Оглавление

Введение

Что мы знаем о казаках? Описание давно прошедших событий, которые содержатся в официальных информативных источниках, не всегда имеет полного и достоверного наполнения правдивыми исторически значимыми фактами. Это происходит в силу политических требований, в результате чего появляются различные интерпретации происходивших исторических событий, не имеющих ничего общего с теми обстоятельствами, происходившими на самом деле.

Примером подобных неточностей и искажения событий и фактов в истории нашей страны, может быть представлена тема, где до сего дня точно не определены конкретные истоки и причины возникновения одного из сословий, — «казачество», проживающего значительный период времени на территории России. В угоду политическим требованиям казачеству часто приписываются несуществующие заслуги и добродетели, которыми казаки ни когда не обладали.

Не смотря на бытующее мнение о полной свободе и независимости казаков, с момента своего образования, все казачьи формирования, всегда находились под контролем государства, а опыт жизненного уклада казаков послужил в дальнейшем прообразом для военных поселений, проводимых правительством России на границах государства. В конечном варианте своего становления казачество приняло форму кадровой, профессиональной армии, способной в короткий срок мобилизовать все свои резервы.

Учитывая стратегически важные расположения казачьих земель на территории государства, они часто превращались в хорошо организованные очаги сопротивления или формирования воинских частей. По этой же причине казачьи формирования часто использовались в качестве полицейских частей для поддержания порядка в государстве.

История не терпит, неточностей, не до конца рассказанного факта и беспорядка в описании организации и хронологическом течении значимых событий, потому что, каждое историческое действие имеет свое логическое основание и продолжение, когда по выражению древних философов, ничто «из ничего» не возникает и ни куда не исчезает бесследно. А любая причина имеет свое следствие.

Так и в истории с казачеством, определенно, существуют свои значимые базисные точки, которые и определяют причины возникновения этой группы народонаселения, которая не является ни этнической данностью, ни объединением людей по национальным признакам. Когда, как было сказано выше, — никакая вооруженная группа людей, насчитывающая в своем составе более 10 тысяч человек, не могла бы существовать в природе, без своей «государственности», и принадлежности к какому либо народу или племени. Допускать это, — означает профанацию истории как науки.

Существует мнение, о том что одним из этапов развития средневекового государства служило формирование гражданского общества на основе сословного строя, который определял отдельные группы граждан, своим юридическим положением отличающихся от остального населения. Эти отличия были наследственными и составляли 4 главных сословия средневекового общества: духовенства, дворянства, горожан и крестьян. Носителями политической власти в государстве, являлось дворянство и духовенство

Казаки — одно из сословий (крестьяне) [1] населения России, наиболее пострадавшее в процессе происходивших в нашей стране перемен и революционных преобразований, и как следствие этих преобразований, — гражданской войны (1917—1922гг). По своему социальному статусу казаки это сословие военнослужащих, включенное в процессы этнических образований, призванное защищать страну. И которое было практически полностью уничтожено в годы гражданской войны (1917—1922гг), и последующей за нею Великой Отечественной Войны (1941—1945 гг.).

Изучением истории казачества мне пришлось заниматься в рамках контрольной работы на соискание звания магистра в одной из эзотерических академий. Контрольную эту сдать мне не довелось и звания магистра я не получил, но осталась работа которую можно представить отдельной книгой.

Возрождение казачества или ряженные?

После перестройки, история казачества опять вышла на предмет обсуждения об устройстве государства. Однако общественность часто не воспринимает всерьез претензии казаков на самоопределение, в качестве отдельного этнического образования и называют представителей казачества «ряжеными».

Что это за люди, — казаки, откуда они взялись и каким образом получили свое наименование, попытаемся определить в данной работе, получая основную информацию по интересующему нас вопросу из разных существующих источников знаний. Из мифов, сказок, живописи, исторической литературы, поэтому мы и воспользуемся традиционным способом, сделав обзор имеющихся в наличии источников информации.

Например, словарь Брокгауза и Эфрона сообщает нам: «Казаки (малорусское — козаки), — слово, вероятно, татарского происхождения, которое обозначает — вольный наездник, особое военное сословие в России. Для защиты южных, юго-восточных окраин польское и московское правительства стали, начиная с XV привлекать пограничное население к особой сторожевой службе, наделяя этих поселенцев землей и другими льготами.

Отсюда возникли казаки реестровых малорусских полков в Польше и городовые казаки в пограничных городах Московского государства. Но гораздо большее значение в развитии и жизни казачества имело движение в свободные степи людей бежавших от крепостного права и искавших простора и воли. Так образовались казаки днепровские, запорожские, донские, яицкие.

Единственное их занятие было война с татарами и турками, а со времени введения унии — и с поляками, когда казаки явились защитниками православия. Казаки не раз вторгались в Крым, брали Азов, Кафу, переплывали Черное море и грабили Трапезунд и Синоп. С усилением московского правительства и централизации власти городовые казаки были обращены в солдаты, вольные же казаки должны были подчиниться правительству, и образовали казачьи войска».

