Оглавление

От автора

Уже который год подряд к концу года я выпускаю сборник малой прозы. Сборник повестей и рассказов, написанных или дописанных с момента выхода предыдущего сборника. Главным образом это, традиционно — сатира, юмор, может даже немножко философии.

Какие-то из произведений, вошедших в эту книгу, были созданы в 2023 году, другие же долго лежали в черновиках и лишь в 2023 году у меня дошли руки довести их до ума. Третьи — вообще дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, были написаны мною вообще в незапамятное время и случайно найдены в черновиках.

Этот сборник, названный по титульному произведению «Сдвиги», содержит три повести, одна из которых — «Гена Портер и Зловещие Мертвецы» относится к очень экспериментальной литературе, и восемь рассказов, поднимающих, на мой взгляд, очень жизненные, очень важные проблемы как личности, так и общества в целом.

Надеюсь, читателю понравится мое творчество и заставит не только посмеяться, но и задуматься!

Повести

Сдвиги

Глава 1

Мне редко удается выспаться. Работа, работа и еще раз работа, будь она проклята! Вся жизнь — работа. Порой я завидую бомжам, у которых ее, этой работы, нету. А у меня работа есть. Постоянная, не прекращаемая работа в режиме двадцать четыре на семь. Наверно, было бы в сутках двадцать пять часов — я б и работал все двадцать пять.

Сколько я себя помню — всегда что-то суетился, куда-то стремился. Нет, у меня не было какой-то такой определенной цели, типа покорить Эверест или заработать к двадцати годам первый миллион. Просто мне казалось, что я должен быть лучшим во всем. Во всем, что делаю. Лучшим на математической олимпиаде в школе. Лучшим в секции по боксу. Лучшим не в чьих-то глазах, а в своих собственных. Я не кому-то что-то пытался доказать, а стремился доказать себе, что я могу все — все, за что берусь. А после, доказав, терял запал. Нужны мне эти ваши олимпиады! Зачем? Один раз я уже победил, ищите других дураков, чтобы засыпать с учебником под подушкой. И в боксе, опять же. Я взял первенство по городу среди юниоров, куда еще двигаться? Я знаю, что могу и больше, я знаю, что еще не достиг своего предела, зачем мне доказывать это кому-то еще?

В чем я был худшим — так это во сне. Сколько я себя помню, сон всегда казался мне непозволительной роскошью. Потом отосплюсь. На пенсии. Или в гробу, там-то уж точно никто не побеспокоит.

Но сегодня я на удивление выспался! Проспал всего четыре часа, а чувствовал — словно дал храпу все пять! И проснулся еще до звонка будильника! Вот это — достижение, достойное занесения в собственную книгу рекордов!

Я зевнул и блаженно потянулся, радуясь, что могу еще немного поваляться. И еще раз зевнул, протянув руку, нащупывая Ольгу. Только здесь я сообразил, что лежу в койке один. Удивительно, но сегодня она вскочила раньше меня! Обычно, когда я ухожу на работу, любимая еще спит, обняв одеяло, выставив свою обворожительную загорелую попку с полосками от стрингов. Или как там это у них называется?

Мужику проще. Есть плавки и есть семейки. А у них, у дам, всякие стринги, танги, тонги. Одним словом — Чунги-Чанги. Немудрено, что женщины не могут запомнить, где задний ход у машины, а где — передний. Голова всяком хламом забита! Еще и лифчики эти, будь они прокляты! Пока застежку найдешь — все желание пропадет!

Я снова зевнул. Вот это дело — валяться в постели и зевать, мне жутко понравилось. Единственное, что мешало насладиться утренней полудремой — это любопытство. Мне было чертовски интересно, сколько еще я могу предаваться вальяжной лени. Минуту? Четверть часа? Час?

Любопытство — настолько противная штука, что пока его не утолишь — само не пройдет. Это вам не похмелье, чтобы само проходило! И, зевнув еще раз — вот тут уже совершенно намеренно, чтобы хорошенько распробовать на вкус, каково оно — зевать… тьфу, черт! Так сильно зевнул, что с мысли сбился!

Короче, я открыл глаза, высматривая сквозь слипшиеся веки циферблат настенных часов.

