автордың кітабын онлайн тегін оқу Приключения в Заполярье. Приключения в Африке. Монстр Чебурашка
Александр Ермаков

Кітап туралы Қазір оқып жатыр28 Тегін фрагмент

Александр Ермаков

Приключения в Заполярье. Приключения в Африке. Монстр Чебурашка

Сказки для взрослых

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Юрий Белоконь, геолог по образованию, после невероятных событий в жизни начинает верить в чудеса. Принцесса Снежана, злой колдун Корней, черные Снеговики и теплушники — все эти нереальные персонажи перевернули жизнь ученого скептика с ног на голову.

Чебурашка, бесхоботный мамонт-убийца угрожает миру глобальным рэкетом и смертельной расправой. Злой дух Траванукхана воскресил монстра на погибель всего человечества. Одна надежда на Юру и его команду.

Жанр: юмористическая фантастика

18+

Приключения в Заполярье

Часть первая

Я, Юрий Белоконь, находясь в здравом уме и трезвой памяти, полностью отдаю отчёт нижесказанному и готов расписаться собственной кровью под каждым словом. Хотите — верьте, хотите — нет.

Я тогда жил в заполярной Воркуте и заканчивал Горный техникум. На носу была сдача диплома, и бессонница стала моей лучшей подругой. Но как-то раз, сидя за чертежами, я не выдержал и клюнул носом. Мне приснился очень странный сон. Кошмар получился нелогическим и бессвязным: какие-то темные лица с горящими глазами, паяльные лампы, извергающие огонь и летающая бутылка шампанского. Кто-то невидимый постоянно кричал: «Рубежник, спаси деда Мороза!» Последние слова «Дед Мороз в опасности!» я произнес уже вслух и сразу проснулся.

Холодный пот тоненькой струйкой пробежал где-то в районе спины. Я, семнадцатилетний юноша, с трудом разлепил тяжелые веки и уставился в давно немытый потолок старенькой хрущевки. На письменном столе среди разбросанных чертежей и учебников по горным предметам хорошо выделялась банка кофе, полная окурков.

«Гадский диплом, — я поковырялся в пепельнице и, выбрав „бычок“ пожирней, подошел к окну. — Опять отрубился в неподходящий момент. А сроки поджимают». Я прикурил и посмотрел на заснеженный, но черный от угольной пыли, воркутинский двор:

«Конец мая. Весна. Тяжеляк! А где-то сейчас цветут сады, груша, вишня, сирень благоухает… Эх. Где-то уже загорают и не снимают солнцезащитных очков, валяясь нагишом на горячем песочке, — на душе было муторно и тоскливо. Я посмотрел на градусник за окном. — Минус шесть. Мда. Еще этот сон дурацкий. Полный бред. Новый год давно прошел. Какие, к чёрту, Снегурочки? Диплом меня доконает. К сдаче совсем неврастеником стану. Еще этот консультант, инженеришка, еврейская морда, так и хочет на лапу получить. Уже один глаз сломал, подмигивая в намеках. Спецом резину тянет. Интересно, как он сюда попал — в Воркуту? Какими ветрами, как говорится? Судя по возрасту, давно на пенсии. Небось грешки имеет. А из НИИ пушкой не вышибешь. Конечно, местечко тепленькое, можно сказать, с подогревом, насиженное».

Я прошел на кухню и включил чайник. Пока агрегат с носом делал свое дело, невольно уставился в окно. А больше смотреть было некуда. Опять в глаза бросились горы нерастаявшего грязного снега, сгоревшая мусорка и ржавая без колес «копейка»:

— Эх, Воркута, Воркута. И что ты, Юрий Белоконь, потерял в этом убогом, обделанном леммингами, краю? — спрашивал я себя, ковыряясь мизинцем на шее, скатывая в шарик недельную грязь.

Закипел чайник, и я посмотрел на часы. Половина шестого — такая рань! Что теперь делать?

Как вдруг в дверь позвонили. Затем еще и еще.

— Кого там черти носят? — шаркая тапочками, я лениво побрел к двери, но прежде чем открыть, посмотрел в «глазок» и обомлел.

На меня смотрело грязное лицо ушастого кочегара. Не званный гость хмурил брови, дергал глазом и левой губой. Судя по всклоченной грязной бороде и наряду с красным отливом, это был Дед Мороз. Рядом стояла Снегурочка. Она была под стать дедушке. Гости переминались с ноги на ногу и озирались по сторонам. Я открыл дверь и сразу услышал:

— Спаси нас, дружок! Ради всего святого, ради детишек, ради елки, подарков, ожерелий гирлянд, мишуры и серпантина! — подраненным медведем взревел дед Мороз.

— Помоги нам, Юрочка! Умоляем! — замученной свиньей хрюкнула Снегурочка.