Новая иллюстрированная энциклопедия дополняет эти сведения такой информацией: «Казачество, военное сословие в России в 18 — начале 20 вв. В 14—17 вв. вольные люди, работавшие по найму, лица, несшие военную службу в пограничных районах (городовые и сторожевые казаки); в 15—16 вв. за границами России и Польско-Литовского государства (на Днепре, Дону, Волге, Урале, Тереке) возникали самоуправляющиеся общины т.н. вольных казаков (главным образом из беглых крестьян), которые являлись главной движущей силой восстаний на Украине 16—17 вв. и в России 17—18 вв.

Правительство стремилось использовать казачество для охраны границ, в войнах и других мероприятиях. А в 18 веке подчинило его, превратив в привилегированное военное сословие. Вначале 20 века существовало 11 казачьих войск (Донское, Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Терское, Сибирское, Уральское, Астраханское, Семиреченское, Амурское и Уссурийское). В 1916 казачье население свыше 4,4 миллиона человек, имевшее свыше 53 миллиона десятин земли. В 1-ю мировую войну выставило около 300 тысяч человек. В 1920 казачество как сословие упразднено. В 1936 были созданы донские, кубанские и терские кавалерийские казачьи соединения, участвовавшие в Великой Отечественной Войне (расформированы во 2-й половине 40-хгг.)».

Историк Александр Нечволодов сообщает о казаках, следующее: «Мы говорили уже не раз, что еще со времен Татарского ига многие предприимчивые Русские люди, в поисках за лучшей жизненной долей, переселялись на окраины Государства — в широкое «Поле», расстилавшееся в сторону Черного моря, и образовывали здесь особое сословие — казаков, из коих раньше других упоминаются в летописях казаки Рязанские. Это казачье население оказывало Родине неоценимую услугу, неся мирную пограничную службу, частью пешую, частью конную и зорко следя за степными хищниками.

Такие служилые казаки, состоявшие на службе у Государства, назывались городовыми. Но рядом с городовыми казаками, существовало и вольное казачество, селившееся в самой глуби степей. Это были уже полуоседлые люди, мало подчинявшиеся государственной власти и управлявшиеся своими выборными атаманами и «Общинным кругом» (родом древнерусского веча)». При этом, движение вольного казачества шло в двух направлениях: из юго-западной Руси оно направлялось, главным образом, на берега Днепра, а из юго-восточной — на Дон и его притоки.

Днепровское казачество считалось за Польской короной, хотя, как мы видели из письма Батория к Крымскому хану, он сильно недолюбливал этих вольнолюбивых подданных. Донские же казаки числились за Москвой; Московские Государи также часто бывали, недовольны их самовольством и запрещали городовым казакам уходить на Дон. «А ослушает кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнить» — писал Иоанн III Рязанской великой княгине про ее казаков» [2].

Л. Гумилев пишет о казаках: «В XIV в. потомки обрусевших хазар сменили русское название «бродники» на тюркское «казаки». В XV — XVI вв. они стали грозой степных ногаев и, перенеся войну в Сибирь, добили их последнего хана Кучума. Получив подкрепление от московского правительства, они за один век прошли Сибирь до Тихого океана. Нуждаясь в пополнении, они охотно принимали в свои отряды великороссов, но всегда отличали их от себя. Всех вмести их принято называть землепроходцами.

Энциклопедия, например, дает такую информацию: «Черные клобуки (Каракалпаки — черные шапки), племенной союз остатков тюркских кочевых племен — печенегов, торков, берендеев, сложившийся в бассейне реки Рось около середины 12 в. Защищали южные границы Руси. После монголо-татарского нашествия частью обрусели, частью откочевали в степи» [3]. О бродниках та же энциклопедия говорит: «Бродники, население побережья Азовского моря и нижнего Дона в 12—13 вв., возможно славянское. Участвовали в междоусобицах русских князей, русско-половецких и русско-татарских сражениях» [4].

Другая энциклопедия «Всемирная история» так же дает информацию о бродниках: «бродники, бродницы — племя, обитавшее в 12—13 вв. в половецких степях по Нижнему Дону и берегам Азовского моря. Большинство историков производят понятие «бродники» от слов «бродить», «бродяга». Бродники состояли частью из беглых людей, частью из остатков придонского оседлого населения и представляли собой своеобразную вольницу — предшественницу казачества. Они служили и русским князьям, и половцам.

В летописи под 1147 г. они упоминаются в качестве дружинников Святослава Ольговича в борьбе с черниговскими князьями. В 1216 г. «Ярослав встал со своими полками с Муромцами, городчанами и бродниками против Владимира и смолян…» В битве на Калке в 1223 г. бродники сражались на стороне монголо-татар. Однако, христиане по вероисповеданию, они сами подверглись нападению монголо-татар. Большая их часть была истреблена, а оставшиеся бродники обложены данью» [5].

Словарь Брокгауза, в свою очередь, дополняет эти сведения: «Бродники, вольное и воинственное население Придонских степей XII и XIII вв., русского происхождения и христианской веры; составляли особое общество, имели своих вождей, напоминая позднейших казаков. В союзе с половцами бродники нападали на русские земли» [6]. Ранее на этих землях могли проживать так же изгои.

