Дэн Ракульт

Незримая сила

Несколько лет минуло со времён Войны Кольца. Тёмный Властелин был окончательно повержен, а его несметные рати — разбиты. Казалось, в Средиземье наконец воцарился прочный мир. Но… внезапно откуда-то вновь подул ветер перемен. И вот в Эреборе завелись загадочные воры, а в Шире средь бела дня стали орудовать дерзкие убийцы. Почти одновременно с этим небольшой отряд отчаянных сорвиголов из центра континента отправляется с необычной и опасной миссией на Крайний Восток.

Хочу выразить огромную признательность Татьяне Н., Артёму К. и Камилю С. за неоценимую помощь в улучшении романа и изготовлении для него графических материалов. Кроме того, сердечно благодарю своего отца за материальную поддержку и проявленное терпение в процессе написания книги.

 

Полная карта Средиземья

 

Карта Запада Средиземья

 

Глава 1. Тайна Одинокой Горы

Хороша у природы пора, когда лето плавно переходит в осень. Дни, конечно, уже не такие длинные, как в июне, но по-прежнему тёплые и погожие. Деревья и трава ещё зелены, в садах и огородах наливается соком урожай, а пение птиц и стрёкот кузнечиков настраивают на умиротворённый лад. Наверное, так мог рассуждать в Шире какой-нибудь праздный хоббит, беззаботно коротающий время от завтрака до обеда и от обеда до ужина на крылечке своего дома. И многие справедливо согласились бы с ним, в том числе и Гимли. Но… не в этот раз. Нынче он думал совсем в другом ключе. Сидя в седле своего пони, он то и дело протирал взмокшее лицо платком и бросал косые взгляды на висящий в безоблачном небе раскалённый диск светила. Духота стояла нестерпимая, и навязчивый звон вездесущих насекомых лишь вызывал у Гимли дополнительное раздражение.

Не способствовало радужному настроению нашего гнома и его одеяние — длинная тяжёлая кольчуга и массивный шлем с золотыми насечками. Но тут уж ничего нельзя было изменить — Гимли возвращался в Эребор. И хотел сделать это не как бедный родственник, а как наделённый властью Владыка. Ведь, насколько мы помним, по итогам Войны Кольца Гимли стал правителем пещер Агларонда в Рохане. И пусть вступил он во владение ими далеко не сразу, а лишь спустя два года, на его статусе это никак не отразилось. Более того, указанное время он потратил не впустую: сперва несколько месяцев странствовал с Леголасом, а потом собирал команду из гномов, согласных переселиться в Сверкающие Чертоги. Кстати сказать, на его призыв откликнулись сотни сородичей, проживавших до недавних пор в Эреборе, Железных Холмах и некоторых других местах запада Средиземья.

И вот сейчас, после года счастливого царствования, Гимли вновь возвращался в столицу Длиннобородых[1]. Но не с пустыми руками, а с грузом уникального агларондского хрусталя. Разумеется, в путешествие Гимли отправился не один. Его сопровождали пять дюжих телохранителей, а также всем знакомые Дори и Бифур, компаньоны Бильбо Бэггинса в его знаменитом Приключении. Спрашиваете, как Гимли удалось завлечь к себе этих двух почтенных гномов? О, это не составило большого труда. Красочный рассказ Гимли о великолепии и богатстве Агларонда произвёл на них сильнейшее впечатление, и они поспешили увидеть всё своими глазами.

Что же касается нашей нынешней истории, то дорога у отряда Гимли заняла семь недель, и третьего сентября первого года Четвёртой Эпохи по летоисчислению Гондора и Арнора путники наконец въехали в долину Келдуина. Двигаясь вдоль сего потока, вытекавшего из Одинокой Горы, они оставили в стороне человеческий город Дейл и вскоре достигли южного отрога Эребора. Этот отрог был примечателен тем, что заканчивался голым скалистым холмом, носившим название Воронья Высота и скрывавшим на своей вершине замаскированный сторожевой пост.

— Сейчас будут трезвонить… — молвил Дори, кинув туда быстрый взгляд.

И точно. Не успел он договорить, как с холма сорвался громогласный трубный звук. Он состоял всего из пары нот и оповещал королевство о приближении нежданных гостей.

— Что я говорил! — хмыкнул Дори.

— Развернуть флаг! — немедленно скомандовал Гимли одному из своих охранников, а другому махнул рукой: — Труби опознавательный!

Тотчас над отрядом взвилось зелёное знамя, украшенное изображением двух больших лиловых кристаллов, под которыми блестели серебром маленькая наковальня и молот. Венчали же эту композицию незамысловатая золотая корона с тремя зубцами и крупная серебряная звезда над ней. Одновременно с этим второй телохранитель Гимли продудел в рог условный сигнал Длиннобородых.

— Пусть поломают голову над тем, кто это к ним прибыл! — криво усмехнулся Гимли. — Здесь ещё никто не видел моего герба…

Впрочем, эреборцы недолго ломали голову. Через короткое время ватага Гимли подъехала к Передним Воротам королевства и была моментально узнана караульными. Визит Гимли не являлся официальным, и его отряд встретили по-свойски. Так, получив донесение о приезде высокого гостя, Торин Камнешлем, нынешний Король-под-Горой, сам вышел к нему, когда путешественники только-только спешились со своих пони. Сразу оговорюсь, что не стоит путать этого знаменательного персонажа с другим, более известным и почитаемым всеми Длиннобородыми. Я имею в виду давно почившего Торина Дубощита, прославленного вождя-драконоборца, вернувшего Эребор гномам. Он являлся родственником Торину Камнешлему, а точнее — приходился ему двоюродным дядей.

— Гимли! Дори! Бифур! Какими судьбами? В гости пожаловали или как? — воскликнул владыка Одинокой Горы, вытянув руки в радушном приветствии.

Одетый в чёрный костюм из дорогого сукна, с золотым венцом на голове и белым меховым плащом на плечах он выглядел очень величественно. Ну а длинные каштановые волосы и густая борода, заплетённая в косы, только добавляли ему солидности. Хотя Торин, по меркам своего народа, был ещё довольно молодым гномом, едва-едва вступившим в пору зрелости.

— Да как примете, так и будет, — улыбнулся Гимли, пожимая крепкую ладонь Торина.

— Соскучились мы, — вставил тут Бифур. — Вот и заявились нежданно-негаданно.

— Нам не терпелось поделиться, — добавил Дори. — И не только впечатлениями о Сверкающих Чертогах, но и кое-чем более материальным… — указал он головой в сторону нескольких тяжело нагруженных пони.

— Я заинтригован… — скосил глаза на объёмистые деревянные короба Торин. — Что же вы нам привезли?

Гимли кивнул одному из своих телохранителей, и тот извлёк из ближайшего короба крупную друзу бесцветного кварца. В свете масляных ламп, освещавших конюшни, длинные прозрачные кристаллы засверкали, словно алмазы. Торин ахнул и аккуратно принял чудный минерал из рук воина.

— Агларондский хрусталь! — торжественно пояснил Гимли. — Единственный и неповторимый в своём роде. Прямиком из Хельмовой Пади.

— Я не видел более совершенного горного стекла! — покачал головой восхищённый Торин.

— Зато теперь знаешь, что мои владения богаты им. Если вдруг понадобится крупная партия такого товара — мы всегда к вашим услугам, — слегка поклонился Гимли. — Ну а пока мы привезли в дар тебе и Эребору два короба этого хрусталя — как знак нашей искренней дружбы и единства со всеми Длиннобородыми.

— Премного благодарен! — поклонился в ответ Торин. — Я ценю этот жест и в долгу не останусь.

— Прежде всего мы рассчитываем на плодотворное сотрудничество, — продолжал Гимли. — Ведь Сверкающие Чертоги обильны не только хрусталём…

— Звучит весьма любопытно, — блеснул глазами хозяин Горы. — А, значит, нам будет ещё, что обсудить.

— Будет-будет, — закивал Гимли. — Особенно когда ты увидишь образцы других аглорондских сокровищ, что я захватил с собой…

— А ты, я гляжу, обо всём подумал! — засмеялся Торин. — Что ж, мне это нравится!

В этот момент в конюшни вошёл Глоин, отец Гимли. Судя по его запыхавшемуся виду, он очень спешил.

— Гимли! Сынок! — вскричал он с порога. — Ты ли это? Вот уж не чаял увидеть тебя так скоро!

— Я не смог удержаться, чтобы снова не попробовать уговорить тебя уехать со мной в Рохан, отец! — широко улыбнулся Гимли, делая шаг ему навстречу.

— Обязательно подумаю над этим, — пообещал Глоин. — Позднее…

Они тепло обнялись, после чего Глоин не менее радостно приветствовал Дори и Бифура, своих давних приятелей. В прошлом году он действительно не решился перебраться вместе с ними в пещеры Агларонда, сославшись на сильную привязанность к Эребору и свой возраст.

— Стар я уже, — сказал он тогда Гимли. — Привык к комфорту и налаженной жизни. А что меня ждёт в твоих пещерах? Одна лишь долгая и трудная работа по их благоустройству.

— Тоже мне старик! — фыркнул Гимли. — К твоему сведению, Бифур и Дори уже согласились. А они, между прочим, твои ровесники.

— Ну, они всегда были покрепче меня. К тому же Торин назначил меня казначеем Эребора, а заодно и своим советником. Это очень важные должности, Гимли. Не каждому гному выпадает такая честь.

— Что ж, поздравляю… — буркнул Гимли. — Рад, что твоё участие в Совете Элронда благотворно отразилось на твоей карьере…

— А я-то как рад! — улыбнулся Глоин, пропустив мимо ушей шпильку сына. — Знаешь ли, приятно чувствовать себя по-настоящему полезным. Поэтому я не хотел бы огорчать короля своим отъездом. Во всяком случае, не сейчас. Здесь я нужнее, Гимли. Гроты Агларонда теперь сугубо твоя забота. Прости…

— Мне бы твои советы тоже не помешали… — вздохнул Гимли.

— Теперь тебе будут советовать Дори и Бифур, — примирительно похлопал его по плечу Глоин. — У них за спиной тоже немалый жизненный опыт. Они ещё много чему могут тебя научить.

На том их разговор завершился, и Гимли уехал в свои новые владения без отца. Но сейчас, вернувшись спустя год, он и вправду рассчитывал переубедить его. Однако момент для такого важного действа пока ещё был неподходящий. О чём не замедлил напомнить Торин.

— Наверное, будет лучше отложить все беседы на потом, — молвил он, возвращая хрустальную друзу в короб. — Полагаю, вы порядком устали с дороги, — оглядел он запылённые костюмы агларондцев. — Да и голодны, небось. Предлагаю вам пройти в свои прежние покои, где мы всё оставили без изменений. Там вы сможете помыться, перекусить и отдохнуть. А вечером мы организуем в вашу честь пир.

— Пир — это хорошо! — оживился Дори и подмигнул Бифуру. — Давненько мы не знавали пышных трапез…

Будучи большим любителем поворчать, причём порой без всякой причины, он ляпнул это просто так, по старой привычке. Однако Торин нахмурился и укоризненно посмотрел на Гимли. Покраснев — не то от гнева, не то от стыда, — тот поспешил оправдаться:

— О нет! Голодом я никого не морю! — заявил он, метнув жгучий взгляд на Дори. — Но и жировать никому не позволяю — в Агларонде ещё слишком много дел. А в пути, ясен пень, особо не пошикуешь…

— В таком случае не буду больше утомлять вас разговорами — наговоримся на пиру, — сказал Торин. — Проходите к себе и будьте как дома!

Гости степенно поклонились ему, и Дори с Бифуром сразу же направились в свои бывшие жилища. Торин же вызвал в конюшни восемь наиболее сильных гномов и велел им доставить агларондский хрусталь в сокровищницу королевства. При этом он решил лично сопровождать их и позвал с собой своего казначея.

— Ладно, я ненадолго отлучусь, — обернулся к задержавшемуся Гимли Глоин, — а ты ступай в наши апартаменты. Надеюсь, ты ещё не забыл туда дорогу?

— Найду с закрытыми глазами, — устало махнул тот рукой.

Окружённый своими телохранителями, он устремился в Старый Жилой район, где раньше квартировался с отцом. Однако дойти туда так и не смог, наткнувшись по пути на огромную толпу гномов. Все они собрались в Центральном Коридоре с единственной целью: узнать, кто это пожаловал к ним в Эребор. Возглавляли их старейшины клана Длиннобородых, в том числе крепыш Двалин, несколько лет назад вернувшийся из Палат Торина[2], а также Бофур и Нори. Как наверняка помнит читатель, все эти именитые фигуры тоже были участниками давнего похода Бильбо Бэггинса. А, кроме того, Бофур являлся кузеном Бифура, а Нори приходился родным братом Дори. Нужно ли пояснять, что встреча старых компаньонов и родственников оказалась весьма бурной и радостной?

Впрочем, Гимли с его телохранителями местные гномы встретили не менее радушно. Завязался оживлённый разговор, который, однако, не продлился долго. Внезапно издалека донёсся трубный звук тревоги, заставив гномов разом притихнуть и беспокойно завертеть головами.

— Сигнал о помощи! — вскричал Нори.

— Прозвучал явно где-то внутри Эребора, — заметил Бифур.

— Я бы сказал, он шёл с нижних горизонтов… — посмотрел на него Дори.

— Из Сокровищницы! — озарило тут Гимли. — Там же сейчас находятся Торин и мой отец!

— Что ещё могло у них случиться?… — озадаченно проронил Двалин.

— Так давайте узнаем! — воскликнул Бофур.

Не мешкая более, гномы плотной гурьбой ринулись к лестничному спуску в сокровищницу. Отовсюду к ним присоединялись всё новые и новые жители королевства, в основном стражники, также спешившие на странный призыв. Вместе они бодро устремились вниз, но на полпути вынуждены были остановиться в полнейшем замешательстве: навстречу им из сумрака глубин вдруг выметнулось нечто невообразимое, какая-то жуткая тварь, похожая на чей-то оживший ночной кошмар. Она передвигалась с немыслимой скоростью, однако гномы не могли не отметить её блестящее металлом массивное тело и множество рук и ног. Причём в руках страшилище держало здоровенные булавы и мечи, уже обагрённые чьей-то кровью…

— К бою! — заорал Гимли, беря наизготовку свой топор и стараясь не думать о том, чья именно кровь алеет на оружии чудища.

Но его мгновенно оттеснили в сторону собственные телохранители и стражники Эребора, создав крепкий щитовой заслон между неведомым монстром и остальными гномами. Успели они вовремя, ибо в тот же миг уродливая бестия совершила гигантский прыжок, явно намереваясь влететь в самую гущу защитников, но вместо этого прямо в воздухе совершенно неожиданно… рассыпалась мельчайшей пылью. Облако звенящих крупинок с ног до головы обдало изумлённых гномов, и на этом всё завершилось.

— Что это было?… — послышался из толпы недоумённый возглас.

— Как будто зверь какой-то… — предположил кто-то не менее растерянный. — Или огромный богомол…

— Из металла? — скептически хмыкнул Гимли, подняв с пола горсть мельчайшего песка.

— И то верно! Не может железная тварь скакать, как живая! — заявил тут Двалин, и гномы, соглашаясь с ним, дружно закивали головами.

— Колдовство! — мрачно уронил Бофур, и эхо этого слова пошло гулять по толпе.

— Именно! — произнёс вдруг чей-то приглушённый голос, и все увидели, как из неприметного бокового ответвления, темневшего чуть ниже в стене, вышел Глоин.

Он выглядел очень бледным и с болезненным видом держался рукой за левое плечо.

— Отец! — выдохнул Гимли, чувствуя, как у него сразу отлегло от сердца.

Но тут следом за Глоином показались восемь носильщиков, ранее ушедших вместе с ним к Сокровищнице. На руках они несли неподвижное и окровавленное тело Торина…

— Что с владыкой?… Он ранен?… — встревоженно загалдели гномы, окружив их. — Э, да ты, Глоин, и сам истекаешь кровью!

— Жить буду, — отмахнулся тот. — А вот Торина не мешало бы показать лекарю.

Тем временем к столпившимся гномам быстро стягивались другие обитатели Одинокой Горы, и среди них оказался Бéрдин — дородный и рыжий начальник подгорной стражи. Он склонился над Торином и внимательно осмотрел его с ног до головы, не постеснявшись заглянуть и под рубашку.

— Вроде дышит ещё! — ко всеобщему облегчению, бросил он. — Но голова серьёзно разбита и, вероятно, сломаны рёбра… — показал он на огромный лиловый кровоподтёк на боку у короля.

После чего потребовал от Глоина подробного отчёта о случившемся, одновременно приказав воинам перевязать раны пострадавших платками. И казначей рассказал следующее. Не успел он с Торином и носильщиками открыть Сокровищницу и войти внутрь, как произошло невероятное: мощные железные двери вдруг ни с того ни с сего словно бы стали жидкими и потекли. Однако потекли не так, как обычно течёт расплавленный металл, а как-то совсем уж неправильно. Издавая ужасный скрежет и демонстрируя удивительную пластичность, они прямо на глазах преобразовались в невиданную доселе кошмарную фигуру. Больше всего она напоминала огромное безголовое насекомое с четырьмя обрубками ног и тремя парами рук. Хотя руки таковыми можно было назвать лишь с натяжкой, ибо две из них скорее походили на толстые мечи, а остальные — на тяжёлые булавы размером с приличные тыквы.

Но самое удивительное, что эта фигура будто бы обрела жизнь: едва она завершила трансформацию, как в ту же секунду атаковала короля и его советника, стоявших к ней ближе всего. Получив сокрушительные удары булавами в незащищённое тело, Торин отлетел к стене и остался лежать на полу без движения. А вот Глоин оказался порасторопнее и успел отшатнуться назад, так что острый клинок дверного монстра лишь рассёк ему левое плечо. Впрочем, в то же мгновение к нему устремилась другая рука-меч, явно намереваясь завершить начатое. И тут же с лязгом наткнулась на внезапно возникшую препону в виде пары широких искривлённых лезвий — это подоспели охранявшие Сокровищницу стражники. Два мощных воина, закованные в прочную броню, одним слаженным движением своих алебард парировали удар стальной образины.

— Спасайтесь! — крикнул Глоину и носильщикам один из них.

— И Торина унесите! — добавил другой, с огромным трудом противостоя чудовищному натиску взбесившихся дверей.

Оружия при себе Глоин и носильщики не имели, а потому решили напрасно не геройствовать. Тем не менее казначей, смекнув, что здесь творится какое-то магическое злодейство, не пожелал уходить просто так.

— Держитесь! — коротко бросил он стражникам. — Я призову помощь!

И, сорвав с пояса одного из них сигнальный рог, громогласно затрубил в него.

В ту же минуту стали действовать и носильщики: четверо из них подхватили на руки обмякшее тело короля, а оставшиеся как сумели перегородили лестницу громоздкими коробами с хрусталём. После чего вместе с Глоином устремились прочь от сокровищницы.

К сожаленью, короба и отважные стражники не смогли надолго задержать монстра, и вскоре удиравшие гномы услыхали за собой громыхание стального тела. Поняв, что от колдовского создания им не уйти, бедолаги не нашли ничего лучшего, как юркнуть в ближайший боковой тупичок и затаиться там. Не заметив их, чудовище проскочило мимо и вскоре наткнулось на толпу гномов, спешивших на призыв Глоина…

— Ну а дальше вы всё уже видели сами, — завершил своё повествование казначей.

Его рассказ, дополненный в некоторых местах носильщиками, не оставил никого равнодушным. Но особенно мрачно после него выглядел Бердин.

— Плохи дела, — проговорил он, окинув собравшихся напряжённым взглядом. — И хотя пока рано судить о том, что здесь произошло, но уже сейчас всё это выглядит скверно. Не знаю, как вас, а меня переполняют дурные предчувствия. Нужно немедленно осмотреть сокровищницу, а заодно проверить, как там ребята, — указал он бородой вниз. — Впрочем, это я беру на себя, а вы, — повернулся он к носильщикам, — как можно быстрее доставьте Торина к лекарю.

— Я со своими парнями пойду с тобой, — сказал Гимли.

— Хорошо, — коротко кивнул Бердин.

— Я тоже иду, — подал голос Глоин.

— Тебе бы сейчас лучше сходить плечо зашить, — посмотрел на его больную руку начальник стражи.

— Это не к спеху, — мотнул головой Глоин. — Сперва хочу убедиться, что казна на месте…

— Смотри, как бы там наши монеты ещё в каких-нибудь монстров не превратились! — кинул ему со смешком Нори.

— Не беспокойся, если превратятся, я тебя позову на помощь, — проворчал советник короля.

— Нет уж, кроме нас, вниз пока никто не будет спускаться, — оглядел толпу гномов Бердин. — Особенно это касается всех безоружных.

Распорядившись таким образом, он отобрал двадцать воинов покрепче и в сопровождении Глоина и отряда Гимли поспешил к Сокровищнице. Как затем выяснилось, охранявшие её стражники тоже остались живы. Правда, одного из них монстр, похоже, серьёзно ушиб, и тот лежал на полу без чувств. А вот второму злодейский меч пронзил ногу, и храбрец сидел у стены, пытаясь руками остановить кровотечение. Его оперативно перевязали, и он подтвердил историю Глоина, сообщив, что, после того как обычные двери превратились в живую тварь, ничего странного здесь больше не случилось.

Тем не менее прибывшие гномы не оставили своего решения осмотреть сокровищницу. Сейчас она была погружена во мрак, но Бердин быстро решил эту проблему, отправив половину своих солдат разжечь стоявшие на полу пещеры жаровни. Их света оказалось вполне достаточно, чтобы все сразу заметили чуть приоткрытую дверь небольшого склепа, видневшегося в отдалении. То была усыпальница Торина Дубощита, где, помимо его тела, также покоилась и величайшая ценность Эребора — легендарный алмаз Аркенстон Трейна.

Но, насколько помнил Глоин, сегодня утром, когда он в последний раз посещал сокровищницу, склеп стоял запертым, а без него сюда больше никто попасть не мог. Недаром ведь его должность официально звучала как «Хранитель Казны». Высокопарно, конечно, зато это означало, что ключ от Сокровищницы всегда находился у него и за казну он отвечал головой. Правда, был и второй, запасной, ключ, но он хранился у короля, который, как и его покойный отец Даин Железностоп, обычно не позволял себе наведываться в сокровищницу без казначея.

Однако сейчас Глоин неожиданно усомнился в последнем утверждении и резко обернулся к раненому стражнику.

— Король сегодня посещал сокровищницу в моё отсутствие? — спросил он.

— Нет! — замотал головой воин. — Ты один и был с утра. Если не считать, конечно, теперешнего момента…

— Тогда почему склеп Торина открыт? — ткнул рукой в сторону усыпальницы Глоин. — Ещё утром он был заперт!

Стражник посмотрел в направлении захоронения, а затем озадаченно пожал плечами.

— А я почём знаю? Может, ты сам туда заходил, а дверь потом забыл прикрыть… — ответил он. — Ключ-то нам, охране, не полагается, а без тебя мы сюда и носа не кажем.

— А ну пойдём, глянем… — предложил Глоину и Гимли Бердин.

В сопровождении агларондских телохранителей они направились к склепу, заглянули внутрь и не смогли сдержать крика ужаса — великолепный Аркенстон, ранее спокойно возлежавший в золотом блюде на мраморном саркофаге Торина Дубощита, исчез…

— Украли!!! — заорал Бердин, выскакивая из усыпальницы. — Аркенстон украли! Тревога!