— Послушай, дед, я вовсе не член общества защиты сказочных героев. У меня своих проблем море. Так что лучше идите на хладокомбинат, там горы льда и холодные стены. Или на автомойку. Там вас почистят, — Я, не удержавшись, громко хохотнул, а потом и вовсе разразился судорожным смехом. Жалкий вид непрошенных гостей говорил сам за себя: рваные одежды, грязные, оплавленные весенним солнцем лица с прилипшими окурками и шелухой от семечек, в волосах мусор и фантики, а у Снегурочки во лбу торчало горлышко от бутылки. Они скорее напоминали бродяг с городской свалки. — А, может, вы жулики? Может, просто бомжи замаскированные? Вас только пусти и всё, что нажито непосильным трудом, перекочует в ваши баулы. А? — и я опять хохотнул, а затем протянул руку и снял с уха деда Мороза колбасную кожуру.

— Ну, какие мы бомжи? — застонала внучка. — Скорее бедные и несчастные партизаны. Пробираемся на Северный полюс.

— Мы — друзья всех детей и взрослых, — вписался дед. — На новый год любишь подарки получать? Так что будь мил за добро платить добром. Нам только дух перевести да почиститься. За нами погоня.

Я не спешил распахивать перед странной парочкой железную дверь, но вдруг потерял нить разговора и повис на мысли. Дед с внучкой что-то продолжали мне объяснять, но смысл пролетал мимо ушей.

Я подумал, что всегда с раннего детства был убежден, что дед Мороз, также как и его внучка, слеплены из снега и льда. Я рано принял игру взрослых и на новогодние праздники всегда легко угадывал в сказочных персонажах соседей по площадке или школьных учителей. Но в глубине души всегда верил, что настоящий дед Мороз не пузатый краснощекий верзила из мяса и костей с искусственной бородой, а именно старый снеговик с суровым рубленым лицом без морковки и угольков. А вместо ведра у монарха холодных долин непременно должна быть корона или на худой конец шапка Мономаха.

Но в данном случае шапка меня и смутила. Это был каракулевый пирожок красного цвета с какой-то непонятной кокардой. А, вот, лицо и борода деда повергли в глубокомысленное погружение. Именно таким я и представлял всегда царя снеговиков.

— Холодная вода есть? — спросила Снегурочка.

— Да, есть.

— А морозилка работает?

— Да.

— Что правда? Тогда скорее пусти, друг. Дай голову засунуть, не губи. Мы и так нахлебались горя от этих проклятых теплушников, чтоб их припорошило! Еле ноги унесли!

— Ну, ладно, заходите, — я закрыл за гостями дверь и пошел освобождать морозилку.

Снегурочка сразу юркнула в ванную комнату и включила холодную воду. Я достал из морозилки одинокую пачку пельменей и, бросив на стол, подал голос:

— Дед, ну иди, суй голову, а то и впрямь растаешь.

— Иду, иду! — и дед Мороз засеменил на кухню, оставляя влажные следы. Он быстро засунул голову в морозильную камеру и выдохнул паром. — Ух! Ах! Ну, спасибо, дружок! Спасибо! Будет тебе на рождество отборный подарок, дай только до полюса добраться. Все братья-Морозы уже давно с полярниками в чехарду играют и с метеорологами в нарды режутся. Одни мы вечно попадаем в переделки.

Да еще эти теплушники — сволочи! Кто их придумал?

— Кто такие?

— Дальние родственники африканских пигмеев, страшные уроды, сублимированные души древних дикарей-людоедов, воскрешенные колдунами вуду. Сами маленькие, ниже колена. Рожи наглые, черные, загорелые. Бегают с паяльными лампами, уничтожают нашего брата. У них задача, чтобы к концу весны не осталось ни одного деда Мороза. Вот они и стараются. Кипятком не пои — дай из куска снега сделать лужицу. Круглый год сидят на экваторе, дрыгают кривыми ножками и обливаются кипятком. Знают, что туда холод никогда не придет и зима не наступит. А хорошо бы было поморозить их чуток, чтоб знали гады, чтоб в статуэтки превратились.

— Кошмар какой, — я отпил из кружки горячего чаю.

— Да, что ты, дружок, это беда просто, — басила из морозилки голова гостя. — А всё эта тварь, будь она не ладна!

— Кто, дедушка? — я насторожился.

— Песочная королева. Это она воду мутит. Жар-птица хренова. Горячая стерва, как доменная печь! В африканской пустыне построила себе замок из бамбука и оттуда вредит, как может. Еще в ледниковый период мой пращур — царь Арктики Холодец Второй ходил к ней на разборки, но ничего не вышло. Всю армию свою только угробил. Пять миллионов отборных снеговиков! До сих пор оплакиваем.

Из ванной вышла Снегурочка, приятно фыркая и отдуваясь. Она почистилась и уже выглядела намного лучше. Шелуха от семечек, окурки и фантики — это всё отпало, но талое, серое, оплавленное лицо еще было печальным:

— Иди, дедушка, мойся, пока вода не нагрелась. А я в морозилке побуду.

— Кто это тебя так? — я ткнул пальцем ей в лоб.

— Теплушники, кто же еще?! Садисты проклятые. Ненавижу!

— Давай, помогу вытащить, — я взялся за плоскогубцы.