В Древней Руси 11—12 вв. изгоями называли лиц, вышедших из своей социальной категории, это могли быть крестьяне, ушедшие из общины, вольноотпущенные или выкупившиеся холопы и пр. [7]. Этих людей, по-видимому, и называли бродниками. Упоминание о бродниках входящих в дружину Ярослава в борьбе против Владимира и смолян в 1216 г., в дружину Святослава Ольговича в борьбе с черниговскими князьями в 1147 г., в битве на Калке они сражались на стороне татар [8].

Итак, нигде нет никаких точных сведений о бродниках. Кто эти люди, что это за племя, в границах какого региона оно обитало, и куда затем делось? Нет никакой конкретной информации, кроме различных предположений высказываемых разными историками. Поэтому, для изучения вопроса воспользуемся тем обстоятельствам, что князем Черниговским, а затем Великим князем Киевским в 1113—1125 гг. был Владимир Мономах, одна из ключевых фигур в истории Древней Руси, во время правления, которого ни каких летописных сведений о бродниках не встречается, значит, их и не было в то время.

Упоминание в летописи о бродниках приходится на период великокняжеской борьбы за трон, когда Великий князь Киевский Всеволод II (1132—1146), умер во время войны с князем Галицким Владимиром Володаревичем. Объявленный наследник престола Игорь Олегович княжил только шесть недель, затем в результате интриг удельных князей, трон занял князь Изяслав, который посадил князя Игоря в поруб, а впоследствии убил (такова версия — авт.).

Сам Изяслав II Великий князь Киевский (1146—1155), за время своего правления трижды уступал престол и вновь возвращался на него. Упоминание о бродниках приходится на период развала государства и заката «Киевской Руси».

Можно так же предполагать, в свою очередь, что бродники появились после того, как Великий князь Андрей Боголюбский переведя столицу государства во Владимир в 1169 году, разграбил Киев, превратив киевское княжество из столицы государства в удельное княжество. Затем в 1240 году Киев был взят и разрушен монголами. Таким образом, в качестве бродников, христиан русского происхождения, бродивших по придонским степям, могли быть жители Галицкого, Киевского или Тмутараканского княжеств. Историк Аександра Ишимова, дает свой вариант направление исследования появления уже не бродников, а казаков указывая на касогов, побежденных тмутараканским князем Мстиславом.

Воинственным народом все указанные выше «бродники» быть не могли, по той простой причине, что любое организованное сообщество именуемое «народ» имеет свою «государственность» и границы своего обитания. В том же случае если бродниками назывались отдельные наемные (варяжские) дружины или шайки разбойников, не имевших ни какой государственности, бродивших в поисках наживы во все времена, то на них не стоит заострять внимание так как, после прихода монголов любые воинские формирования не входящие в состав Золотой Орды были бы уничтожены.

Русский философ Владимир Сергеевич Соловьев [9] определяет государственность как союз племен в особенности таких, которые достигли известной степени образованности и занимают определенную территорию. У них есть уже переход к государству, — зародыш нации, которая произошла из войн и договоров. Но это не мешает тому, что цель или смысл образования государства состоит в том, чтобы установить в широком кругу народных или международных отношений такую, же солидарность или мирное сожитие людей, какое существует издавна в пределах рода.

В упомянутой же выше Литовской летописи о населении, живущем под начальством атаманов, которых Ольгерд нашел на Подоле в XIV веке, могли указываться бежавшие из Новгорода люди, составляющие Шемякино воинство и последующие их единомышленники. Этими людьми могли быть и выдавленные Московскими князьями Новгородские ушкуйники, сами по себе люди не хилые занимавшиеся разбоем и грабежом. Эти люди и могли создавать отдельные поселения, собирать «круг», — подобие вече и избирать себе атаманов, потому что это был привычный образ жизни Новгородцев.

С самого начала для Новгорода было характерно призвание князя на престол. Кроме «призвания варягов», в 970 г. новгородцы прислали к Святославу «просяша князя себе». С 1136 года, когда новгородцы изгнали князя Всеволода Мстиславича (с этого времени в Новгороде установлена боярская республика), князя стали приглашать на условиях «ряда». «Ряд» запрещал подвергать новгородских «мужей» репрессиям без вины, вмешиваться во внутренние дела городского управления, сменять должностных лиц, приобретать собственность в Новгородских «волостях» и даже селиться в самом городе.

Присутствие князя в Новгороде обуславливалось тем, что князь являлся военачальником, а княжеская дружина поддерживала порядок в городе. Князь был представителем правящего домена, адресатом той дани, которая поступала Новгороду, и символизировал связь Новгорода и остальной Руси. Высшим органом законодательной и судебной власти в Новгороде считается вече. Первое упоминание о созыве новгородского веча относится к 1016 г.

На вече принимались все законы, а также заключались договоры, как с другими русскими землями, так и с иностранными государствами, обсуждались вопросы войны и мира, кандидатуры князей и посадников, а также тысяцких, архиепископов и архимандритов; в распоряжении веча находились финансы и земельный фонд. Собиралось вече на Ярославовом дворище и в Детинце у Софийского собора. Кроме общегородского, были кончанские веча (5 по количеству концов) и уличанские веча.