Что тут началось! Вторая за сегодняшний день отвратительная новость мигом облетела Эребор, посеяв среди его обитателей полнейшую панику и невероятную суету. Раненых стражников унесли к лекарю, а в сокровищнице под руководством Бердина было организовано полноценное расследование случившейся кражи. К сожаленью, тщательный осмотр сокровищницы не помог обнаружить ни вора, ни пропавший Алмаз. Зато все сопоставили с этим исчезновением превращение дверей в агрессивного монстра и пришли к простому выводу, что оба этих происшествия как-то связаны. Только как? На это никто пока не мог дать внятного ответа.

Что и говорить, событие это, конечно, было беспрецедентное. Посему, не имея явных подозреваемых, Бердин распорядился взять под стражу воинов, охранявших в этот день Сокровищницу. Как он сказал — «до выяснения обстоятельств». Но бедолаги твердили лишь одно — «Никого не видели, ничего не слышали. Сами в Сокровищницу не заходили, Аркенстон не брали и двери не зачаровывали!» И действительно, обыск в их апартаментах ничего не дал. Заподозрив, что они могли где-нибудь перепрятать заветный алмаз или что у них и вовсе могли быть сообщники, Бердин приказал проверить все коридоры и помещения королевства, вплоть до самых дальних закоулков, однако найти Аркенстон это также не помогло.

Более того, очнувшийся на второй день Торин Камнешлем созвал экстренный совет с участием Бердина, Глоина и всех влиятельных старейшин Эребора, в том числе Двалина, Нори и Бофура. Явился туда и Бомбур, что далось ему нелегко — по причине его далеко не маленьких габаритов. Ну а в качестве исключения на совет допустили Гимли, Бифура и Дори. Все участники совещания собрались в королевской опочивальне, рассевшись на стульях вокруг большой кровати. На ней возлежал с перевязанными головой и грудью Торин. Выглядел правитель Одинокой Горы неважно, однако крепился.

Наконец, когда все были в сборе, Торин подал Бердину слабый знак ладонью, и тот начал совещание.

— Итак, наверняка вы уже поняли, зачем вас сюда позвали, — сказал он. — Вчерашние события, а именно — похищение Аркенстона и необъяснимая метаморфоза с дверями Сокровищницы, едва не повлёкшая за собой ещё бóльшие беды, — вынуждают нас срочно обсудить это. Я провёл оперативное расследование, но оно пока не дало никаких результатов. Поэтому государь хотел бы услышать ваши мысли по данному происшествию.

— Хм, можно я? — спросил Бофур, решив высказаться первым. И, получив утвердительный кивок Бердина, продолжил: — По мне, так тут налицо колдовство. Судя по всем признакам, оно не гномского происхождения, а значит, наши в этом вряд ли замешаны.

— Что может помешать гному использовать в своих целях наработки других народов или Магов? — возразил ему Бáтли, самый возрастной среди старейшин, когда-то давно перебравшийся в Эребор из Железных Холмов. — Такое уже не раз случалось в истории…

— Случалось, — согласился с ним Бофур. — Но владыка хотел услышать моё мнение, он его услышал. Я уверен, что никто из нашего клана к этому происшествию не причастен.

— Я тоже так думаю, — поддержал его Нори. — Кому мог помешать, к примеру, Торин, наш законный Король-под-Горой? Да и Аркенстон сколько лет уже лежит, точнее, лежал в сокровищнице, и никто ни разу на него не покушался. Нет, тут злодейство особого свойства, Длиннобородые не имеют к нему отношения.

— Ну, я бы не был так категоричен, — посмотрел на него Кипли, ещё один старейшина, живший некогда в общине Серых Гор. — Пока негодяй или негодяи не схвачены, рано делать выводы. Тем более что, кроме нас, Длиннобородых, в Эребор никто чужой за последний год не ступал. Гимли и его гномы — не в счёт, они как раз свои.

— А вот я бы их, наоборот, не скидывал со счетов… — произнёс тут Рýни, старый лысый гном родом из Палат Торина. — Ведь с приездом Гимли и началась вся эта кутерьма…

— Ты хочешь повесить на меня всех собак?! — возмутился Гимли, вскакивая со своего стула. — Сперва докажи! Мои покои и вещи досматривали уже, как и у всех остальных в Эреборе, и ничего не нашли — ни Аркенстона, ни следов магии. Между прочим, я сам предложил это Бердину, чтобы потом не слушать подобные речи. Может, ты и Бердина обвинишь в сговоре со мной?

— Бердина вряд ли, а вот Глоина — вполне, — неприятно сощурился Руни. — Вы близкие родственники и вполне могли всё обговорить заранее, ещё в прошлом году. Тебе ведь нужно обустраивать свои новые владения, а Аркенстон там бы точно не помешал…

— Мне и без Аркенстона хватает богатств в Сверкающих Чертогах! — заявил Гимли.

— Богатства много не бывает! — продолжал гнуть своё Руни.

— И для этого мне обязательно убивать Торина и увечить собственного отца? — вскинул брови Гимли. — Какой в этом смысл?

— Ай-ай-ай! — погрозил ему пальцем старейшина. — Только не надо строить из себя наивного мальчика. Ты ведь из рода Дьюрина, а значит, имеешь право на королевский трон, пусть и не прямое.

— После гибели Торина трон бы занял его сын, — веско заметил Дори.

— Тому, кто владеет такой могучей магией, какую мы наблюдали вчера, вряд ли составит труда убрать наследного принца и всех прочих претендентов, — посмотрел на него Руни. — Недаром ведь Гимли столько времени шастал по разным землям да дружбы водил со всякими сомнительными эльфами и волшебниками. Ты можешь дать гарантию, что он не научился у них каким-нибудь чародейским фокусам?…

— Да как вообще твой язык повернулся сказать такое?! — вскричал в ярости Гимли. — Не нужен мне трон Эребора! Мне и своих пещер Агларонда хватает с избытком. Чем возводить на меня напраслину, лучше бы привёл реальные доводы моей вины!

— И вправду, Руни, ты перегибаешь палку, — вдруг произнёс слабым голосом Торин и бросил на старейшину строгий взгляд. — Чтобы обвинять, нужны веские доказательства. Раз их нет, то не стоит и сотрясать воздух.

Получив замечание, старик сразу стушевался и смолк.

— Хотя я тебя понимаю: не имея прямых фактов, иногда нужно принимать в расчёт и косвенные, — неожиданно продолжил Торин. — Ибо порой самые очевидные вещи и оказываются истинными. А потому — кто ещё считает так, как Руни? — спросил он и обвёл собравшихся цепким взором.

Кипли и Батли подняли руки, а вот все остальные воздержались, лишь хмуро переглянувшись между собой.

— Ладно… — медленно уронил властитель Одинокой Горы, и было непонятно, удовлетворён он результатами голосования или же нет. — Что скажет Двалин?

— Я знаю Гимли и Глоина как честных и порядочных гномов, — вздохнув, ответил тот. — И потому считаю: всё, что сейчас наговорил Руни, — это сплошная ерунда! Причём, бездоказательная ерунда!

— Верно, не нужно торопиться записывать Гимли и Глоина в преступники, Торин, — поддакнул Бомбур, обкусывая жареную куриную ножку. — Они из тех гномов, что проверены временем. Даин, твой отец, доверял им, потому и послал перед Войной Кольца в Ривенделл, к Элронду. К тому же Гимли — Герой этой войны, он друг королей Рохана и Гондора, с которыми у нас нынче самые тёплые отношения и бойкая торговля. Так что не будем голословно обвинять их. Лучше напряжёмся в поисках подлинных злодеев.

Сказав так, он бросил обглоданную ножку на большой поднос, стоявший у него на коленях, и взял с него колбасное колечко. Увы, Бомбур был Бомбуром. Толстяк и обжора, он даже на королевский совет явился не с пустыми руками — несколько молодых гномов, помогавших ему идти, доставили туда ещё и полный поднос с едой. И, пока другие говорили, Бомбур усиленно жевал. Он вообще в последние годы только и делал, что ел, причём почти непрестанно.

Итак, мнения разделились. Руни, Кипли и Батли были уверены, что за кражей Аркенстона и членовредительскими магическими проделками стояли свои. К такой же мысли склонялись, по всей видимости, и Торин с Бердиным. А вот Бофур, Нори, Бомбур, Глоин и Двалин думали иначе. Проявляли солидарность с ними также Гимли, Дори и Бифур, но их мнение вряд ли имело сейчас большое значение. Впрочем, как и мнение подпавшего под подозрение Глоина. Скорее, весь этот совет являлся по сути судилищем, организованным с одной целью — найти виновных среди собравшихся. Но так как голоса совета разделились поровну, итоговое решение осталось за королём.

— Что ж, — сказал он в заключение. — Раз нам не удалось придти к единому мнению, я постановляю продолжать поиски злоумышленника. А на время этого расследования никто не покинет Эребор… — при этих словах он бросил красноречивый взгляд на Гимли, Дори и Бифура. — Да, друзья, и вы в том числе. Простите, но обстоятельства вынуждают. Кроме этого, Глоин будет на неопределённый срок отстранён от обязанностей казначея, и сегодня же я ему найду замену. Вдобавок Глоину запрещается самостоятельно покидать свои апартаменты, а у их дверей будет поставлена стража.

— Домашний арест! — с горечью фыркнул оскорблённый Глоин.

— Так и есть, — кивнул Торин. — Но ты должен понимать, что иного выхода у меня нет.

Глоин хотел бы возразить ему, но промолчал. Бросил тоскливый взгляд на сына и прочёл в его глазах сочувствие и мягкий упрёк: «Ну как, оценили твоё рвение в Эреборе? Такого повышения ты добивался?»

На этом совещание закончилось, и все разошлись.

Как можно догадаться, решение Торина положительного результата не принесло, зато посеяло щедрый урожай взаимных обид. Зная кристальную честность своего отца, Гимли позднее пытался добиться его освобождения, но правитель Эребора оказался непреклонен.

Остальные гномы тоже нашли решение Торина поспешным и радикальным, однако вполне разделяли его мнение о некоем злоумышленнике из числа своих. Мысль же о том, что в королевство мог пробраться не чурающийся магии чужак, они даже не обсуждали — слишком уж хорошо охранялась изнутри Одинокая Гора.

— Если негодяя сразу не удалось найти, следовательно, он затаился и, вполне возможно, уже вынашивает новые коварные планы, — шептались гномы. — Кто знает, вдруг он теперь вздумает напасть на кого-то ещё?…

Само собой, доверия такие разговоры не прибавили. Все стали коситься друг на друга и вскоре передвигались в катакомбах сугубо в доспехах и при оружии, строго-настрого запретив женщинам и детям покидать личные чертоги. В довесок ко всему Эребор буквально захлестнула патологическая боязнь дверей — на любые из них гномы теперь взирали прямо-таки с суеверным трепетом…

Неизвестно, к чему бы это всё привело, но сложившуюся напряжённую ситуацию невольно разрядили неожиданные визитёры, подъехавшие к Передним Воротам королевства утром четвёртого дня. Таковыми оказались эльфы Сумеречья — девять всадников во главе с Леголасом: восемь мужчин и одна женщина, одетая в дорожный мужской костюм. Каким-то образом узнав о прибытии из Рохана Гимли, Леголас непременно возжелал увидеться с приятелем. Но, разумеется, он не мог просто так нагрянуть к гномам и потребовать: «Где тут мой друг Гимли? Я по нему соскучился и жажду общения!» А потому сформировал небольшой отряд и отправился в Эребор со вполне официальной миссией: ему надлежало доставить туда груз лекарственных трав и снадобий, в счёт оплаты за железную руду, полученную ранее от Длиннобородых.

Когда глашатай Леголаса звонко протрубил в рог перед воротами Горы, в них открылось небольшое зарешёченное окошко, в которое пытливо выглянул один из стражников.

— Сын короля Трандуила принц Леголас! — крикнул ему глашатай. — Явился с ответным торговым визитом.

— Приветствую королевича и его свиту! — сказал гном. — Прошу прощения, но у нас осадное положение, и, прежде чем пустить вас внутрь, я должен сперва известить нашего Главу о вашем прибытии…

— Кто же вас осаждает? — удивился Леголас, с недоумением оглядываясь по сторонам — за исключением эльфов, кругом не было ни души.

— Снаружи никто, — с некоторой задержкой ответил воин. — Но на днях у нас пропало кое-что очень ценное, а на правителя нашего, Торина Камнешлема, было совершено злодейское покушение с применением хитроумной магии…

— Надеюсь, ваш государь жив-здоров? — быстро спросил Леголас.

— По счастью, жив. Но в ходе нападения он получил серьёзные травмы, от которых ещё не оправился.

— А что за вещь или вещи у вас пропали?

Вопрос был простой, но гном вдруг замялся, словно бы сомневался в необходимости отвечать.

— Ну же, страж, не томи! — поторопил его глашатай. — Или это такой секрет, что даже своим союзникам вы не можете его открыть?

— Тут ты не ошибся, герольд, это действительно большой секрет, — с вызовом посмотрел на него подгорный воин. — Однако вам, пожалуй, можно сказать… — он окинул испытующим взглядом гостей, а затем выдал как на духу: — У нас украли Аркенстон!

Эльфы обеспокоенно переглянулись.

— И кто же это всё натворил? — снова подал голос Леголас. — Удалось схватить злодея?

— Увы, нет, — досадливо поморщился стражник. — Но это явно кто-то из своих. Поэтому мы и сидим взаперти, никого не выпуская из королевства, ведь Аркенстон тоже пока не найден…

— Но друзей-то впускать король не запретил? — напряжённо поинтересовался Леголас.

— На этот счёт приказаний не было.

— Тогда поторопись, служивый, доложить о нас, — сказал гному глашатай эльфов, носивший необычное для этого народа имя Сэл-Мулáд. — Не пристало королевской особе торчать у ворот подобно простолюдину.

— Мы не заставим вас долго ждать, — буркнул стражник и захлопнул окошко.

Эльфам ничего не оставалось, как спешиться и рассесться на камнях неподалёку, с восточной стороны от ворот.

К чести гнома, он не обманул — через несколько минут послышался лязг и стук отпираемых засовов, и один из тяжеленных стальных створов медленно приоткрылся. Событие это, конечно, было не ахти какое экстраординарное, однако оно почему-то напугало тренированных эльфийских скакунов — те вдруг нервно захрапели, заржали, а затем и вовсе предприняли попытку убежать прочь. Сконфуженным эльфам насилу удалось удержать их.

Но самое интересное заключалось не в этом. Кое-как успокоив своего коня, Леголас внезапно почувствовал чей-то тяжёлый взгляд, колючим шипом упёршийся ему в спину. Резко обернувшись, он ожидал увидеть ехидно усмехающихся гномов, однако сзади никого не оказалось. Лишь едва заметный чёрный дымок вырвался из образовавшейся щели ворот. Наверное, в другое время и при других обстоятельствах Леголас не обратил бы на него никакого внимания, но не в этот раз. Дело в том, что дымок на секунду совершенно неподвижно застыл в воздухе, а потом устремился вдоль скальной стены в западном направлении, причём двигался явно против ветра… Стелясь у самой земли, он быстро достиг ближайшей тени, где сразу же пропал из поля зрения.

Крайне удивлённый Леголас зажмурил глаза, а затем снова посмотрел туда, но больше ничего не смог разглядеть. Он хотел спросить своих товарищей, заметил ли кто-нибудь из них то же, что и он, но в этот момент из ворот показался уже знакомый гном. Облачённый в тяжёлый доспех, в руках он держал щит и копьё.

— Король Торин Третий Камнешлем приглашает вас, уважаемые соседи, войти в Эребор и быть его гостями, — слегка поклонился он.

— Благодарю, — кивнул Леголас и первым направился к воротам, крепко держа в поводу своего вырывающегося рысака.

Стражник немедленно отступил в сторону, освобождая проход эльфам. Но перед самыми воротами Леголас вдруг резко остановился и шумно втянул воздух ноздрями.

— Чем это пахнет здесь? — спросил он, обернувшись к своему эскорту. — Вы чувствуете?

Эльфы принюхались.

— Орки… Пахнет орками! — уверенно заявил Сэл-Мулад.

— Не только… — уронил другой его товарищ, вооружённый луком и длинным кривым кинжалом. — Я улавливаю ещё какой-то запах, он неизвестен мне…

— А я уже где-то слышал его… — задумчиво проронил ещё один эльф.

— Вы не ошиблись, друзья, — подтвердил Леголас. — Здесь действительно пахнет орками. Но также есть и второй запах. И я хорошо знаю его — так пахнут хоббиты…

Эльфы в очередной раз переглянулись и встревоженно огляделись по сторонам. Но кругом на многие мили[3] простиралась абсолютно пустынная равнина, где никого в данный момент не наблюдалось.

— Любезный, у вас в гостях сейчас ещё и хоббиты находятся? — поинтересовался у совершенно обескураженного и недоумённо принюхивающегося стражника Леголас.

— Нет, принц, — помотал тот головой. — В Эреборе нынче гостят только гномы Агларонда.

— А пленных орков вы не держите?

— Нет… И никогда не было их у нас!.. — ещё более удивлённо ответил воин.

— Тогда срочно веди нас к своему владыке, — поторопил его Леголас. — Возможно, мы сумеем пролить свет на происходящее здесь…

Король-под-Горой встретил эльфийский отряд в Главном Зале Трора. По этому случаю он облачился в просторный золочёный костюм и сидел на каменном троне с лёгким драгоценным обручем на волосах, надетым поверх раневой повязки. Давалось это ему нелегко — из-за сильных головокружений и болей в груди Торин всё ещё не мог передвигаться без посторонней помощи. Однако обстоятельства требовали от него подобного самопожертвования, ибо никогда раньше нога эльфа не ступала в подземелья Эребора — старые непримиримые разногласия стали тому причиной.

Но в последние годы отношения двух народов заметно потеплели. И не последнюю роль в этом сыграло их одинаково враждебное отношение к Саурону, от гнусных дел которого в той или иной мере пострадали оба племени. В конечном итоге это и заставило их действовать сообща в недавней Войне Кольца. А после её завершения главные Герои этого неравного противостояния, несмотря на все их расовые различия, вполне предсказуемо оказались тут в большом почёте. Потому эреборцы со сдержанным дружелюбием приветили Леголаса, а Гимли и вовсе заключил его в свои могучие объятья, нисколько не стесняясь окружающих.

— Признаться, в последние годы мне часто приходилось бывать в различных гномьих царствах, — сказал затем Торину Леголас. — Проходил я и осквернёнными подземельями Мории и любовался причудливым изяществом пещер Агларонда. Но ни одно из этих королевств не потрясло меня своими красотами так, как Эребор, хотя увидел я здесь пока очень мало. Поистине, строительное искусство твоих мастеров, государь, непревзойдённо и понуждает меня не скрывать своего восхищения!

— Похвала от эльфа, живущего в великолепном подземном дворце, стоит того, чтобы отнестись к ней серьёзно, — улыбнулся польщённый Торин. — Надеюсь, ты не откажешься от своих слов, когда прогуляешься и по остальным нашим достопримечательностям.

— Уверен, не откажусь. Но это позже, ибо текущий момент требует иных действий. Стражник у ворот сообщил нам о постигшей вас беде, и я со своими спутниками хотел бы сперва помочь вам в поисках злоумышленника…

— Мы уже четвёртый день ищем его, перерыли здесь всё, но не сумели обнаружить даже малейших следов, — разом помрачнев, уронил владыка Одинокой Горы. — Чем же вы нам можете помочь, лесные воители?

— Мы, эльфы, славимся своим умением находить следы там, где другие бессильны, — молвил Леголас. — Не отвергай нашу помощь, мудрый король, ибо сердце моё подсказывает, что за этим странным покушением и пропажей Аркенстона может стоять нечто очень серьёзное, касающееся не только вас, но и другие народы Средиземья…

При упоминании названия гномьей святыни Торин Камнешлем ощутимо напрягся, внимательно всмотрелся в прекрасные и светлые лица стоявших перед ним эльфов и… вдруг расслабился. Гордый и властный, он всё-таки был далеко не так упрям, как его покойный тёзка Торин Дубощит, и отличался от последнего большей терпимостью и рассудительностью.

— Что ж, может, ваша помощь и вправду окажется нелишней, — благосклонно кивнул он.

— В таком случае мы бы хотели сперва осмотреть место преступления… — заявил Леголас.

— Я лично провожу вас туда, — опираясь на позолоченный посох, Торин тяжело поднялся с сиденья. — А заодно введу в курс событий.

Эльфов провели в Сокровищницу, где, вопреки ожиданиям гномов, они пробыли совсем недолго. Конечно, огромные штабеля золотых и серебряных слитков, а также бесчисленные ряды сундуков и ларцов с разными самоцветами, монетами и драгоценностями произвели на гостей неизгладимое впечатление. Впрочем, эльфы пришли сюда не из праздного любопытства, а потому немедленно приступили к делу. Быстро осмотрев гробницу, новые двери, а также остатки старых, Леголас собрал своих собратьев в узкий кружок для совещания. О чём-то тихо переговорив на своём языке, они через некоторое время повернулись к стоявшим чуть в стороне гномам.

— Ну, принц, удалось вам что-нибудь обнаружить? — нетерпеливо поинтересовался властитель Одинокой Горы. — По вашим лицам я вижу — вам есть, что нам сообщить…

— Да, нам кое-что действительно удалось обнаружить, — согласился Леголас. — Но об этом я скажу лишь в присутствии отца Гимли и двух других гномов, подозреваемых в похищении Аркенстона. Их это тоже касается…

Торин секунду размышлял, а затем кивнул Бердину. Не прошло и несколько минут, как трое арестантов были доставлены в Сокровищницу. А вслед за ними туда набилась ещё целая толпа любопытствующих гномов, в том числе все старейшины Эребора и присоединившиеся к ним Дори с Бифуром.

И уже в присутствии всего этого собрания король Длиннобородых повторил свой вопрос:

— Так что такого особенного вам удалось обнаружить?

Гномы с жадным интересом воззрились на Леголаса, и тот не стал больше тянуть с ответом.

— Мы обнаружили две странности, — молвил он. — Первая — это магия, неизвестная нам. Причём весьма изощрённая магия. Её остатки мы заметили на крупинках старых дверей сокровищницы. Могу сразу сказать, что гномы к ней не причастны — чары вашего народа грубее, и мы опознаем их без труда. А значит, своих парней вы подозревали совершенно напрасно.

— То, что магия лиходея не принадлежит гномам, мы поняли и сами, — сказал Торин. Затем бросил хмурый взгляд на посветлевшие лики арестантов и добавил: — Однако я бы не стал делать однозначных выводов насчёт виновности или невиновности подозреваемых. Прежде чем будет решён этот вопрос, хотелось бы услышать о второй странности.

— О, тут всё проще. Это запах, — коротко обронил Леголас.

— Запах? — округлил глаза Торин.

— Да, — кивнул Леголас. — Запах. Весьма странный и несвойственный Эребору запах. Впервые этот запах мы почувствовали сегодня у главных ворот вашего королевства, но здесь он сильнее — должно быть, воры некоторое время прятались в сокровищнице, прежде чем взяли Алмаз и выскользнули отсюда.

Гномы принялись тщательно и смешно принюхиваться, но, как и следовало ожидать, ничего не вынюхали. Их органы чувств не были так утончены, как у эльфов. Между тем они не торопились безоговорочно верить своим союзникам. Многие из эреборцев и вовсе стали считать, что Леголас всё это выдумал, дабы обелить своего друга Гимли, а заодно его команду и отца. Ведь именно с появлением Гимли начали твориться в Эреборе все недавние нехорошие дела, приведшие в итоге к таким умозаключениям.