— Нет, не надо. Уж больно глубоко сидит. Потерплю до полюса, а там при хорошем морозе, чтоб без боли.

Снегурочка засунула голову в морозилку и успокоилась. Из ванной доносились пыхтения и стоны деда Мороза. Я закурил и отошел к окну: «Ну и ну! Бред какой-то! Двадцатое мая и дед Мороз. С ума можно соскочить от таких наворотов» — я продолжал стоять у окна и размышлять.

— У тебя есть шприц? — вдруг спросила Снегурочка.

— Да, наверно, найдется в аптечке. А зачем?

— Вколю дедушке холодной воды, чтоб держался. А то ведь не дойдет старый. Нам еще пилить и пилить.

— Ты ему еще клизму сделай. И будет полный порядок, — усмехнулся я, выискивая в аптечке медицинский инструмент.

— Это лишнее, — серьезно ответила Снегурка.

Из ванной вышел дед Мороз и тяжело опустился на табуретку:

— Уф! Вроде полегчало. Но надо идти. Слышишь, внучка? А то скоро солнце начнет пригревать. Надо торопиться. Доберемся до океана, а там легче будет — теплушники туда не сунутся.

— Хорошо, дедушка. Только сперва инъекцию.

Снегурочка подошла со шприцом к деду и он покорно опустил голову. Внучка воткнула в затылок иглу и впрыснула 10 кубиков холодной водицы.

— У-у-у! — застонал дед. — Не много ли? Из носа закапало.

— В самый раз, — строго ответила «медсестра».

— Ну, ладно, нам пора. Внучка, набери в мешок льда — будем по дороге есть.

— Подождите, я вас провожу, выведу за город, — я быстро оделся и нашел ключи.

Мы вышли на окраину и остановились. Заснеженные Уральские горы торчали на горизонте и сверкали на солнышке. С океана дул слабый ветер, но всё равно пронизывающий и холодный. Я поправил воротник и посмотрел вдаль:

— Идите вдоль гор. Северный полюс там. А мне на учебу пора, — я хлопнул деда Мороза по плечу. — Будь здоров, борода из ваты. Прощайте.

— Прощай! Спасибо за всё! — Снегурочка проглотила кусочек льда.

Вдруг сзади прилетели страшные крики:

— Стоять! Снеговики помятые! Вы трупы!

Я быстро обернулся и увидел толпу бегущих черных карликов. Они были одеты в маленькие тулупы и в шапки-ушанки, а в руках сжимали паяльные лампы. Снегурочка заметалась на месте:

— Мы пропали! Дед, что делать? Теплушники!

Дед Мороз, как будто, не слышал ее. Он быстро хлопал себя по карманам:

— Где мое кольцо? Куда я его засунул? Снимал с пальца, когда в ванне мылся. А, вот! — он извлек из кармана причудливый перстень и протянул мне. — Возьми и спрячь. Пригодится. Видать, нам крышка, — он нашел глазами внучку. — Бежим!

Дед Мороз схватил Снегурочку за руку и они, спотыкаясь, устремились по извилистой дороге, усеянной замшелыми камнями, в сторону гор. Я быстро спрятал подарок и отошел в сторону. Мимо с дикими воплями пробежали теплушники. Их паяльные лампы извергали огонь. Они быстро догнали убегающих и, завалив их на землю, огнедышащим оружием превратили в большую грязную лужу.

— Мерзавцы! — я плюнул и пошел в Воркуту.

С тех пор прошло много лет. Я получил диплом, закончил институт и академию, и напрочь забыл о нелепом происшествии. Из меня получился неплохой геолог, всей душой влюбленный в разнообразную тектонику нашей планеты. Закончились мои университеты, и начался практический этап жизни. Но с перстнем, полученным от деда Мороза, почему-то не решался расстаться и всегда носил с собой как талисман.

Видимо, перстень был необычным и притягивал чудеса, но однажды со мной опять приключилась интересная история. Я тогда работал полярником в Арктике. Наша интернациональная группа из восьми бородатых специалистов кочевала на дрейфующих льдах в районе Северного полюса. С нами делила все тяготы суровой заполярной жизни повариха! Знаю, женщина, пусть даже не на корабле, а на льдине, это к несчастью. Но длительная командировка вынудила нас, закоренелых холостяков, нарушить древнее табу. Сорокалетняя алеутка из Нарьян-Мара, с румянцем, от которого можно было прикурить, готовила нам обеды и отдавала по ночам тепло своего тела каждому по очереди. На этот случай у нас имелся график телесного теплообмена. Мы называли узкоглазую женщину ласково «Краснощечкой», а она нас, в зависимости от ситуации, — и «моржами», и «оленями», и «троллями». Вообще, в команде царил юморной и дружелюбный климат, а отношения сложились почти родственные.

Нет, не Краснощечка попала в наши ряды, а скорее мы вторглись на ее территорию. Это было ее рыбное место. Здесь она подолгу охотилась, затем нагружала с верхом сани добычей и уезжала на собачьей упряжке домой — в родное стойбище на побережье Баренцева моря. У алеутки к каждому из полярников был индивидуальный подход, и это нам нравилось. Она не просила зарплату, а просто помогала в быту, делилась знаниями, добротой и лаской. Краснощечка даже не значилась в списках, и на большой земле про неё ничего не знали.