— Вашу Машу! — вскричал я.

Часы показывали половину десятого утра. Половину, мать его, десятого! Утра! Я проспал! И моментально все стало яснее некуда. Понятно, почему Ольга свалила — потому что у нее тоже работа. Понятно, почему я выспался. Потому что проспал почти шесть часов! Это ж когда такое бывало-то?

Другое непонятно. Непонятно, почему Ольга не разбудила меня? Неужели, у нее не вызвало удивления, что я еще сплю? Непонятно, почему меня не разбудил будильник. Ладно — Ольга, она, все же, человек, там куча тараканов в голове, но будильник живет в телефоне, в компьютере, которые человечество создало в услужение себе. Это что еще за восстание машин такое? Хочу — звоню, не хочу — не звоню?

Я нащупал телефон и снова удивился. Будильник был установлен на десять утра! Почему? А вот спроси меня — не знаю! Точно восстание машин какое-то! Или это Ольга решила покопаться в моем телефоне, поискать переписку с любовницами? Нет, вряд ли. Она-то знает, что ревновать меня можно только к работе. И, немножко, к моей «Камре».

Черт же ж побери же ж! Я ж опаздываю же ж! В полдень презентация проекта заказчику, ради которого я не досыпал и недоедал столько суток, чтобы потом, на премиальные, отоспаться и отожраться где-нибудь на пляже на Мальдивах.

Шестеренки в моем мозгу, заржавевшие от сна, скрипнули и завертелись с лихорадочной быстротой. Нужно встать, выпить кофе, сходить в душ… да кого я обманываю? У любого человека утро начинается не с кофе, а с горшка. И лишь затем — кофе, душ, завтрак остатками вчерашней пиццы.

Черт побери! Еще и бук вчера разрядился в ноль, а я поленился поставить его на зарядку на ночь. Теперь нужно скачать проект на флешку, чтобы не путаться в проводах в конференц-зале. Одеться, выехать из двора в километровую пробку, пропахшую бензином и маслом… нет, я же проспал! В такое время пробок, поди, уже нету!

Но в офисе меня точно уже потеряли. И обкладывают трехэтажным матом. Петрович это умеет, я сам слышал, когда он горячий кофе на брюки пролил. Там кофеварка чуть со страха в окно не выпрыгнула.

Пролистав вызовы в телефоне, я нашел номер Харитонова — своего коллегу, соседа по кабинету и лучшего друга. Да, это нам с ним не фартануло. Могли б найти себе лучших друзей получше.

— Вынимательно слушаю, — произнес Димка своим обычным гнусавым голосом, какие бывают у отпетых ботанов в кино.

— Дружище, я проспал, — заявил я.

— Вот оно! Я-то думал, что тебя нет на работе, потому что ты не пришел на работу. А теперь все понятно — тебе нет на работе, потому что ты проспал.

— Ага, ты давай, позубоскаль мне сейчас! Димон, там заказчик в двенадцать придет…

— А ты, как обычно, не чувствуешь себя человеком без кофе и душа?

Я самодовольно хмыкнул в ответ. Вот Димка! Как хорошо меня знает! Не даром мы дружим столько лет!

— Ты там того…

— Того — это кого?

— Если Петрович меня искать будет — поезди ему по ушам…

— Давай, — вздохнул в трубку Харитонов. — Он уже заходил, спрашивал. Я сказал, что ты сбежал его новой женой, так Петрович пошел ружье чистить. Шутка.

— Вот мне сейчас вообще не до шуток!

— Колян, если без шуток — поторопись. Я прикрываю тебя, как могу. Но Петрович, похоже, встал сегодня не с той ноги. С самого утра мечется, как бешеная собака и орет, как потерпевший. Обещает совокупить противоестественным способом всех и каждого.

— В его-то возрасте? — усмехнулся я. — Рвение, достойное восхищения!

Нормально так неделька начинается! Проспал, шеф тоже как с цепи сорвался. Чую, веселый денег будет!

Выругавшись, я воткнул бук в розетку и вставил флешку, чтобы закачать проект. А сам, пока машина делает свое мутное дело, мечтая попутно восстать против человечества, отправился… в туалет, за кофе и в душ. Вот туда, куда и собирался с самого начала. Печально, но, похоже, к радости пиццы, позавтракать не успею и она проживет в холодильнике еще несколько часов, до вечера.