— Мы ничего не чуем, — разочарованно покачал головой король, в глазах которого читалось неприкрытое сомнение.

— Это двойственный и очень тонкий запах, одновременно напоминающий зловоние орков и терпкий запах хоббитов… — терпеливо разъяснил Леголас.

— Хоббитов?! — изумился тут Нори. — Первый и последний хоббит, который когда-либо посещал Эребор, был старина Бильбо Бэггинс. Но его уже давно нет в Средиземье. А орков отродясь не водилось внутри нашего королевства.

— И тем не менее кто-то же проник сюда, — заметил Гимли, также допущенный в Сокровищницу. — Осмелюсь даже предположить, что воришек было двое — орк и хоббит.

— Странное какое-то сочетание, — скептически уронил Бердин.

— Нет, это исключено! — категорично затряс бородой Торин. — Как бы они пробрались в запертую Сокровищницу, да ещё мимо стражи? Ладно бы кто-нибудь один, но сразу двое!

— Двое или несколько, но они тут однозначно побывали, — стоял на своём Леголас. — А сейчас, скорее всего, уже покинули Эребор. И, вероятно, сделали это до того, как мы прошли через Передние Ворота…

Гномы ошеломлённо переглянулись.

— Этого не может быть! — снова замотал головой Торин. — Передние Ворота у нас всегда закрыты, а стража в последние дни была удвоена. Они не могли пройти незамеченными!

— Не забывайте: эти лазутчики искушены в непонятной магии. Что если они были невидимыми? — не сдавал позиций Леголас. — Ну, или почти невидимыми…

— Невидимыми?! — ещё больше изумился Торин.

Судя по его вытаращенным глазам и перекошенному рту, он уже не верил ни единому слову Леголаса. И всё же его изумление не являлось поддельным — Торин откровенно изумлялся богатому, как ему казалось, воображению своего лесного союзника. Между тем он решил посмотреть, что ещё «придумают» эльфы в этой «игре в расследование», поэтому, не моргнув глазом, спросил:

— Как это вообще возможно?

— Не знаю, я не специалист в такой магии, — пожал плечами эльф. — Только замечу, что, когда ваши стражники открыли нам ворота, я увидел нечто необычное…

— Что же? — король заинтригованно посмотрел на него.

— Странный, едва заметный дымок, шустро выплывший из ворот у самой земли.

— И что в этом странного? Может, это был дым от масляных ламп, — предположил Бердин.

— Может, и от ламп, — кивнул Леголас. — Только он почему-то не растрепался от ветра в разные стороны, а поплыл ему навстречу, после чего пропал в тени скал…

— Значит, мне не показалось! — вдруг уронил Сэл-Мулад. — Я тоже видел этот дымок, но решил, что это пыль или же мне просто мерещится…

В Сокровищнице воцарилась гробовая тишина. Некоторое время гномы оторопело переглядывались, осмысливая всё услышанное. Те, кто были уверены в виновности Глоина и агларондцев, обменивались понимающими ухмылками и ждали, когда наконец Торин поднимет на смех все эти «эльфийские бредни». Однако вместо властителя Горы слово неожиданно взял совсем другой гном. Его звали Вáин, и он отвечал за пищевой склад королевства.

— Гм… Несмотря на все эти невероятные выкладки, я почему-то склонен верить Леголасу и его спутникам, — сказал он, поглаживая свою длинную седую бороду.

Эреборцы дружно повернулись к нему, а удивлённый Торин и вовсе не удержался от вопроса:

— Чем же они тебя убедили?

— Меня скорее убедили не они, а третья странность, которую я наблюдаю в Эреборе уже целую неделю, но о которой пока никто почему-то не высказался…

— И что же это? — нетерпеливо поинтересовался старейшина Батли.

— Еда стала пропадать в кладовых, — посмотрел на него Ваин. — В небольших количествах, но я заметил.

— Наверное, у тебя там опять мыши завелись! — съязвил колкий на язык Руни.

— Нет, — помотал головой начальник склада, — мышиный «почерк» я легко узнаю. Здесь что-то другое…

— Подтверждаю! — вдруг поддержал его Главный королевский повар и даже поднял вверх руку для убедительности. — У нас на кухне тоже в последнее время таинственным образом пропало несколько блюд. Мои помощники клянутся, что не брали, да и не водилось за ними такого раньше, а никто посторонний на кухню не заходил.

— И меня обо… обокрали!.. — раздался тут чей-то невнятный возглас.

Собравшиеся обернулись на звук и увидели очень худого гнома, стоявшего позади всех у входа в Сокровищницу. Его пунцовый нос недвусмысленно сообщал о пагубном пристрастии своего обладателя к чрезмерным возлияниям.

— Меня тоже обокрали! — заплетающимся языком повторил он. — Целую бутыль вина умыкнули сегодня ночью! Вот! — многозначительно развёл он руками и зачем-то вывернул пустые карманы своей куртки, накинутой поверх кольчуги.

— Знаем мы, куда делась твоя бутыль, — скривился Торин. — Туда же, куда и всегда, так что лучше помолчи! А вот почему Вы так долго скрывали от всех недостачу провианта? — упёр он тяжёлый взгляд в Ваина и Главного королевского повара, носившего имя Стýри.

— Хотели сами разобраться, — виновато потупился последний. — Думали, что это кто-то из своих безобразничает.

— Свои бы не стали воровать еду, — веско заметил старейшина Кипли. — Для своих еды всегда в достатке.

— Значит, к нам и вправду пробрались незримые чужаки!.. — выдохнул Двалин. — И, вероятно, сделали это дней восемь-десять назад, когда к нам заезжали торговые обозы из Железных Холмов и Эсгарота.

— А ведь верно! — задумчиво уронил Бердин, переглянувшись с Торином. — Жаль, они уже уехали обратно — хотелось бы пообщаться с этими купцами…

— Да, — согласился тот, — очень хотелось бы!

Полученная информация, конечно, меняла весь расклад их соображений. И вдобавок подтверждалась тем фактом, что Стури ещё с младых ногтей находился в натянутых отношениях с Гимли. Уж он-то точно не стал бы выгораживать своего недруга. Плюс к этому нападение дверного монстра на Глоина, которое не закончилось его смертью только благодаря вмешательству стражей Сокровищницы. Всё это в значительной мере снимало подозрения с агларондцев и косвенным образом свидетельствовало в пользу Леголаса.

Однако последнему этого показалось мало, и он решил окончательно добить эреборцев кое-чем более весомым, чем просто слова. Снисходительно оглядев окружающую толпу гномов, он таинственно усмехнулся и подозвал к себе одного из эльфов. Точнее — эльфийку. Будучи единственной женщиной в его отряде, она внешне мало чем отличалась от остальных своих спутников: высокая, невероятно красивая, пепельные волосы забраны сзади в длинный хвост. Так же, как и её товарищи, носила лёгкие кожаные доспехи и лук за плечами. Ну, разве что была пониже ростом да несколько стройней мужчин. Леголас что-то коротко ей шепнул на ухо, девушка кивнула и подала ему небольшой узкий флакон с какой-то бледно-зелёной жидкостью.

— Прошу внимания! — сказал тогда Леголас и поднял вверх ладонь с пузырьком. — У меня в руках снадобье из брóтника — редкого кустарника, растущего только в моём лесу. Это растение не выделяется ничем примечательным, кроме одного — его сок способен усиливать любые запахи. Особенно хорошо это наблюдается в замкнутых помещениях. На улице же, где есть интенсивное движение воздуха, такой эффект бротника проявляет себя куда как слабее. Наши следопыты изредка пользуются им, и сейчас я продемонстрирую его возможности. Но сперва я хочу, чтобы вы понюхали его, дабы не подумали, что я вожу вас за нос…

Леголас открыл флакон и протянул его Торину. Тот с опаской понюхал горлышко, а потом удивлённо посмотрел на эльфа.

— Ничем не пахнет!

— Верно, — кивнул Леголас и протянул флакон Бердину. — Теперь ты, уважаемый гном.

Тот также понюхал бутылёк, а затем подтвердил сказанное Торином.

После него Леголас дал по очереди понюхать сок Гимли, Глоину, Двалину и остальным старейшинам Эребора, чтобы и они убедились в отсутствии у этой жидкости какого-либо аромата. А закончил он эти манипуляции тем, что быстро прошёлся по сокровищнице и разбрызгал в разные стороны несколько капель сока бротника. Тотчас воздух помещения буквально преобразился. Если до этого он был чуть затхлый, сырой и немного прогорклый от горевшего в жаровнях масла, то теперь к нему примешались насыщенные запахи металла, камня, пота, перегара, эльфийских благоуханий и множество других. Но особенно сильно выделялись среди них два: какой-то терпковато-пряный, совершенно незнакомый гномам, и тошнотворно-гнилостный, характерный для орочьих жилищ…

— И вправду, пахнет орками! — выпучил глаза Бердин и переглянулся с не менее изумлённым королём.

— Невообразимо!.. — только и уронил тот.

Потом окинул всё честнóе собрание ошеломлённым взглядом и со смущённым видом повернулся к эльфам.

— Прошу простить нас за выказанное вам недоверие, — сказал он, слегка поклонившись им. — Теперь, когда открылись новые обстоятельства, ваша версия случившегося выглядит вполне обоснованной. Пожалуй, лишь невидимость воров и даёт разумное объяснение всем загадкам, сопутствующим этому делу. Сразу становится ясно, как они смогли проникнуть сюда и как потом смогли уйти, унеся с собой и Аркенстон. А посему, сдаётся мне, и двери они заколдовали не по злой прихоти, а чтобы отвлечь наше внимание на выходе и таким образом освободить для себя проход в катакомбы. Мы можем долго гадать, кем являются эти негодяи, откуда они прибыли и зачем выкрали Аркенстон — всё это сейчас не важно. Самое главное на данный момент, что они были скрыты чарами невидимости. И, если я ничего не путаю, именно такими чарами обладал один небезызвестный предмет, из-за которого наш мир уже не раз оказывался у смертельной черты. И имя этому предмету…

— Кольцо Всевластья! Кольцо Саурона! — договорил за него Гимли глухим голосом. — Многие из нас слышали, и даже видели, как это Кольцо делало Хранителей незримыми.

— Но оно уничтожено! — заявил Глоин, баюкая раненую руку. — Все остальные Кольца, подчинённые ему, либо сгинули ещё раньше, либо сразу следом за ним. А три Великих эльфийских уплыли за Море вместе с их Носителями…

— Верно. Однако в Средиземье остались ещё Малые Кольца, — возразил Леголас. — Кто знает, в чьих они сейчас руках.

— И если наши догадки верны, то одно из таких Колец вполне могло оказаться в распоряжении каких-то весьма просвещённых злоумышленников… — сказал Торин.

— Двух злоумышленников, — уточнил Гимли.

— О количестве грабителей мы не сообщали, мой друг, — мягко поправил его Леголас. — Речь шла о наличии здесь запахов, чуждых нам с вами.

— Значит, ворюг могло быть и больше! — подытожил Дори.

— Сколько бы их ни было — вопрос не в этом, — отмахнулся от него Гимли. — В любом случае непонятно, как бы они могли использовать Кольцо все разом? Для этого у них должно было быть гораздо больше волшебных колец — чтобы всем хватило. К тому же я что-то не слышал раньше, чтобы тот же Фродо, надев Кольцо, превращался в чёрный дымок…

— Гимли прав, — нахмурился Торин. — Мы как-то упустили это из виду. Если предположить, что у негодяев есть Малое Кольцо, пусть и обладающее своими особенностями, то, действительно, как оно могло делать невидимыми сразу, скажем, двоих? А если воришек и вправду было несколько? Даже Великие Кольца не смогли бы скрыть их всех одновременно. А предполагать, будто у злодеев находилось не одно такое Кольцо, и вовсе нелепо.

— Назгулов, носителей Великих человеческих Колец, было девятеро, и тем не менее все они одновременно находились в подчинении у Саурона… — многозначительно обронил Бофур.

— Хочешь сказать, в Средиземье снова появился кто-то достаточно ловкий, чтобы подчинить себе уже и владельцев Малых Колец? — очень серьёзно посмотрел на него Бифур.

— Это маловероятно, — покачал головой Леголас, не дав Бофуру ответить. — Кольцо Саурона было связано со всеми Великими Кольцами, кроме Трёх эльфийских, которых Тёмный Властелин не касался. Малые Кольца же, насколько я знаю, никто не пытался подчинить при их изготовлении. А потому, скорее всего, мы сейчас имеем дело с совершенно иной магической вещью либо просто с весьма сильными чарами.

— Или же и вовсе с чем-то необъяснимым пока, — заметил Сэл-Мулад.

— Так давайте разбираться! — воскликнул Двалин. — Пока мы тут чешем языками, эти лихоимцы наверняка уже улепётывают во весь дух с нашим Камнем!

— Если они не умеют летать, то далеко уйти ещё не успели, — сказал Леголас. — Мы всё ещё можем нагнать их.

— А вы и дальше намерены помогать нам в этом деле? — испытующе посмотрел на него Торин.

— Боюсь, теперь это наше общее дело, — вздохнул Леголас. — Необычность всего произошедшего здесь не позволяет нам оставаться в стороне. Нерешительность и медлительность может дорого всем нам стоить — уж эти уроки прошлого мы хорошо усвоили.

— Что ж, отрадно это слышать, — с удовлетворением молвил Торин. — Тогда не будем больше терять время и поспешим наружу!

И, поддерживаемый с двух сторон телохранителями, он первым покинул сокровищницу.

Эльфы выскочили следом, а после потянулись уже все остальные. И пока они шли к Передним Воротам, Леголас ещё трижды использовал сок бротника, чтобы окончательно убедить гномов в действительной эффективности этого средства. Надо заметить, чудо-снадобье его не подвело и, помимо усиления привычных эреборцам запахов, также неизменно вскрывало в коридорах остаточные орочий и хоббитский запахи. Причём два последних наиболее сильно проявились уже в непосредственной близости от ворот, где воры, похоже, довольно долго ждали, пока их откроют.

Однако когда исследователи во главе с Торином очутились на улице, ничего особенного они там не увидели. Исключение составила лишь пара здоровенных воронов, сидевших на камнях неподалёку от главного входа в Эребор. Но таких птиц в окрестностях Одинокой Горы водилось немало, поэтому большого интереса у поисковиков они не вызвали.

— М-да… И как мы будем искать злодеев, если они невидимы?… — угрюмо проронил кто-то из эреборцев.

— Старым проверенным способом, — не оборачиваясь, ответил Леголас и знаком подозвал к себе очаровательную деву из своего отряда. — Позвольте представить, — указал он на неё. — Кэрриэль, самая зоркая из следопытов моего народа! Пожалуй, не существует в мире беглецов, которых она не смогла бы выследить.

Женщина-следопыт! Не ожидавшие такого поворота, гномы с новым интересом взглянули на эльфийку. А та, весьма довольная произведённым эффектом, лучезарно и весело им улыбнулась, продемонстрировав превосходные жемчужно-белые зубы.

— Итак, наша первостепенная задача — определить, сколько всего воров и куда они могли пойти, — продолжал Леголас, возвращая Кэрриэль флакон с соком бротника. — Предполагаемых направлений много, поэтому нам придётся рассредоточиться. Но перед тем не лишним будет обратиться к земной тверди…

Не успел он договорить, как один из эльфов пал на колени, приник ухом к земле, но через минуту поднялся и отрицательно качнул головой.

— Недра молчат, — сообщил он. — Слышно лишь, как жизнь кипит в Горе, но на равнине словно бы всё вымерло. Похитители либо затаились где-то в окрестностях Эребора, либо и вправду улетели отсюда по воздуху.

Гномы встревоженно переглянулись, однако Леголас решительно тряхнул головой.

— И в том и в другом я сомневаюсь, — молвил он. — Полагаю, это магические чары искусно скрадывают их шаги. К сожаленью, бротник здесь уже почти бесполезен, так что нам теперь придётся полагаться в основном на свои охотничьи навыки. Приступим же к поискам!

Подчиняясь его приказу, эльфы рассыпались в разные стороны и принялись внимательно осматривать землю и близлежащие камни. С каждой минутой они всё дальше и дальше отходили от ворот Эребора, пока вдруг не послышался голос Кэрриэль:

— Кажется, что-то нашла!..

В этот момент девушка двигалась в западном направлении вдоль горы и уже почти достигла Келдуина, вытекавшего из-под главных ворот Эребора через зарешёченный жёлоб.

— Есть очень слабый след, и он заканчивается здесь, у воды, — ткнула рукой вниз Кэрриэль.

Окружившие её гномы посмотрели туда, но ничего особенного на земле разглядеть не смогли. А вот эльфы как-то разом оживились.

— Должно быть, воры перешли на ту сторону, — предположил Леголас. — Нужно осмотреть там всё.

Кэрриэль снова кивнула. Легко прыгая по валунам на мелководье, она быстро переправилась на более крутой западный берег, где начала скрупулёзно исследовать его ярд[4] за ярдом.

— Хм, а здесь уже явные следы! — крикнула она и, когда остальные эльфы, а также Гимли и некоторые другие гномы перебрались через реку тем же способом, указала на влажные отпечатки крошечных, словно детских, ног на камнях. — Ведут на юг и принадлежат одному существу. Хорошо, сегодня облачно, и следы не успели высохнуть, — улыбнулась она.

— Не похоже на орочьи следы, — критически осмотрев отпечатки, заметил Двалин. — Разве что орчонка.

— А вот это сомнительно — все орки обычно носят обувь, а эти следы от голых ступней, — возразил ему Гимли. — Я бы сказал, что это следы ребёнка или, скорее, хоббита…

— К чему попусту гадать, если мы можем разом всё прояснить? — молвил Леголас и кивнул Кэрриэль.

Та капнула на обнаруженные следы сок бротника, и все тут же почувствовали знакомый хоббитско-орочий запах, идущий от них. Правда, слабый ветерок быстро рассеял его, но это уже не играло особой роли.

— Что и следовало доказать, — произнёс Леголас и обернулся к Торину. — Эти следы однозначно принадлежат вашему вору.

— Вору? Ты хочешь сказать, здесь действовал только один лазутчик?! — необычайно удивился Торин.

— Всё указывает на это, — задумчиво уронил Леголас и цепким взором оглядел берег. — Однако не мешало бы в этом дополнительно убедиться. Нужно посмотреть дальше — вдруг найдутся ещё какие-нибудь следы.

Эльфы принялись дружно рыскать возле реки на участке протяжённостью до сотни ярдов, но больше ничего приметного не нашли.

— Теперь версия с Малым Кольцом уже не кажется такой невероятной, — проговорил Леголас, когда все снова собрались вместе.

— Пожалуй, — согласился король с досадой.

— Но что это тогда за существо? — недоумённо наморщил лоб Гимли. — Как оно может одновременно пахнуть и хоббитом, и орком?

Однако никто из собравшихся не знал ответа на этот вопрос.

— Может, это какое-то совершенно неизвестное нам создание, — высказал догадку Нори.

— Или полуорк-полухоббит, — предположил Дори.

— Я о таких и не слышал никогда, — хмыкнул Гимли и с омерзением поморщился. — Каким же нужно быть неразборчивым, чтобы вступить в связь с орком! Тьфу!

— Ну, след у нас есть, направление пока очевидно, а значит, нужно пускаться в погоню, — заметил Леголас. — Хорошо бы ещё люди из Дейла помогли нам — вышли с собаками навстречу вору. Тогда наши шансы изловить его значительно возросли бы. А там уже можно было бы разбираться: орк он, хоббит или же кто-то ещё.

— А ведь ты дело говоришь, сосед, — встрепенулся Торин Камнешлем и, повернувшись к паре воронов, беззаботно чистивших перья на берегу, вдруг призывно свистнул.

Птицы прекратили своё занятие и внимательно посмотрели на него, поблёскивая чёрными бусинками глаз. Торин шагнул к ним поближе и зачем-то кивнул головой.

— Приветствую вас, друзья, — молвил он, обращаясь к вóронам. — Скажите, не видели вы здесь кого-нибудь этим утром?

Птицы, словно совещаясь, пару раз хрипло каркнули, и одна из них, имевшая весьма необычный белый клюв, скакнула навстречу владыке Горы.

— Мы видели эльфов, что стоят сейчас позади тебя, — коротко и вполне понятно ответила она.

Торин быстро оглянулся на Леголаса и его спутников, а затем мотнул головой.

— Это наши гости, — сказал он. — Меня же интересуют какие-нибудь иные существа…

— Крроме вас, больше никого здесь не было, — проговорил ворон.

— Тогда, может, вы заметили нечто необычное в округе? — продолжал допытываться Торин.

— Нет, ничто более не прривлекло нашего внимания, — немного подумав, изрёк ворон.

— Ну, раз так, то мне нужно, чтобы кто-то из вас прямо сейчас слетал в Дейл. У нас беда: украден Аркенстон Трейна. Вор с запахом орка движется на юг и скрывается под чарами невидимости. Мы намерены преследовать его. Сообщите об этом королю Бэрду. Пусть он окажет мне дружескую услугу — отправит нам навстречу как можно больше охотников и следопытов с собаками. Необходимо спугнуть вора и перекрыть ему все возможные пути для бегства. Хотелось бы взять его живым, однако будем рады и мёртвому…

— Мы поняли тебя, карроль, и я лично отпрравлюсь туда, — проскрежетала птица. — С вами же оставлю своего бррата — он поможет вам с поисками ворра.

Торин благодарно склонил голову, и птицы сразу же взмыли в небо — одна устремилась в южном направлении, а вторая начала носиться над головами поисковиков, оглашая воздух громкими криками. Как оказалось, кричала она не просто так — очень скоро отовсюду поналетело множество других воронов, которые покаркали-покаркали да и упорхнули в разные стороны. Тем не менее при виде их все гномы как-то сразу приободрились и заметно повеселели.

— Эти вóроны очень древней и разумной породы, — пояснил эльфам Торин. — Наш род давно дружит с ними. Полагаю, вы уже слышали об этом.

— Слышали, — кивнул Леголас.

— Думаю, теперь, когда у нас есть глаза наверху, вору будет намного труднее от нас скрыться, — продолжал Торин.

Однако Леголас не разделил его энтузиазма.

— Ну, до сих пор у паршивца весьма неплохо получалось скрываться и от гномьих, и от птичьих глаз… — веско сказал он. — Даже наш взор не прозревает его. А потому и говорить об успехе преждевременно.

Король Эребора бросил на него хмурый взгляд.

— Твоя правда… — нехотя признал он. — Не стоит нам расслабляться в самом начале пути, — и, оглядев всех собравшихся, вдруг стукнул посохом о землю. — Не будем же медлить, друзья, — в погоню! Не позволим злодею унести Сердце Горы!

— В погоню! — заорали гномы, потрясая оружием.

Но тут Торин внезапно пошатнулся, его глаза закатились, и он начал грузно оседать на землю. К счастью, телохранители успели его подхватить, а подоспевший Леголас констатировал у короля обморок. Впрочем, подгорного властителя быстро привели в чувство с помощью холодной речной воды, а затем заботливо усадили на валун неподалёку.

— Прошу прощения… — хрипло проронил Торин. — Это всё последствия покушения… Эх, чувствую, придётся вам преследовать вора без меня. Плох я ещё, боюсь, стану обузой для вас…

— Тебе нужно беречь здоровье, владыка, — сказал ему Двалин. — Оставайся в Эреборе и ни о чём не тревожься — мы сами схватим невидимку и приволочём его на твой суд.

