Болезненные вирусы
Где-то во Фрязево, дачные посёлки
Нет, только в маске и с санитайзером. И чтобы в метро, и там, где народ скопился, обязательно в маске. А потом руки: пшик-пшик. Нет, пшик-пшик-пшик. На руках пальцев много — каждый надо охватить. И мизинчик, мизинчик не забыть тоже. Им удобно кончик носа почёсывать, и если в уголках губ что-то застряло, ковырнуть там кончиком ноготка мизинчика, который для этой цели всегда чуть длиннее, чем на остальных пальцах. А вирус коварный, — тот везде. Он же обильными осадками вычихнут или выкашлян изо рта болящего прямо на благую почву здорового организма. И как только туда попал, сразу очень живенько начинает размножаться. Пшик-пшик на него, чтобы не было ни его, ни потомков его! Аминь!
— Господя, зачем маску-то нацепили?! Посмотрите на него! — презрительно передёргивает крупными открытыми плечами, припалёнными жарким дачным солнцем, дама того уязвимого возраста, которому Роспотребнадзор настоятельно рекомендует носить защитную маску в местах скопления народа. А магазин — это скопление продавцов и покупателей. Правда, вероятнее всего, при встрече с токсинами этой дамы вирусы должны тотчас инактивироваться, выпасть в осадок и моментально исчезнуть, словно их и не было.
А наш герой, скромно выбирающий продукты в дачном магазинчике, в котором цены свободно летят в дальнюю даль, а посему больше похожи на заграничные, то есть в своём полёте вышедшие за разумную грань, с лицом учёного, от которого всё время ускользает важное открытие, пытается вычислить, сколько стоит килограмм тараньки, если за одну худенькую рыбку, ребристую и пересушенную, выловленную, наверное, в прошлом году в местной речке желтушке, ему предлагают заплатить четыреста рублей. Это ж сколько килограмм-то стоит? Тысячи две, не меньше! Это ж почти осетра можно купить!
— Чего маску нацепил? — не унимается вирулентная дама, стоящая где-то рядом с таранькой и явно требующая пристального внимания к себе.
— Я недавно из Турции. У меня и ПЦР есть. Отрицательный. А у вас? — на всякий случай вежливо интересуется наш герой, до сих пор не понимающий, почему подмосковная худосочная таранька вдруг стала дороже астраханской воблы с икрой и претендует на место рядом с осетром.
— Что? — поражается неожиданному вопросу дама с открытыми плечами, вывалившимися из цветастого платья-халатика дачного фасона.
— Ну, я вот и привит, и с тестом даже. А вы?
— А что я?! Прививки не спасают, тесты не помогают, — опешила дама и отошла от опасной тараньки. — Мне, пожалуй, булочек с маком и вот той минералки, — переключилась она на продавщицу, скромно улыбающуюся во время диалога клиентов магазина.
— То-то и оно, что не спасает. Вот и боюсь — вдруг какую заразу в самолёте схватил.
Сколько же стоит килограмм этой чёртовой тараньки? Две тысячи, что ли? Не перестает удивляться наш герой, добавляя к трёхстам рублям ещё одну бумажку и расплачиваясь с довольной жизнью продавщицей.
— А вы такой молодец. Из Турции только прилетели и сразу маску надели, — слышит он уже удовлетворённый щебет дамы с булочкой. — И Бидон заболел. Да ничего его не берет! Господи!
Внезапно разволновавшаяся дама со смаком и минералкой, облегчив кошелёк и душу, направляется к выходу, исподтишка бросая заговорщические взгляды на нашего героя.
— Чтоб он сдох!
— Кто? Вирус?
— Ничто его не берёт! Ничто! — стеная, прошла она мимо нашего героя, слегка двинув того локтем, под которым зажала пакет с булочками и минералкой.
Наконец, расплатившись за «золотую рыбку», озадаченный герой, сняв маску и плеснув санитайзер на руки, чтоб ничто не пристало, побрёл в сторону дач:
«Кого она имела ввиду? Хотя, какая разница — ничто его не берёт!!! Интересно, почём у них пиво к тараньке? Гулять так гулять! А то вирусы вокруг. Да, и санитайзером на тараньку плеснуть не помешало бы: мало ли кто на неё чихал и чего ей желал!»