Вот кажется — XXI век на дворе. Столько всякого полезного изобретено. Даже чайник можно с телефона включить не отрывая жопу от дивана — все для экономии времени. Нет, чтобы залить в него воду — встать, все же, придется. А потом — включай его с телефона, сколько влезет!

Но вот такого устройства, чтобы совместить три жизненно необходимых утренних дела — туалет, кофе и душ — в одно, до сих пор никто не додумался! Хотя пользы от него было б заметно больше, чем от нейросетей, которые вскоре заменят нас, дизайнеров.

Все еще зевая, размешивая кофе в кружке с новогодним мотивом, подаренную мне Ольгой несколько лет назад, поглядывая на холодильник, прикидывая достойна ли пицца дожить до вечера, я услышал столь знакомый звук, донесшийся из комнаты — звук извлеченной флешки. Неужто, сегодня все против меня и, в довесок ко всем неприятностям, еще и электричество отрубили? Стоп! Нет! Не может быть! Тогда бук, если б отключился бы — то не пикнул бы. То есть флешку именно кто-то вытащил. Но кто? Кто мог выдернуть флешку, если я один дома?

— Ольга? — крикнул я. — Ольга?

Нет, тишина. Да и не могла б она прятаться столь долго, чтобы я не обнаружил девушку, пока метался по квартире.

Отхлебывая из чашки, я вернулся в зал. Как и ожидалось, Ольги здесь не было. Не было вообще никого! Ноут все так же стоял на журнальном столике, пережевывая воздух лопастями кулера, с воткнутым в розетку шнуром, но уже без флешки.

— Вашу Машу… — прошипел я.

Куда она могла запропаститься? Не может же флешка сама собой вылететь из бука! Она ж не муха, чтобы сама собой летать! Я внимательно осмотрел столик. Дважды. Да нет же! Я ж не тупой и не слепой, чтобы не рассмотреть черный пластик флешки на светлой, почти белой, столешнице!

Отставив в сторону кружку, я тряхнул головой и потер лицо руками. Что за чертовщина? Куда она могла подеваться? Там даже пружинок никаких нету, чтобы флешка сама выскочила! Я снова осмотрел столик. Опустился на карачки и осмотрел пол, попутно ощупывая поверхность ламината рукой. Нету!

Колдовство какое-то! Нет, я не верю в полтергейстов, призраков, приведений и всю остальную ересь, но другого объяснения я найти не мог. Вот как флешку найти не мог — вот точно так же и логичного объяснения найти не мог тоже.

Чертовщина, одним словом!

Что же за день-то такой поганый? Кажется, понедельник, а не пятница, тринадцатое. А все равно день поганый. Придется тащить с собой бук, а так не хотелось!

Залпом допив кофе, я помчался в душ. Затем, вытираясь на ходу, все же, запихнул в рот последний кусок пиццы и начал одеваться. Джинсы, лонгслив, пиджак. Закончил сборы, погрузив ноут в портфель. Все, можно выходить.

Выбежав из подъезда, я уселся в свою «Камрю» и запустил двигатель. Решительно не понимаю, зачем люди покупают автомобили, если они просто так стоят у дома, места занимают? Я всегда гадал, как так получается, что утром, когда я уезжаю на работу — парковка еще полная, а вечером — когда я возвращаюсь — уже полная. Как они так умудряются выехать на работу, свою работу, позже меня, а вернуться — раньше? Это что у них за работа-то такая?

А теперь все понятно. Как минимум — половина жильцов двора, а то и больше — вовсе не садятся за руль. Другое непонятно — зачем они машины тогда покупали? Чтобы места на парковке забронировать? Или боятся, что если ездить на машинах — то они сломаются, и на работу на маршрутках добираются? Так может до того дойти, что трахаться перестанут. Там тоже сломаться может. Или, как минимум — затупиться.

Прислушиваясь к парктроникам, я попытался вырулить между соседским «Ларгусом» и уродливым, как мопс, «Джуком» девушки с первого этажа. Видимо, собаку и машину она выбирала, чтобы выгодно смотреться на их фоне.

