Впечатления и отзывы о книге автора Вера Богданова Сезон отравленных плодов

У меня две основных претензии к роману.

Первая. Это не то, что написано — инцестуальные отношения меня не раздражают в этой книге, а то, как. То есть, вот бывает, что читаешь, и ты не понимаешь, как это сделано, потому что сделано мастерски, неважно какая история, и это трогает, вызывает отклик.

А тут видно нитки как будто. Интересно, что Богданова попыталась нарисовать реалистичную картину времени, действительно узнаёшь декорации и себя, и история разворачивалась на фоне громких терактов и политических событий. Это выглядело вполне достоверно, мб потому что это общий план. Но при приближении на мой вкус не хватило деталей. Вроде бы важные темы: бытовое насилие, психическое здоровье, ЛГБТ, перинатальная потери, но плохо написанные, как-то слишком в лоб, что ли. Как будто логика такая: хочу написать злободневный роман, возьму 90-2000е, и насую туда все острые социальные вопросы для актуальности🗿 🗿🗿

А второе — меня всю дорогу ужасно бесило, что внутренние голоса героев вообще ничем не отличаются — практически одни и те же формулировки, самоуничижительные интонации, и никакого сочувствия авторского ни к одному из героев. Как будто автор хотела написать тоже обычных людей с их сомнениями и метаниями, но получился какой-то брезгливый тон по отношению ко всем. И вроде бы узнаешь этих героев, вспоминаешь похожих людей, но они тоже так грубо вырублены, как будто не настоящие люди, а такие нарочитые, с выпирающими негативными качествами.

Честный роман о травмированных детях, которые вырастают в травмированных взрослых – об отравленных плодах, не умеющих распознать в себе этот яд и беспомощно отравляющих всех вокруг.

Колорит взросления в 90-е невероятен; атмосферу, которую создаёт Вера Богданова сплетением символов и строк, не передать словами… При этом читаешь и понимаешь: перенеси героев в другое время, и их судьбы не изменятся, ведь сама история вечна, как миф об Адаме и Еве, и оттого столь мучительно болезненна. Роман вспарывает тебе кожу острыми шипами, лианами заползает внутрь и колючками вцепляется в сердце и легкие – ты задыхаешься от тоски и то уши затыкаешь от оглушающего биения своего сердца, то в истерике пытаешься нащупать у себя пульс.

Нервы, насаженные на рыболовные крючки. Яд насилия. Безысходность родительского пьянства и собственный алкоголизм. Страх Норд-Оста и Беслана. Нескончаемая тоска одиночества. Громкое дыхание Стыда и Срама прямо над ухом. Касающиеся бедра струны Структуры. И среди всего этого – жизнь. Жизнь твоя и чужая, жизнь Жени, Даши, Ильи, которую как-то надо прожить.

И ты живёшь кое-как, спотыкаясь, от боли подвывая, яд по венам перекачивая и ожидая лишь одного: ведь «когда придет сезон // из леса выйдут боги хмеля и стыда // и уведут тебя с собой // поставят в ведьмин круг грибной // туда где папоротник цвел // где наступает паралич».

Как много узнавания в этой книге. Читаешь, и с подкатывающей к горлу тошнотой, узнаешь в некоторых моментах себя, знакомых, родственников, соседей. И это так странно, когда твоя повседневность оказывается антуражем романа. Не общечеловеческая повседневность, типа работы, отношений и т.п., а такая, в которой ты узнаешь предметы быта, фразы, дома и города. Возникает ощущение, что за вами подсматривали. Но потом понимаешь, что ты просто зациклен на себе, а то, о чем ты читаешь - это жизнь сотен тысяч, если не миллионов людей, сразу нескольких травмированных поколений, которые вместо исцеления, калечили и делали невыносимой жизни всех вокруг, даже самых близких.

