужно знать.

— Кира с нами не поедет?

— Ей на этой встрече нечего делать, это раз. И она уехала проверять документы, это два. Кое-кто здесь по работе.

Несколько минут я смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь, пытаясь понять — как так опять вышло? Я надеялась на тихое расследование, а не на поездки в Совет и новые знакомства. Да я в Москве-то мало кого знаю! И ничуть по этому поводу не страдаю.

Я покосилась на чемодан. Следовало бы, конечно, переодеться. Но не хотелось. Ни наряжаться, ни вещи разбирать. Что-то во мне яростно сопротивлялось. К тому же нет времени. Паша, судя по энергетическому следу, уже ждал на улице. Я приняла душ, с трудом разобравшись в заумных кранах, наспех заплела косу и выбежала из дома. Прямо к красной машине с открытой дверцей. Паша был при полном параде, словно к деловым партнерам собрался, а не к старым знакомым. Черт! Надо было все-таки переодеться.

— Зачем Совету столько офисов? — спросила я, когда машина вырулила со двора на обильно покрытую разметкой дорогу.

— Потому что официально они международная благотворительная организация при поддержке правительства, — пояснил Паша, щелкая кнопками в попискивающем навигаторе. — Исследуют расстройства психики, особенно внезапные помешательства. Помогают заболевшим людям, в том числе детям. Надеюсь, не нужно объяснять зачем.

Глобальный подход! Подростки с даром часто при инициации в больницы попадают. Сразу ставят на учет, или что у них там… Еще можно отследить практически все случаи проникновения в подсознание. Ну и вычислить, кто к ним причастен. А если у ребенка после агрессивного вмешательства в подсознание открывается иммунитет к ментальным воздействиям, то место в клубе обеспечено. В смысле, в штате. Анита упоминала, что ей в Совете сначала помогли, а потом и на работу взяли. А я-то гадала, каким образом им удается обзаводиться такими сотрудниками.

— На встрече ты все равно мало что поймешь, — продолжил Паша, — но на всякий случай объясняю. В Европе общество вемов несколько кучнее. Все всех знают, живут рядом, общаются… близко. Напоминает больше семью, чем группу однокурсников. Не удивляйся, если начнут приставать с неуместными, с твоей точки зрения, жестами и вопросами.

— Понятно, — буркнула я, заранее испугавшись. Может, повезет, и меня никто не заметит?

— Теперь что касается названий. Даже те, кто говорит на русском, порой используют другую терминологию. Тут много всякого намешано. Поток — это Дромос, поскольку миры для них не что иное, как путь. Верхние миры — даат, несущие знания. Нижние — скафос, считай, что пропасть. Граница — лимес. А вемы здесь — эсперы, то есть люди с экстрасенсорным восприятием.

Услышанные названия смешались в неразборчивую кашу, голова пошла кругом.

— Зато Лектум тоже Лектум, — добавил Паша.

— О, это обнадеживает!

— Запиши, — посоветовал он.

Так и поступила. Благо, блокнот лежал в сумке, вместе с кошельком, зонтиком, телефоном и паспортом. Напридумывали же названий… Зачем люди все усложняют?

Паша замолчал и включил радио. Я отвернулась к окну. Все было чужим и каким-то нереальным. Вывески с непонятными словами, вымощенные плиткой проспекты, неправильные здания с тесно налепленными окнами, бесконечные велосипедные дорожки, безумное количество пандусов. Кругом пальмы, такие же непривычные, как узкие улочки или фонтанчики с питьевой водой. Я быстро устала от всего этого и уткнулась в блокнот, снова и снова перечитывая записанное. Толку было ноль. Незнакомые запахи раздражали, волнение мешало сосредоточиться. Запомнила только «скафос» и то потому что похоже было на «шкаф».

Сосредоточение мощной энергии, поднимающейся голубовато-белым сиянием до самого неба, я заметила издалека. Вскоре мы выехали к готическому зданию с массивными колоннами и широкой мраморной лестницей. Острый шпиль крыши и каменные стены навевали мысли о старинной крепости с боевым арсеналом и подвалом для пыток. Это и есть офис Совета? Прекрасно…

В холле было прохладно и тихо. Блестящая плитка на полу, автоматические двери, пластиковые панели на стенах. Кофейный автомат, удобные кожаные диваны. Вполне современно и безобидно. Если не знать, где находишься. Паша подошел к ресепшен и негромко спросил что-то у девушки с бейджиком. Та кивнула, пошуршала бумажками и нажала кнопку. Надеюсь, не тревожную… Через пару минут появился запакованный в строгий костюм молодой человек, безошибочно вычислил нас среди посетителей и проводил сначала в лифте на третий этаж, потом по лестнице на четвертый и оставил за кодовой дверью, махнув рукой куда-то вдоль коридора. Длинного, с чередой бесконечных дверей. Я поймала себя на том, что замедляю шаг и сжимаю Пашину руку все сильнее. Сердце билось как бешеное, энергия становилась ближе и ярче. Дух захватывало, внутри нарастала эйфория — странная, согревающая. Никогда не чувствовала подобного…

— Не волнуйся, — шепнул Паша перед дверьми, окутанными теплым светом. — Так и должно быть.