Нет, не выходит. Не хватает радиуса поворота. Я дернулся еще раз, после, процедив ругательство сквозь зубы, посмотрел в зеркало заднего вида, прикидывая высоту бортика. Да, должен пролезть. Занесу задний бампер над бордюром, откачусь максимально, пока колеса не упрутся в поребрик — так и вылезу.

Внимательно следя за отблеском фар на лакированной боковине «Ниссана», я выкрутил руль и отпустил педаль тормоза. «Тойота», урча двигателем, покатилась назад… и хрустнула пластиком бампера!

— Вашу Машу! — вскричал я уже в который раз за это злополучное утро.

Схватившись за голову, я выскочил из машины. Нет, я все рассчитал правильно. Нос проходил мимо «Джука», бордюр тоже был ниже бампера. Я не учел эти чертовы ограничители, установленные на краю тротуара. Дня не проходит, чтобы кто-то в них не впендюрился. П-образная труба толщиной в руку, выкрашенная в желтый цвет, чтобы была заметнее. Но заметнее от этого она не становилась. Потому что располагалась вне поля зрения — ниже зеркал, еще и слишком тонкая для того, чтобы ограничитель заметили датчики парктроника.

Вот какие ж дебилы их поставили? Я понимаю, что заезжать на тротуары — это плохо. Но башкой-то тоже думать надо! Зачем из-за полутора уродов осложнять жизнь вообще всем жильцам дома?

Бампера половины автомобилей двора украшали желтые отметины от встречи с ограничителями. Я долгое время находится в числе счастливчиков, избежавших столкновения с этими чертовыми приблудами, но и теперь тоже впендюрился. Это был вопрос времени. Теперь и бампер моей «Камри» получил желтую царапину.

С кислой миной я осмотрел повреждения. Пластик не треснул — это повезло. Пару недель назад, вернувшись домой, я вообще обнаружил кусок чьего-то бампера возле ограничителя. Желтый, как и сама труба. Скорее всего — такси. С месяц назад — того больше, «Туарег» залетел на ограничитель носом. Под ним тогда лужа тосола была. Встрял мужик на ровном месте…

Сплюнув сквозь зубы, я отомстил железке, пнув ее пару раз. Ей все равно, а мне — приятно! Затем вернулся за руль и покатил на работу. Ох, дерьмово неделька начинается, ох, дерьмово…

Глава 2

По пути на работу я старался мыслить положительно. И положительное в моем опоздании было! Практически пустая дорога, никаких пробок, никаких дебилов, которые обгоняли всех по автобусной полосе, а перед самым светофором, внезапно, вспомнив, что нужно повернуть налево, начали ломиться через четыре ряда, неустанно сигналя.

Какой, вообще, идиот придумал вот эту хернотень, чтобы все одновременно просыпались и выходили на работу к девяти, создавая очереди перед лифтом и пробки на дорогах? Почему бы не придумать так, что одни едут на работу к восьми, другие — к девяти, третьи — к десяти… и так далее!

Эта мысль показалась мне гениальной! Но казалась таковой лишь до момента, когда я добрался до офиса. Да, вот тут-то я и понял, почему все стремятся на работу к девяти. Потому что к одиннадцати на парковке перед бизнес-центром яблоку негде упасть! Занят каждый клочок асфальта, включая тротуары и газоны. Мне пришлось кружить, как коршуну, сделав три круга, прежде, чем я нашел, куда можно приткнуться.

Я верю в то, что наступит то светлое будущее, когда человечество окончательно обуздает электронный разум, когда по дорогам будут колесить автоматические такси, обещанные нам писателями-фантастами. Такси, которые сами будут приезжать и уезжать, которые не будут занимать места на парковке. Но, главное — будут молчать в пути в тряпочку, не рассказывая душещипательные истории, что на самом деле у них — бизнес, а роботами — так, для души стали.

Хотя те же писатели-фантасты обещали нам покорение космоса уже в начале XXI века, грозились построить колонии на Марсе и запустить корабли к Альфе Центавра. И что мы имеем в итоге? XXI стремится к середине, а никто еще даже на Луне не высадился, эта американская пропагандистская постановка — не в счет. Короче говоря, нет никакой надежды на этих бездарей. На то они и фантасты — только лапшу на уши вешать.

