автордың кітабынан сөз тіркестері  Смерти.net

Татьяна Замировская

Наш мир существует только тогда, когда мы думаем, что в нем находимся, – иначе он распадается, его нет.

Наверное, терапию запретили точно так же, как запретили тяжелые наркотики и диссоциирующие психоделики – и это не метафора и не сравнение, а прямая аналогия. Терапия изменяла сознание на таком же глубинном уровне, как и некоторые психоделики. И несмотря на то что она вроде бы – как считалось – делала жизнь человека лучше, в целом она разрушала то, что делало личность уникальной, растворяя и преодолевая травмы и проникая в память о прошлом так, что прошлое и память одинаково растворялись в новом счастливом существе.

Мир, где ни на чем, кроме коммуникации, нельзя зафиксировать внимание, по какой-то парадоксальной причине был невыносимо одиноким.

В мире, где уже ничего нельзя выключить даже при желании, биологическая смерть сознания – настоящее благо. Я завидую тем, кто через такое уже прошел. Это единственная во Вселенной разновидность недокументируемого и неразделяемого опыта, доступного и уготованного каждому и регистрируемого изнутри ровно до момента, пока зарегистрировать его успешное завершение может лишь внешний наблюдатель.

Получается, я любил то, как ее помнили те, кто любил ее настоящую. Любили ее на самом деле.

Чтобы знать, как это – быть чем-то, нужен опыт бытия во времени.

Ты еле успеваешь удержать на губах вкус скорее маслянистого молока, чем кофе, пошлейшей горечи как слова, или горькости как памяти, или терпкой пенной буквы какого-то другого невыговариваемого и недоваренного напитка.

Хотя, надо сказать, я всегда боялась именно терактов – опасаясь не столько боли, сколько коллективной публичной смерти.

Я все пыталась зафиксировать момент неотменимости – когда черта уже пройдена, но я все еще наблюдаю за процессом.

С терактами все просто, завистливо думала я, когда люди погибают в теракте, никто обычно не интересуется за что, всегда понятно за что, а погибшие – просто статистика.