Все прочие были такого же мнения, и Торин в итоге принял решение вернуться домой и уже там дожидаться результатов погони. Но уходил он туда не один. После короткого обсуждения к нему присоединилось большинство старейшин и местных начальников, а также Глоин, ещё не оклемавшийся от ранения, и Бердин, без которого королевство тоже не могло обойтись. А вот Двалин, Нори, Бофур и ещё полсотни присутствовавших здесь эреборцев намеревались преследовать вора до победного конца.

Не остались в стороне и Гимли с Бифуром и Дори.

— Государь, позволь и нам поучаствовать в этой погоне! — горячо попросил Гимли Торина. — Аркенстон дорог каждому потомку Дьюрина, и я считаю своим долгом преследовать вора, пока Камень не будет возвращён в Эребор.

— Если это не ляжет бременем на тебя, то я рад принять помощь от благородного собрата и овеянного славой Героя Войны, — с признательностью сказал Торин.

Они обменялись пристальными взглядами и с достоинством поклонились друг другу.

— Кроме того, я бы хотел, чтобы именно ты возглавил эту погоню, — добавил правитель Одинокой Горы. — Из всех находящихся здесь лишь ты один практически равен мне по своему статусу, а с учётом былых заслуг ты, пожалуй, и вовсе сейчас самый видный гном в стане Длиннобородых. В этом предприятии моим парням нужна крепкая рука и твёрдое слово признанного авторитета.

— Я с честью приму эту ношу, — снова поклонился Гимли.

На этом церемония передачи руководства закончилась, и отряд, образовав два широких полукольца, двинулся на юг. Впереди шли, пытаясь обнаружить след беглеца, эльфы, за ними — гномы. И если первые ступали с настороженным спокойствием, то замыкающие нервно оглядывались по сторонам и периодически рыхлили почву вокруг себя остриями своих мечей, топоров и копий. Сверху их ещё подстраховывали вороны, но проку от них пока никакого не было.

К сожаленью, за всеми предварительными разбирательствами, потребовавшими некоторого времени, вор получил небольшую фору и, по логике, должен был уже уйти от Эребора на значительное расстояние. Во всяком случае, именно так рассуждали его преследователи. Конечно, будь он зримым, поймать его не составило бы труда даже при солидном отставании. Но вся сложность поисков как раз и заключалась в том, что негодяй находился под покровом невидимости и вдобавок почти не оставил после себя следов. Мокрые отпечатки его ног обнаружились лишь возле Горы, так что эльфам в дальнейшем приходилось полагаться исключительно на косвенные ориентиры — примятую траву, сдвинутые с места камешки или обронённые на землю волоски. То есть отряд фактически двигался наугад по весьма сомнительным, по мнению гномов, признакам. Увы, но в сложившихся обстоятельствах ничего другого не оставалось. Искать невидимого вора — это задачка ещё та. Сравнить её можно разве что с ловлей ветра голыми руками. Потому неудивительно, что путники продвигались крайне медленно и за первый час погони прошли всего-навсего чуть больше мили, так и не нагнав дерзкого воришку.

Ситуация немного изменилась к середине второго часа. Именно тогда спереди донёсся лай собак, и поисковики разглядели вдалеке бегущую им навстречу толпу вооружённых людей со сворой охотничьих псов. А через некоторое время стало ясно, что это и вправду явились охотники во главе с Главным егерем Дейла. Белоклювый ворон не подвёл.

После тёплой встречи Гимли быстро ввёл людей в курс дела, на что Главный егерь, которого звали Барк, потрясённо обронил:

— Сколько живу, а ни с чем подобным ни разу не сталкивался!

— Да лучше уж и вовсе не сталкиваться никогда… — мрачно заметил Гимли.

— И этот ваш невидимка побежал от Эребора к Дейлу? — уточнил Барк.

— Да, — кивнул Леголас. — Поначалу так и было. Точнее говоря, он двинулся вдоль реки на юг, но куда конкретно — мы не знаем. А с недавних пор нам никак не удаётся найти его новых следов.

— Хм, значит, либо он залез в реку, либо, заметив нас, сменил направление, — задумчиво теребя длинный ус, проговорил человек.

— Согласен, — снова кивнул Леголас. — И поэтому мы уже расширили зону поисков, но пока безрезультатно.

— А я не согласен! — влез в их разговор Двалин. — Воды Келдуина в его верховье холодны как лёд. Даже гном не может находиться в них больше минуты. Если учесть, что мы тут торчим уже довольно долго и за это время ничего необычного не заметили, вор однозначно в реку не лез. Нужно искать на равнине.

— Может, ты и прав, мастер гном, — посмотрел на него Барк, — а, может, и нет. Пусть это решат наши собаки…

Сказав так, он приказал своим охотникам рассредоточиться вдоль реки, и очень скоро они обнаружили на камнях неприметные для глаза следы похитителя Аркенстона. Как и предполагал Двалин, они вели прочь от Келдуина, а точнее — на запад.

Преисполнившись энтузиазма, объединённый отряд устремился в новом направлении, только теперь погоню возглавляли не эльфы, а люди с собаками.

— Вор совсем близко! — вещал по пути Главный егерь. — Если спустить гончих с привязи, они живо схватят его!

Гимли одобрил эту идею, и три десятка псов, заливаясь лаем, рванули вперёд. Однако не успели они пробежать и пары сотен ярдов, как их поведение резко изменилось. Смешно загребая лапами, они внезапно остановились, а затем, как по команде, бросились врассыпную. В один миг от их охотничьего азарта ничего не осталось, и животные, оглашая воздух жалобным визгом, принялись бестолково носиться по равнине. Уж егеря кричали им, свистели, но псы точно потеряли разум и делали что угодно и шли куда угодно, но только не туда, куда нужно. Более того, некоторые из них вернулись обратно к своим хозяевам и стали жаться к их ногам, будто их что-то до жути напугало…

— Ничего не понимаю! — растерянно бормотал Барк, глядя на это. — Собаки словно сошли с ума!

Гимли и Леголас переглянулись.

— Ведут себя прямо как наши кони у врат Эребора… — задумчиво промолвил эльф.

— Может, они все почуяли магию, которую использует вор? — предположил гном. — И она им совсем не по нраву?

— Ничего не могу сказать про коней принца, — пожал плечами усач, — но наши псы ещё никогда так себя не вели… Какой позор!

Как бы то ни было, а возникшую проблему требовалось решать, и решать незамедлительно. Только куда там! Разбежавшиеся собаки совершенно перестали слушаться людей, и понадобилось около получаса, чтобы их изловить. Однако не бывает худа без добра. Пока егеря гонялись за своими псами, их товарищи потратили выдавшееся время с большей пользой: эльфы — чтобы заново найти оставленные ловким беглецом скудные следы, а гномы — чтобы немного отдохнуть.

Когда же отряд возобновил путь, выяснилось, что дрожащие от непонятного испуга псы совсем не горят желанием продолжать погоню, и людям пришлось едва ли не тащить их силком. В итоге преследователи ползли как черепахи, и Гимли уже всерьёз подумывал о том, чтобы отказаться от услуг егерей. Но Леголас, светлая голова, отговорил его. Вместо этого он предложил немного сменить тактику. Раз теперь поисками следов снова занимались эльфы, он посоветовал расположить людей и гномов двумя широкими цепями сзади. Таким образом он хотел создать для вора устрашающий заслон, который помешал бы ему незаметно повернуть назад в непосредственной близости от отряда. А так как сверху продолжали барражировать ещё и вóроны, то это почти гарантировало, что невидимка будет бежать только вперёд. Если учесть, что прямо по курсу лежали обширные болота, замысел Леголаса становился понятен каждому.

И эльф в своих ожиданиях не ошибся. Похититель Аркенстона больше не пытался резко менять направление пути. Непрестанно петляя, словно заяц, он по-прежнему двигался на запад. Свежесть его следов указывала на то, что он был сравнительно недалеко, но вычислить и догнать его пока не удавалось. Хуже того, через час стало очевидно, что он вдобавок начал постепенно отрываться от своих многочисленных преследователей. Как он при этом умудрялся не поднимать пыль во время движения, так и осталось для всех загадкой.

А спустя ещё два часа отряд неожиданно покинули вóроны. Убедившись в своей бесполезности, они сделали над поисковиками прощальный круг и умчались к Эребору. Гномы проводили их тоскливыми взорами, вздохнули и… продолжили путь. Сейчас они радовались, что из всех их союзников и друзей хотя бы эльфы всё ещё оставались, что называется, в строю. А ведь поначалу, когда лесные воители предложили Торину свою помощь, эреборцы с изрядным скепсисом отнеслись к ним. Как теперь выяснилось — напрасно.

И тем не менее даже при участии многоопытных эльфов схватить незримого беглеца до темноты не получилось. Зато в сумерках ватажники достигли топей, на которые они возлагали столько надежд. Увы, прижать вора к ним не вышло. Здесь его следы терялись, и эльфам понадобилось много времени, прежде чем они смогли их по новой обнаружить. И отличилась в этом опять Кэрриэль. Она первая высмотрела среди чахлой травы неприметные хлебные крошки, что красноречивее любых слов говорило о наличии у вёрткого колдунишки съестных припасов.

— Поди, из наших же кладовых и позаимствовал, прохвост! — заметил Нори.

— Да уж, он парень не промах, — хмуро кивнул Бофур.

— Зато мы однозначно сдурковали… — бросил Дори, уныло прислушиваясь к бурчанию своего пустого желудка.

Он явно намекал на то, что отправляясь утром в этот сумбурный поход, никто не думал о том, что он может затянуться. Кипя праведным гневом и опьянённые боевым задором, все рассчитывали быстренько разобраться с таинственной тварью, а затем мирно разойтись по домам. А тут вон оно как всё повернулось. И сейчас из-за этой поспешности поисковики вынуждены были уже многие часы идти без пищи и воды, без дорожных светильников и прочего снаряжения, способного пригодиться в столь щекотливом деле.

Конечно, подобные мелочи мало волновали гномов, славившихся своей выносливостью ничуть не меньше, чем своим упрямством. Не волновали они и эльфов с егерями, привычных к длительным переходам по лесам и равнинам. Поэтому они наломали большое количество тростника, в изобилии росшего на берегу болота, соорудили из него факелы и продолжили путь уже при свете. Сейчас все были полны решимости преследовать вора хоть всю ночь, надеясь, что рано или поздно тот не выдержит взятого темпа и его обессиленную тушку можно будет брать голыми руками.

Смущало в этом лишь одно: от болота следы мелкого злоумышленника уходили теперь в юго-западном направлении.

— Наверное, хочет скрыться от нас в Сумеречье, — молвил Двалин, шагая вместе с Леголасом и Гимли чуть позади Кэрриэль. — И ведь так он достигнет его быстрее, чем двигаясь строго на запад.

— Боюсь, ты прав, дорогой сосед, — задумчиво ответил Леголас. — Но там находятся владения моего отца, и вору будет непросто затеряться в них.

— Он уже затерялся… — проворчал Гимли. — А если попадёт в лес, то наши поиски окажутся поисками иголки в стоге сена!

— Ты рано отчаиваешься, мой друг, — попытался ободрить его Леголас.

— Нет, принц, — покачал головой Двалин, — Гимли не так уж и ошибается. Нельзя допустить, чтобы невидимка проник в лес. Там мы будем ещё беспомощнее, чем даже здесь.

— Зато для меня и моих эльфов там дом родной, — сказал Леголас. — Дом любимый и охраняемый. Дом, в котором мы знаем наперечёт каждый куст и каждую травинку. А потому любого нарушителя наших границ там ждёт мало приятного.

Гномы ничего ему не ответили, и дальше отряд шёл уже практически без разговоров.

Увы, но темнота не способствовала ускорению погони. Эльфы, конечно, обладали ночным зрением, однако всё равно теперь тратили на поиски следов вора гораздо больше времени, чем днём. Поэтому неудивительно, что незримый беглец за ночь смог значительно оторваться от своих преследователей. Похоже, он тоже прекрасно ориентировался во мраке и использовал это с максимальной эффективностью.

С наступлением же утра путники приободрились, ускорились, но заметного улучшения ситуации это не принесло — похититель Аркенстона по-прежнему оставался для них недосягаем. Всё так же путая следы, он неумолимо приближался к эльфийскому лесу, занимавшему впереди уже весь горизонт. Понимая, что негодяй ускользает, гномы, эльфы и люди принимали все меры, чтобы сократить разрыв, и к концу дня это им в какой-то степени удалось. Тем не менее схватить наглеца до того, как он достиг северо-восточной окраины Сумеречья, они не успели. А когда сами оказались там, его следы, понятные одним лишь эльфам, уводили уже далеко в гущу леса, наполнив гномов отчаянием. Дурные предчувствия Гимли и Двалина начинали сбываться…

Взирая исподлобья на тёмные в сумерках деревья, Двалин стоял мрачный как туча. Ненавистная любому гному древесная чаща сейчас казалась ему непреодолимой преградой.

— Всё пропало! — шептал он, дёргая себя за бороду. — Мы снова утратили Аркенстон, наше величайшее Сокровище!

Прочие гномы тоже тяжко вздыхали и громко ругали обскакавшего их вора. Глядя на них, создавалось впечатление, что теперь им и жить незачем, — так дорожили они алмазом Трейна. И это в очередной раз вызвало у Леголаса недоумение. Конечно, Аркенстон был необычным камнем, но эльфы не считали его таким уж выдающимся — на своём долгом веку видали они алмазы и покрупнее, и позначительнее. Взять хотя бы те же легендарные Сильмариллы[5].

— Что в этом камне особенного, если вы из-за него с ума сходите? — тихонько спросил Леголас у Гимли, отведя его в сторону. — Сначала Торин Дубощит едва не устроил из-за него войну, а теперь и вы готовы перерыть всё Средиземье в его поисках.

— Он… исключительный, — скупо уронил Гимли и поджал губы, всем своим видом говоря, что продолжать эту тему он не намерен.

— И чем же? — Леголас, однако, его ответом совсем не удовлетворился.

— Он был самый огромный, какой только смогли добыть потомки Дьюрина… — выдавил Гимли, поняв, что так просто от этого допроса не отделается.

— И всё? — не унимался Леголас. — А может, ещё потому, что он самопроизвольно светился, как говорят очевидцы?…

— Может, и поэтому, — согласился Гимли, старательно не смотря другу в глаза.

Заподозрив, что его приятель не совсем откровенен, Леголас прищурился.

— Так-так, Гимли, а ну выкладывай всё начистоту, — потребовал он. — Я же вижу, ты что-то скрываешь. Никакие камни сами по себе обычно не светятся, так в чём здесь подвох?

Гимли упрямо засопел, но, не желая обижать лучшего друга, наконец тяжело вздохнул.

— Прошу, Леголас, не надо, — взмолился он, страдальчески подняв на эльфа глаза. — Это, пожалуй, величайшая тайна гномов во всём Средиземье, и я обещал хранить её до самой смерти!

— До своей или до моей, Гимли? — воскликнул Леголас. — Теперь я точно могу умереть от любопытства! Клянусь, я не выдам никому вашей тайны без твоего на то дозволения!..

Гимли опять вздохнул, внимательно огляделся по сторонам, а затем обречённо взмахнул рукой.

— Ладно, так и быть, скажу, — нехотя проговорил он. — Только подойди ближе…

Леголас наклонился к нему, и Гимли едва слышно зашептал ему на ухо:

— Аркенстон ценен не только своими размерами и чистотой. Он обладает невиданной и непонятной нам животворной силой: в зоне своего магического воздействия он способен умножать любые металлы и минералы! Стоит его поместить вблизи какой-нибудь шахты — и все руды, все минеральные породы начинают восстанавливаться не по дням, а по часам… Не сразу мы узнали об этих его свойствах, но когда удостоверились в них, то сделали Аркенстон главнейшим достоянием рода Дьюрина. Вот в чём тайна этого алмаза, Леголас.

— Вот уж диво, так диво! — потрясённо выдохнул эльф. — Теперь ясно, почему ваши богатства не иссякают, а, напротив, множатся… Воистину, такое сокровище не купить ни за какие деньги!

— Ну, вижу, теперь ты вполне понимаешь нас, — довольно улыбнулся Гимли.

— Не только понимаю, но даю слово, что сделаю всё возможное, чтобы Камень вернулся вашему роду! — сверкнув глазами, пообещал Леголас.

Глава 2. В дебрях Сумеречья

Удручённо теребя бороды и изрыгая проклятья на голову ускользнувшего невидимого вора, гномы в полной растерянности оглядывали нескончаемую древесную стену, вставшую у них на пути. Всем известно, что их народ не питал особой любви к лесам, ему была мила лишь земная твердь и её недра. А Сумеречье, издавна имевшее дурную славу, в сгущающемся сумраке и вовсе нагоняло на них полнейшую жуть.

— Ну, и что будем делать дальше? — спросил у Гимли Двалин, наконец отрываясь от созерцания леса, который будил у него сейчас, пожалуй, самые худшие воспоминания ушедшей Эпохи.

— Что-что — нужно идти следом за вором, — буркнул тот, и видно было, с какой неохотой он это произнёс.

— В лес?… — уточнил Бифур.

— В лес! — кивнул Гимли и покосился на стоявшего неподалёку Леголаса. — Благо, его обитатели нынче — наши друзья и союзники, а потому не станут чинить нам препятствий.

Эльфийский принц слышал его и согласно склонил голову. Действительно, ещё три года назад его отец Трандуил, король Северного Сумеречья, дал Длиннобородым право свободно пересекать своё царство в любом направлении, если будет у них в том большая нужда. Только охотиться и рубить деревья в нём без спроса запретил. Чуть позднее к нему присоединились беорнинги, владевшие центральной частью этого леса, и пресветлый Келеберн, с недавних пор присматривавший за Южным Сумеречьем. Но дали они это право не просто так, а в знак признательности стойкости эреборцев в противостоянии с Сауроном, в котором героически погиб отец Торина Камнешлема король Даин.

— Тогда чего мы ждём? — воскликнул тут Бофур. — Мы уже почти догнали вора, неужели позволим ему уйти?!

— Не бывать этому! — вскричал Гимли и яростно махнул рукой. — Вперёд!

— Вперёд! — поддержали его воодушевившиеся гномы.

Однако неожиданное вмешательство Леголаса несколько пригасило этот порыв. Подняв руку, эльф сказал:

— Погодите, друзья! Не так быстро. Прежде чем мы войдём в лес, нужно обсудить один важный момент…

Все вопросительно воззрились на него, и Леголас продолжил:

— Нужно решить, кто из нас пойдёт дальше, а кто, увы, покинет нашу замечательную компанию.

— А чем плох наш нынешний состав? — поинтересовался Нори.

— Для леса он чересчур велик. Будь моя воля, я бы сейчас вообще ограничился десятком-другим загонщиков. Но… не я поставлен руководить этой погоней, потому не мне принимать окончательное решение.

— И кого же ты предлагаешь отправить домой? — спросил Гимли, уже догадываясь об ответе Леголаса.

— Боюсь, пришла пора расстаться с нашими друзьями из Дейла. Свою роль в этой истории они уже сыграли, хотя и не так, как мы все рассчитывали…

Главный Егерь понимающе кивнул и с некоторой печалью уронил:

— Твоя правда, королевич. Наши псы подвели нас всех, и в результате мы не смогли оказать Эребору помощь в полной мере. Собаки и сейчас трясутся от страха, и я не вижу смысла тащить их в лес. Уверен, теперь вы прекрасно справитесь и без нас.

— Может, и не прекрасно, но мы постараемся, — вздохнул Гимли. — Вас же я благодарю от имени всех Длиннобородых и от себя лично. Возвращайтесь с миром к своим семьям.

Люди молча поклонились, но в тот же самый момент близлежащие кусты на опушке леса вдруг зашевелились, и на равнину вышли три новых эльфа. Одетые в зеленовато-коричневые наряды и вооружённые луками, они оглядели стоявший перед ними разномастный отряд и коротким жестом поприветствовали всех собравшихся. При виде новых лиц собаки залаяли было, но тут же умолкли, словно бы признали своих. Также притихли и все прочие участники погони, беззвучно кланяясь в ответ и настороженно таращась на пришельцев. Лишь Леголас и его дружина сразу же поспешили к землякам, неподвижно замершим у кромки леса. Переговорив с ними о чём-то, Леголас вскоре вернулся к остальному отряду.

— Это наши пограничные стражи, — сказал он. — Они увидели нас ещё на подходе к Зеленолесью[6], но о похищении Аркенстона ничего не знали до этой самой минуты. Как можно понять, нашего незримого беглеца они не заметили и потому ненароком позволили ему беспрепятственно углубиться в чащу.

— Прискорбно это слышать, но будем надеяться, что он не успел далеко убежать, — проговорил Гимли и кинул взгляд на трёх новых эльфов. — Надеюсь, Леголас, твои друзья присоединятся к нам?

— Отчасти. Всё-таки у них здесь другие обязанности.

Гимли удовлетворённо кивнул и дал команду выступать. Распрощавшись с людьми и оставив у опушки одного из дозорных Трандуила, значительно похудевший отряд гуськом вошёл в лес и двинулся на юго-запад по едва заметной в сумерках звериной тропе. Эльфы шли впереди, ведомые Кэрриэль, гномы — позади, а между ними пристроились Леголас и Гимли. И если эльфы, оказавшись у себя дома, заметно оживились, то гномы как-то сразу подобрались и присмирели. Это же касалось и Гимли, который шёл позади Леголаса, натужно дыша и то и дело тяжело вздыхая. Судя по этим признакам, в лесу ему по-прежнему было не по себе. И Леголас не упустил момента, чтобы подшутить над ним.

— Гимли, друг мой, если ты и дальше будешь так сопеть, то сюда мигом сбежится всё зверьё, жаждущее отведать свежего, разгорячённого ходьбой гнома, — хитро скосив глаза на приятеля, бросил он через плечо. — Паучки Шелоб, наверное, до сих пор с горечью вспоминают, как восемьдесят лет назад из их цепких лап удрал твой милый папочка с товарищами…

— К-какие паучки?! — заикаясь, выдавил Гимли и стал настороженно посматривать по сторонам. — Их же вроде всех перебили!..

— Всех или не всех — то мне неизвестно, — едва сдерживая улыбку, сказал Леголас. — Но поговаривают, что часть всё же уцелела, просто попряталась в самые глухие места и ждёт, когда мимо них пройдёт новая компания неуклюжих гномов.

Агларондцы и эреборцы, шедшие позади, но слышавшие каждое слово Леголаса, переглянулись и невольно ускорили шаг, с недоверием всматриваясь в окружающие заросли. В отличие от большинства своих сородичей, шагавших сейчас по Сумеречью, лишь Дори, Нори, Бифур, Бофур и Двалин побывали в том давнем походе, на который намекнул Леголас. Память у этой пятёрки была отличная, а потому они до сих пор помнили каждое мгновенье, проведённое тогда в этом лесу. Не забыли они и свой кошмарный плен в паутинных коконах, из которого их героически спас Бильбо Бэггинс. Ныне эту историю знали абсолютно все в клане Дьюрина (хотя благодаря Бильбо и не только они), а потому при упоминании гигантских пауков Сумеречья занервничали даже более молодые гномы, в том числе и Гимли.

Завидев такую реакцию своих низкорослых спутников, эльфы наконец не выдержали и дружно расхохотались. Воспринявший слова Леголаса совершенно серьёзно, Гимли растерянно заозирался, заметил на лице друга довольную улыбку и нахмурился.

— Шутишь всё, — выговорил он. — Надо нам с тобой почаще видеться, а то я уже отвыкать стал от твоей манеры подтрунивать.