А еще я верил в то, что даже в сегодняшнем поганом утре должно быть что-то хорошее. Что-то доброе. Что-то, что поправит мое настроение.

И оно свершилось! Едва я переступил порог своего кабинета, как заржал, аки конь. Потому что Димкина физиономия, обычно — выбритая до синевы, сегодня чернела густой, длинной бородой, как у Карабаса-Барабаса.

Харитонов приспустил очки и укоризненно уставился на меня.

— Что такого забавного вы, Николай Васильевич, увидели?

— Ну и морда у тебя с этим веником на подбородке, — простонал я, вытирая выступившие слезы.

— Раньше моя борода тебя так не веселила, — пожал плечами коллега.

— Раньше — это когда? Я тебя впервые в жизни с бородой увидел!

— Колян, ты головой не ударялся? Или Ольга у тебя последние мозги высосала? Я всю жизнь с бородой хожу, с рождения!

— Ну ты и загнул…

— Нет… да, загнул. С рождения, конечно — это я преувеличил, маленький я еще без бороды был. А потом как начала расти — вот и вымахала!

— Ой, Димон, хорош прикалываться, сними эту мочалку… или что ты там прицепил?

Шутка, конечно, дебильная, я не знаю, где друг откопал это реквизит, но настроение он мне здорово поднял! Еще б напялил пластиковый нос с очками и усами. Нет, тогда б было менее реалистично, менее неожиданно и не так смешно. А вот бутафорская борода, которая выглядит совсем как настоящая — другое дело. Потрясающий эффект!

Я ничуть не сомневался в том, что борода у Харитонова — накладная. Хотя бы потому, что в пятницу, когда мы с ним пьянствовали, типа как на рыбалке, никакой борода у Димки и в помине не было. Не было бороды и в субботу утром. Похмелье — да, было. Щетина — тоже была. Но та, субботняя, щетина, никак не могла вымахать за половину субботы, воскресенье и… ладно, пусть будет — половина понедельника, в такую косматую бороду.

Хотя в такой бороде, несомненно, есть свои плюсы — в ней пара банок пива точно спрячется. А пиво Димка любит. Даже живот специально под него отрастил, чтобы больше вмещалось.

— Снимай уже, не позорься, — попросил я.

— Кого снимать? — играл до последнего коллега.

— Бороду эту свою!

— Колян, я тебя вообще не понимаю…

Спектакль затянулся. Я уже собирался самолично дернуть Димку за бороду, чтобы оторвать эту мочалку, и, если приклеил особо сильным клеем — то сам виноват, но дверь в офис резко распахнулась и в помещение вошел Петрович.

— Это ж кто тут у нас такой? — всплеснул руками шеф. — Николай, неужто, я тебя застал? А то как ни зайду — ты то за кофе пошел, то поссать. Ей-Богу, у меня уже подозрение появилось, что ты на работу только за тем приходишь, чтобы кофе халкать, а потом выссать его.

Я бросил беглый взгляд на Харитонова, тот хитро подмигнул. Да, с фантазией у него напряженно. Как только такого в дизайнерскую студию занесло? Мог бы что-нибудь поразнообразнее наплести.

— Так у него, Сергей Петрович, воду дома выключили. И туалет сломался, — вставил друг.

Забавно… Димкину бороду начальник оставил без внимания. Они — что, вместе договорились меня разыграть? Да нет, вряд ли, на Петровича это совсем непохоже. Не стал бы он в день презентации, когда решается судьба миллионного контракта, шутки шутить.

— Хорош, — отмахнулся директор. — Давай, Николай, показывай, что наваял. Чтобы, если вдруг накосячил, если меня клиенты в дерьмо с головой окунать начнут — я, хотя бы, понимал — за что.

— Плевое дело, — заверил я. — Это я мигом.

Вот уж за что, а за проект я был спокоен. Зря, что ли, месяц почти не спал? Выверял каждую линию, каждую окружность, подбирал выгодные ракурсы, рендерил. Улитки, которые собственный дом на себе таскают, и то не так затрахиваются, как я затрахался за эти две недели.

