автордың кітабынан сөз тіркестері  С чужого на свой и обратно

Саврасова Светлана

сказал, что сдавать кровь ему запрещает религия. Однако у полицейского в компьютере нашлась анкета, заполняемая при поступлении арестованного в СИЗО, в

И сразу поняла, так же, как сейчас — это конец. Потолок. Вершина. Выше уже не подняться. А скуку постоянства и повторений я не переношу.

Спокойно, мой ангел, прячься от правды в этой густой, как жирное молоко, туманной субстанции любовного романтизма.

Знаю, что я женщина. Вдобавок влюбленная. В одного типа. Он тоже — в того же самого типа… Спаси-осподи!

Если что-то пахнет, то это может быть аромат, вонь, запах, смрад, благоухание. А если запаха нет? Наверное, это не свежесть. Беззапаховость?.. Существует много раздражителей, описываемых словами, но отсутствие этих раздражителей почему-то сложно для описания.

Он счастлив и удовлетворен. И я тоже. Я счастлива. Он выиграл матч. А я выиграла мир и покой. Выиграла его хорошее настроение и радость. Добилась успеха. Так мне это представляется. И тут он говорит:
— А ты не совсем безнадежна, лапочка, хоть у тебя и обе руки левые.
И я ощущаю изумление и разочарование. Это ловушка эмпатии… Попав в нее, я оказываюсь недооцененной, униженной, совершенно непонятой и в итоге наказанной судьбой.

Она была выше меня, с ногами аж до подмышек и ТААААААКИМИ формами. Словом, имела чем вздохнуть и на что сесть. Что ж, зато я интеллигентная женщина, вот так!

Жить ты на что будешь? На свою русскую гордость?

Начиная с определенного возраста шоколадные конфеты, съеденные вечером в постели, возвращают тебя в детство — в том смысле, что быстро вырастаешь из всех одежек.

Польские пережили столько, что рассказывают детям о трещине, которая пролегла между людьми за пределами семьи. Русским матерям довелось пережить столько, что лучше об этом умолчать.