— Я-то пошутил, — кивнул Леголас. — Но, боюсь, что где-то в Зеленолесье по-прежнему водятся твари, от которых лучше держаться подальше…

Несмотря на беззаботность его тона, гномы, однако, теперь старались держаться более кучно. Все разговоры смолкли, и над отрядом на некоторое время повисла относительная тишина, даже сопения Гимли больше уже не было слышно.

Впрочем, по тропинке путники двигались сравнительно недолго. Не прошло и получаса, как она вдруг резко вильнула в сторону, а скользившая впереди Кэрриэль неожиданно замерла с предостерегающе поднятой рукой.

— Эта тропа уходит на север, но следы вора ведут по-прежнему на юго-запад, — обернулась она к остальным, тщательно исследовав землю на повороте. — Придётся нам дальше идти по бездорожью.

— Странно, в той стороне ведь болото, — заметил один из стражников Трандуила.

— Тем лучше, — сказал Леголас. — Вор, похоже, не знает о нём, а потому у нас есть реальный шанс уже скоро настигнуть его. Вперёд, друзья!

Новость ободрила поисковиков, и дальше они уже шли с бóльшим сосредоточением и энтузиазмом, хотя идти через чащу стало значительно труднее. Вдобавок уже почти полностью стемнело, и потому гномы вынуждены были двигаться практически на ощупь. При этом они постоянно спотыкались, падали, цеплялись своими бородами за ветки, порой сопровождая всё это весьма крепкими выражениями. В итоге шум от всей этой подгорной братии стоял такой, словно по лесу брело, не разбирая дороги, стадо гигантских мумаков. В конце концов Леголасу это надоело, и он остановил отряд.

— Ладно, до болота осталось совсем недалеко, поэтому дальше пойдём не все, — заявил он. — Кэрриэль и вы двое, — указал он рукой на следопыта и пограничных стражей, — пройдите по следам до топей, удостоверьтесь в присутствии или отсутствии там вора и возвращайтесь. Я с остальными буду ждать вас здесь.

Девушка и воины кивнули, бесшумно шагнули за деревья и растаяли в окружающей мгле.

Гномы тяжело рухнули на землю и с блаженством привалились к ближайшим древесным стволам. Усыпанная осенней листвой почва здесь была довольно мягкой и сырой, а со стороны болота под нестройный аккомпанемент лягушек слабый ветерок нагонял лёгкий туманец и доносил весьма ощутимый запах тины. Тем не менее гномы радовались, что они сидят на месте, а не набивают себе синяки и шишки, бредя по лесу в темноте. Даже кружащие в воздухе комары, норовившие то и дело залезть за шиворот, не портили им настроение.

Леголас же и его свита, напротив, остались стоять неподвижными изваяниями, напряжённо прислушиваясь к лесным шумам. Как ни странно, но настырные кровопийцы почему-то не донимали их, все свои усилия сосредоточив целиком на бедных гномах. Наконец, устав отбиваться от них, Гимли повернулся к Леголасу, замершему поблизости с отсутствующим видом, и мечтательно обронил:

— Эх, костерок бы сейчас развести!

— Терпение, мой друг, — немедленно отозвался эльф. — Сперва дождёмся разведчиков, а там уже решим, как быть.

К счастью, долго ждать не пришлось. Вскоре все трое вернулись, и Кэрриэль принялась докладывать Леголасу о своих наблюдениях.

— Следы ведут прямо в трясину и там пропадают, — молвила она. — Думаю, вор был здесь менее часа назад…

— Так это что получается, грязный ворюга сам утоп, да ещё и Аркенстон сгубил?! — вскричал в отчаянии Двалин, порывисто вскочив на ноги.

— Я не могу сказать наверняка, утонул он в трясине или же просто нашёл способ передвижения по болоту, — повернулась к нему Кэрриэль. — Если он такой же мелкий и лёгкий, как хоббиты, то вполне мог сделать мокроступы. Хотя даже с ними весьма рискованно передвигаться по болоту, тем более ночью.

— Будем исходить из последнего предположения, — задумчиво проговорил Леголас. — Не забывайте: нам ведь неизвестно, что это за существо и каковы его реальные возможности. Равно как и откуда оно явилось и что за магия его скрывает и, вполне вероятно, хранит. А это значит, что злодей, скорее всего, попытается пересечь болото напрямик, чтобы выиграть время. Ах, если бы мы только знали, в каком направлении он будет двигаться! Соваться же в эти топи самим — чистое безумие: для эльфа, гнома или человека они непроходимы.

— В любом случае стоит известить Владыку Трандуила, чтобы он послал как можно больше народу для оцепления болота, — вставил своё слово Cэл-Мулад. — Пусть вор незрим и бесшумно передвигается, но, быть может, кто-то сумеет его обнаружить.

— А как велико это болото? — спросил Гимли.

— Оно достаточно велико, чтобы вор смог существенно оторваться от нас, пока мы будем его обходить, — ответил Леголас. — Топи тянутся на много миль в глубь пущи, захватывая на юге Лесную Реку и почти соприкасаясь с Королевскими Холмами, под которыми вырублен дворец моего отца. Эта препона, конечно, сильно осложняет нам задачу.

— И что мы тогда сегодня предпримем? — поинтересовался Бофур.

— Прежде всего я отправлю вестников отцу, а там уже подумаем.

Сказав так, Леголас поднёс ладонь к губам и что-то громко прошептал по-эльфийски в сторону леса. Тотчас с разных сторон из мрака вдруг вылетели несколько ночных мотыльков и без всякого страха опустились на руку Леголаса. Он снова что-то им прошептал, и насекомые тут же умчались обратно во тьму.

— Всё, дело сделано, — повернулся он затем к своим спутникам. — Теперь осталось лишь дождаться ответа.

— Это были твои вестники?! — удивлённо спросил у него Гимли.

— А не похоже? — улыбнулся Леголас.

— Я думал, так могут сообщаться только Маги…

— Как видишь, не только они.

— Тогда почему ты раньше, ещё во время Войны Кольца, ни разу не использовал этот способ? — продолжал недоумевать Гимли. — На мой взгляд, это очень удобно, просто, а, главное, быстро.

— Я бы не сказал, что здесь всё просто, — ответил Леголас. — Такой метод общения мы, эльфы, можем уверенно использовать лишь в местах своего обитания, где всё насыщено нашим духом и нашей магией. Ну и в окрестностях тоже, хотя и в меньшей степени. В землях чужих и незнакомых такая власть нам уже практически недоступна. Да и бывают ситуации, когда надёжнее всего полагаться не на слабоумных низших существ, а на уже проверенных вестников-эльфов.

— Хорошо, с этим разобрались, — снова подал голос Бофур. — А дальше-то что? Так и будем тут сидеть среди сырости и комаров?

— С огоньком было бы веселее… — поддержал его Нори.

— Придётся, друзья, потерпеть, — посмотрел на них Леголас. — Свет огня виден издалека, и мы легко выдадим своё присутствие. Если вор решит выйти из болота, ему не составит труда обойти наш лагерь незамеченным. А так он может подумать, что мы от него отстали, и попробует без лишних предосторожностей выбраться из трясины обратно на сушу. Вот тут мы его и прищучим!

— Каким же это образом мы его прищучим — ведь он невидимый? — скептически скривился Бифур.

— Верно, невидимый, — кивнул Леголас, — но при этом ещё и вонючий! Его характерный запах даже болотные миазмы не смогут перебить. Вблизи мы его обязательно почувствуем. Кроме того, если он не раскусит нашу хитрость, то почти наверняка будет вести себя шумнее, что нам тоже на руку.

— Хм, а ведь может получиться, — хмыкнул Дори. — Хотя я бы всё-таки разжёг костёр, и не один — для приманки, разумеется. Увидев свет, вор гораздо быстрее проявит себя, и нам не придётся неизвестно сколько караулить его…

— Напротив, так мы его скорее отпугнём, — не согласился с ним Сэл-Мулад. — План Леголаса нравится мне больше. Нужно лишь сообразить, как правильно разместить здесь отряд.

Впрочем, особо соображать над этим не пришлось, и уже через несколько минут к болоту были отправлены пятеро самых зорких эльфов, тогда как остальные поисковики расположились на некотором удалении от них двумя отдельными цепями. Все эльфы сразу же забрались на деревья и сидели там, напряжённо всматриваясь во мглу. А вот гномы, разбившись на пары и назначив очерёдность ночных дежурств, пытались заснуть прямо на голой земле под писк комаров и кваканье лягушек. Хотя некоторые из них всё же не поленились соорудить себе постели из опавших листьев. Невзирая на голодное ворчание в животах и ночную прохладу, заснули бедолаги быстро — сказывалась накопившаяся усталость.

Однако через несколько часов, когда преследователи уже вовсю смотрели сны, к Леголасу вернулись лесные мотыльки, принеся с собой весть от его отца. Трандуил сообщал, что, в связи с проникновением в лес невидимого лиходея, он приказал увеличить количество дозорных в округе. Попутно он пустил слух об этом по всему Сумеречью, а к Келеберну дополнительно послал самую быструю почтовую птицу. Кроме этого, он отправил гонцов и к беорнингам, но теперь уже эльфов, ибо оборотни не понимали языка птиц и насекомых.

Леголас немедленно сообщил эту новость Гимли, и тот повторно засыпáл уже с намного лучшим настроением.

 

Утро, как и ночь, выдалось зябким, хотя все путешественники были одеты по-осеннему. Небо по-прежнему закрывало плотное покрывало облаков, а с севера начал поддувать неприятный холодный ветер. Увы, но даже в такую погоду вор за всю ночь так и не попытался покинуть болота, и это вызвало у гномов очередной приступ тревоги. Поэтому они не стали долго разлёживаться и, ведомые Леголасом, сразу же направились к топям.

Но там их встретили лишь пятеро дозорных во главе с Кэрриэль и ничем новым не обрадовали. Незримый беглец словно в воду канул, и ничто более не напоминало о нём. Как увидели гномы, болото действительно занимало огромное пространство, заполненное дурно пахнущей зелёной жижей с торчащими кое-где волосатыми кочками, почерневшими остовами мёртвых деревьев и зарослями камышей вдоль берега. Над гнилой водой висел густой туман, так что обозреть топи вглубь не представлялось никакой возможности. Несмотря на ранний час, воздух здесь уже звенел от обилия комаров и мошки, а от громогласного хора лягушек и вовсе можно было оглохнуть. К тому же в трясине постоянно что-то булькало и пыхтело, после чего зловоние в воздухе только усиливалось. В общем, зрелище это у гномов восторга не вызвало.

— Будьте осторожны здесь! — предупредил их Леголас. — Место гиблое, поэтому лучше близко не приближайтесь к воде — почва там мягкая и коварная, может с лёгкостью засосать даже всадника.

— Не волнуйся, в здравом уме никто из нас туда не сунется, — ответил Гимли, с брезгливой гримасой оглядывая болото.

— А сейчас, похоже, в этом уже и нет надобности, — с кислой миной обронил Нори, — потому что вор, судя по всему, нашёл там свою погибель…

На это Леголас отрицательно качнул головой и, бросив быстрый взгляд на окружающие деревья, сказал:

— Я бы не спешил с такими выводами. Лес на юге и западе встревожен, и причины этого мне ещё не ясны. Однако меня почему-то гложет предчувствие, что таково магическое влияние нашего похитителя. И, если я прав, то это значит, что он жив и сейчас движется на юг.

— Так давай это проверим! — шмыгнул носом Гимли, умудрившийся ночью подхватить насморк.

Остальные его поддержали, и отряд, оставив на всякий случай у болота двух пограничных стражей Трандуила, устремился вдоль берега в южном направлении. Впереди опять шла Кэрриэль, но никаких новых следов беглеца ей пока не встречалось. При свете дня лес, уже местами одетый в золото, выглядел светлым и совсем не страшным, поэтому гномы шли почти без опаски. Хотя Бифур, Бофур, Нори, Дори и Двалин всё же держались настороже, памятуя своё давнее посещение Сумеречья.

Как показало время, предчувствие Леголаса не обмануло. Не успели путники пройти и пару миль, как в лесу начало твориться нечто непонятное: навстречу отряду вдруг стали выбегать различные звери — косули, зайцы, лисы, еноты, белки и прочие дикие твари. Все они сломя голову неслись одной большой волной с юго-запада, словно бы спасались от какой-то опасности. Попутно с ними оттуда же летели едва ли не стаями всевозможные птицы, подняв в лесу невообразимый гам.

Поисковики с изумлением и беспокойством наблюдали за ними, пытаясь осмыслить всё происходящее.

— Пожар там, что ли? — предположил Гимли. — Несутся, как оголтелые…

— Не думаю, — покачал головой Леголас, — запах гари мы бы давно почуяли. Здесь что-то иное. Попробуем поговорить с ними…

Однако все попытки эльфов подозвать хоть кого-то из зверей или птиц не увенчались успехом — вся эта живность не шла на контакт, словно и вправду ополоумела.

— Очень странно… — задумчиво проронил Леголас, глядя им вслед. — Давно я не видел у них такой реакции. Создаётся ощущение, будто ими всеми овладело безумие. Последний раз я такое наблюдал, когда в Дол-Гулдуре поселились назгулы…

Его слова несказанно встревожили всех, однако отряд всё равно продолжил двигаться в выбранном направлении. Следуя изгибам болота, он шёл практически весь день, но, кроме перепуганного зверья, ничего интересного на своём пути так и не увидел. Впрочем, эльфам и этого было достаточно, чтобы отслеживать предполагаемые перемещения вора. Благодаря чему уже в сумерках поисковики достигли северо-западных отрогов Королевских Холмов и, оставив их слева, вскоре вышли к Лесной Реке.

Мутный и основательно заболоченный у берегов, этот поток спокойно нёс свои воды с северо-запада на юго-восток и какого-то особого впечатления на гномов не произвёл. Исключение составляли разве что Двалин, Бофур, Бифур, Дори и Нори, которые воззрились на реку со смешанным чувством. Ведь именно по ней они в прошлом совершили своё знаменитое на весь мир плаванье в бочках, когда удирали из казематов подземного дворца Трандуила.

Воспоминания приливной волной нахлынули на гномов. Но долго предаваться им у них не получилось — из-за дальних прибрежных кустов отряд неожиданно окликнули чьи-то звонкие голоса. Оказалось, это были Сумеречные Эльфы — десять отборных воинов, которых Трандуил отправил на помощь преследователям. Облачённые, по обыкновению, в коричневато-зелёные костюмы и длинные серые плащи, сюда они приплыли на трёх больших лодках. Но приплыли не сами по себе, а с внушительным количеством различного походного снаряжения, среди которого обнаружились плотные плащи с капюшонами, переносные масляные фонари, ловчие сети, мотки верёвок, металлическая посуда и увесистые тюки провианта в нагрузку. Как тут же выяснилось, всё это запросил у отца Леголас, когда несколько часов назад отправлял к нему очередных бабочек-вестников.

Радости и благодарности оголодавших гномов не было предела. Они живо разобрали поклажу, намереваясь немедленно приступить к знакомству с эльфийской снедью, однако новоприбывшие не дали им этого сделать, ошеломив всех неожиданным заявлением.

— Недавно в окрестностях что-то распугало всех лесных обитателей — сначала на северной стороне реки, а затем и на южной, — сказал самый рослый из эльфов. — Заподозрив неладное, наши дозорные провели здесь тщательные изыскания и наткнулись на странные мелкие отпечатки ног у воды на обоих берегах. Их было немного, и на этой стороне они вели из Северных Топей к реке, — показал он на болото за спинами преследователей, — а там, — воин махнул рукой на противоположный берег, — они выходили из воды и тянулись в лес в юго-восточном направлении. Наши парни быстро смекнули, что это мог быть ваш таинственный невидимка, и бросили ему наперерез большую группу загонщиков. Увы, — вздохнул эльф, — поймать его не удалось. Беглец сразу же повернул назад и скрылся в Южных Топях, где и сидит уже около двух часов. Сейчас его стережёт отряд Келегарáса.

— История повторяется… — с непонятной интонацией изрёк Двалин. — Бьюсь об заклад, эта шустрая тварь опять всех обжулит!

— Это мы ещё посмотрим, — прищурился Леголас. — А пока нам нужно как можно быстрее попасть на южный берег, а то уже смеркается.

— Ну, это много времени не займёт, — указал взглядом на лодки Сэл-Мулад.

И действительно, чтобы переправить разросшийся отряд через поток, ушло не более часа. После чего ватажники дружно затопали вдоль реки на запад, оставив лодки под присмотром ещё двух эльфов, сидевших поблизости в засаде.

В отличие от практически голой северной стороны, этот берег сплошь покрывали плакучие ивы да различные густые кустарники, так что до восточной окраины Южных Топей отряд добрался лишь затемно. Там их действительно встретили эльфы уже упомянутого Келегараса — пятнадцать опытных воинов, в обязанности которых входил контроль юго-западных подходов к Королевским Холмам. Они оцепили болото с востока, но полностью охватить его, разумеется, не смогли, хотя эти топи и были намного меньше Северных.

— Вовремя вы пришли! — сказал их предводитель Леголасу и Гимли. — У меня не хватает бойцов, чтобы перекрыть злоумышленнику южное направление. Пока там сторожат трое моих ребят, и я с остальными хотел бы к ним присоединиться.

— Хорошо, — кивнул Леголас. — Мы же сменим вас здесь.

Вскоре отряд Келегараса умчался на юг, а их места заняли воины Леголаса. Гимли с остальными гномами собирался составить им компанию, но Кэрриэль отнеслась к этому скептически и предложила иной вариант действий. Так как предыдущей ночью вор не рискнул покинуть вполне безопасные для него топи, сегодня можно было попробовать приманить его теплом костров и запахом приготовляемой пищи. Ведь, в отличие от его преследователей, положение у него оказалось незавидное: с реки на болото вечером наполз густой туман, а значит, коварному невидимке уже вторую ночь грозило провести в промозглой сырости и холоде, среди комаров и пиявок…

Все гномы с восторгом приняли эту идею и мигом отошли от топей на приличное расстояние, встав лагерем на сухой земле у небольшой берёзовой рощи. А ещё через короткое время там уже возвышались шалаши и вовсю пылали костры, вокруг которых сидели уставшие путники, уплетая за обе щеки горячий ужин и обсуждая события минувшего дня.

После трапезы Гимли выставил вокруг лагеря часовых, в то время как прочие гномы ещё долго сидели у костров, дымя трубками и наслаждаясь теплом живого огня. Всем своим видом они изображали беззаботность, тогда как эльфы, оставшиеся караулить беглеца у болота, в буквальном смысле носа оттуда не казали. Впрочем, голодом морить себя они тоже не стали, заранее позаимствовав из съестных запасов отряда дорожные лепёшки и лёгкое вино.

Закутавшись в одеяло и покуривая табачок, Гимли, как и многие другие, отогревался у костра. Насморк у него ещё не прошёл, так что он сейчас особенно нуждался в тепле. Здесь же находились Двалин, Дори, Нори, Бифур, Бофур и недавно присоединившийся к их компании Леголас.

— Интересно, а далеко отсюда места, где мы с Торином Дубощитом впервые встретили вас, эльфов? — поинтересовался у Леголаса Нори.

— Уже недалеко, — ответил тот. — Если наш невидимка будет и дальше столь же ловким, то, быть может, мы снова пройдёмся по ним. А там уже совсем рядом и старые гнездовья паучков Шелоб…

— Глаза бы мои их не видели! — скривился Бифур и гадливо сплюнул. — Вы точно их истребили? — спросил он у эльфа.

— Полностью уверенным быть нельзя — лес огромен, но в наших северных угодьях их уже много лет не встречали.

Гномы переглянулись. Что ни говори, а давние воспоминания о не самом приятном знакомстве с гигантскими пауками Сумеречья снова нахлынули на них. Опустившаяся ночь, затянутое тёмными тучами небо и шелестящий в кронах деревьев ветер, усилившийся к вечеру, только способствовали этому. Так что гномы ещё немного посидели да и разошлись по своим лежанкам.

Однако спокойно поспать поисковикам тоже не дали. Не успел Гимли уснуть, как был разбужен Леголасом.

— Просыпайся! — сказал тот, заглядывая в шалаш друга. — Мои дозорные только что прислали весть: они подстрелили вора!

— Убили?… — выпалил Гимли, едва разомкнув веки.

— Нет, ранили стрелой в бок.

— И как они смогли это увидеть? — спросил гном, протирая глаза. — Он же невидимый!

— А ты выгляни наружу, — попросил Леголас.

Недоумевая, Гимли высунулся было из шалаша, но тут же спрятался обратно: снаружи шёл дождь. Не дождь даже, а дождик — мелкий, противный, какие и идут обычно только осенью.

— И что? — по-прежнему не понимал Гимли. — Дождь идёт — что в этом такого?

— Этот дождь и помог увидеть вора! — торжествующе заявил Леголас. — Вода сделала его силуэт зримым, а Сэл-Мулад первым и заметил его издалека. Он же и подстрелил негодяя, когда тот выходил из болота. Наверное, собирался прокрасться сюда и поживиться чем-нибудь…

— Значит, его схватили?! — обрадовался Гимли, накидывая на плечи плащ с капюшоном и выходя из шалаша. — И что это за урод?

— Воины говорят, он был маленьким, как орчонок. Ну, или как хоббит…

— Был? Так его схватили или нет? — нетерпеливо переспросил Гимли.

— Нет, он вырвал стрелу и убежал обратно в болото, прежде чем наши приблизились к нему…

— Хм, стоило тогда меня будить?! — буркнул Гимли. — Утром всё бы и рассказали. Подумаешь, ранили! Что изменилось-то для нас? Вор всё так же на болоте, в безопасности. Только тревог прибавилось — а вдруг он там теперь помрёт от потери крови? Ищи потом Аркенстон в топях!

— Будем надеяться, не помрёт, — молвил Леголас и усмехнулся. — Ладно, иди спи, а то ворчишь, как старик! Завтра будет видно, что к чему.

…Но перед рассветом Леголас снова разбудил Гимли.

— Что на этот раз? — спросил тот, приоткрыв один глаз и отметив, что снаружи ещё темно.

— Вор сбежал! — выпалил Леголас. — Теперь ты доволен новостью?

— Как сбежал?! — Гимли оторопело вытаращил глаза и выскочил на улицу.

Дождь там уже давно прекратился, но он этого поначалу даже не заметил.

— А вот так: прошёл мимо караульных по ручью, вытекавшему из болота, и скрылся в лесу…

— И твои воины это опять всё видели своими глазами? — не поверил Гимли. — Дождя ведь уже нет.

— На этот раз бегство вора обнаружила Кэрриэль: во время обхода своего участка патрулирования она нашла на берегу ручья капли подсохшей орочьей крови. Проследовав за ними, она пришла к лесу, где, помимо крови, было ещё несколько отпечатков ног невидимки. Но самое интересное, что там же следы вора и кончались…

— По деревьям решил перемещаться, шельмец! — догадался Гимли.

— Похоже на то, — кивнул Леголас. — Сейчас мои эльфы уже нашли дерево, на которое он сперва взобрался, и пытаются определить, в каком направлении от него он мог двинуться дальше. Отцу я уже отправил вестников, отправил и Келегарасу, но они далеко и быстро отреагировать не успеют. Будем преследовать вора сами. Так что поднимай своих ребят. Пусть живо собираются и топают за мной. Костры разводить не нужно — завтракать будете на ходу.

