Школа «районки»
как активная жизненная позиция.
(Л.И.Брежнев, из доклада на XXV съезде КПСС).
Раньше мне казалось, что люди, работающие в газете, — особенные, даже своего рода счастливчики. Когда в детстве приезжал к бабушке с дедушкой в село Килинчи, у них всегда лежала на столе в зале или на тумбочке под телевизором районная газета «Коммунист Приволжья». Читал её всегда, особенно четвёртую страницу с универсальным для всех газет набором рубрик — «В мире интересного», «Сообщения из-за рубежа», «Юмор, курьезы», «Кроссворд». В условиях информационного голода на селе районка ценилась как хлеб.
Мне было интересно: а какие люди там работают и как работают? Вот, например, они рассказывают про бригадира Гафура Калиева, как его овощеводы ударно трудятся на наше благо, а я его знаю другим — как дядю Гафура, он живет в доме почти напротив и всегда уважительно здоровается с моими дедушкой и бабушкой. И с удивлением для себя открываю, что дядя Гафур, оказывается, на фронте был героем и там потерял один глаз, а сейчас герой труда. Журналисты «Коммуниста Приволжья» рассказывали о людях, событиях, про которые я слышал или сам видел, но никогда не думал, что это имеет значение в масштабах целого района! Хотелось хоть одного журналиста увидеть живьём. Кто они, которые незримо всегда рядом присутствуют, видят то же, что и я, но видят мир иначе, умеют подняться над обыденностью. Мне, мальчишке, они представлялись таинственными властителями умов.
И вот прошли школьные и студенческие годы. Затем отслужил в армии, от возможности стать офицером после срочной службы отказался (до сих пор рядовой). Немного поработал в средних школах, в том числе морской, но вовремя понял, что быть учителем мне рановато, нет жизненного опыта. Учителей я представлял другими, не такими, как я. Год проработал освобожденным секретарем комитета комсомола в Каспийской мореходке, однако не решился связывать свою жизнь с общественно-организаторской работой, несмотря на просьбы замполита училища Ибрагима Абдуллаевича Абдуллаева остаться.
После уговоров профессора Николая Сергеевича Травушкина (он хотел, чтобы я занялся в том числе литературным краеведением) ещё почти год трудился клерком на кафедре литературы родного пединститута. Тут наступили андроповские времена, выяснилось, что два ассистента на кафедре сверх штата, а меня, как ожидалось, должны были перевести в ассистенты. Другими словами, дорога в науку в силу объективных и субъективных причин тоже оказалась закрытой.
Позже мне, корреспонденту, редактору, директору, очень пригодились знания и навыки, полученные в армии, в школе, в мореходке, в институте, в комсомоле. Поиски себя в разных сферах оказались не только школой жизни, но и одновременно основой для профессиональной журналистской деятельности. Статистика тех лет упрямо свидетельствовала, что выпускники журфаков в большинстве своем не закреплялись в редакциях, а журналистами становились те, кто пришел из других отраслей.
И вот в один тёплый сентябрьский денёк 1983 года я созрел. Набрался смелости и пришел к редактору областной молодёжки «Комсомолец Каспия» Г. С. Маколову.
— Если можно, хотел бы работать в газете… кем угодно, — обратился к нему. С собой прихватил несколько вырезок со своими заметками из областной газеты «Волга». А незадолго до этого в «Комсомольце Каспия» был опубликован мой очерк «Килинчинское лето Джалиля» о пребывании известного татарского поэта Мусы Джалиля в Астраханском крае. Причём, с продолжением в нескольких номерах. После недолгих расспросов он сказал:
— Мы вас примем на работу в ноябре на место корреспондента, который уходит в «Волгу». А пока предлагаю два-три месяца поработать в районной газете, там есть вакансия. Согласны?
И он тут же позвонил редактору районной газеты.
