Баллада о глиняной девушке
1
Ваятель сырую глину взял
И в пальцах сильных её размял.
И комья влажной плоти земли
В руках его формы свои обрели.
Стал стройною девушкой глины комок.
Лишь душу ей мастер дать не мог,
Лишь сердце в неё не сумел вложить.
А как же без сердца девушке жить?
Он четверо суток и ночью, и днём
Прокаливал девушку над огнём,
И дымное пламя гончарных печей
Вилось и ласкалось у смуглых плечей.
На пятые сутки её поутру
Поставил он стынуть на свежем ветру.
И ветер, что с моря, крутясь, налетал,
Округлые груди, шутя, целовал.
И мастер рукой осторожной отца
Ей стёр эфиопскую сажу с лица.
2
Клубился в глазах её солнечный дым,
И море плескалось вином голубым,
И сосны вздыхали под шелест волны,
И рыжая белка глядела с сосны.
А рядом глазастый мальчонка стоял
И робко, невнятно ей что-то шептал.
Чуть-чуть осмелев, он поближе шагнул
И красное яблоко ей протянул…
Но девушка не шевельнула рукой,
И молча, смотрела на лёгкий прибой,
И тихо, сама улыбаясь себе,
Она не внимала безмолвной мольбе…
И мальчик заплакал и прочь побежал,
И ветер, играя, его провожал…
3
С деревьев не раз облетела листва.
Не раз проросла молодая трава.
И рыжая белка бельчат родила.
И рыжая белка уже умерла.
И снова, чуть воздух весною запах,
Бельчата резвились в сосновых ветвях.
А яблоко, в землю упав, проросло,
И дерево яблоневое расцвело.
Лишь розовым утром край неба расцвёл,
К той девушке юноша стройный пришёл
И белых магнолий душистый букет
Сложил перед ней, чтоб услышать ответ.
— Поверь мне, я жить не могу, не любя!
Ответь мне, не в силах я жить без тебя!
— Но девушка не шевельнула рукой,
И только смотрела на пенный прибой,
И молча сама улыбаясь себе,
Она не внимала горячей мольбе…
И юноша тихо поднялся с колен.
И тёмен стал только забрезживший день…
4
И снова менялись времёна годов,
И море смывало края берегов,
Гуляла по белому свету беда,
Горели разграбленные города…
Как блудные дети приходят к отцу,
Шло ясное рыжее лето к концу.
И спелые яблоки дружной гурьбой
Уже дозревали на ветке родной.
А девушка глиняная в глуши
Стояла без сердца и без души…
И к вечеру ближе из чащи кустов
Вдруг вышел мужчина, высок и суров,
И бросил к ногам её твёрдой рукой
Он меч, потемневший от крови людской.
— На чёрной триере я за море плыл.
И гордых троянцев повергли мы в пыль.
Где высились прежние их города,
Там плугом пропахана борозда.
Мы тысячами увозили рабов
С дымящих и воющих берегов.
Я — вождь непреклонный, мне имя — судьба.
Но все мои подвиги — для тебя!
…Но девушка не шевельнула рукой,
Безмолвно смотрела на шумный прибой,
Бездумно сама улыбаясь себе,
Она не вняла этой страстной мольбе.
И воин, помедлив, свой меч подобрал,
И горбясь понуро, он прочь зашагал…
5
А время текло неустанной рекой,
Косило людей неизбежной рукой,
Растило леса и растило хлеба,
Рождало поэта, царя и раба.
А в чаще, где тень холодна и густа,
Таилась ненужная красота.
Прошли чередою и ночи и дни.
И как-то в ночи замерцали огни.
Шли люди сквозь зарослей мрачный завал,
И ветер их факелов клочья трепал.
Их вёл через темень и лес напрямик
С повадкою властной высокий старик.
Он вышел и встал, горделив и суров,
И вышла за ним вереница рабов,
И каждый с глубоким поклоном слагал
Свой груз драгоценный к прекрасным ногам.
Здесь грудой, звеня и сверкая, легло
Чеканное золото и серебро.
— Проснись и гляди же — воскликнул старик —
Слова я на ветер бросать не привык.
Я власти достиг над обширной землёй,
Теперь я играю людскою судьбой,
Но власть и богатство тебе я отдам,
Как жертвы приносят великим богам!
Народы пред мною простёрты в пыли.
Так стань же богиней владыки земли!
…Клубился удушливый факелов дым.
Но девушка молча стояла пред ним,
В лице не меняясь, не дрогнув рукой.
В ночи рокотал уходящий прибой.
С прерывистым шорохом рваных страниц
Червивые яблоки падали ниц.
И чёрными ветками сумрачный лес
Цеплялся за низкие звёзды небес…
И — крик. И — поднятая тяжесть жезла.
И хруст черепков. И молчанье. И мгла.