Многие исторические справки о Новгородском вече вызывают сомнение, как противоречащие логике житейского бытия. В это время историки, как правило, разделяют распространенные заблуждения, когда верят прямым свидетельствам — описаниям очевидцев, монетам, развалинам. И не доверяют косвенным свидетельствам [10]. А. М. Хокарт утверждает, что существует распространенное, но естественное заблуждение, что прямые свидетельства гораздо важнее косвенных и что только их следует считать удовлетворительными. Опытный судья указал бы на то, что прямые свидетельства могут оказаться слабее косвенных свидетельств, когда свидетель может солгать или быть пристрастным, память его может подвести, а воображение сыграть злую шутку.

Так, проследив биографию отдельного человека или историю отдельного народа, мы можем установить некоторую сумму постоянно действующих качеств составляющих доминанту отдельной личности; характер личности индивидуальной и дух личности коллективной. У них основным слагаемым этой доминанты является инстинкт, — и у человека и у народа [11]. Отсюда напрашивается вывод, что все предполагаемые версии о происхождении казаков сомнительны, так как все они изложены по факту уже сложившегося существования казаков, как объекта для изучения.

Без учета причин и особенностей исторического периода времени формирования самого казачества, а так же без учета причин давших возможность существования казаков, как отдельной группы населения сохраняющей свою самостоятельность и самобытность. В данном случае установить истину помогут нам косвенные свидетельства исторических событий, происходящих на интересующей нас территории в более объемном представлении.

Исторические особенности

Русский историк Николай Костомаров о достоверности имеющихся исторических фактов в истории Древней Руси выразился следующим образом: «Наша история о временах, предшествовавших принятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной достоверности.

Этому причиной то, что наши первые летописцы писали не ранее второй половины XI века. И о событиях, происходивших в их отечестве в IX и X веках, за исключением немногих греческих известий, не имели других источников. Кроме устных народных преданий, которые по своему свойству подверглись вымыслам и изменениям с достоверностью можно сказать, что, подобно всем северным европейским народам, и русский только с христианством получил действительные и прочные основы для дальнейшей выработки гражданской и государственной жизни — основы, без которых, собственно, для народа нет истории» [12].

Так же один из исследователей исторического наследия, периода правления царя Иоанна IV, Р. Г. Скрынников, в своей книге: «Россия накануне «Смутного времени», отмечает: «Новый летописец» возник в окружении Филарета Романова [13]. История русского народа еще не написана, — утверждает Иван Солоневич. Есть «богословская схоластика», есть «философская схоластика». Обе подогнаны под заранее данную цель и обе базируются на сознательном искажении исторических фактов. Схема русской истории, лишенная, по крайней мере, сознательного искажения, будет в одинаковой степени неприемлема ни для правых, ни для левых читателей.

Народы не меняются. Или, если меняются, то только в случаях весьма основательного смешения рас, то есть, рождения, собственно, уже иного народа, — как это случилось с Грецией или Италией. Солоневич считает, что Русский народ, — точнее, его великорусская ветвь, это результат смешения славянской крови с финской кровью — а не с татарской. По-видимому, это смешение началось задолго до освоения окско-волжского междуречья. Во всяком случае, основные черты русского государственного строительства мы можем обнаружить уже в Киевской Руси.

Но, если мы станем формулировать основные черты русской национальной доминанты, то мы неизбежно столкнемся с двумя обстоятельствами. Первое. Во всей истории России есть некоторые ясно и бесспорно выраженные черты и факты, — более или менее общеизвестные и более или менее игнорируемые историками. Второе. Диапазон разногласий между историками — русскими и иностранными — объясняется не их научными взглядами, а их политическими целями: здесь наука служанка политики.

В русской историографии были представлены четыре основных мифа: миф о призвании к себе варягов — или варяжском завоевании. Миф об отсталости Москвы, миф о гениальности Петра I и миф о февральской народной революции. Варяжский миф соответствовал социальной потребности раннего правящего слоя Киевской Руси отгородиться от остальной массы населения страны своим происхождением, хотя бы от Рюрика. Совершенно таким же способом японская династия произошла от луны… [14].

Подобное мнение высказывают и современные историки: «… за последние три столетия учеными историками были написаны тысячи трудов. Сложились различные, враждующие между собой школы. В тот или иной исторический период одни мнения одерживали верх, а другие объявлялись антинаучными…» [15].

Как можно заметить, из всех отмеченных выше высказываний, мнение многих историков говорят о том, что имеющаяся традиционная информация об исторических фактах развития Русского государства не является неопровержимо правдивой. Поэтому при исследовании истории возникновения казачества, на определенной территории земли, необходимо отследить, сверяясь с более ранними историческими процессами, происходящими на данной земле. В том числе и с нетрадиционными мнениями исследователей, например, такими: «А не прав ли был Гумилев, когда он утверждал, что первые очаги человеческой культуры возникали под воздействием некоего облучения из космоса?