И буквально затащил меня внутрь. Комната была большой, светлой и напоминала конференц-зал. Жалюзи на окнах, длинный стеклянный стол, окруженный мягкими черными креслами. В них — люди, мгновенно обратившие на меня любопытные взгляды. Человек десять, не меньше. Ослепительная энергия была везде, такая разная, но невероятно сильная и насыщенная.

Худой смуглый парень с кудрявыми волосами до плеч отлип от подоконника, с края стола спрыгнула похожая на стриптизершу брюнетка в облегающем кожаном костюме и ботфортах. Секунда, и нас окружили со всех сторон, наперебой что-то затараторили. Ничего не поняла, но «Валери» расслышала отчетливо. Откуда здесь знают мое имя? Паша бросил им пару коротких фраз, толпа разочарованно вздохнула.

— Здравствуй, — перешла на ломаный русский брюнетка. — Извини! Мы не подумали, что ты не говоришь по-испански и по-английски. Меня зовут Присцилла, и я давно мечтала с тобой познакомиться!

— А? — опешила я.

— Конечно! — Она подтянула повыше расходящуюся на пышной груди молнию кожаной жилетки. — Ты видела Хранителя, была в первородном мире, победила тьму. Разгадала загадки Дромоса и запустила два мира. Ты — невероятно крутая!

Приплыли… Толпа радостно загалдела, кто-то схватил меня за руку. Я выдернула ее и спрятала за спину, но никто не проникся. Гомон и тарахтенье слились в невообразимый шум. Видимо, плевать им было, на каких языках я говорю.

— Ну, ты тут как бы звезда, — постфактум сообщил Паша мне на ухо.

Великолепно! Расскажет он мне по дороге все, что нужно знать. То есть вот об этом мне знать было не надо? Конечно, ему виднее! Ничего не меняется. И никогда не изменится.

За спиной скрипнули двери, и я вспомнила, где нахожусь. Совет или, как говорит Кира, вемконтроль. В России они толком не освоились, но здесь их территория, и все может быть иначе. А еще есть вероятность одной очень, очень неприятной встречи… Захотелось забиться в самый дальний угол и сделать вид, что меня нет.

— Приветствую, — раздался сзади знакомый властный голос, разом заглушивший галдеж. Стало тихо, Паша поморщился. Я обернулась. В дверях стоял Алекс и вертел в руках приплюснутую шляпу. — Рад, что вы все-таки приехали.

Глава 4

Паша

 

Норда просто распирало — и оборачиваться не нужно было, чтобы уловить радость вперемешку с облегчением. Явно не знал о нашем приезде. Значит, Несса ему не сказала… Не помер бы от счастья! Так хотел заполучить Лейку, что в Москву за ней притащился. Вопрос — зачем?

Лейка прятала руки за спину и косилась на дверь. Странно. Энергия вокруг была мощной и до безумия притягательной. Близкой и знакомой, как родная стихия. Любой из нас мгновенно чувствовал себя как дома. А Лейка, наоборот, боялась и зажималась. Похоже, из-за Совета. Знал я, что она их терпеть не может, но чтобы настолько… Что, черт возьми, случилось в прошлом году? И ведь все равно не расскажет.

Норд с хозяйским видом прошел в зал и на знакомом большинству английском сообщил:

— Обещали начать минут через десять.

— Скорее бы, — шумно выдохнул болгарин Игнат и, недовольно морщась, оттянул двумя толстыми пальцами воротник.

Он всегда носил только клетчатые рубахи, наглухо застегивал их до самого ворота, впивающегося в бычью шею. Хотелось взять ножницы и отрезать последнюю пуговицу, чтоб не мучился.

— Время тянут, — по-киношному криво усмехнулся Марк, тряхнув нечесаной кудрявой шевелюрой. — Цену себе набивают.

Да он крут! Хотя, что взять со вчерашнего школьника? Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в ловушку не попадало…

Несса кинула на этого супергероя предостерегающий взгляд и затихла на подоконнике, небрежно роняя пепел с коллекционной сигары в пластиковый стаканчик.

Эксцентричности ей не занимать. Болезненная худоба, экстремально короткая стрижка на высветленных волосах, грубый голос с провокационно резкими интонациями.