Тихий, монотонный гул извне, полностью заполнял окружающее пространство. Одновременно мешая рою мыслей, снующих словно светлячки в банке, выстроиться в одну прямую линию. В тот же время успокаивая некую тревожность, возникающую словно вспышка при каждом удачном случае, зацепится разуму за внешний мир.
— Алекс хватит бубнеть. — Не открывая глаз буркнула Сонечка. Это не я. — Непонятно откуда, сквозь гул, раздался сдавленный голос друга детства.
Звук не прекращался. Полежав еще несколько минут и попытавшись снова заснуть Сонечка не выдержала.
— Да ё-моё! Алекс! — Попытка нервно встать с неудобной подушки и открыть глаза, отозвалась громовым раскатом в ушах. Шаровая молния попала одновременно во все нервные окончания тела, разнося за собой тянущую боль, словно вчера весь день Соня провела в спортзале после долгого перерыва. — Ауч! — Хватаясь одной рукой за предплечье, второй закрывая ухо, вскрикнула от боли Сонечка.
— Да ну что? Говорю же, это не я. — Переворачиваясь с боку на бок и бурча себе под нос, словно кот, фыркнул полусонный Алекс.
Сквозь образовавшуюся боль шарахнувшую после очередного усилия над собственным организмом, Сонечке удалось открыть левый глаз.
— Алекс. — В ответ тишина. — Алекс? — За спиной сквозь не останавливающийся гул раздался театральный храп.
Кое-как повернувшись на жесткой лежанке Соня с размаху пнула друга.
— Сонь! Да ёлки-палки! Ты… — Начал было Комета, подскакивая с жесткой лежанки и открывая глаза. Однако увиденное заставило Алекса на мгновение потерять дар речи.
Прямоугольный зал, стены которого украшали, прилегавшие достаточно плотно друг к другу, равномерно вращающиеся, красные колонны, исписанные золотыми письменами, венчал высокий потолок. По периметру, под колоннами сидели люди, одетые в балахоны цвета переспевшей мандаринки. Головы их были покрыты некими сооружениями из войлока, больше похожие на парус чем на головной убор. Цвет убора представлял собой, смесь кирпичной крошки и кровьи, скорей всего пренадлежавшей тому самому работяги, который днем и ночью, без инструментов укладывал сей чертов кирпич, пытаясь возвести эту вавилонскую башню. Обладатели столь странных одежд, собственно и являлись источником непонятного звука.
— Алекс скажи мне что я сплю. — С ноткой надежды в голосе попросила Сонечка, которой все-таки удалось принять сидячее положение.
— Очень хотел бы, однако не могу. — Потихоньку выходя из ступора ответил Комета
— Почему? — невпопад задала вопрос ошарашенная Соня, пристально изучая людей с парусами на голове.
— Говорят один и тот же сон, одновременно двум людям, приснится не может. — Резюмировал, окончательно вернувшись в реальность Комета.
— Бррррр стоп! — Стряхивая остатки морока, Соня повернула голову в сторону друга. — А мы вообще где? И почему у меня так все болит словно по мне каток проехал?
После секундной паузы, выделенной себе на копание в мозговом архиве, Алекс пожал плечами.
— Ничего не помню, да и голова болит словно меня чугунным котлом огрели! — Подвел итог своим ощущениям Комета.
— Погоди! — Вдруг встрепенулась Соня и опять ойкнула, ухватившись за руку от повторившейся, в процессе движения боли. — Мы же в самолете летели!
— Точно! — Подтвердил друг. — Только, мы вроде в Индию летели, а это — Алекс сделал многозначительный круг головой, — на Мумбай никак не похоже.
— Ничего не понимаю! — Вслух задумалась Соня все так же потирая болевшее плечо. Алекс же уставился за спину подруги, при этом его глаза становились все шире и шире. В какой-то момент он напомнил Соне анимешного героя. — Что? — Не поняла столь резкие изменения в физиомордии Кометы Сонечка.
В зале резко стихло.
— Кхм! — Раздалось за спиной.
От испуга Соня взвизгнула и резко развернулась. За спиной стояла груда цветной ткани, из которых еле-еле виднелось сильно загоревшее, довольно престарелое, словно выглаженное маленьким утюжком лицо. Венчал сей шедевр, все тот же парус прикрывающий пол головы выглаженного персонажа.
— Не стоит так реагировать. — Улыбнулось лицо, чем еще больше усилило ассоциацию с отменно отглаженной простынею. — Будда любит свое творение. И советует жить в любви всем своим созданиям. — Описывая, затерявшейся в широких одеяниях рукой, словно птичьим крылом большой круг, заговорил монах.
— Простите. — Немного смутилась Соня.
— Все в порядке дитя, не стоит извиняться.
Из недр одеяний показалась сухонькая ладошка. Легким, практически не ощутимым движением монах положил руку на безумно болевшее плечо Сони.
— Так думаю будет лучше — загадочно произнес парус и через мгновение, вновь спрятал руку в куче покрывавших его одежд. Соня подняла округлившиеся глаза на Комету.
— Что? — Одним кивком головы, беззвучно спросил Алекс.
— Вообще перестало болеть. — Все еще с удивленными глазами, шепотом ответила Сонечка.
— Скажите, а где мы? — Пытаясь встать на ноги спросил Алекс.
— Подозреваю вы голодны. — Не дав ответа, продолжая улыбаться, больше констатировал факт, чем спросил, человек в одеяниях.
Автоматически кивнув головой Соня и Алекс немного удивились такой манере общения. Однако решив отложить разбор поведения пожилого монаха на «потом», молодые люди, занялись более увлекательным процессом, а точнее поднятием своих тел на ноги. Справедливости ради надо отметить, что не с первого раза, но все же достаточно быстро данный аттракцион увенчался успехом. Не успев в душе отпраздновать победу, на пути Сони и Кометы появилось еще одно, так называемое развлечение. Все это время наблюдавший с невозмутимым выражением лица, за муками подъема, стоявший рядом монах исполнил легкий, еле заметный жест рукой. Словно заядлый фокусник, хозяин паруса на лысой голове, отделил с себя кусок цветного одеяния и протянул поднявшимся по длинному балахону. Немного повозившись с выделенными одеждами, достаточно за короткий промежуток времени друзьям удалось запаковаться в предложенные балдахины. На поверку одеяния оказались мягкими, легкими и при всем этом очень теплыми.
— Пойдемте со мной. — Пригласил монах и тихо, словно паря над полом, довольно проворно двинулся в сторону выхода из зала.
Сонечке и Алексу ничего не оставалось как последовать за кучей с парусом. Идти далеко не пришлось. Покинув цветной зал с колоннами компания оказалась в довольно узком, белом коридоре, больше напоминающий каменный мешок с непомерным количеством прорех вместо окон. Если приглядеться прорехи имели даже определенную форму ни то столбика, ни то арки. Сам же коридор был настолько извилист что в какой-то момент у Сонечки помутнело в глазах от количества поворотов.
— Сооонь? С тобой все в порядке? — Раздался откуда-то голос Кометы.