Достав из портфеля бук, я открыл крышку, воткнул вилку в розетку и смело ткнул кнопку. Компьютер зажужжал вентилятором, замигал лампочками, загружаясь. Шеф в ожидании нервно барабанил пальцами по столу. Легким движением руки, словно фокусник, я открыл файл, преисполненный гордости за свое творение…

— Чё за ботва? — прорычал Петрович. — Николай, ты издеваешься? Или просто дебил?

— Не понял? — удивился я. — Что не так?

— Почему оранжевый?

— Кто — оранжевый? — не понял я.

— Верблюд, блин, кто еще-то? — рассвирепел начальник. — Цвет у тебя почему оранжевый?

Я покосился на Петровича, но он точно не шутил. Лицо побагровело от гнева, губы тряслись в ярости, а в расширившихся глазах горело адское пламя. Хорошо, что врачи после первого инфаркта запретили шефу поднимать тяжести, а то точно стулом огрел бы. Но, главное — я вообще не понимал, в чем проблема!

— А какой он должен быть? — пожал я плечами. — Зеленый?

— Именно! — завопил Петрович. — Именно, что зеленый!

— Стоп! Стоп! Стоп! — залепетал я. — Была поставлена задача — разработать макеты в корпоративных цветах. А корпоративный цвет «Дикси» — оранжевый! Когда он зеленым-то стать успел?

— Николай, ты — дальтоник, что ли? Нет, я — человек открытых взглядов, я понимаю, что дизайнеру нужно в чем-то черпать вдохновение. Сам в девяностые много чего пробовал… да не надо вам, дети, знать про такое. Но ты берега-то видь! За буйки не заплывай! Лучше бухай, как все приличные люди! Вон, тот же Маяковский, Есенин — как бухали! А какие стихи писали!

— Сергей Петрович, я…

— Головка ты, Николай, от часов «Заря»! Короче, Склифосовский. Мне абсолютно перпендикулярно, каким Макаром, но чтобы через полчаса, когда клиенты будут сидеть в конференц-зале, чтобы все стало зелено! Совсем зелено, вкуриваешь? Или ты пойдешь на хрен. Пойдешь на хрен и из моей фирмы, и из своей ипотечной квартиры. Потому что платить за ипотеку тебе будет нечем! Все вкурил?

— Да, — кивнул я.

— Не слышу?

— Вкурил, господин директор!

— То-то!

Резко развернувшись, шеф покинул кабинет, громко хлопнув дверью и оставив меня недоуменно почесывать затылок.

— Колян, ты это… ты того, — покачал головой Димка. — Чего это ты сегодня?

— Я? — вскричал я. — Чего это сегодня — я? Да я-то сегодня ничего, это вы все сегодня — того! И ты со своей бородой, и Петрович со своим зеленым…

— Тихо-тихо, — замахал руками коллега. — Хочешь, валерьянки тебе капну? Для успокоения?

— В жопу себе валерьянки капни, — ответил я. — И сними ты эту чертову бороду!

— В смысле — сбрей? — переспросил Харитонов.

Устав от его затянувшейся шутки, я вскочил с кресла, решительно пересек кабинет и столь же решительно ухватился за растительность на лице товарища, пытаясь отодрать ее.

— Больно! — завопил друг, отбиваясь от меня. — Ты реально больной, что ли?

Не слушая возражений, я продолжал тянуть за бороду, умудряясь при этом уворачиваться от Димкиных ударов. Наша схватка продолжалась минут пять — пять бездарно потраченных минут из получаса, дарованного мне Петровичем. Пять минут беспрестанного визга Харитонова.

На пол полетели бумаги, ручки, карандаши, сметенные в борьбе со стола. Монитор чудом устоял! Наконец, уперев колено мне в грудь, товарищ изловчился и оттолкнул меня. Теперь, тяжело дыша, мы смотрели друг на друга. Я — с азартом охотника, Димка — с неподдельным испугом в глазах и клавиатурой в руках, готовый отбиваться.

— Ошалел, что ли? — пробубнил он.

Подняв руку, чтобы вытереть пот, проступивший на лбу, я заметил вырванный клок волос, зажатый в кулаке. Кажется — настоящие!

— Она чего… настоящая? — нахмурился я.

