– Мы с тобой одни на целом свете, – сказал Эдгар спокойно и в то же время как-то волнующе. – Все мертво, но мы никогда не умрем. Нет никакой другой реальности, только этот призрачный лунный свет…
Это в ваш род. Никто из моих предков не болел этой ужасной болезнью, – сказал он шурину, желая уязвить. – Пусть так. Но она будет жить, мне на радость, – не остался в долгу Эдгар, презрительно взглянул в сторону графа и разгладил одеяло спящей Магдалины.
– Мне просто надоела такая жизнь, – удрученно произнесла Лаура, и у нее возникло чувство, что она живет уже очень долго. – Вы не представляете, в каком аду мне приходится существовать. Простые человеческие удовольствия – еда и сон – недоступны мне. Я мертва, но хожу по земле. Чтобы поддерживать подобие жизни в теле, я должна убивать ни в чем не повинных людей. Каждая смерть безумно мучительна для меня. Я совершила бы самоубийство, но вампиру сделать это очень трудно. Если даже выстрелю в себя, остается риск промахнуться и потом ходить с дырой в груди. А отрезать себе голову я не смогла бы при всем желании. Вот почему мне пришлось обратиться к вам. Я хочу покоя и надеюсь, что заслужила смерть и забвение. Даже само имя мое должно быть забыто.
Джемайма встрепенулась и немедленно запечатала ему уста мягкой рукой, давая понять, что не хочет ничего слышать.
– Нет, Дэвид, – пылко возразила она, оборвав его речь и запутав размышления. – Это уже не имеет значения. Ничто не имеет значения, когда у тебя грозят отнять будущее и саму жизнь.