Не были ли основатели первых оседлых цивилизаций загипнотизированы из космоса, получив приказ создавать оседлые культуры? Какая таинственная сила притягивала народы к землям, вытянувшимся в виде полос по трем континентам планеты? С материалистической точки зрения человек, по существу такой же физико-химический процесс, как горение спички. Погасить жизнь или погасить спичку — не все ли равно? Простое физико-химическое воздействие на простой физико-химический акт [16]

«А может быть, для того чтобы обнаружить тайну рождения цивилизаций, следует отказаться от „лобовой атаки“? — говорит очередной исследователь, — Сколько ни разглядывай места расположения первых цивилизаций, которые то сплошными, то пунктирными линиями протянулись через континенты, они сами по себе ничего не скажут, если у нас нет пособия для истолкования этих линий. Но, к сожалению, никто не составил пособия для прочтения линий на континентальных ладонях Земли» [17].

Ранние оккультисты и астрологи говорили, что в соответствии с древними эзотерическими знаниями, заповеданными Гермесом Трисмегистом, Земля, как и вся вселенная, распределена по своим королевствам и провинциям между планетами и знаками Зодиака. А это, в свою очередь, означает влияние энергии космоса на отдельные территории в соответствии, выстраивающихся комбинаций между планетами и зодиакальными созвездиями.

Комбинировать сегодня умеют не только астрологи, но и на вполне научном уровне, имея возможность при этом прямого влияния на формирование этнической структуры общества. Работы Ю. Бромлея и П. Пучкова [18], показывают, что проживающие на Земле народы, насчитывающие по количеству этих народов несколько тысяч, создают сложную этническую картину, которая динамична и постоянно меняется. Эти изменения вызваны действием этнических, демографических и миграционных процессов, меняющих сегодняшнюю картину бытия, от той, которая была в недавнем прошлом и которая ожидается в будущем.

Среди этнических процессов выделяются этноэволюционные и этнотрансформационные направления. Различие между ними в том, что, во-первых, при изменении ряда компонентов, этнос или какая-то его группа остаются самими собой, когда не происходит смены этнического самосознания, во-вторых, — самосознание изменяется. Этническое объединение, и этническое разделение были свойственны всегда, всем периодам человеческой истории. Происходящие этнические процессы, могут быть и смешанными — эволюционно-трансформационными.

Первый из них — межэтническая консолидация, которая представляет собой слияние нескольких ранее самостоятельных, но родственных по языку и культуре народов в единый новый, более крупный этнос. Второй — внутри этническая консолидация, при которой происходит внутреннее сплочение более или менее крупного народа путем сглаживания различий между имеющимися внутри него группами.

Другой тип этнического объединения — ассимиляция. Она заключается в растворении самостоятельного этноса или какой-то его части в среде другого обычно более крупного народа. Для ассимилируемого в другом народе этноса, ассимиляция это процесс этнотрансформационный, а для ассимилирующего этноса, этноэволюционный процесс. Различаются два вида ассимиляций: естественная ассимиляция и насильственная. Первая из них, имеет прогрессивное значение. Она происходит при непосредственном общении разнородных этнических групп населения и обусловлена потребностями упрочения их общей социальной, хозяйственной и культурной жизни.

Часто ассимиляцию такого рода сопровождают смешанные браки. Совершенно иной характер имеет насильственная ассимиляция, при которой органы власти предпринимают специальные меры, направленные на достижение этнической однородности. К таким мерам, в частности, относятся ограничение или полное запрещение употребления языков национальных меньшинств, дискриминация традиционной культуры малых народов, давление на самосознание.

Картину этнических процессов способствующих появлению на историческом поле действия, казачества, как отдельной этнической группы народов, мы можем наблюдать, изучая разные материалы, имеющиеся в научных, художественных и иных источниках информации начиная от «отца истории» Геродота и заканчивая работами современных историков.

В древности существовало своеобразное изречение о том, что «все дороги ведут в Рим», — центр могущественной империи, история культурного наследия которой служит своеобразной точкой отсчета для каких либо исследований в области истории и философии. Философ И. Солоневич пишет по этому поводу: «Древний Рим создал империю, которая в смысле организации человеческого общежития, стояла выше сегодняшней Европы настолько, насколько современная Европа стоит выше Рима в техническом отношении.

Самолетов у Рима не было — но были и водопроводы и вообще обязательное обучение, многое такое, чего нет и сейчас. «Науки» в Риме не было. Место сегодняшних светочей человечества там занимали авгуры. Они гадали по внутренностям жертвенных животных и результаты своих научных исследований сообщали массе в качестве того, что мы сейчас назвали бы «научной неизбежностью».

Авгуры имели перед философами, политикоэкономами, геополитиками, историками и прочими то подавляющее преимущество, что они сговаривались заранее, вероятно, не без учета всей политической обстановки данного момента. И не без предварительных совещаний с деловыми людьми тогдашнего Рима. Авгуры не запирались в кабинетах и библиотеках, не питались цитатами и не говорили о «законе». Они, кроме того, были умными людьми.

В результате всего этого римская масса получала один единственный, простой и ясный рецепт. Она в него верила. Он спаивал ее единством цели и воли. Вековая практика показала, что — в противоположность нынешним светочам — глупых рецептов авгуры не давали. Если бы они давали глупые рецепты, то Римская Империя не создалась бы. Или, иначе, — если бы нынешние светочи, давали бы неглупые рецепты. То мы с вами, не сидели бы там, где мы имеем удовольствие, сидеть, в результате философского прогресса последних столетий.