Редакция «Коммуниста Приволжья» находилась в селе Началово, недалеко от Астрахани. Сейчас она называется «Приволжская газета». Тогда одноэтажное продолговатое здание делили между собой редакция и районный суд. Первые дни работы в районной газете поразили меня свободой, непринуждённой обстановкой. Не было мелочного контроля «от сих до сих», характерного для советских, и особенно нынешних учреждений. Ещё свежи были вспоминания о пединституте, когда новый ректор В. Пятин, к немалому удивлению многих преподавателей и работников, распорядился остеклить все двери и к концу рабочего дня завкадрами лично обходила четыре этажа, записывала отсутствующих и докладывала ректору. Здесь иначе — получаешь от редактора творческое задание и должен в срок его выполнить, нет унизительного надзора за твоим рабочим днём. Но — независимо от того, ливень на улице или лютый мороз, — разбейся, а материал принеси в срок. Газета — конвейер. Твой материал ждёт ответсекретарь, которому надо сверстать и показать макеты редактору, водитель должен вовремя привезти в типографию, в производственном отделе заказ принимают только по строгому графику, надо успеть набор сдать в линотип, фото — цинкографу, заголовки — наборщику на СК (был такой аппарат для отливки заголовков) и так далее.
Осваивал науку журналистики на ходу, впрочем, как и многие. Помню, редактор Александр Михайлович Куранов одну из моих первых заметок показательно строго отредактировал: указал на ошибки и неточности, исправил, дал советы и пожурил. С тех пор усвоил урок: стыдись сдавать редактору сырые материалы, прежде сам многократно прочитывай и правь. Заместителем редактора трудился замечательный человек и умница Олег Григорьевич Манжула, он же освещал тему партийной жизни в газете. Внешне очень походил на Ленина, даже хитроватая улыбка не отличалась от известной ленинской, поэтому за спиной звали его Ленин или Ильич. Я многим обязан Олегу Григорьевичу, у него научился умению собирать материал, видеть причинно-следственные связи, делать обзоры, планировать командировки. Главное — у него на всё был свой собственный взгляд и неприязнь к бюрократии. К сожалению, он по личным причинам расстался с газетой и последние свои годы возглавлял филиал адвокатской конторы в Камызякском районе. Таких специалистов, как он, в независимых СМИ очень не хватало в 90-е годы, да и сейчас не хватает, впрочем, как и самих независимых СМИ.
Газета выходила три раза в неделю — по вторникам, четвергам, субботам. Четыре полосы формата А3. Советский стандарт районки. Композиционное строение газеты тоже было стандартным, а если точнее — отработанным за десятилетия существования районной печати. На первой полосе — передовица, 3—5 информашек (информашка — краткая информационная заметка), политические материалы, на второй — партийная и советская жизнь, на третьей — сельское хозяйство и производство, частично социальная тематика, на четвертой — всякая всячина, программа телепередач. За содержанием газеты и соблюдением заданной композиции бдил райком партии и лично — третий секретарь по идеологии. Редактора газеты периодически заслушивали на бюро райкома партии, на партийных собраниях. Ему доставалось, если какая-нибудь тема слабо отражалась в газете. На протяжении всех лет моей работы в районе нашу газету бессменно курировала секретарь райкома по идеологии Валентина Александровна Филиппова. Она знала, чем дышит редакция, и умела находить золотую середину между партийной требовательностью и человеческим отношением к работникам редакции. Через много лет случайно встретил её и с удовлетворением отметил про себя, что она и через три десятилетия осталась прежней, с той же искоркой в глазах, страстностью в разговоре и не изменила своим взглядам. Полушутя-полусерьезно рассказала, что, когда на политическом небосклоне засверкал Ельцин, они с мужем принципиально разошлись во взглядах. Она была за КПСС, а муж, преподаватель вуза, — за Ельцина. «И тогда, — говорит Валентина Александровна, — я сказала мужу: или забудь про Ельцина, или мы разводимся. Не желаю жить в одной семье с оппортунистом!»