Недавно где-то прочитала, что читатель развивает в себе любознательность и эмпатию, так как примеряет на себя чужие судьбы, культуры, времена. А "Сезон отравленных плодов" не столько (и не только) развивает эмпатию, сколько позволяет заглянуть в свою черную бездну, в которой страхи, комплексы и травмы последовательно формировались, лелеемые нищетой, алкоголем, беззаконием, возможностью стать жертвой теракта и были закопаны под надеждой и будущим, которое "было так близко, что казалось - руку протяни и ухватишь".

Теракты, домашнее насилие, инцест, теракты, пассивная агрессия, опять теракты, все родители либо маргиналы, либо неадекваты, психологическое насилие, булимия и РПП, депрессия, тлен, все умерли, уже догадались от чего?
Справочник психотерапевта

Книга разодрала мне всю душу и это было прекрасно

Невероятная избыточность в стиле, языке на фоне ограниченности траекторий героев. Они как будто не развиваются, не рефлексируют, не меняются как люди. Вся драма построена на идее того, что наши советские родители, будучи глубоко травмированными людьми покалечили поколение нынешних 30-летних. Они осуждали, обесценивали, виноватили и загоняли в рамки норм и стереотипов. И вот, получите результат - несчастливые взрослые, оставшиеся травмированными детьми. В каком-то смысле так и есть, но люди не состоят из родительских программ и травм на 100%. В общем, меня утомила эта жертвенность и обреченность персонажей как и избыточная образность языка

Это просто очень больно читать, но оторваться невозможно. Почти в каждой строчке узнаешь себя.
Девочки и мальчики, так же, узнавшие себя, в процессе чтения, от всего сердца желаю вам обрести счастье и поверить в себя. Я очень надеюсь, что у всех нас все будет хорошо 😔
На протяжении всей книги хотелось обнять и утешить главных героев. 💔
Словила хандру после этой книги. Больно. Больно.
Роману 5 из 5

с огромным недоумением читаю комментарии из разряда «картонные персонажи, рубленые фразы, не верю повествованию». я прочла книгу не отрываясь, сижу наполненная и опустошенная. Вера Богданова пишет про любовь так, что хочется лечь и умереть, или хотя бы поплакать, но еще очень хочется скорее обнять любимых или просто сделать что-то хорошее.
я держалась за живот, когда описывалась дача в 2005, я мотала головой каждые десять минут, потому что «как, ну как же это, ну как».
в общем, спасибо большое, Вера!

У Петрановской есть незабываемое эссе про травму поколений. И читая Отравленные плоды я мысленно возвращалась к этому тексту. Травмированные дети вырастают в травмированных взрослых, и растят следующее поколение травмированных детей…

Так же в процессе чтения поняла, что уже читала первую книгу Богдановой - Павел Чжан и прочие речные твари. Обе книги легко читаются, но внутри остаются тяжелым грузом. Обе книги объединяет тема насилия. Домашнего в отравленных плодах, и сексуального в Чжане.

Одна из проблем насилия, в том, что люди, его пережившие почти не вырастают во взрослых. Вся их дальнейшая жизнь, это попытка изменить прошлое, которое изменить нельзя. Настоящего для них нет, а будущего тем более.

Мы ровесницы с Верой Богдановой и потому, то, о чем она пишет, мне понятно. Я помню все приметы прошлого. Я знаю таких травмированных взрослых и детей. Мою знакомую в ее 17 зарезал пьяный отец. Это просто одна из историй которая случилась с теми, кого я знаю лично, только одна из… И взрывы, теракты, Беслан, Норд-Ост, опасайся пьяных, опасайся толп, опасайся людей другой национальности, опасайся темноты. Нигде не безопасно. Никогда не безопасно. Ужас. Стыд. Молчание.

Персонажи схематичны, не совсем уж картонные, но все-таки они больше функции, архетипы этого бесконечного круга насилия и несчастья…

Вместо эпилога в книге – цитата из газетной статьи со статистикой о жертвах домашнего насилия.

Довольно однообразные околопубертатные страдания на фоне развала Союза