Риджийский гамбит. Интегрировать свет

Евгения Сафонова

почему должны были умирать все, кто умерли, почему? Почему нельзя жить в мире?

– Детские вопросы. Некоторые вещи в этом мире существовали и будут существовать всегда, и война – одна из них.

– Но в чём причина?

– Жажда власти. Жажда завоеваний. Жажда превосходства. Тебе ли не знать?

– Эта жажда утоляется слишком дорогой ценой. В конечном счёте проигрывают обе стороны.

– Тем, кто затевает войны, нет дела до цены. Фаник, такова природа живущих, смирись с этим.

– Только зверей можно оправдывать их природой. Разве боги дали нам разум не для того, чтобы мы могли подняться над своими инстинктами? Чтобы мы могли созидать, но удерживались от разрушений?

война страшна не тем, что убивает живых. Война страшна тем, что убивает их души. Делит мир на чёрное и белое, своих и чужих, врагов и друзей. И тот, кто уходит на войну, либо не возвращается вовсе, либо возвращается не собой. – Он больше не улыбался. – Война всё переворачивает, рушит все барьеры, снимает все запреты. Убивать… перестаёт быть преступлением. Обращается в необходимость. Привычку. А воистину ужасным становится только одно: смерть. Взяв пленного и не убив его, вы думаете, что оказали ему милость. Вот что страшнее всего. – Глаза его потускнели, взгляд, устремлённый на лицо Морти, застыл. – Ты словно не существуешь – тебя делают крохотной частью чего-то огромного, беспощадного, жуткого. Ты исполняешь приказы, прокладываешь свой кровавый путь не думая, не сомневаясь, и враги становятся лишь цифрами: бесконечным списком тех, кого надо вычеркнуть, чтобы этот кошмар наконец закончился… но однажды ты сбиваешься со счёта. А когда война заканчивается, ты понимаешь, что забыл, каково это – чувствовать всё, что ты умел чувствовать раньше. Радость. Тепло. Любовь. Не ненависть, не ярость, не жажду крови, не желание отомстить за всех, кто погиб на твоих глазах. Есть лишь осознание, что их больше нет: тех, кого ты когда-то знал. Того, что ты когда-то знал. И мысль… а почему тогда всё ещё есть я?..

Однажды, когда я был ещё маленьким, я спросил его, почему он всегда улыбается. Спросил, неужели ему никогда не бывает грустно? А он ответил, что бывает, ещё как, а его улыбка – это маска; но улыбка растворяет боль, и если носить эту маску на лице, как броню, то со временем она прирастает к коже, и ты действительно начинаешь смотреть на всё с улыбкой. Даже на самые плохие вещи.