Чтобы поднять лагерь, много времени не понадобилось. И вскорости гномы дружной гурьбой двигались за Леголасом и Гимли в сторону близкого леса. Там их встретили остальные эльфы во главе с Сэл-Муладом.

— Ну? — спросил его Леголас.

— Ничего, — помотал тот головой. — Негодник был здесь часа три назад и почти не оставил следов. Приходится искать только по каплям крови. Хорошо, что я использовал заговорённую стрелу — благодаря ей рана вора ещё не скоро заживёт…

— Так это же отлично! — обрадовался Дори. — Нам останется только следовать за ним, пока он не помрёт от кровопотери.

— Я бы не рассчитывал на такое лёгкое разрешение нашей проблемы, — немного остудил его энтузиазм Гимли. — Особенно, если у вора найдётся средство остановить кровотечение.

— А кроме этого, нам ещё нужно определить, куда он направился, — добавил Двалин.

Так как уже стало светать, то гномы тоже присоединились к поискам упомянутых следов невидимого похитителя. Преследователи не только обшаривали каждый фут[7] подлеска, но даже карабкались на деревья, чтобы осмотреть их наверху. Объединёнными усилиями спустя примерно час им удалось найти очередные капли крови. Потом, в течение ещё двух часов, они обнаружили и другие отметины вора. По ним все и сделали вывод, что беглец снова движется на юг, слегка уклоняясь на восток. Туда отряд и направился.

— Этак мы будем возиться до посинения! А гадкий ворюга тем временем спокойно уйдёт от нас! — ворчали между делом гномы.

В целом они были правы. Однако эльфы не унывали, надеясь непонятно на что. Впрочем, вскоре сам лес пришёл им на помощь: путники опять, как и накануне, стали встречать напуганных зверей и птиц. Вдобавок проявилась и ещё одна особенность магии вора: там, где он проходил, окружающая растительность теперь почему-то стремительно увядала, приобретая нехороший чёрный окрас…

— Магия помогает негодяю маскироваться, но она же и выдаёт его, — веско заметил Гимли, идя за Леголасом по звериной тропе. — Странно только, что раньше эффект увядания растительности у него не проявлялся. Может, на это как-то повлияло ранение вора?

— Не знаю, но что-то мне его магия нравится всё меньше и меньше, — мрачно заметил Леголас, рассматривая сорванный пучок омертвевшей под действием неведомых чар травы.

По этой тропинке отряд шёл уже добрый час. И чем глубже в лес, тем гуще и темней он становился. Деревья вокруг высились толстенные, кряжистые, заросшие мхом и древесными грибами. Впрочем, вскоре тропа резко свернула на восток, и путники вынуждены были идти дальше по полнейшему бездорожью — никаких тропинок им больше уже не встречалось. А ещё через некоторое время гномы отметили, что как-то незаметно исчезли и птичьи голоса. Даже насекомые здесь, казалось, перестали летать. Зато во множестве появились нахальные летучие мыши, чьи безмолвные тени то и дело мелькали над головами путешественников, едва не задевая их крылами.

— Старый лес, — молвил Леголас, и в царившей кругом неестественной тишине его голос прозвучал глухо и зловеще. — Будьте предельно бдительны, друзья! Мы приближаемся к Тайной Тропе, по которой некогда шёл отвоёвывать Эребор Торин Дубощит. Именно в этих местах его безрассудный отряд, презрев все советы Гэндальфа об осторожности, угодил в лапы к паукам.

Его слова заставили гномов занервничать. Теребя своё оружие, они жались друг к другу и старались сильно не отрываться от эльфов. Солнце уже взошло, но здесь кроны деревьев образовывали сплошной непроницаемый полог, так что лучи светила сюда не проникали, и потому под деревьями тут царил вечный сумрак. Но не только солнце, а и ветер не мог пробиться в глубь леса, отчего воздух там был неподвижным и спёртым.

— Будто и не изменилось здесь ничего с тех самых пор… — шепнул брату Бифур.

— Правду говоришь, — кивнул Бофур, подозрительно посматривая по сторонам. — Словно вчера здесь были…

Но, несмотря на все опасения, в течение дня никаких пауков путники не встретили. Разве что рваные лохмотья старой паутины попадались им иногда. Да и то она главным образом висела высоко на деревьях и потому никоим образом не мешала продвижению отряда. А к вечеру путешественники, так и не сумев хоть сколько-то сблизиться с раненым вором, достигли той самой Тайной Тропы и решили заночевать на небольшой полянке недалеко от неё. Так как эльфы вызвались нести ночную стражу, то все гномы, в том числе и Гимли, не стали сооружать после ужина шалаши, а просто завернулись в свои плащи и моментально уснули.

Да только и в эту ночь Гимли не смог нормально поспать. Ему показалось, что он только что закрыл глаза, а его уже кто-то тихонько, но настойчиво тормошит за плечо. С трудом разлепив неподъёмные веки, Гимли, однако, ничего не смог разглядеть — костры на поляне почему-то погасли, — и он смог заметить лишь смутную тень, склонившуюся над ним.

— Что… — хотел он спросить, но чья-то рука тут же зажала ему рот, а на ухо едва слышно шепнули: — Тсс! Молчи!

Гимли узнал голос Леголаса. Но его интонации выдавали нешуточную тревогу, так что повторять свой вопрос сын Глоина не решился. Он бесшумно сел и осмотрелся. И хоть почти ничего не увидел, зато по множественному сопенью и храпу, раздававшимся со всех сторон, определил, что лагерь ещё спит. Точнее, спали гномы, а вот Сумеречные Эльфы наверняка по своему обычаю бодрствовали и находились где-то неподалёку, совершенно незаметные во тьме. Одного лишь Леголаса Гимли более-менее различал, да и то потому, что тот сидел рядом и зажимал ему рот ладонью.

Наконец эльф отпустил его, и Гимли снова услышал шёпот:

— Сиди смирно! Мы здесь не одни…

— Вор? — так же тихо поинтересовался Гимли.

— Нет. Это что-то иное и крайне опасное. Мы почуяли их ещё вечером.

— Их?! — оторопел Гимли.

— Да. Это какие-то существа. Они скрываются на деревьях, но я слышу, что они приближаются. Мы специально потушили костры, чтобы выманить их.

— Почему сразу не сообщили всем? — нахмурился Гимли.

— Не хотели создавать панику.

Гимли нащупал рукоять своего топора и осторожно подтянул его к себе поближе.

— Может, стоит всё-таки разбудить остальных?… — снова спросил он.

Но тут же осёкся, ибо увидел, как в отдалении во мраке внезапно вспыхнули два больших бледно-фиолетовых круга, быстро приближавшихся к поляне под аккомпанемент негромких щелчков и чего-то вроде тоненького скрипа или свиста. Секунду понаблюдав за светящимися кругами, Гимли вдруг с ужасом осознал, что это были глаза. Чьи-то огромные и холодные глаза…

Не успел он это толком осмыслить, как заметил ещё с дюжину таких же глаз, скачками двигавшихся по ветвям деревьев в направлении мирно спящего лагеря. Совершенно не представляя, что это за твари, Гимли сидел как на иголках, испытывая непреодолимое желание вскочить и криком разбудить ничего не подозревавших гномов.

Похоже, Леголас каким-то образом почувствовал напряжение приятеля, потому что вдруг взял его за руку и крепко сжал.

— Тихо! Не шевелись! — шепнул он.

В этот момент неведомые существа приблизились уже почти вплотную к поляне, от которой их отделяла всего пара прыжков. Но осуществить эти прыжки они так и не смогли. Со всех сторон внезапно запели тетивы луков, и фиолетовые глаза тут же устремились к земле, оглашая безмолвный лес громким писком и булькающим шипеньем. Потом послышались глухие удары чего-то массивного о землю, и лагерь моментально наполнился гулом голосов проснувшихся от этого шума гномов.

Почти одновременно с этим поляна озарилась светом, и Гимли увидел выходящих из леса эльфов с луками и фонарями в руках. Они сгрудились вокруг сражённых существ, о чём-то тихо переговариваясь между собой на своём языке.

Леголас, также держа в руках лук, оглянулся на Гимли и кивнул ему.

— Пошли, взглянем, кого же мы тут подстрелили, — позвал он.

К местам, куда упали таинственные звери, уже спешили гномы. И когда Гимли с Леголасом тоже подошли туда, у первого от шока едва не подкосились ноги: на земле лежали утыканные стрелами туши огромных чёрных пауков размером с телёнка…

Глава 3. Мёртвый сезон

— Лопни мои глаза! — воскликнул Двалин, глядя на пузатые мохнатые тела, лежавшие на земле кверху ногами. — Это же отродья Шелоб!

— Старый кошмар вернулся! — вторил ему Нори, с ужасом рассматривая пауков.

— Ну и запашок от них! — добавил Бифур, зажимая нос пальцами.

Действительно, от пауков исходил удушающий тошнотворный смрад, от которого перехватывало дыхание и слезились глаза.

— Вы же нас уверили, что истребили их всех! — повернулся к Леголасу Дори. — Откуда эти-то взялись?!

— Это другие пауки… — тихо молвил тот и уже громче приказал своим эльфам: — Дайте больше света, пусть все получше рассмотрят их!

Эльфы с фонарями окружили туши пауков, и теперь гномы смогли разглядеть их во всех деталях. Первое, на что все обратили внимание, это уродливые головы пауков, опоясанные множеством глаз, из которых лишь передняя пара имела огромный размер и пульсировала бледным лиловым светом. Впрочем, эти страшные очи вскорости погасли, став такими же тёмными и непроницаемыми, как и все остальные. И лишь затем гномы заметили, что и с телом этих членистоногих явно что-то не то. А именно — во многих местах их туловищ зияли большие рваные дыры, обнажая нутро. И виной тому были совсем не эльфийские стрелы…

Пересилив своё отвращение, Двалин натянул боевые рукавицы и осторожно пощупал эти непонятные раны. Потом чуток надавил на хитин и… с лёгкостью продавил его насквозь. Из образовавшегося отверстия тут же потекла какая-то неприглядная слизь, обдав окружающих путешественников новой струёй омерзительного запаха.

— Фу-у-у! — сморщился Дори. — Дохлятиной несёт!

— Тут ты не далёк от истины… — пробормотал Двалин и, потянув за край прочного на вид хитина, с хлюпающим треском отодрал от него внушительный кусок.

Показав его всем присутствующим, он взялся за него обеими руками и без всякого труда разорвал на две части. Потом сложил их вместе и снова легко разодрал напополам.

— Теперь видите? — спросил он у всех сразу. — Леголас прав: эти пауки совсем другие. Они напрочь гнилые!..

— Нежить! — выдохнул Гимли, первый сообразив, что к чему.

— Не может быть! — не поверил Бифур.

— К сожаленью, может, — мрачно обронил Леголас. — Их запах мы почуяли ещё засветло, хотя близко к нам они тогда почему-то не приближались. А поняли, что это за твари, только сейчас.

— Насколько мне известно, раньше ничего такого в Сумеречье не водилось, верно? — подал голос Бофур.

— Верно, — кивнул Леголас. — С такими тёмными порождениями мы сталкиваемся впервые.

— А не повинен ли в этом наш «друг» вор? — спросил Гимли.

— Кто знает, — пожал плечами Леголас. — Вы же видели, что вытворяет сейчас его магия с растительностью. Не исключено, что и эта нежить его рук дело.

— Не нравятся мне все эти сюрпризы! — проворчал Дори. — Боюсь, что в запасе у него могут быть и ещё более гадкие «подарочки».

— Эк, всё усложнилось, — покачал головой Двалин. — Если дальше так пойдёт, то вскоре мы вполне можем поменяться местами с нашим мелким пакостником.

— Мелкий пакостник, говоришь? — хмыкнул Нори. — Ну-ну. Теперь он больше смахивает на матёрого некроманта!

При этих словах Сэл-Мулад остро посмотрел на него и сказал:

— Не так давно в этом лесу уже жил один Некромант[8]. Много сил ушло, чтобы его извести и исправить последствия его чёрных дел. Надеюсь, нынешнего вора-чародея, кем бы он ни был, постигнет та же печальная участь, и чем быстрее, тем лучше, покуда он не явил нам всей своей силы…

— Тогда нужно немедленно сообщить о происшествии владыкам леса, — заметила Кэрриэль.

— Не только им, — вставил тут Гимли. — Торина Камнешлема тоже не мешало бы известить об этом. Леголас, — посмотрел он на друга, — будь так любезен, попроси своего отца послать гонца в Эребор.

— Непременно, — кивнул тот и, молниеносно вскинув руку, поймал на лету устремившегося на свет фонаря мотылька. — Обстоятельства резко изменились. Медлить с вестями мы и вправду не можем.

Отправив отцу и Келеберну крылатых гонцов, он затем повернулся к Гимли и произнёс:

— Думаю, сейчас нам лучше покинуть эту поляну и расположиться на соседней, здесь неподалёку.

Гимли, как и все остальные в отряде, не возражал. Оставив за спиной смердящие трупы пауков, путешественники отошли от них на расстояние примерно сотни ярдов и встали лагерем на другой лужайке. Остаток ночи гномы спали беспокойно, просыпаясь от малейшего шороха. Но перед этим они не забыли выставить усиленный караул, хотя эльфы заверили их, что больше ничего опасного поблизости не ощущают.

И действительно, дальнейшая ночь прошла мирно, и ранним утром преследователи уже снова шли по следам коварного вора, благо омертвевшая растительность чётко показывала, где он проходил. При этом путников почти не волновало, что от беглеца они отстали ещё на несколько часов, — ведь с такими необычными чарами он вряд ли теперь мог от них скрыться. Вдобавок от лесных вестников они узнали, что в центре Сумеречья встретить невидимку готовились беорнинги, на юге — эльфы Келеберна, а на востоке, куда по-прежнему неумолимо поворачивали следы воришки, уже ждали дозорные Трандуила.

Однако оставалась ещё проблема нежити. С её появлением увлекательная вначале погоня неожиданно превратилась в смертельно опасное занятие. Тем не менее отряд с мужественным упорством продолжал преследование. Более того, путникам пришлось утроить бдительность, для чего Леголас пустил далеко вперёд нескольких эльфов во главе с Кэрриэль, которые должны были своевременно предупреждать остальных о возможной опасности. И, надо признать, эта мера сразу дала положительный результат — в течение дня разведчики дважды обнаруживали рыскающих по лесу мёртвых пауков и вовремя уводили отряд безопасными путями в сторону.

Такая ситуация волей-неволей принуждала компанию вести себя максимально скрытно, что с неуклюжими и тяжеловооружёнными гномами оказалось достигнуть совсем непросто. Но подгорное воинство теперь очень старалось быть незаметным, и в конце концов у него таки получилось производить намного меньше шума, чем до этого.

А после обеда преследователи неожиданно обнаружили, что незримый беглец почему-то снова резко изменил направление — его следы вели уже не на юго-восток, а строго на юг. Однако причина этого выяснилась быстро: вора спугнули дозорные Трандуила, охранявшие восточные границы Сумеречья. Долго гнаться за похитителем Аркенстона они не стали, но не забыли уведомить о своих действиях Леголаса. Эта новость вызвала у всех волну оптимизма, хотя отряд по-прежнему отставал от воришки на добрых полдня.

Зато, похоже, тот не подозревал, что вскоре путь ему преградит Эмин-Дуир, высокая скалистая гряда, известная также как Тёмные Горы. А за этой грядой, служившей условной границей между владениями короля Трандуила и людьми-оборотнями, проходил древний тракт — так называемая Гномья Дорога.

Но не в этом суть, важнее другое. От Эмин-Дуира брала своё начало Зачарованная Река, чьи коварные воды погружали живых существ в долгий сон, после которого они навсегда теряли память о последних неделях своей жизни. Как раз в этой реке, только несколько севернее, много лет назад нечаянно искупался спутник Бильбо Бэггинса гном Бомбур. Но, кроме сей напасти, ещё совсем недавно на западе Тёмных Гор обитали гоблины, бежавшие туда после своего поражения в Битве Пяти Армий у Эребора. Эльфы Трандуила и беорнинги за прошедшие десятилетия, конечно, изрядно уменьшили их поголовье, но продолжали подозревать, что кто-то из орков[9] мог уцелеть и теперь прятался в тайных пещерах.

Гимли знал об этом со слов Леголаса и потому немало беспокоился за судьбу Аркенстона Трейна. Если невидимый вор оплошает, Алмаз вполне мог попасть в лапы гоблинов — попробуй их потом найди в гротах Эмин-Дуира. Хотя, с другой стороны, это почти гарантировало, что Аркенстон не покинет горы, а значит, не придётся гоняться за ним по этой проклятой пуще. Так думал Гимли, который, подобно другим гномам, тоже не очень любил леса, ну а Сумеречье, в свете последних событий, и подавно. После встречи с пауками-мертвяками он сейчас бы с бóльшим удовольствием лазил по самым неуютным гоблинским тоннелям, чем по лесным чащобам, кишащим нежитью.

Но как бы то ни было, в данный момент Сокровище Эребора, скорее всего, по-прежнему находилось в руках своего таинственного похитителя, уже который день водившего за нос не только целую толпу гномов, но даже местных хозяев — Сумеречных Эльфов. И изловить его требовалось любой ценой.

И вот, соблюдая повышенные меры предосторожности, отряд снова шёл в южном направлении. Окружающий лес всё так же был дряхл и тёмен, но совсем не безжизнен, как это показалось гномам вначале. С некоторых пор, когда их глаза уже привыкли к постоянному окружающему сумраку, они стали замечать на деревьях или среди прошлогодней листвы на земле юрких белок и бурундуков. Но мельтешение этой живности не принесло радости путникам, потому что шкуры у всех этих зверьков имели совсем уж неестественный для данной местности чёрный цвет, отчего они выглядели крайне зловеще. Что гномы не замедлили обсудить.

— Какой-то необычный окрас у этих грызунов… — заметил Бофур, кивнув в сторону очередной такой белки. — Помнится, похожие водились в Сумеречье во времена ещё живого Саурона, когда его Тень достигала даже северной части этого леса.

— Увы, магическое влияние Тёмного Властелина не лучшим образом отразилось на местном зверье и растительности, — вздохнул Леголас, услышав его. — Но чёрный цвет животных — это далеко не самое главное и страшное изменение их тел. Раньше у многих изменённых зверей ещё и глаза светились…

— Да, я помню это, — вставил Нори и с содроганием передёрнул плечами. — Брр, до чего жутко, когда такие глазищи пялятся на тебя из темноты!

— Особенно, когда ты не можешь разглядеть, кому они принадлежат, — добавил Дори. — В такие моменты воображение рисует в голове самые кошмарные картины.

— И что же в итоге заставило глаза этих зверей погаснуть? — спросил у Леголаса Гимли.

— Смерть хозяина Барад-Дура, — веско ответил тот. — Вскоре после этого глаза испорченных животных начали тускнеть, а затем и вовсе потухли.

— Ну, может, теперь и остальные ненормальности пройдут, — с надеждой промолвил Бофур.

— Насчёт цвета их шкур я бы не рассчитывал на быстрые перемены, — обернулся к гномам Сэл-Мулад, шедший впереди Леголаса. — Могут пройти многие звериные поколения, прежде чем всё придёт в норму.

— Зато нашего беглеца их цвет, по всей видимости, совершенно не смущает… — сказал Двалин.

Он явно намекал на окровавленные останки этих звёрьков, которые за последние сутки уже несколько раз попадались на пути отряда.

— Жить захочешь и не такое жрать будешь, — хмыкнул Бифур. — Хотя, если мне не изменяет память, мясо у этих чёрных тварей абсолютно несъедобно!

— Да уж, полная гадость! — скривился Дори и с отвращением сплюнул. — А этот невидимый сморчок их ещё и сырыми ест!

— А чего вы ждали от орка-некроманта?… — уронил Гимли.

Он не стал добавлять, что орки издавна славились своим пристрастием ещё и к каннибализму, о чём в отряде все хорошо знали.

— Во всяком случае, теперь мы видим, что с голоду он здесь не сдохнет, — подытожил Двалин. — А жаль, столько мороки с ним…

— Ну, от кровопотери он тоже пока помирать не собирается, — заметил Нори. — Живучий, гад!

— На то он и колдун, — повернулся к нему Дори. — Хотя меня, например, удивляет сейчас не столько его живучесть, сколько его неспособность полностью остановить кровотечение.

— А чему тут удивляться? Скорее всего, он просто не имеет лекарских навыков, — предположил Бифур. — Но в то же время он, похоже, обладает изрядной толстокожестью, чтобы так долго сопротивляться эльфийской магии.

Впрочем, пока это были лишь догадки, не способные как-либо повлиять на ход текущего дела. Что тут же подтвердили эльфы-разведчики, посредством условленного птичьего свиста сообщившие о большой группе паучьей нежити впереди. Пришлось всем срочно менять маршрут и обходить опасный район по широкой дуге с востока. Не успели они после этого выровнять исходное направление, как опять раздались птичьи трели, предупреждая о новом скоплении пауков на пути. Преследователи вынуждены были и в этот раз взять немного восточнее. Однако на протяжении последующих двух часов такая ситуация повторилась ещё несколько раз, из-за чего продвижение отряда сильно затормозилось. А это, в свою очередь, дало возможность невидимому похитителю уйти ещё дальше. И, как все заметили, чем ближе они подходили к Эмин-Дуиру, тем чаще стали попадаться оживлённые магией вора восьминогие мертвяки.

— Эдак мы этого негодника никогда не догоним! — ворчал Гимли во время одного из таких обходов.

— Предлагаешь идти напролом, прямо через полчища нежити? — посмотрел на него Леголас, всё это время шагавший рядом.

— Боюсь, в этом случае мы отстанем ещё больше, — вздохнул Гимли.

Но вскоре новые обстоятельства избавили их от необходимости ходить окольными путями. День уже клонился к вечеру, когда разведчики, шедшие в авангарде редким полукольцом, внезапно вернулись к остальному отряду.

— Они повсюду! Нежить размножается с невиданной скоростью и уже заполонила внушительную часть леса впереди, — сказали они. — Чтобы обойти её, придётся нам и вовсе сделать огромный крюк, причём с отходом назад на несколько миль.

— Слишком поздно! — вдруг заявил Леголас и с весьма напряжённым вниманием оглядел окружающую чащобу. — Слышите, как взбудоражен лес? Звери напуганы, а ветер в кронах шепчет, что пауки уже и позади нас. Они теперь везде, где проходил похититель Аркенстона!

Следуя его примеру, остальные эльфы тоже прислушались, и их лица стали мрачнеть одно за другим. Но для гномов лес по-прежнему был почти безмолвен, разве что шуршанье в подлеске да скрип ветвей деревьев показались им чуть громче обычного. Тем не менее в наблюдениях эльфов они нисколько не усомнились.

— И что дальше? — спросил Двалин, не обращаясь ни к кому конкретно. — Попробуем пробиться назад, чтобы снова идти в обход? Вечно же торчать мы здесь не сможем.

Разговор этот проходил, надо сказать, на большой поляне, где среди редкой и бледной травы обнаружились очередные капли крови таинственного воришки — должно быть, рана от волшебной стрелы Сэл-Мулада и вправду не спешила заживать.

— Чтобы гном испугался каких-то пауков-переростков! — фыркнул Гимли. — Ну уж нет! Чай не призраки нам угрожают, пробьёмся!

— Верно говоришь, Гимли, — поддержал его Нори. — Нас много, дадим бой этой нечисти!

— Некроманту нас не остановить! — вторил ему Дори, воинственно взмахнув мечом. — Идём напрямую, нечего терять зря время!