Энциклопедия, дает нам такие сведения: «В 1-м тысячелетии до н.э. в Крыму обитали племена киммерийцев, тавров (от названия последних происходят названия горной и прибрежной части Крыма — Таврика, Таврия, Таврида) и скифов. В 6—5 вв. до н.э. на побережье Крыма основали свои колонии греки. Первым Таврическим древним городом — государством был Херсонес, который был основан гераклейцами и располагался близ современного Севастополя.

В 5 в. До н. э. в районе Керченского полуострова возникло Боспорское государство, в степной части Крыма в 3 в. до н. э. Скифское государство. В I веке до н. э. Скифия [21] и часть Сарматии [22], а также Боспор со столицей Пантикапеем [23], либо принадлежали Понтийскому царству, либо были зависимы от него. Понт [24], — основное население каппадокийцы, господствующий класс — персы, в городах проживали колонисты греки. При Митридате VI царство было расширено, подчинены сопредельные области, а также Колхида.

В то время Понт был могущественным государством, которое много лет соперничал с Римом, и представляло постоянную военную угрозу восточным границам Римской империи. Высший класс Понта, бывший ранее Ираноязычным, воспринял греческий язык и греческую культуру, ибо Понт являлся осколком империи Александра Македонского, в него входила и малоазийская Греция (Иония). И потому Понт почитал себя наследником Великой Греции и противостоял Риму, завоевавшему в 146 г. до н.э. европейскую Грецию.

Во главе Понта стоял царь и полководец Митридат VI Евпатор, подчинивший своей власти огромнейшие территории, все Причерноморье, Боспорское царство, греческие города — государства Тавриды, Малую Скифию, Малую Азию. Он вторгался в Македонию, постоянно грозил нашествием на Грецию и Рим. Завоевание Северного Причерноморья, в том числе Скифии, Митридат предпринял в 109—110 г. до н. э. Тогда он вмешался в войну скифского царя Палака [25] сына Скилура [26] против Херсонеса.

В самый разгар войны в Херсонесе высадился понтийский флот во главе с полководцем Диофантом [27] и разгромил главные силы скифов, потом взял Неаполь Скифский [28], и Хевбею. Скифскому царю Палаку пришлось признать над собой власть Митридата. Потом Диофант с помощью херсонесцев подавил в Боспоре восстание рабов во главе со скифом Савмаком [29], который убил царя Перисада и правил Боспором почти год (107—106). Диофант вновь утвердил власть Митридата.

Так Скифия и Боспор стали частью Понтийского царства. Затем начались так называемые Митридатовы войны Понтийского царства и Рима. Понтийское царство было очень сильно, его не могли покорить знаменитейшие римские полководцы Сулла [30], Лукулл [31], Помпей [32]. В 89 г., во время первой Митридатовой войны в Боспоре благодаря интригам Рима произошло восстание против Понта. И Боспор отложился от обременительной власти Митридата, разоряющей боспорцев. Но во время второй, удачной для Митридата войны в 79 г. до н.э. полководец Неоптолем вновь утвердил в Боспоре власть Понта.

Война с Римом, который рвался к мировому господству, не прекращалась и на восточных границах Римской империи перемалывались лучшие ее легионы. Война шла с переменным успехом, так как Рим по сложившейся уже к тому времени традиции «воевал сам с собой» имея противником своих же бывших легионеров воевавших ранее под римскими знаменами под началом Сертория [33], ставшего союзником понтийского царя Митридата Евпатора.

Наибольшего успеха в этой войне из всех римских полководцев, воевавших с Понтом, сумел добиться Помпей — в 65 г. до н.э. он одержал победу над войсками Митридата в битве над Никополем недалеко от Амаси — столицы Понтийского царства в Малой Азии. После сражения под Никополем еще не побежденный Митридат отступил по восточному берегу Черного моря, чтобы заманить Помпея внутрь страны и на территорию армянского царства. Помпею тогда пришлось преодолевать горы, сражаясь с армянским царем Тиграном и горцами.

Тактика Митридата оказалась верной, и Помпей отступил к флоту Сервилия, поджидавшему его у устья Фасиса. Затем он возвратился в Малую Азию и ушел покорять Иудею, оставив надежду настигнуть Митридата и победить его. Однако, как часто это бывало в истории Рима, подкуп и предательство сделали свое дело, и неукротимого Митридата не стало. Рим вздохнул облегченно, узнав о его смерти, и объявил десятидневные торжества по случаю избавления от одного из наиболее опасных врагов.

Но история не заканчивается со смертью царя полководца, цари приходят и уходят, а народы остаются и продолжают борьбу за свое существование. На смену одним вождям выдвигаются другие, которые в ходе истории возносятся на гребень событий и в свою очередь так или иначе сами влияют на исторический процесс, вносят в него черты собственной индивидуальности.

Митридата сменил его сын Фарнак [34], который сразу после захвата власти поспешил выдать труп отца римлянам и заверить Помпея в своей преданности Риму и готовности быть верным исполнителем его воли. В стремлении укрепиться на отцовском троне любой ценой молодой царь не поскупился и на подарки римскому полководцу. В их числе оказались драгоценный меч Митридата в ножнах стоимостью в четыреста талантов и не менее дорогая золотая китара — головной убор бывшего царя.