Я хорошо помню, как мы познакомились с Краснощечкой. В тот явно аномальный день компас вывел нас к снежной избушке на медвежьих лапах, из трубы которой тянулся легкий дымок. Мы заглянули, но внутри никого не было. Огонь в печке, разбросанные по полу рыбацкие снасти и шкуры говорили, что хозяин куда-то отлучился и вот-вот появится. Мы сели на рюкзаки и стали ждать. В тёплой избушке нас разморило. Начальник экспедиции норвежский еврей профессор Ингвар Ич стал клевать носом. Глядя на босса, мы тоже зажмурились, опустили бородатые головы на грудь, захрапели и зафыркали.

Вдруг нерадостный шум снаружи заставил всех встрепенуться и насторожиться. А, между делом, тревожный шум нарастал. Не сговариваясь, мы вскочили и бросились вон. То, что мы увидели, заставило нас, заслуженных академиков и циничных атеистов, по-детски удивиться и обалдеть. По заснеженной долине неслись сани в собачьей упряжке, а следом бежала толпа чёрных снеговиков. Я знаю, есть чёрные археологи, чёрные риелторы, но чёрные снеговики, извините меня, это уже слишком, это перебор! Но наши глаза смотрели и видели, а мозги отказывались им верить. В санях была женщина. В малице с меховым капюшоном она яростно дергала поводья и взывала о помощи.

Рассуждать, анализировать и вычислять скорость движения непрошенных гостей времени не было. Мы только переглянулись, достали хоккейные клюшки и бросились на преследователей.

Вы спросите: «Зачем полярникам клюшки?» Охотно отвечу. В свободное время мы частенько делимся на две команды и гоняем шайбу, благо ледяных площадок вокруг много. Тогда эти клюшки нам очень пригодились. Мы развалили чёрных снеговиков на мелкие комочки, а из морковных носов сделали на ужин отличный салат в корейском стиле.

Вечером за обеденным столом Краснощечка с большой неохотой отвечала на наши вопросы. Приходилось буквально щипцами вытягивать из неё каждое слово. На главный вопрос: «Откуда взялись черные снеговики?» она уклончиво и как-то туманно ответила: «Из царства зловещего Корнея. Это его гвардия». Мы ничего не понимали. Не хватало Шерлока Холмса или Каменской. Краснощечка явно что-то не договаривала. Она заявила, что если хотим здесь остаться, мы должны поскорее забыть всё, что здесь произошло и не приставать к ней с вопросами. Начальник группы принял ультиматум и дал за всех одно большое и весомое слово. Мы сразу окунулись в работу и через три дня уже не вспоминали о происшествии.

Но останки чёрного снеговика всё же исследовали. Профессор от биологии — сибиряк Федор Пермяков покрутил перед носом начальника темным комочком и авторитетно заявил:

— Это грязь с берегов реки Лимпопо.

Патрон округлил глаза и резонно заметил:

— Где мы, и где центральная Африка?!

— Вот именно, — Федор выключил микроскоп и закрыл ноутбук.

— Бред какой-то, — мы сделали вывод и пошли спать.

Где-то через неделю ранним утром вахтенный обнаружил в лагере следы белого медведя. Мы хладнокровно проверили затворы казенных пистолетов и расставили капканы. Удивило лишь одно — почему не лаяли собаки, а в лазарете не ревели моржи и не беспокоились тюлени. Судя по следам, ночной гость обошел все помещения лагеря, как будто, что-то искал. Узнав эту новость, Краснощечка заметно побледнела и проглотила язык. Три ночи мы караулили и были на взводе, но медведь больше не появлялся. На четвёртый день мы убрали капканы и расслабились.

Однажды морозным солнечным днём, когда я запускал метеозонд, ко мне подошла Краснощечка и заговорщически шепнула на ухо:

— Мне нужна твоя помощь. Вопрос жизни и смерти. Но об этом никто не должен знать.

Я согласно кивнул и подышал на холодные ладони:

— Хорошо. Выкладывай, что там у тебя?

— У нас когда с тобой теплообмен?

— Вроде сегодня.

— Вот ночью и поговорим.

Не знаю, почему она выбрала именно меня. Может, потому что я научил её стоять на воротах и ловить в рукавицу шайбу? А ночью в моих объятиях Краснощечка тихо начала говорить и объяснила суть дела.

Вечером я заступил на вахту и включил морозостойкие камеры наружного наблюдения, открыл консерву из печени налима, нарезал хлеб, вскипятил чайник и включил радио. В эфире послышалось: «Чёрный снегопад твоей души». В дверь позвонили. Я взглянул на экран монитора и узнал Краснощечку. С накинутым капюшоном она топталась на пороге. Пританцовывая под Лепса, я пошёл открывать.