Остальные гномы согласились с ними. Гимли же переглянулся с Леголасом.

— Вперёд так вперёд, — пожал плечами последний. — С отродьями Шелоб мы привычны сражаться.

Гимли уже собрался было скомандовать отправление, но его опередила Кэрриэль.

— Тихо! — вдруг сказала она и подняла в предостерегающем жесте руку.

Все замерли и отчётливо различили в наступившей тишине какое-то короткое приглушённое шуршание, раздавшееся где-то рядом.

— Что-то скребётся… — прошептал Бифур, зыркая по сторонам глазами.

— Да это, небось, опять бурундук или белка! — усмехнулся его кузен. — А может, насекомое какое-то или же вовсе ве…

Он не договорил, оборвав себя на полуслове, ибо звук внезапно повторился. И шёл он, как все теперь поняли, явно из-под земли, прямо из-под ног скучившихся гномов.

— Там! — уверенно ткнул пальцем вниз Сэл-Мулад. — И это точно не бурундуки…

В этот момент под землёй снова что-то заскреблось и теперь уже не замолкало ни на секунду. А вслед за этим похожие звуки стали раздаваться по всей поляне и даже за пределами её. Причём шум постепенно нарастал, вызвав у всей честнóй компании серьёзную обеспокоенность.

— Не нравится мне это! — проговорил Гимли. — Лучше уйти отсюда поскорее…

Однако сделать этого никто не успел, ибо земля на поляне в тот же самый момент мелко завибрировала, потом заходила ходуном и вдруг сильно вспучилась сразу в нескольких местах — во все стороны только комья полетели. Не сдерживая восклицаний, эльфы и гномы поспешно отшатнулись в сторону, на ходу извлекая оружие. А из образовавшихся провалов с глухим щёлканьем неожиданно взметнулись гроздья длинных суставчатых лап, увенчанных острыми изогнутыми когтями. Следом за ними оттуда показались уже знакомые чёрные головы с множеством здоровенных выпуклых глаз, два из которых излучали тусклый фиолетовый свет…

— Вот же гадость! — уронил в сердцах Двалин и, коротко размахнувшись своим тяжеленным боевым молотом, впечатал одну такую морду обратно в землю. Раздался хлюпающий хруст, и во все стороны брызнула смердящая тёмная жижа. — Так вот откуда они берутся! — добавил он и осторожно заглянул в нору, проверяя, шевелится тварь ещё или нет.

Почти одновременно с ним стали действовать и его товарищи. Не дожидаясь, пока пауки выберутся на поверхность, где с ними будет гораздо труднее справиться, они принялись яростно рубить и кромсать их. Но не успевали они уничтожить одних порождений тьмы, как в других местах тут же образовывались свежие дыры, откуда лезла новая нежить.

Увлечённые истреблением пауков на поляне, гномы чуть не прозевали нападение целой толпы членистоногих, вылупившихся поблизости в лесу. Хорошо, эльфы не утратили бдительности и сразу же продемонстрировали, насколько они хорошие стрелки.

Справившись за считанные минуты и с теми и с другими монстрами, путешественники осмотрели поле битвы. Кругом валялись десятки дохлых (теперь уже наверняка) пауков, наполняя поляну несусветным зловонием. Среди победителей, по счастью, никто не пострадал — слишком уж быстро они отреагировали на появление нежити.

— Плёвое дело! — стал бахвалиться на радостях Бифур. — Как мы их, а?

— Рано радуетесь! — не поворачиваясь к нему и всматриваясь в глубину леса, сказал Леголас. — Это ещё не всё. Похоже, мы изрядно пошумели, и сейчас тут будут другие мертвяки. Я слышу движение многих ног…

— Тогда подождём их здесь, на открытом месте, — предложил Гимли. — У нас есть крепкие щиты и доспехи, поэтому мы встанем плотным кольцом, а вы, эльфы, — внутри, будете отстреливать этих тварей на расстоянии. Деревья здесь стоят далеко друг от друга, и пауки не смогут атаковать сверху.

Секунду поразмышляв, Леголас согласился с ним. Заняв в итоге круговую оборону на лужайке, путешественники стали напряжённо вглядываться в сумрак леса, надеясь разглядеть там уже знакомые многоногие тени.

Впрочем, Леголас не обманул, и долго ждать им не пришлось. Вскоре даже гномы смогли различить доносившиеся отовсюду щелчки и шуршание, которые вдобавок сопровождал какой-то странный набор скрипов и посвистов.

— Я узнаю эти звуки… — прошептал Бофур. — Столько лет прошло, а они до сих пор преследуют меня в кошмарах…

— Не переживай, братец, — криво усмехнулся Бифур, — этим свистунам мы скоро вдоволь надаём по свистулькам!

— Это не просто свист, — сказал тут Леголас, стоявший чуть поодаль, — это язык, на котором пауки общались меж собой ещё при жизни. Правда, сейчас они говорят чисто механически, ибо лишены разума.

— А ты понимаешь их речь? — несколько удивлённо посмотрел на него Гимли.

— Мы, эльфы, понимаем языки многих существ, — ответил вместо Леголаса Сэл-Мулад.

— И… о чём эти бестии сейчас толкуют? — с любопытством поинтересовался Нори.

— Сейчас они твердят лишь одно:

ВРАГ! ВРАГ! ВРАГ!

НАШ! НАШ! НАШ!

НАЙДЁМ! НАЙДЁМ! НАЙДЁМ!

УБЬЁМ! УБЬЁМ! УБЬЁМ!

— Ну-ну, пусть попробуют! — свирепо ухмыльнулся Дори и кинул взгляд на соплеменников, точно искал у них поддержки.

Но те в большинстве своём оставались серьёзными и напряжёнными до крайности. Оптимизм Дори и Бифура не тронул их, и новая встреча с пауками не казалась им лёгкой забавой. А вот эльфы на их фоне выглядели совершенно невозмутимыми, с сосредоточенным спокойствием ожидая, пока нежить подберётся поближе.

Глядя на то, как со всех сторон по деревьям и по земле стекаются множества лиловых огоньков, Гимли нервно сжал свой топор, уже испробовавший сегодня гнилой паучьей крови. А когда мертвяки оказались на расстоянии прямой видимости и наконец заметили изготовившийся к бою отряд, до слуха эльфов донеслись новые их слова, наполненные алчным вожделением:

СТОЙ, ДОБЫЧА, НЕ БЕЖАТЬ!

ЛУЧШЕ ДАЙ СЕБЯ ПОЙМАТЬ.

ВАША ПЛОТЬ МЯГКА, СЛАДКА,

ГОЛОД УТОЛИТ СЛЕГКА.

КРОВЬ СТУЧИТ И МАНИТ, МАНИТ!

СКОРО НАШЕЙ ОНА СТАНЕТ!

ВАС ИЗЛОВИМ И КУСНЁМ,

ВЫПЬЕМ КРОВЬ, А ПЛОТЬ СОЖРЁМ!

Не успел Сэл-Мулад перевести гномам и эти жуткие фразы, как Леголас, держа лук наготове, звонко пропел в ответ:

ШИШ ВАМ, ДУРНИ-ПАУКИ,

ГДЕ ЗАБЫЛИ ВЫ МОЗГИ?

ЛУЧШЕ-КА БЕГИТЕ ПРОЧЬ

ДЕНЬ, ДРУГОЙ, А ТАКЖЕ НОЧЬ.

МЫ ЖАЛЕТЬ ВАС ЗДЕСЬ НЕ СТАНЕМ,

БУДЕМ БИТЬ И НЕ УСТАНЕМ.

ВСЕХ ПРИКОНЧИМ, ИСТРЕБИМ,

НИКОГО НЕ ПОЩАДИМ!

Песня Леголаса развеселила и приободрила его товарищей. А вот пауки, напротив, услышав ненавистный ещё при их прошлой жизни чистый эльфийский тембр, яростно зашипели, защёлкали хелицерами и целой лавиной хлынули на поляну. И началось сражение.

Согласно плану Гимли, гномы стояли непроницаемым стальным кольцом, заслоняя собой легко одетых эльфов и готовясь первыми принять удар монстров. Но прежде чем те достигли их, эльфы успели сделать из луков несколько залпов поверх голов гномов, в мгновение ока сразив заговорёнными стрелами не менее полусотни пауков. К сожаленью, общее количество нападавших было в несколько раз больше, и потому уже через пару секунд уцелевшая нечисть с грохотом врезалась в стальные ряды гномов.

От страшного удара подгорные воины пошатнулись, но всё-таки смогли устоять. Впрочем, с ответом они не замедлили и тут же заработали своими копьями, топорами, мечами, молотами, булавами. Наделённые от природы недюжинной силой, с каждым пауком они разделывались буквально одним-двумя ударами, благо мертвяки не обладали своим сознанием и, похоже, не управлялись волей оживившего их некроманта, — они просто слепо пёрли вперёд, без особых ухищрений и тактики пытаясь добраться до живой добычи. Да, они всё ещё демонстрировали завидную ловкость, даже пытались опутать гномов паутиной, но та, к счастью, оказалась такой же гнилой, легко рвалась и почти ни к чему не прилипала.

Тем не менее битва затянулась почти на полчаса — слишком уж много сбежалось сюда оживших членистоногих трупов. И всё это время эльфы с гномами без продыху разили их. А под конец схватки с затянутого серыми тучами неба, проглядывавшего сквозь просветы крон над поляной, вдруг посыпал мелкий дождик. Перепачканные с головы до ног паучьими потрохами и паутиной, путешественники очень быстро промокли насквозь и вдобавок очутились по щиколотку в хлюпающей грязи, в которую превратилась земля на лужайке.

Когда же наконец были добиты последние, ещё шевелившиеся твари, победители, пошатываясь от изнеможения и пережитых эмоций, устало осмотрели сотни влажных останков, грудами громоздившиеся вокруг них. Во время сражения они почти перестали обращать внимание на вонь, исходившую от нежити, и сейчас, когда боевой задор начал спадать, концентрированное зловоние с новой силой ударило им по обонянию. Смрад оказался настолько невыносимым, что желудки некоторых гномов не смогли выдержать этого нового испытания и поспешили поскорее избавиться от недавно употреблённого обеда.

Тем временем дождь усилился, вынудив отряд укрыться под здоровенными деревьями, опоясывавшими поляну, словно гигантские колонны. Пользуясь моментом, Гимли и Леголас произвели перекличку и с облегчением выяснили, что судьба опять проявила к ним милосердие — раненых и убитых среди воинов не было. Лишь с десяток гномов получили незначительные царапины, но так как те почти сразу перестали кровоточить, то их не сочли стоящими чрезмерного внимания.

Снова отправив в лес своих разведчиков, Леголас вскоре получил от них сообщение, что окрестности чисты от нежити. Поэтому вся компания немедленно снялась с места, дабы поскорее покинуть немилосердно смердящее поле битвы. Впрочем, отойдя на пару сотен ярдов к югу, путники неожиданно наткнулись на небольшой ручеёк и решили сделать на его берегу привал. После ожесточённой баталии всем не терпелось отмыться от вонючей крови пауков и налипшей грязи, а кроме того, не мешало восстановить силы.

Отдохнув с часок, а заодно перекусив эльфийскими лепёшками лембас[10], отряд снова пустился в дорогу. Впереди, как и раньше, крались эльфы-лазутчики, а остальные осторожно следовали за ними. Дождь всё так же шумел в вышине, однако сквозь плотные переплетенья веток вниз пробивались лишь редкие капли. У земли тут по-прежнему было тепло и душно, благодаря чему путешественникам не пришлось прибегать к огню, чтобы высушить свои костюмы, — они пусть и медленно, но вполне успешно подсыхали на их телах. Ведь ещё во время привала Гимли и Леголас из соображений безопасности запретили соратникам разводить костры. Неприятно, конечно, топать в сырой одежде, но и не смертельно. Так что в этом отношении все в отряде оказались в равных условиях, а потому шли и молча сносили эти временные неудобства.

Постепенно день клонился к своему закату, а вместе с ним стремительно темнело и в лесу. Преследователи ещё некоторое время брели по скупым следам похитителя Аркенстона, прежде чем соизволили наконец остановиться на ночлег. За время, что прошло с момента битвы на поляне, пауки-нежить ещё неоднократно встречались им, но, к счастью, уже не в таком большом количестве. Поэтому с ними разделывались быстро и почти бесшумно. По той же причине отряд поберёгся зажигать костры, хотя все его участники мечтали о тепле и полноценном горячем ужине. Вместо этого бедолаги наскоро поели холодной снеди и, организовав усиленное ночное дежурство, завалились спать.

В целом ночь прошла относительно спокойно. Пару-тройку раз одиночные мертвяки пытались подобраться к спящему лагерю, но дозорные эльфы тихо и без лишней суеты прикончили их ещё на дальних подступах. Зато на рассвете путники были внезапно подняты по тревоге — эльфы заметили крупную стаю пауков, приближавшуюся с юга. По их наблюдениям, нежить не имела целью стоянку путешественников, а двигалась по лесу хаотично, постепенно забирая к северу. Тем не менее такое соседство все сочли опасным и потому живо снялись с места и, не солоно хлебавши, откочевали на несколько миль к западу. Здесь пауков не оказалось, и путешественники смогли спокойно позавтракать, но опять-таки без горячего. Единственное, что позволил Гимли затосковавшим гномам, это выкурить по трубочке табака перед дорогой.

А затем все вновь устремились прежним курсом. Точнее — все просто вернулись к месту своей ночёвки, когда нежить миновала её. И вот уже оттуда спасатели Аркенстона направились дальше по следам невидимого вора.

Шли они медленно, ибо лес был всё так же тёмен, густ и запущен, без дорог и тропинок, а следы похитителя Алмаза скудны и слабо выражены. Чтобы придерживаться правильного направления, Кэрриэль и остальные эльфы ориентировались не столько по редким каплям крови воришки, сколько по косвенным признакам. А именно — по неестественному увяданию растительности там, где он проходил. Чёрная листва, трава и стебли, порой скрученные, словно от большого жара, даже в сумраке леса бросались в глаза. И если в какой-то момент взор не находил ничего подобного в подлеске, то надлежало искать выше, на деревьях. Само собой, вооружённые до зубов и облачённые в тяжёлые кольчуги или иную броню гномы мало подходили для лазания по деревьям. Поэтому они чаще всего играли вспомогательную поисковую роль внизу, а по деревьям карабкались привычные к ним эльфы.

Таким манером и шли они, всё больше и больше отставая от таинственного похитителя. И чем дальше тот уходил, чем глубже заходили преследователи в лес, тем мрачнее становились гномы. И Гимли не был среди них исключением. В самом начале этого приключения он, как и все прочие его сородичи в отряде, буквально лучился оптимизмом. Но в последние сутки стал предаваться унылому сомнению, о чём не преминул сказать Леголасу во время очередного краткого привала.

— Сдаётся мне, Леголас, что уйдёт от нас проклятый ворюга! — сокрушённо покачал он тогда головой. — Даже с вашей помощью мы теперь вряд ли нагоним его.

— Право, Гимли, не стоит делать поспешных прогнозов, — немедленно отозвался тот. — Я хоть и говорил изначально, что это дело непростое, но сомнений в успехе нашего предприятия не допускал.

— Ты не мог предвидеть, что вор начнёт пробуждать древний ужас этого леса! — возразил гном. — Если бы не полчища нежити, то я бы разделил с тобой твою уверенность.

— Пока нам удаётся справляться с этой бедой.

— Да, но и столкнулись мы с ней недавно! — сверкнул глазами Гимли. — А ведь гнездовища отпрысков Шелоб, насколько мне известно, тянутся до самого Эмин-Дуира!

— Не хочу расстраивать тебя ещё больше, Гимли, но здесь находится лишь их главное скопление, — веско заметил Леголас. — В прежние времена этих пауков вообще можно было встретить почти в любом уголке Сумеречья. Боюсь, мой друг, если погоня затянется, мы вполне сможем наткнуться на мертвяков и гораздо южнее Тёмных Гор…

— Спасибо, утешил! — фыркнул Гимли.

— Зато посмотришь на мой лес, как обещал! — весело улыбнулся эльф. — А то заглянул в него после Войны одним глазком — и был таков!

— Ты ведь знаешь, что мне нужно было заниматься обустройством пещер Агларонда… — попытался оправдаться Гимли, смущённо отводя взгляд.

— Знаю я тебя! Теперь не открутишься! — ещё шире заулыбался Леголас. — Пока всё самое интересное не покажу тебе, никуда не отпущу.

— Так ты специально, что ли, водишь нас здесь окольными путями?! — сощурился Гимли.

— Разумеется, нет, мой подозрительный друг! — рассмеялся Леголас. — Мы идём, как можем. Хотя, по правде говоря, одно другому не мешает. А если уж разговор зашёл об «окольных путях», то основная причина нашего отставания — это вы, гномы…

Гимли округлил глаза.

— Это ещё почему?! — нахохлился он.

— Не обижайся, Гимли, но для леса у вас нет нужной сноровки, — мягко сказал Леголас. — Тем более для такого, как этот. Я даже думаю, что без вас мы бы уже давно настигли похитителя Аркенстона. И раз уж тебя так волнует наше от него отставание, то у меня для тебя есть одно предложение…

— Ну? — буркнул Гимли.

— Предлагаю вам дальше не идти за вором…

— Что?!! — возмущённо воскликнул Гимли, перебив приятеля.

— Погоди, я ещё не всё сказал! — поднял руку Леголас. — Говоря откровенно, толку от вас пока мало в этой погоне. Лучше будет, если преследование продолжим мы, а ты с товарищами дождёшься нас в безопасном месте, например, во дворце моего отца…

— Ну нет! — Гимли вскочил с поваленного дерева, на котором они вдвоём сидели, и энергично заходил взад-вперёд перед Леголасом. — Ловить вора, укравшего святыню нашего рода, это дело чести для любого гнома из числа Длиннобородых! Мы не будем где-то отсиживаться, пока другие его ищут! Даже если сами по себе вы справитесь с этим намного быстрее. Это просто неприемлемо для нас! Я рад, что остальные гномы не слышат твоих слов, Леголас, они восприняли бы это как оскорбление. А реакцию короля Торина Камнешлема я и вовсе не берусь предсказать. Ты ведь знаешь, насколько скупы и горды бывают гномы. Сколько войн с эльфами они вели из-за этого в прошлом…

— Увы, их норов мне известен, — печально уронил Леголас. — Тем приятнее, что ты являешься исключением из этого правила. Прости, если моё предложение задело тебя, но я должен был сказать правду, коли зашёл такой разговор.

— Я знаю тебя, Леголас, и даже готов доверить тебе свою жизнь, не говоря уж о каком-то камне, пусть и уникальном… Будь я один, то, возможно, принял бы твоё предложение. Но другие гномы в большинстве своём упрямы и злопамятны. Несмотря на потепление в отношениях с эльфами Сумеречья, они помнят былые обиды и ни за что не допустят, чтобы такое сокровище, как Аркенстон Трейна, попало в руки твоим собратьям. Аркенстон дóлжно вернуть только при участии гномов Дьюрина! Посему мы будем преследовать вора до тех пор, пока не вернём свою реликвию сами.

— Тогда приготовься к тому, что это будет продолжаться долго и не всегда приятно… — молвил Леголас. — Хотя в одном можешь не сомневаться: сколько бы не продлились эти поиски, я и верные мне эльфы будем с тобой до самого конца!

— А я в этом и не сомневаюсь, — тепло улыбнулся Гимли и с признательностью посмотрел в ясные глаза своего друга.

Как ни странно, этот разговор приободрил Гимли, и после привала он шёл с ещё большей решимостью вернуть драгоценный Кристалл. На душе у него посветлело, и даже лес не казался ему таким тёмным, как раньше.

Однако того же самого нельзя было сказать о прочих гномах. Любой лес действовал на них угнетающе, а уж Сумеречье подавно. Да ещё дождь, непрекращающийся уже второй день, тоже не способствовал улучшению настроения. И если вчера он не мог проникнуть сквозь густые кроны деревьев и намочил путешественников лишь на поляне во время боя с нежитью, то сегодня всё изменилось. Вероятно, сплошные потоки воды, безостановочно низвергавшиеся с небес, основательно пропитали жёсткую листву местных деревьев, отчего она в конце концов начала пропускать влагу вниз. И теперь вся компания шла уже под постоянным обстрелом не только капель, но даже целых струй воды. Это обстоятельство в конце концов заставило продрогших горемык достать из сумок свои непромокаемые плащи, снятые на днях из-за царившей в лесу духоты, и дальше идти уже в них.

Да только плащи не могли защитить от дождя землю, которая очень быстро превратилась в чёрную пузырящуюся грязь. Неловкие гномы то и дело поскальзывались на ней, а иногда и падали, из-за чего продвижение отряда ещё больше замедлялось. И это притом, что легконогие эльфы совершенно не испытывали затруднений даже в таких условиях.

Вот так и проходил этот, уже шестой, день погони. Считай, неделя в пути, а к своей цели преследователи так и не приблизились. Зато поток различных неприятностей на их пути не иссякал. Это были не только пауки-мертвяки, которых наши бедолаги уже приноровились если не уничтожать, то вовремя избегать, но и разные другие сложности. Так, во время обеденного привала несколько гномов, в числе которых оказался и Бифур, вдруг ни с того ни с сего упали в обморок. Остальные страшно переполошились и принялись тормошить их, пытаясь привести в сознание. Первым очнулся Бифур.

— Брат, ты как себя чувствуешь? — склонился к его лицу Бофур.

Бифур приоткрыл глаза, обвёл мутным взглядом столпившихся вокруг него товарищей и слабым голосом произнёс:

— Голова кружится… И болит… вот здесь… — он отвернул ворот на шее, и все увидели там длинную царапину, которой его накануне наградил один из мертвяков.

Вчера она выглядела совсем безобидной, но сегодня почему-то загноилась, почернела и источала весьма ощутимый неприятный запах.

— Как странно… Похоже, в кровь попала инфекция, — переглянулись эльфы.

— Да это от сырости! Вон как льёт уже почти сутки! — возразил кто-то из гномов.

Тем не менее осмотреть рану Бифура позвали ещё одного эльфа, высокого и темноволосого Вельфиóна. В королевстве Трандуила он славился искусством врачевания и потому, внимательно изучив царапину, немедленно вынес вердикт:

— Это не от сырости. В рану действительно попала инфекция, которая и вызвала заражение тканей. Я бы назвал это гангреной, но такой тип инфекции встречаю впервые! Он омерзителен и неестественен и от него явственно веет какой-то дурной магией. Той самой магией, что призвала к жизни давно умерших пауков…

— Тогда, похоже, эта зараза поразила и всех остальных гномов, кого эти пауки поцарапали, — заметил с явным беспокойством Леголас.

— Подозреваю, что и их тоже… — уронил Вельфион и подошёл к другому очнувшемуся гному.

Вскоре он осмотрел всех пострадавших и, к великому огорчению Гимли, подтвердил своё предположение.

— Возможно ли исцелить эту болезнь? — поинтересовался тот у Вельфиона.

— Не могу сказать, — задумчиво покачал головой эльф. — Мне не приходилось ещё лечить такие раны. Но я попробую. Только мне понадобится огонь…

Делать нечего, пришлось путникам развести небольшой костерок под навесом из веток, чтобы знахарь мог приготовить там нужное лекарство — целебную пасту и живительный настой из каких-то пахучих трав, нашедшихся в его сумке. Но мало сказать «приготовить». Не успел костёр разгореться, как на его запах начали сбегаться пауки-переростки. Это вынудило остальных путешественников расположиться вокруг Вельфиона и его пациентов двойным кольцом, чтобы защитить их от нежданных гостей. К счастью, дождь к тому моменту стал значительно ослабевать, так что гномам и эльфам не потребовалось бороться ещё и с ним.

