ГЛАВА 1

Заснеженная вечерняя улица таинственно мерцала под тёплым золотым светом витрин и фонарей. У всех домов и магазинов стояли в горшках маленькие, украшенные мишурой ели.

Даже двери преобразились в честь Рождества, хвастаясь нарядными еловыми венками со стеклянными бусами, шарами и колокольчиками.

Всё это великолепие музыкально позвякивало, позванивало и шуршало.

Ощущение праздника усиливали ароматы хвои, мандаринов и ванили.

Шурша остановилась под окнами кондитерской, вдохнув заманчивые запахи.

Она так любила этот праздник с его уличной суетой, морем яркого света, цвета и обилием вкусной еды, приготовленной для неё на любой мусорной куче…

Неужели всего пару часов назад она, Шурша, деловито носилась по этим улицам в радостном предвкушении и ждала рождественского чуда?

А потом произошло непоправимое…

Шурша уныло брела по тротуару. С раздутого живота порой срывались белые капельки молока. Молока, никому больше не нужного…

Они были такие милые, крохотные и беспомощные, её последние дети…

Последние… Шурша понимала, что это скорее всего так.

Она была стара. Уже несколько лет у неё не было малышей. Все её прежние дочери и сыновья разбрелись по огромному городу в поисках своей судьбы.

Для Шурши так важен был этот последний выводок. Она вложила в него всю оставшуюся в её стареющем теле нежность, всю силу материнской любви.

Впервые подвела её способность предчувствовать опасность.

Она так тщательно выбирала место для обустройства «гнезда», уютной и тёплой норки для будущих деток…

Изучив за долгую жизнь почти все улицы, дома и подвалы в городе, она знала много потаённых уголков и убежищ, которыми не раз пользовалась прежде.

Но на этот раз Шурша почему-то выбрала подвал незнакомого дома. Она обустроила своё жилище в тёмном углу, устелив его мягкой ватой и цветными лоскутками, собранными со всей округи.

Здесь всего несколько дней назад и появились на свет малютки. Первое время мать не покидала их ни на минуту, вылизывала и кормила молоком.

Наконец голод заставил её выбраться из убежища. Она покопалась в ближайшем мусорном баке, нашла сырный огрызок и картофельную шкурку и поспешила обратно. Что-то ныло внутри и торопило её назад.

То, что застала Шурша в подвале, ранило её в самое сердце…

Такого удара, такого горя она ещё никогда не испытывала. Ей и раньше приходилось терять одного, а то и двух малышей из выводка — такое множество опасностей подстерегало их за пределами норы. Но чтобы так… Чтобы всех разом… Чтобы таких крох…

«Не уберегла, не смогла, не успела…» — эта мысль в голове стучала громче Шуршиного сердца.

Пока её не было, подвал затопило водой.

Вернувшись, Шурша застала печальную картину. Люди вычерпали воду и вытащили наружу намокшее содержимое подвальной каморки. Ни гнезда, ни деток…

Сначала Шурша металась по пустому подвалу, потом по куче мусора во дворе дома, куда сложили подмоченное добро.

После влажного помещения она совсем продрогла на лёгком морозце.

Не найдя даже остатков гнезда, Шурша смирилась с потерей. Но от горя исчезло желание жить, действовать, пропала недавняя радость. Исчезли даже ощущения: Шурша вдруг перестала слышать звуки, видеть свет, ощущать запахи. Она просто сидела на стылой злополучной куче, похоронившей её любовь и надежду. Она тихо замерзала. И погибла бы, без сомнения, останься она здесь ещё на час-другой.

* * *

Но люди не захотели оставлять мусор под окнами на Рождество. Заскрипела тачка, загремели лопаты. Инстинкт заставил полузамёрзшую крысу отползти в тёмный угол.

Рядом кто-то зашуршал и чихнул:

— Ты бы ушла отсюда, Шурша! Замёрзнешь. Я всё видел… Ничего уже не изменить… Смирись. А  хочешь, пойдём вместе к соседней куче, — там полно вкусного, — посочувствовал вечно простуженный крыс по имени Чихун.

Шурша не шевелилась и не отвечала. И Чихун, ещё раз чихнув и вздохнув, растворился в темноте.

«А он не злой, этот Чихун, — вяло подумала Шурша, — и впрямь надо идти. Вот только куда?.. Как куда! Конечно, туда, к заветному тёмному тупику на задворках!»

Чтобы стряхнуть с себя оцепенение, Шурше нужна была цель.

«Как я могла забыть? Я же всегда прихожу туда именно в эту ночь. Именно оттуда, словно из тёмного колодца, виднее всего она, моя Звезда. Раньше я всегда просила у неё чепуху. А сегодня попрошу чуда!»

Шурша заставила себя подняться. Мокрый от молока живот совсем закоченел на холодной земле.

И она пошла. Пошла, потому что у неё появилась цель — добраться до далёкого тупика, до заветной кучи. А там — будь что будет…

ГЛАВА 2

Шурша была осторожной, умной, выносливой, хитрой и смелой крысой. Её знали все сородичи в квартале. Многие завидовали её удачливости, некоему шестому чувству, которое помогало ей избегать ловушек и других опасностей.

О её смелости, силе и острых зубах было известно всем окрестным котам и кошкам. Даже они предпочитали не связываться с Шуршей, ограничиваясь лишь пустыми угрозами и оскорблениями, держась, однако, на расстоянии от «ненормальной» крысы.

Она поневоле стала такой, чтобы выжить.

Дело в том, что Шурша отличалась от других. Словно белой вороне в стае, ей пришлось пережить многое: и неприятие, и насмешки, и враждебность крысиного племени. Ведь шкурка у Шурши была… белой!

Ещё она помнила другую жизнь, своё счастливое сытое детство среди людей.

Да, когда-то Шурша была домашней любимицей. Она помнила хозяина, который гладил и ласкал белоснежную малышку-крысу и баловал её лакомствами.

Шурша остановилась возле чужого крыльца, глядя на украшенную игрушками и гирляндами дверь. Она закрыла глаза, вспоминая первое в своей жизни Рождество. Воспоминания были такими же яркими, как и праздничное убранство улицы.

...