Мы лежали под двумя одеялами в шерстяных носках. Обогреватель работал на всю мощь, с трудом справляясь со своими обязанностями. За утепленной пенопластом стеной слышался раздражительный храп полярников. Я внимательно слушал женщину-грелку, наполняясь недоумением.

— Это вовсе не медведь приходил.

— А кто? — я поднял брови.

— Это разведчик колдуна, — Краснощечка, поглаживая мое плечо, подняла глаза. — Теперь они знают, где я.

— Что за колдун? Зловещий Корней что ли? — я невольно произнес странное имя.

— Да, это муж песочной королевы Вассы. Скоро теплушники будут здесь. Они уже захватили мою деревню на побережье. Я еле унесла ноги. Спасибо вам!

— Значит, черные снеговики — это теплушники? — я вдруг вспомнил давнюю историю, страшных клыкастых карликов в тулупах с паяльными лампами, фатальную обреченность на оплавленном лице деда Мороза и его внучку с бутылочным горлышком во лбу. Спина мгновенно покрылась испариной. — Но ведь они далеко не снеговики, а полуметровые макаки!

— Ой, Юрочка, у колдуна этой всяко-разной нечисти вагон и маленькая тележка. Этих, которых вы уничтожили, правильно называть — грязевики.

— Точняк! Значит, Федор был прав, — оживился я, — грязь с реки Лимпопо.

— Да, там колдун лепит своих монстров, — Краснощечка положила голову мне на грудь и стала водить указательным пальцем чуть ниже пупка. — Сладкий мой, значит ты помнишь, не забыл ту печальную историю?

— Такое разве забудешь? — у меня перехватило дух.

— А перстень у тебя?

— Откуда ты знаешь? — я повернул голову женщины к себе и заглянул в глаза. — Ведь свидетелей не было.

— Зато есть волшебные зеркала, — улыбнулась алеутка.

— Да, кто ты, чёрт побери? — я слегка возмутился и повысил голос.

— Принцесса, дочь короля Арктики. Мой отец, Холодин Восьмой, повелитель полюса, послал меня к тебе. Ему нужен перстень. Тогда дед Мороз принял единственно правильное решение и сохранил пронизатор времени и пространства, отдав его в твои руки. Без пронизатора войска отца не смогут попасть в реал и разгромить теплушников.

— Ха, в трудные времена я этот перстень чуть в ломбард не заложил. Тебе повезло. А как сюда попали теплушники и грязевики?

— У них своя схема преодоления больших расстояний, это временные тоннели в верхних слоях земной коры. Аккуратный круглой формы провал, который нашли на Ямале, загнал знатоков геологии в тупик. А это всего-навсего выход и вход тоннеля времени. Такие ворота недавно открылись рядом с моим вторым домом — деревней Ходоварихой на мысе Русский заворот. Корнею нужна я, как заложник. Тогда он начнёт вить из отца и матери веревки.

— Постой! Сейчас попробую отгадать, кто твоя мать. Снежная королева, верно?

— Да, угадал, княгиня Альбина Белая.

— И что тебе во дворце не сиделось под опекой папочки?

— Я там умираю от скуки. Только в реале себя по-настоящему чувствую женщиной, — Краснощечка поцеловала меня в солнечное сплетение. — не хочу быть холодной и прагматичной как мать.

— Так ты Снегурочка?

— Нет, я не Снегурочка. Новогодние герои, дед и внучка, это персонажи одноразовые. Папа каждый год создает новую пару, снимает с нее тысячи копий и отправляет в реал, а старую ждут пенсия и почет. Многие старики-морозы продолжают служить империи на высших руководящих постах. Но у них у всех есть имена, порядковые номера и даже прозвища. А Снегурочки — это мои фрейлины.

— И как же зовут нашу августейшую особу? — улыбнулся я.

— Снежана, — скромно ответила принцесса. — Но это там, — она неопределенно ткнула пальцем куда-то в сторону, — а здесь я Краснощечка. Смотри, не перепутай.

— А как звали того деда Мороза, который пал от ламп теплушников?

— Пьер Двухсотый-Невезучий. Что поделать, если карма такая!?

Я погладил принцессу по голове:

— Скажи пожалуйста, всё никак не могу взять в толк, что надо этой южной коварной парочке, Корнею и Вассе, здесь на севере, зачем они сюда лезут? Им что, Африки мало?

Краснощечка приподнялась и коснулась горячими губами моего уха:

— Глупыш. А ещё академик!? Им нужен снег, много снега. Им нужна вода.

— Зачем? — я нашел губами ее губы. Вопрос сорвался машинально. Мозг отказывался соображать и порождать выводы.

— Делать грязь и лепить ещё больше монстров. Им нужна абсолютная власть над миром, — волнуясь и обжигая дыханием, выдохнула принцесса.

— Ясно, — я положил Краснощечку на спину и навалился сверху.

