Везде одно и то же, озверели эти скоты от власти и безнаказанности. Озверели настолько, что сомневаться начинаешь, неужели мы с подобными тварями по одной земле ходили? Нет, неправильно я сказал. Озверели они не от власти и не от безнаказанности. От этого они только проявили свою истинную сущность, до поры скрытую. Ну ничего, эти у нас допрыгаются, обещаю. Именно эти, и очень скоро.
Валера вздохнул еще раз, протяжней и тяжелее, задавив в себе заряд ругательств, затем спросил, уже с любопытством:
– Слышь, Нельсон, а у тебя в школе по русскому языку сколько было?
– А чего? – с подозрением переспросил «Нельсон».
– Да так, я только поинтересоваться.
– Слышь, «Крейсир», сдрызни отсюда мухой, дебил, – высказался в адрес «Нельсона» подбежавший и тоже слегка офигевший от такого достижения Матроскин. – Ты че сделал, а? У, баран…
На борту, том самом месте, где раньше была скромная надпись «Путейский», красовалась новая, выполненная кистью, криво и с потеками: «Крейсир Поцанский».
Валера вздохнул тяжко, спросил:
– А кто это… корабль окрестил, а?