Золото! Оно исстари правит миром. Олицетворение солнечного света, оно содержит в себе принцип огня, сжигая на своем пути все, что является помехой для обладания этим сиянием вечного металла. Ради золота уничтожались народы, страны и цивилизации. Золото служит своеобразным мерилом уравновешенного порядка между добром и злом, своеобразного баланса сдерживающего силы природы от их разрушительного воздействия на все живое. Иногда этот баланс нарушается и начинается движение народов с ранее занимаемых коренными народами территорий на другие позиции, новые и часто неведанные.

Так началось великое переселение народов, — перемещение по территории Европы славянских, германских, кельтских и других племен и народностей в 4—7 вв., которое привело к падению римской имперской власти, сохранившейся только на востоке империи, в Константинополе. Активное передвижение племен началось в середине 4 века: с междуречья Волги и Дона двигались гунны, с одной стороны, по северному побережью Черного моря и восточноевропейской степи, с другой, — через Кавказ, Иберию, Армению в Сирию.

Движение гуннов вызвало цепную реакцию: из буго-днепровских степей на запад двинулись готские племена, которые, разделившись на вестготов (западных готов) и остготов (восточных готов), прошли через Дакию на север Адриатики, несколькими волнами накатились на Константинополь после грандиозной битвы под Адрианополем в 378 г., закончившейся гибелью императора Валента. Вестготы заняли большую часть Северной и Средней Италии, а в 410 г. их король Аларих взял Рим [35].

Падение Рима резко активизировало миграции многочисленных европейских и пришедших из Азии племен. Гуннские орды Аттилы, закрепившиеся в Подунавье как исходном стратегическом плацдарме, двинулись через Францию, когда в 451 г. на Каталунских полях произошла битва, в которой под предводительством римского полководца Аэция против гуннов выступили вестготы, бургунды, франки. Эта битва была проиграна гуннами и практически уничтожила все предыдущие успехи всех их прежних завоеваний.

На территории Восточной Европы варвары столкнулись с интересами Византийской империи. Когда расселение болгар и венгров на их новых «родинах» уже навсегда закрепило общие контуры будущей политической карты Юго-Восточной Европы. 7-й век в Центральной Европе был ознаменован утверждением Аварского каганата. В это же время на Нижнем Дунае тюркское племя болгар, возглавлявшееся правителями из рода Дуло (хан Аспарух и др.) заняло равнинно — степные территории, на которых в дальнейшем, в середине 10-го века сталкивались политические интересы раннего Болгарского царства, Византии и Руси.

Периодически, в частности, во время походов Киевского князя Святослава (968—972 гг.), в эту борьбу активно включались викинги. Передвижения варварских племен в Европе в 4—7 вв. подготовили создание устойчивых европейских крупных государственных образований. Период так называемого Великого переселения народов фактически предопределил позднейшую религиозную и политическую систему взаимоотношений между всеми этими народами. Например, Крым, куда в 3—4 вв. н.э. вторгались различные племена — готов, гуннов, аваров. А с 4—5 вв. Крым становится объектом экспансии Византии.

К концу 1-го тысячелетия восточная часть Крыма входила в состав Тмутараканского княжества Древнерусского государства. В этот период население Крыма состояло из потомков скифов, тавров, готов, сарматов, аланов, хазар, печенегов и д.р., а по побережию также из греков и славян. В 13 в., после вторжения монголо-татар, в Крыму образовался Крымский улус Золотой Орды. В 13—15 вв. в Крыму существовали укрепленные торговые центры генуэзских купцов, наиболее крупным из них было княжество Феодоро. После распада Золотой Орды в 1443 возникло Крымское ханство, которое с 1475 — являлось вассалом Турции» [36].

Историки Костомаров Н. И. [37], Жукова Л. В. [38], Сыров С.Н [39] А. Нечволодов [40] и другие, в популярных изданиях, дают нам информацию о том, что к десятому веку сложился определенный довольно устойчивый порядок расселения племен и народов, которые нашли свое место в окружающем их ландшафте.

Николай Костомаров, например, в своей истории отмечает, что с давних времен восточная половина нынешней Европейской России была населена народами племени чудского и тюркского, а в западной половине, кроме народов литовского и чудского племени, примыкавших своими поселениями к балтийскому побережью, жили славяне под разными местными названиями, держась берегов рек: Западной Двины, Волхова, Днепра, Припяти, Сожи, Горыни, Стыри, Случи, Буга, Днестра, Сулы, Десны, Оки с их притоками.

Тацит, Плиний Старший и Птолемей Клавдий (I—II вв.) описывают славян, называя их венедами и антами. Именуются славяне также склавинами. Из описаний византийских историков VI в. видно, что славяне жили родоплеменным строем. Они жили небольшими общинами, которые имели свое средоточие в городах — укрепленных пунктах защиты, народных собраний и управления. Никаких установлений, связующих между собой племена, не было.

Признаков государственной жизни мы не замечаем. Славяно-русские племена управлялись своими князьями, вели между собой мелкие войны и не в состоянии были охранять себя взаимно и общими силами против иноплеменников, а потому часто были покоряемы. Религия их состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т.п….