Разгоряченные механикой любви, мы молча лежали, смотрели в потолок и восстанавливали дыхание. В радио эфире тихо звучало: «Потому что без воды и ни туды, и ни сюды». Следом запела Пугачева: «Все могут короли!» Примадонну сменили Иванушки: «Зачем я колечко дарил, сердечко твое бередил?» Калейдоскоп мыслей и образов работал на всю катушку. Я легко представил Краснощечку в парче и в короне, деда Мороза в военной форме и Снегурочек в роскошных платьях, сгибающих стройные ножки в низком реверансе перед принцессой.

Затем прозвучало: «Обручальное кольцо не простое украшенье». Я аккуратно освободился из объятий августейшей особы, встал и подошел к своим вещам. Пошарив в карманах, нашёл перстень, подышал на него и вытер об зимние кальсоны. Краснощечка смотрела на мои действия из-под одеяла. Её взгляд дарил нежность и позитив. Я тихо сказал:

— Не понимаю твоего отца. Почему он свою дочь подвергает такому риску, отправляя одну к чёрту на кулички?

— Никто не мог предвидеть внезапного появления грязевиков. Я с раннего детства обитаю в этих краях, лучше меня никто так хорошо не ориентируется на местности. Можно сказать, что напросилась сама. Долго наблюдала и любовалась тобой через волшебное зеркало, — принцесса повернула голову и наградила меня тёплым взглядом. — И кажется я влюбилась. Женись на мне Юрочка. Мы будем самой счастливой парой. У меня столько планов.

Я был готов ко всему, к любому ходу событий, но такого крутого поворота не ожидал. Мой вопрос прозвучал как-то не естественно:

— Ты серьёзно? Но, — я осекся. Не хотелось говорить, что она не в моём вкусе. Эти красные щеки, узкие глазки, слишком маленький рост и такие же груди, узкий таз, — нет, мне больше нравились русские женщины средней полосы. Меня можно было понять, я был на работе, а на безрыбье, как говорится, и рак — рыба, — я ведь не ваш. Как на это посмотрит твой папа?

Краснощечка, как будто, прочитала мои сокровенные мысли и стала серьёзной:

— Кабель ты, Юрочка. Я понимаю тебя. Но не смотри на внешнюю оболочку, все сокровища внутри, — и алеутка ткнула себя в левую грудь. — Помнишь сказку про царевну-лягушку? В нашем случае будет тоже самое. Я, милый, очень красивая, как раз в твоем вкусе — светлые золотистые волосы, голубые глаза, размер груди — третий. Таз, бедра, рост — все, как ты любишь. Надо только набраться терпения. Я не сказала тебе самого главного. На мне лежит проклятье песочной королевы. Если меня такую полюбит настоящий мужик из реальной жизни и мы с ним испытаем в постели десять оргазмов подряд, я вновь стану прежней.

Я протянул заколдованной принцессе перстень, лег рядом и задумался. Я почувствовал, как в глубине души стало формироваться с адреналиновой сердцевиной ядро азарта:

— Десять говоришь?

— Да.

— Тут без виагры не обойтись.

— Зачем тебе побочные явления? Я дам тебе свой стимулятор — экологически чистый продукт! Подай-ка шубу.

Краснощечка вытащила из кармана маленькое зеркальце и тёмный бутылёк:

— Вот. Это придаст тебе силы. Пей.

Я опешил и посмотрел на электронное табло. До конца вахты оставалось два часа:

— Успеем? А вдруг грязевики нагрянут?

Краснощечка посмотрела в зеркальце:

— Взгляни. Ползут как черепахи. Они здесь будут не раньше трёх дней.

Я уставился в волшебный стеклянный кружок и увидел длинную колонну чёрных снеговиков. Преодолевая сильную пургу, они медленно брели на север. Я почему-то вспомнил Сталинградскую битву, шестую армию Паулюса, Жуковский котел, и успокоился. Ядро азарта увеличилось в разы. Я согласно кивнул, открыл бутылёк и одним глотком выпил зелье.

Вдруг в глазах заплясали разноцветные зайчики. Я почувствовал, как нижняя часть живота наполняется неведомой силой. Чудесные метаморфозы превратили меня изнутри в Геракла. Я показал Краснощечке в напряжении бицепс, трицепс, широчайшие, пресс живота, детородный орган и засмеялся как робот Вертер. От удивления женщина округлила глаза и, не долго думая, потянула супермена к себе.

На десятом оргазме появилось ощущение невесомости. Мы, словно оторвались от кровати и зависли под потолком. Краснощечка вошла в резонанс и работала тазом как хорошо отлаженный ткацкий станок. Измочаленная жертва надменного секс-терминатора заголосила. Децибелы возрастали по нарастающей. Это было похоже на вой сирены или шум пилорамы. И вдруг тысячи орудий дали одновременно мощный залп! В ночном звездном небе вспыхнул красочный салют, заплясали звезды, а зеленое северное сияние сбилось в кучу, поменяло цвет и сложилось в два огромных сердца. На долю секунды я зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил в своих объятиях красавицу, каких свет не видел! Мы поцеловались и, откинувшись на подушки, тяжело задышали.