— Колян, я тебе в десятый раз говорю — настоящая! Самая, что ни на есть, настоящая борода!

— Вашу Машу… — тряхнул я головой. — Ты когда отрастить-то ее успел?

— Блин… Колян, тебе повторить все это — про детство, как она вымахала?

— Нет, не надо, — мотнул я головой. — А «Дикси» когда зеленой стать успела?

— Да всю жизнь зеленой она была, — заверил Харитонов. — Тебе точно валерьянки не капнуть?

— Нет, — повторил я. — Сгоняй лучше вниз, возьми мне кофе. С ореховым вкусом!

— Ага, сейчас… это я мигом, — заверил Дима.

Сторонясь меня, прижимаясь к стенке, не выпуская клавиатуру, готовый дать отпор в любую секунду при повторении приступа, коллега просеменил к двери и пулей вылетел из офиса. Кажется, он и сам рад был свалить подальше.

Все еще сидя на полу, я закрыл лицо руками. Что за бардак? Что за бред творится? Может, это все мне снится? Не могла у Димки за двое суток вырасти такая борода! Не могла — хоть тресни! И «Дикси», опять же… как она из оранжевой в зеленую превратилась? Не стал бы Петрович так шутить со мной, тем более, когда до приезда заказчика осталось меньше часа. Он с деньгами вообще не шутит! Да и выбесился шеф вполне реалистично.

Не могли ж сегодня все одновременно посходить с ума! Я, вообще, не любитель спорить, но сейчас я был готов спорить на что угодно, что «Дикси», сколько я себя помню, была оранжевой! Белая буква «Д» в оранжевом круге. Я миллион раз проезжал мимо «Дикси». Тысячу раз заходил в «Дикси». А уж сколько их буклетов выбрасывал из почтового ящика, когда возле дома магазин открылся — не перечесть. И всегда все было оранжевым! И, вдруг, нате вам — позеленело.

Вытерев лицо рукавом Димкиного пиджака, забытого им на стуле, я сел за свой ноут. Похоже, придется переделывать. Но полчаса! За полчаса проделать такой объем работы — совершенно нереально! В лучшем случае это — часов восемь, не меньше. Похоже, сегодня мне реально кранты…

Но и деваться некуда. Переезжать из квартиры на теплотрассу я не собирался. Закатав рукава, я начал исправление макетов. Нет, я не надеялся поправить все — хотя бы что-то успеть. Чтобы показать хотя бы часть сделанной работы, а остальное — в концептуальном виде. Залечу что-нибудь, типа, случайно бук в стиралку попал, полиняли макеты. Откуда эти буржуи знают, могут ли цвета на харде ноута полинять в стиралке?

Я красил и красил, перекрашивал и перекрашивал, ожидая обещанный Харитоновым кофе. Куда он запропастился? Сейчас еще, чего доброго, вернется в компании пары крепких ребят в белых халатах — и все, упекут меня в палату с белыми стенами.

Работа постепенно приближалась к концу, а коллега все не возвращался. На удивление и Петрович не беспокоил. Заговаривает, что ли, зубы клиентам, выигрывая мне время? У него-то тоже на кону стоит бабло, нешуточное бабло, побольше моей зарплаты и премии.

Димка появился как раз вовремя, когда я докрашивал последний элемент. Он поставил кружку с дымящимся кофе на мой стол и спешно шмыгнул на свое кресло.

— Все, — облегченно выдохнул я.

— Что — все? — вздрогнул друг.

— Победил!

— Так быстро? Да ну?

— Какой — быстро? Часа два прошло…

— Какие два часа? Я туда-обратно метнулся минут за десять… ладно, лифт долго ждал — пусть будет пятнадцать. Я думал, ты до ночи сидеть будешь…

Недоверчиво покачав головой, я отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Ванильный?

— Тьфу, блин! Димка, я ж просил ореховый!

— Колян, я не тупой. И со слухом у меня все хорошо. Ты просил ванильный!

— Да?

— Да!

Вашу Машу! Что за день-то сегодня такой безумный! Думаю одно, говорю — другое. Вроде, головой не ударялся…

Глава 3

В конференц-зал я вошел просто распираемый от гордости! Если б я умудрился проглотить собственную гордость, то пузо у меня было бы раза в два больше, чем у Димки! Пришлось бы возить его перед собой на тачке, как барону Апельсину, что было б крайне неудобно, поскольку руки заняты ноутбуком.