Л. Жукова добавляет: «Большое значение для изучения истории древних славян имеют иностранные письменные источники. Некоторые считают, что о предках славян говорит Геродот, описывая земледельческие племена Среднего Поднепровья в Vв. до н. э. Он называет их «сколотами» или «борисфенитами», отмечая, что греки ошибочно причисляют их к скифам. Далее Геродот указывает, что за рекой Танаисом (древнее название реки Дон — авт.) — уже не скифская земля, а владения савраматов, которые как можно предположить произошли от скифов и амазонок [41].

Более современная версия об амазонках полагает, что это были сарматские женщины, игравшие большую роль в социальной организации племен. Почему-то считается, что они были прекрасными наездницами и стрелками, наравне с мужчинами участвовали в сражениях. И их якобы хоронили в курганах как воинов — вместе с конем и оружием. Возможно, именно сведения о сарматах стали источниками античных мифов об амазонках. В I в. до н.э. они вытеснили остатки скифских племен с берегов Черного моря.

С тех пор на античных картах причерноморские степи — «Скифия» — стали называться «Сарматией». В первых веках н.э. среди сарматских племен выделились племенные союзы роксолан и аланов. В III в. вторгшиеся в Причерноморье готы подорвали влияние сарматов, а в IV в. готы и сарматы были разбиты гуннами. После этого часть сарматских племен присоединилась к гуннам и участвовала в Великом переселении народов. В северном Причерноморье остались аланы и роксоланы [42].

В эпоху Великого переселения народов (III—VI вв.) славяне расселяются по территории Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. К VI в. начинается выделение восточных славян из праславянского мира (Западные славяне — поляки, чехи, словаки, кашубы, лужицкие сербы, восточные славяне — русские, украинцы, белорусы; южные славяне — болгары, сербы, хорваты, словенцы, македонцы, боснийцы, черногорцы — Л.Ж.). Они занимали территорию от Карпатских гор на западе до Средней Оки на востоке, от Невы и Ладожского озера на Севере до Среднего Поднепровья на юге.

В этот период времени у них, очевидно, уже начинают складываться племенные союзы. В эти племенные союзы входило довольно значительное количество племен (120—150); племена, в свою очередь, объединяли несколько родов, все члены которых были между собой родственниками. Наиболее древним типом была кровнородственная община, сложившаяся еще у первобытных народов. Такая община долгое время существовала у германцев, иранцев, финно-угров и некоторых других народов у которых археологи находят существование «больших домов» (площадью до 300 м?).

В каждом из таких домов жила группа близких родственников по отцовской линии. Кровнородственные связи у этих народов продолжали играть большую роль и при переходе к соседской общине. Все члены патронимии возводили себя к хорошо памятному предку. Иногда имена предков помнились на протяжении жизни 10—12 поколений. Чужеземцев в такую общину принимали лишь на «правах» раба, поскольку он не происходил от общего предка. Постепенно родственные связи ослабевают — начинается переход от родовой общины к общине соседской.

В племени, состоящем из общин — патронимий, существовала строгая иерархия родов — от правящих до незнатных. Выходец из незнатного рода не мог стать во главе племени. Автор «Повести временных лет» доносит до нас названия нескольких таких племенных союзов, которые впоследствии объединятся в государство. Это поляне, северяне, уличи, древляне, волыняне, бужане, дулебы, тиверцы, белые хорваты, дреговичи, радимичи, вятичи, кривичи, полочане, словены и другие племена. Князья, которых, — по мнению Николая Костомарова, — еще долго проявляли свое древнее значение предводителей воинственных шаек. И только принятое христианство мало — помалу преобразовало их в земских правителей [43].

Славянское государство возникает в социально неоднородном обществе и представляет собой способ регулирования отношений между различными социальными слоями, классами и т. д. Государство можно определить как особую организацию политической власти общества, располагающую специальным аппаратом принуждения, выражающую волю и интересы господствующего класса, иной социальной группы или всего народа.

Государственность у славян начинает формироваться в VII—IX вв. н. э. К этому времени произошел переход к соседской общине, которая у славян возникла очень рано. Об этом свидетельствуют находки археологами «малых домов», в которых могла проживать только одна семья. В состав славянской общины достаточно легко вливались чужеземцы. Рабы, захваченные в войнах, со временем имели возможность или уйти, или стать полноправными членами общины.

Старейшины в общине выбирались. Земля принадлежала общине, а не отдельной семье. Характерной особенностью славянской общины были переделы земли. Славянские города служили центрами племен и местом убежища крестьян — общинников от внешней опасности. Предполагается, что жители города и сельской округи делились на десятки, сотни, тысячи. Возможно, существовал и совет старейшин — «старцы градские», руководившие вече (народным собранием).

У славян развитие соседской или крестьянской общины связано с постепенным разложением родоплеменных отношений и вероятно, на ранней стадии община объединяла несколько близлежащих поселений, в каждом из которых жило несколько (иногда несколько десятков) семей. В общинном владении находились пастбища, луговые и лесные угодья, места охоты и рыбной ловли, а также скот. Община обеспечивала устойчивость внутри племени или союза племен. Свободные общинники («люди»