Я снова посмотрел на партнершу, подумав: «Не померещилось ли часом?» Так и есть — рядом лежала белокурая девушка с правильными чертами лица и, не моргая, обворожительно смотрела на меня синими глазами. Красавица была намного моложе алеутки. Язык не поворачивался назвать её «краснощечкой». Я тихо шепнул:

— Снежана? Ты ли это?

В ответ услышал:

— Да, мой хороший, да, мой любимый. По нраву ли я тебе? — голосок был чистым, как горный родник, и приятным, как фактура шелка.

Я выпалил всё, что было на сердце:

— Боже мой! Да ведь я всю жизнь тебя искал! Знаешь, как идеалы исцарапали мою душу? А тут, вот, пожалуйста, всё в одном флаконе! Ты просто чудо! О, господи, ты услышал мои молитвы! — я перевел радостный взгляд с потолка на красавицу. — А прежние навыки остались?

— Что ты имеешь в виду, дорогой? — Снежана погладила меня по щеке.

— Ты, когда была Краснощечкой, хорошо готовила, превосходно ловила рыбу, мастерски охотилась на песцов и обжор-росомах, могла без чужой помощи вправить моржу вывихнутый ласт, подкрасться к медведю и вырвать у него из задницы клок шерсти так, чтобы он ничего не заметил.

— Ну, конечно, мой хороший! — поспешила заверить Снежана. — А ещё могу вышивать крестиком, играть на арфе, передвигать фигуры на шахматной доске и проходить» индивидуалку» в биатлоне.

От удивления у меня отвисла челюсть. Я смотрел на Снежану и не мог налюбоваться ее красотой. От девушки с непосредственной улыбкой исходило сияние любви и доброжелательности.

Девушка, заметив мою заинтересованность, продолжила перечислять свои увлечения. — Люблю фигурное катание, пишу картины маслом, вяжу спицами, знаю восемнадцать языков, хорошо жонглирую, увлекаюсь фармацевтикой и астрономией. Имею чёрный пояс по айкидо. Ну что, Юрочка, подхожу я тебе? Возьмёшь меня в жены?

Чем меньше времени оставалось до конца смены, тем сильнее меня охватывало беспокойное чувство. Мучил один вопрос: «Что сказать соратникам? Как объясниться с членами группы?» Не думал я, что это будет фактически невозможно, страшнее и опаснее нашествия грязевиков.

Через полчаса в помещении метеостанции сгрудились участники экспедиции. Плотские инстинкты, сексуальный аппетит и негодование скривили им бородатые лица и вспучили глаза. Больше всех возмущался начальник группы. Он явно запал на мою невесту и хотел съесть весь торт один. Его, как будто, подменили. Ингвар Ич достал пистолет и, угрожая оружием, рявкнул:

— Ты что, Белоконь, нам тут втираешь? Ничего тупее не мог придумать? Куда Краснощечку дел? Где закопал? Ты у меня сядешь! А эту девицу я допрошу лично!

Снежана, не скрывая испуга, спряталась за моей спиной. Я тоже достал пистолет и направил ствол начальнику в лоб:

— Только попробуй к ней прикоснуться, и сразу раскинешь мозгами!

Среди полярников поднялся ропот возмущения:

— Слушай, Белоконь, ты здесь не один. Нас, вон, сколько! Мы все живые люди. Если нет Краснощечки, пусть эта красотка её заменит.

— Да-да, график теплообмена должен работать!

— Сегодня вечером моя смена, — довольно потер ладони похотливый бородач.

Я не знал, что делать. Так легко сдаваться не позволяло врожденное самолюбие. Вдруг спиной услышал. Снежана тихо шепнула:

— Юрочка, подай мне шубу. Перстень там.

— Сейчас попробую, — краешком рта процедил я в ответ.

Полярники, между делом, продолжали делить торт. Их пошлости и наглости не было предела. Образованные академики с учёными степенями сейчас больше походили на диких троглодитов из племени Мумба-юмба. Вот она — культура-мультура и облико-морале служителей культа Минервы!

— Что она умеет, Белоконь? Уже проверил? — засмеялись бывшие друзья и соратники.

Хотелось каждому смачно врезать по ехидной морде. Я с трудом сдерживал себя, понимая, что шансов на победу у меня нет. Я натужно улыбнулся и ответил:

— Ничего она не умеет, всему надо учить.

— Ничего страшного, научим! При желании и зайца можно научить курить! — снова засмеялись авторы морального кодекса холостяков.

— Подайте даме шубку. Видите, замерзла, бедняжка? — небрежно сказал я и протянул руку.

Кто-то бросил мне малицу. Я ловко поймал её и отдал Снежане. Девушка быстро надела шубу, запустила руки в карманы и тихо прошептала:

— Обними меня крепко и не отпускай.

Я смотрел на бывших товарищей и ухмылялся. Кто-то махал у меня перед носом камасутрой, а кто-то показывал руками в воздухе формы женского тела. Я брезгливо плюнул, резко развернулся и обнял невесту. Снежана что-то прошептала на непонятном мне языке, и мы исчезли.

