Смерть

Лора Таласса

Одна из женщин вскрикивает:

– У них получилось! Сила киски непобедима!

Кто-то хихикает. Женщина с темными кудрявыми волосами бежит к нам, и ворчун Голод буквально выпархивает из седла, несется навстречу женщине и заключает ее в объятия.

– Жизнь – куда больше, чем страдания. – Я почти ору на него. – Почему, по-твоему, мы цепляемся за нее так отчаянно?

Глаза его вспыхивают.

– Потому что не знаете лучшего.

Качаю головой.

– Ты ошибаешься.

Но откуда мне знать? Я никогда не умирала. И мама, похоже, предпочитает смерть. Может, он и прав, может, все это время я сражалась не на той стороне.

И это сама страшная из всех возможностей.

Лазария, – лик его свиреп, – на самом деле никто не уходит. Это преображение, но преображение не означает потерю или уход. Ты была собой еще до того, как обрела тело, и останешься собой, когда тела больше не станет. Гусеница может превратиться в бабочку, а человек стать духом, но суть остается прежней. Это просто преображение. Лазария, – повторяет он, ища мой взгляд, – если бы ты видела жизнь, как вижу ее я, ты бы знала, что все хорошо – и все будет хорошо. Что смерть – это конец страданиям.