Конечно, случались перекосы и тогда композиция газеты выдерживалась не полностью. Каждый такой факт расценивался как непрофессионализм. Обеспечивал композиционную выдержанность каждого номера ответсекретарь Викентий Лим, в прошлом неплохой верстальщик типографии, не одна сотня номеров «Коммуниста Приволжья» была смакетирована им. Одно время работал ответсекретарём у нас Валера Воронин, пришедший из телевидения. Любил побалагурить, поддержать застолье, но к своим прямым обязанностям относился легкомысленно. И во время очередного аврала он поместил на первой полосе, там, где положено быть партийной передовице, тассовский (тассовский — текстовый или иллюстративный материал, полученный от ТАСС, т. е. Телеграфного Агентства Советского Союза) рисунок мечтающего Пушкина на скамейке. Обычно в редакциях тассовскими материалами «забивали дыры» (заполняли пустоты). Пушкин на скамейке да ещё на первой полосе — это было настолько грубым нарушением газетных канонов и такой профессиональной дикостью, что над нашей редакцией коллеги долго посмеивались и склоняли на всех областных летучках. После этого Воронин ответсекретарём уже не работал.
Из письма Любовь Васильевны Шибаевой:
…Нужно развивать в себе умение читать номер, ощущать его целостность, чувствовать в нём отдельное журналистское произведение, выстроенное — как концерт — из многих тем и голосов многих инструментов.
…Вспомним ленинское — «концерт политической газеты». Концерт, сложное и законченное музыкальное произведение из нескольких частей… (полос?) Номер в целом как будто никто не читает, кроме дежурного; даже секретарь видит его частями (полосами), а между тем он существует как единое произведение, пронизанное — по музыкальным, что ли, законам — общностью тем, связями между разрозненными фактами… На планёрках мы часто оцениваем выпущенный номер как сумму более или менее удачных публикаций, и почти никто не видит его как произведение, явление более сложного порядка. Ну, раз мы не видим — то читатель, значит, и подавно во всем этаком не нуждается? А вот читатель, выбирающий себе что-то одно (про спорт, мораль или что там ему надо), просматривает всю газету за 3—5 минут, и либо в нём начинает звучать «концерт», либо в него сыплется винегрет из всякой всячины. Просматривая столь же бегло центральную (более продуманно выстроенную) газету, он, ничего толком не прочитав, получает больше. Поверьте мне на слово, это доказано.
Как научиться «слышать» свою газету? Возьмите за правило оставлять себе копию листочка, на котором печатаются (для выпускающего) все заголовки и выноски номера. Накопите эти листочки за 2—3 месяца и почитайте их, пытаясь вспомнить, представлять себе… Где-то вы «услышите» связь, звучащую линию, но чаще она будет «рваться», теряться. А ведь части жестко расписаны по конвенции: две полосы — производство, одна-полторы полосы — идеология, одна — быт и др. Значит? Вот над этим и подумайте.
Приволжский район — ближайший к городу Астрахани. До райцентра — села Началово — ехать на автобусе минут сорок. Большинство работников районных организаций и предприятий жили в городе. Наверное, поэтому в нашей районной газете в разное время работали немало известных по областным меркам журналистов, которые чем-то проштрафились. Приволжская районная газета считалась для них почётной ссылкой. Около двух лет проработал у нас Александр Топорков, бывший редактор областной молодежки «Комсомолец Каспия», бывший завотделом республиканской газеты «Советская Калмыкия». Сгубило его легкомысленное отношение к спиртному. Он сочинял газетные материалы, не выходя из редакции. Помнится, на спор со мной написал целый очерк об одном сельском дружиннике. Саша никогда в глаза не видел героя своего очерка, опирался лишь на скупую характеристику для награждения, которую ему показал. Единственное, что он сделал — дозвонился до правления колхоза и удостоверился, что герой жив-здоров и продолжает работать на прежнем месте