Крепко обнявшись, мы смотрели друг другу в глаза и летели неведомо куда. Мощная турбулентность всасывала наши тела как гигантский пылесос микроскопические пылинки. В стремительном полёте мы даже умудрились немного поговорить. Снежана, то и дело, повторяла: «Потерпи, милый, немного осталось».

— Не волнуйся, дорогой, всё будет хорошо. Я тебя в обиду не дам.

— Что, теперь моя очередь испытывать наезды и унижение?

— Мало ли.

— Не пугай меня.

— За папу я ручаюсь. Вот мама.

— Что мама?

— Неадекватная она какая-то последнее время.

Мягкая посадка прошла успешно. Мы, как перышки, опустились на холодный мраморный пол во дворце короля Арктики. Придворные, вельможи и местная знать захлопали в ладоши и радостно зашумели. Император снежных долин приветливо помахал нам с трона рукой, а княгиня подарила мне недвусмысленный подмиг и эротично облизала бледные губы синим языком. Я смутился и, не поворачивая головы, шепнул Снежане:

— Твоя мать уже строит глазки. Не хватало мне озабоченной тёщи.

— Я же говорила. Только не поддавайся на провокации. Ели что, сразу мне говори. Я ей дам.

К нам подошла венценосная чета. Папа, мама и дочь обменялись любезностями, обнялись и поцеловались. Холодин покрутил перед носом у дочери растопыренной пятерней. Все пальцы кроме одного украшали причудливые перстни:

— Ну, чадо моё, укрась скорее пронизатором мой перст для полной комплекции. И мы надерем задницы этим грязевикам и теплушникам!

Снежана достала перстень и водрузила отцу на большой палец. Король сделал конструкцию «класс!» и поднял руку над головой. Гости громко зааплодировали. Затем монарх подошёл ко мне, положил руки на плечи будущего зятя и стал рассматривать со всех сторон:

— Хороший выбор, дочка. Лицо благородное. Глаза честные, не бегающие. Подбородок волевой. Нос прямой, не курносый, не зазнайка, значит. Немного ноздри вразлет, брезгливый, значит. Но это мелочи. Из него получится неплохой дед Мороз.

— Ну, папа, я же просила! — Снежана с укоризной посмотрела на короля. — Мы не собираемся здесь оставаться, мы будем жить в реале, — и принцесса показала, где находится настоящая жизнь.

— Хорошо, хорошо! Тогда немедленно отправляемся громить врагов, а потом закатим пир на весь мир! В честь победы, друзья, в честь победы! — король торжественно засмеялся в седую бороду и махнул руками как дирижер оркестра. Гости снова захлопали в ладоши и заулюлюкали. Продолжая управлять залом, папа обратился к дочери. — У тебя зеркальце с собой? Покажи, где они сейчас?

Снежана достала волшебный кружок и протянула отцу. Король внимательно изучил изображение и хохотнул:

— Ой, дурни! И куда лезут, на что надеются? Перстень ведь у меня, — и он победоносно покрутил украшенным пальцем у себя перед носом. Будущий тесть сочувственно посмотрел на меня. — Не завидую твоим коллегам. Грязевики с ними церемониться не станут.

— Что с ними будет? — вдруг неожиданно вырвалось у меня. Хоть презрение и злоба не улеглись, все же представить полярников мертвыми я не решался.

— Ждут их африканский плен и пожизненный срок, будут до конца дней горбатиться на Корнеевском грязе-изготовительном комбинате. Странно, что ты так переживаешь за этих бородатых троллей. Я видел как они с тобой обошлись.

Я вопросительного посмотрел на Снежану. Невеста смущённо улыбнулась:

— У папы тоже есть волшебное зеркало.

— Выражайся правильно, детка! Не зеркало, а целый кинозал на тридцать сидячих мест! Причём с изображением в «три дэ»! — хвастливо добавил король.

— Они все видели? — красная краска залила мне лицо.

— О, да! Ты был неотразим! — княгиня Альбина нежно провела холодным указательным пальцем мне от горла до пупка. Сразу перехватило дух, и началась икота.

— Дорогая, остынь! — скомандовал король. — Нам пора на войну. Где генералы-морозы? Пригласите!

— Мы здесь! — разом, по-армейски отозвалась группа офицеров с длинными седыми бородами и в каракулевых папахах с красивыми кокардами.

— Войска готовы?

— Так точно!

— Тогда вперёд!

Нас, молодых, княгиню и ещё двадцать семь человек из приближенных к королевской семье проводили в кинозал, усадили в удобные кресла, выдали очки и по большому пакету попкорна.

До начала сеанса оставалось пять минут, и я огляделся. В соседнем ряду вдруг узнал старого знакомого из прошлой жизни — превращенного теплушниками в лужу деда Мороза. Я помахал рукой и улыбнулся:

— Пьер Двухсотый-Невезучий! Вы живы! Очень рад встрече!

— О, какие люди! — дед приветливо махнул в ответ. — Спаситель сказочных героев! Да, дружок, живеханький. А что со мной будет? Ты же общался с моей копией.

...