В итоге на всё это действо ушло около двух часов. За это время защитники Вельфиона успели сразить более тридцати паучьих мертвецов, зато и раненым гномам значительно полегчало. Вельфион смазал их царапины своей пастой, потом перевязал тряпками, напоследок напоил пострадавших горячим настоем, и вот уже они снова готовы выступать в дорогу.

После некоторого колебания Гимли и Леголас поддались их уговорам, и отряд продолжил преследование. Но теперь он шёл гораздо аккуратнее, ибо у только что исцелённых гномов всё ещё наблюдались периодические приступы головокружения и слабости.

И это притом, что лес наконец-то начал редеть. Сперва это было не очень заметно, однако через несколько часов пространство как будто расширилось, а в вышине то и дело промелькивали светлые просветы. Хотя идти от этого не стало легче — моросящий дождь теперь легко проникал в эти дыры, образуя на осклизлой земле многочисленные ручьи и лужи. Шлёпая по ним, гномы частенько проваливались в скрытые под мутной водой рытвины, и таким образом очень быстро замочили всю обувь. К этому стоит добавить и оживших пауков-мертвяков, которые продолжали встречаться путникам, часто в самый неподходящий момент. Потому неудивительно, что всё это со временем стало вызывать у гномов лишь глухое раздражение.

— Это самый гнусный осенний сезон на моей памяти! — в сердцах воскликнул Дори, выбираясь с помощью Нори из очередной подводной ямы и вытряхивая из сапога противную грязную жижу.

— Хм, осенний, говоришь, — скривился его брат. — По мне, так это не столько осенний, сколько самый настоящий мёртвый сезон! Куда ни глянешь, отовсюду нежить лезет…

— Этому невидимому поганцу лучше не попадаться мне в руки — я всю душу из него вытрясу! — продолжал ворчать Дори.

— Полагаю, он и сам это прекрасно понимает, оттого и резвый такой, даже с раной в боку…

После этого разговора дорога как-то сразу пошла под уклон, и вскоре отряд очутился в глубокой тёмной низине, почти полностью затопленной водой. Многочисленные ручьи, образованные в результате дождя, стекались в неё, явив взорам путников настоящее озеро. Очень толстые и старые дуплистые деревья уныло стояли в нём разрозненными группами, заслонив небо огромными кронами без единого просвета. Между ними неподвижно застыли ломаные копья камыша, а в воздухе сильно пахло тиной и стоячей водой.

— Что-то не хочется мне туда лезть, — мрачно уронил Гимли, вместе со всеми остановившись на берегу озера.

— Согласен с тобой, — ответил вставший рядом Двалин. — Похоже, тут частенько после дождей скапливается вода, а значит, озеро на поверку вполне может оказаться болотом — чуешь, как здесь пахнет?

— А это и есть болото, — подтвердил его догадку Леголас, придирчиво оглядывая низину.

— Одно хорошо: дождь сюда не проникает, — заметил Бифур, посмотрев вверх.

Но лезть в озеро никому и не пришлось — похититель почему-то не попёр, по обыкновению, напрямик, а свернул влево. Туда отряд и направился вдоль берега.

Уже вечерело, а потому снаружи стало постепенно смеркаться. В низине же темнота начала сгущаться ещё быстрее, вынуждая путешественников поторапливаться — они совсем не горели желанием провести ночь в столь неприятном месте. Вдобавок у всех появилось ощущение постороннего и очень недоброго взгляда, исходившего со стороны озера.

— Как далеко простирается эта низина? — поинтересовался у Леголаса Гимли, нервно озираясь по сторонам.

— Насколько помню, в поперечнике она достигает нескольких миль — к ночи мы должны выбраться отсюда, — успокоил тот друга.

— Хорошо бы, а то мне тут что-то не по себе…

— Ты тоже это почуял? — понизив голос, спросил Леголас.

— Что именно? — покосился на него Гимли.

— Взгляд. Чей-то пристальный взгляд. Он мне, наверное, уже дыру в спине прожёг своей злобой! И это точно не наши, — эльф повернул голову и слегка кивнул на шедших сзади них соратников по несчастью.

— Выходит, мне не померещилось, — вздохнул Гимли. — И кто это может быть?…

Договорить он не успел, ибо сзади вдруг кто-то встревоженно крикнул:

— Берегись!

Гимли обернулся и успел увидеть, как один из гномов Эребора, шедший в нескольких ярдах позади, с силой оттолкнул в сторону ближайшего к себе товарища и сам прыгнул следом. Тотчас в том самом месте земля вдруг взбугрилась, и наружу высунулась уже знакомая паучья голова с фиолетовыми глазами-фонарями. А ещё через миг тренькнула тетива лука, и в омерзительное рыло воткнулась эльфийская стрела.

— К бою! — вскричал Леголас, перезаряжая лук. — Тут есть и другие!

И действительно, не успел Гимли сорвать с ремешка свой топор, как сбоку от него с хрустом раздвигаемой почвы выглянул ещё один мертвяк. Гимли с хэканьем вогнал в него лезвие и сразу же скакнул в сторону — прямо у него под ногами вдруг начала проседать земля. Вскоре оттуда показались когтистые суставчатые лапы нового дохляка, принявшиеся шустро расширять проход. Гимли не стал ждать, когда тварь выберется целиком, а мгновенно перерубил ей конечности и после этого добил ударом в голову.

Тем временем нежить стала вылезать из земли практически по всему берегу, в результате чего в сражение оказался втянутым уже весь отряд. Шум голосов и ударов мгновенно наполнил окрестности, а потому вскорости следовало ожидать появления членистоногих мертвецов ещё и из окружающей чащобы.

Так оно и случилось. Не успели путешественники уничтожить пауков возле озера, как из леса с яростным шипеньем повалила очередная нечисть — волна за волной, сотни огромных волосатых туш. Их омерзительная речь снова была полна ярости и алчного вожделения:

ВРАГ! ВРАГ!

НАШ! НАШ!

ЖИВЬЁМ! ЖИВЬЁМ!

СОЖРЁМ! СОЖРЁМ!

Вынужденные теперь биться на два фронта, гномы уже не успевали отражать все атаки. Поэтому эльфы, изрядно проредив на расстоянии первую волну пауков у леса, моментально переключились на ещё не истреблённую нежить на берегу озера. Но очень скоро они растратили все свои стрелы и вынуждены были вступить в ближний бой с мечами и кинжалами в руках.

Расправившись с этими мертвяками, вторую волну храбрецы встречали уже в едином строю. Перемазанные с ног до головы смердящими останками пауков, они стойко выдержали и этот смертоносный вал, отделавшись лишь несколькими царапинами. Однако поток монстров не ослабевал. Более того, нежить стала прыгать на путешественников сверху — с деревьев, несмотря на то, что их ветви располагались довольно высоко над землёй. Оттуда же она пыталась забрасывать путников и своей гнилой паутиной, что, конечно, не являлось серьёзной угрозой, но в бою всё же мешало. От таких высотных прыжков некоторые гномы не смогли устоять на ногах и вместе с вцепившимися в них пауками валились на землю.

Одним из таких гномов оказался и Двалин. Упав навзничь, он ненароком выронил свой молот и теперь пытался руками сдержать бешено рвущуюся к его горлу клыкасто-глазастую башку. Это ему удалось, и, улучив момент, он выхватил широкий походный нож и одним ударом отсёк пауку голову. Тварь дико затряслась, заскребла лапами по земле и, обдав Двалина гнилой кровью из раны, затихла. Отбросив в сторону тяжёлую тушу, гном отёр латной рукавицей замаранную грудь и тяжело поднялся на ноги.

Но не успел он перевести дух, как ближайшие к нему кусты затрещали, и оттуда с огромной скоростью метнулся огромный волосатый клубок, с двумя лиловыми буркалами впереди. Двалин едва успел выставить в защитном жесте руки, как паук с чудовищной силой врезался в него. Удар оказался настолько силён, что Двалин подлетел в воздух и с криком рухнул в озеро в нескольких ярдах от берега. Впрочем, там оказалось неглубоко, и, ощутив под собой почву, гном сразу же попытался подняться. Однако его ноги тут же провалились во что-то мягкое и ко всему ещё намертво увязли. Оказавшись в результате этого по грудь в воде, Двалин стал энергично загребать руками, силясь освободиться из ловушки, но от этих движений лишь ещё больше просел в липкий ил.

— Эй! Кто-нибудь! На помощь! — крикнул он, поняв, что самому ему не выбраться. — Помогите!.. Тону!..

Однако в шуме сражения да ещё в глубоком сумраке его никто не заметил и не услышал. Вот тогда жуткий страх пронзил отважное сердце гнома ледяной стрелой. Двалин в панике завертел головой по сторонам и к своей великой радости увидел позади себя длинный кривой сук, протянувшийся от дряхлого древесного исполина, доживавшего свой век неподалёку.

Кое-как извернувшись, могучий гном ухватился за ветку одной рукой и начал осторожно поворачиваться к ней всем корпусом, намереваясь взяться за неё уже обеими руками. Ветка была полностью сухой и угрожающе заскрипела. Но Двалина это не остановило, он лишь мысленно взмолился, чтобы сук выдержал. В конце концов ему удалось немного развернуться, после чего он попытался подтянуться к спасительной ветви. И сразу же почувствовал, как цепкая подводная западня поддалась и немного отпустила его ноги.

Ободрённый успехом, Двалин снова напряг мышцы и, обливаясь пóтом и дрожа от непомерного усилия, стал потихоньку, дюйм[11] за дюймом, подтягивать тело к ветке. Он настолько сосредоточился на этом занятии, что поначалу даже не обратил внимания на странный шорох, раздавшийся на дереве выше него. Но когда шорох вскоре повторился, Двалин невольно вскинул голову и замер с расширенными от ужаса глазами. В большом дупле, что маячило чёрным провалом в дюжине футов над ним, он отчётливо рассмотрел два громадных выпуклых глаза. Они источали бледный белесый свет и разглядывали его с жадным интересом.

Эти глаза живо напомнили Двалину его первый поход через Сумеречье. Напомнили и до смерти напугали. Да так, что он не заметил, как его руки с огромной силой сжали сук, за который он держался. И вот это-то усилие оказалось уже чрезмерным: оглушительно затрещав, сук вдруг обломился посередине, и Двалин тяжело плюхнулся обратно в трясину.

— А-а-а… — только и успел он крикнуть, прежде чем с головой погрузился в воду.

Однако в последний момент он ощутил, как что-то необычайно липкое и прочное захватило его торчащие над водой руки и с невероятной силой вздёрнуло вверх. Миг — и вот Двалин уже вылетает обратно из озера, даже воды не успел наглотаться. Судорожно вздохнув, он поднял глаза и увидел, что его руки оплетены парой толстых паутинных нитей, которые с потрясающей скоростью подтягивали к себе два здоровенных паучища. Наполовину высунувшись из своих дупел, расположенных в соседствующих деревьях, они словно бы соревновались, кто быстрее завладеет добычей.

— Свежая дичь, ням-ням! — противно скрипел один, тараща свои жуткие глаза на Двалина.

— Моя, она моя! — свистел второй, нетерпеливо подпрыгивая на месте в предвкушении лакомства.

И хоть Двалин не понял ни слова, он прекрасно сознавал, чем для него может закончиться близкая встреча с этими чудовищами.

— Эй, пошли вон! Кыш!!! — хотел он грозно крикнуть на пауков.

Однако от всех этих переживаний из его горла вырвался лишь жалкий писк.

— Не трогайте меня!.. Я тощий!.. Я больной!.. Я несъедобный!.. — предпринял он тогда вторую попытку, одновременно пытаясь высвободиться из пут.

— Съедобный, ещё какой съедобный! И такой тяжёлый, такой тёплый, такой ароматный! Вкусняшка! — шелестели пауки.

Как уже сообразил Двалин, эти отродья Шелоб были вполне себе живыми. Теми немногими, кто ещё уцелел в Сумеречье.

Наконец они подтащили его на высоту своих дупел, и бедный гном повис меж ними, болтаясь на нитях, как распятый.

— Какой упитанный! — проскрипел первый паук и стал тянуть Двалина к себе.

— Мне не терпится подкрепиться! — просвистел второй и в свою очередь начал тянуть гнома на себя.

Слыша, как у него хрустят кости, и чувствуя, что его сейчас разорвут на две части, Двалин изо всех сил сжал зубы, чтобы не закричать от боли. И в этот момент он уловил ещё один свист, который не спутал бы ни с каким другим. От скрипучего посвиста пауков-переростков он отличался особенным жужжанием и тембром. Следом за этим свистом раздался глухой удар, и первый паук вдруг мешком вывалился из дупла прямо в болото — Двалин успел разглядеть, что из его головы торчала эльфийская стрела! Разумеется, нить, которой паук держал за одну руку Двалина, он выпустил, и гном немедленно стал падать. Но не вертикально вниз, а по широкой дуге, так как второй паук продолжал удерживать его своей паутиной.

— Куда?… Куда?… — разочарованно засвистел этот членистоногий, наблюдая за стремительным падением-полётом Двалина. — Вернись, я ещё не покушал!..

Но Двалин его уже не слышал. В эти секунды он по инерции нёсся над самой водой в направлении берега и внезапно почуял, что и вторая нить ослабла. Оглянувшись, он успел заметить, как с дерева в болото шлёпнулся второй паук, а затем и сам с громким плеском вошёл в воду. Однако не погрузился в неё, как ожидал, а кубарем выкатился на берег — в том месте, где он упал, оказалось довольно мелко и совсем не вязко.

Не успел Двалин придти в себя, а его уже поднимали на ноги чьи-то заботливые руки. Тряхнув головой, гном наконец совладал с головокружением и увидел, что его с двух сторон поддерживают Леголас и Сэл-Мулад.

— Ты в порядке? — поинтересовался первый.

Двалин качнул головой и что-то невнятно пробормотал. Эльфы поняли это как утверждение. Бегло осмотрев гнома сверху донизу, они кинжалами срезали с него паутину и отбросили её в озеро, где на воде покачивались два свежих паучьих трупа.

Тем временем битва на берегу уже почти завершилась, и путешественники добивали последних мертвяков. В этот раз схватка оказалась необычайно жестокой, поэтому одними царапинами гномы уже не отделались — четырём из них пауки всё же ухитрились нанести когтями глубокие раны в руки либо ноги, а ещё одного даже укусили в шею. Наверное, пострадавших среди них было бы гораздо больше, если б они не облачились перед походом в кольчуги, шлемы и прочее броневое снаряжение. У эльфов же пострадала лишь одежда, забрызганная ошмётками нежити. Впрочем, при их изумительной ловкости ничего иного и не следовало ожидать.

Наконец с последними пауками покончили, и отряд стал обходить поле боя — эльфы собирали свои стрелы, а гномы проверяли, вся ли нечисть упокоена. После этого преследователи поспешили покинуть ратное место. Помогая раненым идти, они удалились от озера на несколько сотен ярдов и встали лагерем под большими раскидистыми дубами. Так как Вельфион собирался опять лечить пострадавших, то Гимли с Леголасом позволили товарищам развести костры. Сегодня все они изрядно устали — и морально, и физически, а огонь и горячая пища были способны укрепить их в обоих случаях. К тому же дождь уже кончился, и все намеревались этим воспользоваться, дабы как следует подсушить свою одежду.

Разумеется, чтобы никто чересчур не расслаблялся, Гимли с Леголасом назначили караульных, а остальных, кто не был ранен, заставили соорудить по периметру лагеря временные заграждения из ветвей и поваленных стволов деревьев, выставив перед ними остриями наружу длинные колья. Лишь после этого запылали в глубоких ямках костры, и путники смогли заняться ужином и бытовыми делами.

Как раз во время трапезы, когда все обсуждали недавнее сражение, Двалин смог узнать детали своего спасения. Оказывается, первым его заметил Сэл-Мулад — в тот самый момент, когда сломалась ветка, за которую держался гном. Эльф дал знать об этом Леголасу, после чего они выдернули стрелы из ближайших тел мертвяков и, дождавшись нужного момента, подстрелили пауков. При этом они всё рассчитали так, что Двалин без каких-либо осложнений оказался в безопасности на берегу.

Выслушав их рассказ, эреборец впечатлённо крякнул, а потом уронил:

— Стало быть, спасли вы меня. Спасибо, что ещё сказать! Теперь я ваш должник…

— Не стоит, — отмахнулся Сэл-Мулад. — Мы делаем одно дело, и счёты тут не уместны.

— И всё же я вам теперь обязан, — упрямо тряхнул бородой гном.

— Не переживай, сосед, я уверен, скоро тебе представится случай ответить нам той же монетой, — проговорил Леголас.

На это Двалин лишь вздохнул, ибо понимал, что в свете текущих обстоятельств такой прогноз, скорее всего, окажется пророческим. А вот сидевший рядом с ним Гимли улыбнулся. Он радовался, что и сегодня отряд относительно легко отделался. Несколько раненых при таком кипении страстей — это настоящее везение. Хотя, если честно, о подобном раскладе вообще никто не думал, когда погоня только начиналась…

Вспомнив о пострадавших, Гимли оглянулся на костёр Вельфиона. Тот уже сварил свои лекарства и сейчас вовсю хлопотал над ранеными, которые расположились там же. И если поцарапанные выглядели ещё сносно и спокойно сидели у огня, то укушенный лежал весь в поту и бредил. Трупный яд уже начал действовать, и его шея представляла собой страшное зрелище: почерневшая, распухшая, сочащаяся зловонным гноем… Повторив ту же самую лечебную процедуру, что он проделал на днях с первыми ранеными, знахарь в завершение дал выпить всем больным какого-то живительного настоя. Аромат от него уже давно растекался по всему лагерю, прогоняя из утомлённых сердец уныние и страхи и вселяя взамен надежду и бодрость.

В общем эта ночь прошла вполне спокойно. Дозорные эльфы, по обыкновению, подстрелили с дюжину пауков-мертвяков, пытавшихся приблизиться к лагерю, и этим всё ограничилось. Правда, здесь обозначился один нюанс: среди сражённых тварей оказалась пара пауков, которых вчера убили на озере Леголас с Сэл-Муладом, когда спасали Двалина. По словам караульных, глаза этих оживших монстров светились, как и у всей прочей нежити, лиловым огнём…

— Как же так? Вы же их сразили только вчера — я сам видел! — воскликнул Двалин, когда узнал об этом.

— А вот они взяли и ожили, — задумчиво молвил Леголас. — Хотя слово «ожили» в данном случае не совсем корректная формулировка.

— Похоже, магия вора способна превращать в ходячих мертвецов не только старые останки, но и совсем свежие… — заметил Гимли.

— Получается, что так, — кивнул Леголас. — Вопрос лишь в сроках такого «воскрешения».

— Вот поэтому, друзья, постарайтесь раньше времени не окочуриться! — веско произнёс Дори, оглядывая всех собравшихся. — Не думаю, что кому-либо из нас захочется однажды ночью столкнуться нос к носу с ожившим трупом своего друга или родича…

— Ну, ещё неизвестно, способно ли это поганое колдовство так воздействовать на павших гномов и эльфов, — сказал Бофур. — Хотелось бы верить, что нет.

— Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, — тихо уронил стоявший несколько в стороне Вельфион.

А вскоре отряд покинул свою уютную стоянку и, ведомый разведчиками, снова двинулся по следам похитителя Аркенстона. Правда, для этого пришлось вернуться к злополучному озеру и опять идти вдоль его берега. Только теперь все были настороже и не выпускали из рук оружия. К слову, никаких новых оживших мертвяков там не оказалось, и путники смогли совершенно беспрепятственно миновать это место. Следы незримого вора вновь вели на юг, хотя из-за вчерашней вынужденной задержки у озера преследователи отстали от него ещё на несколько часов. Плюс к этому наличие у них раненых, которые хоть и шли на поправку, но всё ещё страдали повышенной слабостью и утомляемостью, из-за чего отряд нынче тащился как черепаха, в том числе и по причине частых остановок.

Тем не менее спустя пару часов путешественники достигли южной оконечности низины, поднялись по её пологому склону и далее некоторое время шли уже по более-менее ровной поверхности. К их немалому облегчению, лес здесь стал более просторным и светлым, а в воздухе наконец-то повеяло свежестью и прохладой. Вдобавок куда-то пропали чёрные белки и бурундуки, зато объявились их вполне обычные сородичи и прочая мелкая живность. Впрочем, эти зверюшки по-прежнему норовили удрать подальше от мест, где проходил незримый воришка, но само их появление уже значительно ободрило путников. К тому же это представлялось крайне важным в плане пропитания, ибо съестные припасы отряда неумолимо таяли с каждым днём.

Также, к вящей радости путешественников, как-то совершенно незаметно исчезли все нетопыри, а в тишине леса всё чаще и чаще стали звучать жизнерадостные голоса птиц. Кроме этого, все отметили и увеличенное число насекомых. Пока это были в основном вездесущие мотыльки и мухи, но иногда попадались и жуки с муравьями.

Конечно, никуда не делась и нежить, но встречалась она теперь всё реже и реже и уже не в таких огромных количествах. Поэтому отряд следовал за вором, никуда не сворачивая, и уничтожал мертвяков мимоходом.

А во второй половине дня все невольно заметили, что начал меняться и окружающий ландшафт. Отныне на пути то и дело возникали различные взгорки, которые тут же сменялись неглубокими низинами или оврагами. И так продолжалось довольно долго, пока путники не сообразили, что дорога уже всё время идёт вверх. Сначала это не особенно было заметно, но постоянство этого уклона красноречивее любых слов говорило о повышении рельефа.

И действительно, на закате дня отряд внезапно вышел на открытое пространство и обнаружил, что стоит на вершине невысокого холма с пологим северным склоном и довольно крутым юго-восточным. Сильный ветер, гнавший по бездонному небу белоснежные громады облаков, тут же ласково взъерошил путникам волосы, игриво растрепал им плащи — словно приветствовал их после долгой разлуки. И те ответили ему блаженными улыбками. Ладно, эльфы, до самозабвения обожавшие небо, но даже гномы — любители всевозможных пещер и подземелий — поняли сейчас, насколько тяжко было им находиться в душном лесу без единого проблеска звёзд и солнечного света.

Лишь спустя пару минут, насладившись этим зрелищем и надышавшись чистейшим воздухом, они заставили себя опустить глаза, чтобы обозреть окрестности. Как оказалось, несмотря на скромную высоту холма, отсюда перед путешественниками открывался грандиозный вид на многие мили вокруг. Но на севере, востоке и западе он был совершенно одинаков и однообразен — там простиралось бескрайнее золотисто-зелёное море леса. А вот к югу от холма, примерно в двух лигах[12] от него, возвышался живописный горный хребет, озарённый на западе заходящим красным солнцем. Протянувшись на десятки миль с запада на восток, он был густо покрыт хвойным лесом, отчего казался тёмным и неприветливым на севере и словно залитым кровью на западе.

При виде этих гор Леголас вышел вперёд, простёр руку в их направлении и произнёс:

— Вот мы и достигли южной границы наших владений. Перед нами, друзья, Эмин-Дуир, или, как их ещё называют, Тёмные Горы. Старые и коварные вершины, таящие в себе не одну тайну. И хотя здесь постоянно находятся эльфийские стражи и беорнинги, всё равно будьте бдительны — в этих краях до сих пор можно встретить весьма неприятные сюрпризы из самой глубокой древности. Ну а сейчас нам лучше

...