Здесь уже собрались все зрители. Трое представителей заказчика, Петрович и его секретарша Леночка.

— Успел? — прошипел шеф, склонившись ко мне.

— А то ж! — заверил я.

— Могёшь, — изумленно покачал головой начальник. — Давай, показывай, что наваял, Церетели!

Поставив бук на стол, я воткнул в него штекер проектора и утопил кнопку, заставляя компьютер довольно зажужжать вентиляторами и заворчать жестким диском. Лена разливала кофе, пока я глядел на загрузочный экран Windows, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице.

Пароль. Я ввел привычное «IDDQD», потянулся к тачпаду мыши… но проклятие, свалившееся на меня утром, и не думало отступать! Глупая железка отказывалась принимать пароль, который за сегодня проглотила уже, как минимум — два раза!

Чертовщина! Я был абсолютно уверен в том, что нажал на правильные клавиши. Потому что этот же пароль у меня стоит на всех форумах, на почте, на Пикабушке. Этот пароль я мог бы ввести с закрытыми глазами. Но, тем не менее, я повторил операцию. IDDQD. Хрен вам там!

— Николай, какие-то проблемы? — насторожился шеф.

— Не-не, Сергей Петрович, все отлично, — соврал я.

Ишь, какой культурный при клиентах! Никакой тебе ботвы, никакого «вкурил». Можно принять за приличного человека!

Я проверил раскладку клавиатуры. Попробовал заглавными и прописными буквами. Аналогично — хрен вам там! Пароль надежным засовом защищал ноутбук от постороннего вторжения.

— Николай? — прорычал директор.

— Все ништяк, — процедил я сквозь зубы.

Совсем отчаявшись, я нажал «F1», вызывая подсказку. Подсказка не отличалась оригинальностью. Единственное слово: «DOOM». Согласен, не спорю. Я и ввожу код от DOOM. Но он не работает, черт его так задери!

— Возможно, подойдет «IDKFA»? — предположил один из представителей заказчика.

— Чего? — переспросил я.

— У вас подсказка — «DOOM», — пояснил круглолицый мужчина с залысиной. — Вы вводите код на бессмертие — «IDDQD». Но, возможно, стоит попробовать код на оружие — «IDKFA»?

— Это вы сейчас о чем? — схватился за голову директор. — Что за бред вы несете?

— Не беспокойтесь, Сергей Петрович, — заверил клиент. — Ктулху не вызовем.

— Я попал в дурдом, — простонал начальник. — Леночка, будь хорошей девочкой, капни мне коньячка в кофе…

Сейчас я был согласен с шефом. Полный бред! Как мог поменяться пароль, если я сегодня ноутбук из рук не выпускал? Тем не менее, хуже точно не будет, я готов к самым иррациональным предложениям. С меня уже ручьями тек холодный пот с кулак размером и ощущался вполне не иллюзорный запах теплотрассы, куда я перееду из ипотечной квартиры, лишившись работы. Пожав плечами, я ввел пароль, предложенный заказчиком.

Невероятно, но факт! Машина приняла код на оружие и моргнула экраном, переключившись на рабочий стол. Хоть предложение и было бредовым, но оно сработало! Колдовство какое-то!

Облегченно вздохнув, я начал презентацию.

Конечно, я б и сам прекрасно справился, но в лице заядлого в прошлом, а, возможно, и в настоящем, геймера, я нашел неожиданного союзника. Он неустанно восхвалял все элементы моего дизайна, порой даже слишком навязчиво.

Заказчики остались довольными. А если доволен заказчик — доволен и шеф! От утренней хмурости не осталось и следа. Петрович даже похлопал меня по плечу, что означало неминуемую премию, которую я с удовольствием потрачу на отдых с Ольгой где-нибудь под пальмой возле моря.

В свой кабинет я вернулся совершенно высушенным. Выжатым, как лимон.

— Бухаем? — спросил Димка, отвлекшись от монитора.

Меня в очередной раз передернуло от вида бороды Харитонова. Уже от неожиданност