Крун, обрубив Таку большие пальцы ног, неведомо для себя оказал охотнику великую услугу. Таку больше не мог охотиться, но, чтобы выжить, нашел себе новое, прибыльное занятие.
— Христиане — глупцы, — сердито заметил старик. — Сначала они объявляют своего бога единственным, потом настаивают, что он воплотился в человека, а затем ведут бесконечные споры о сущности божественной природы — как будто человеческий разум способен это познать! — и обзывают друг друга еретиками. А сколько в христианстве сект — ариане, кафолики, донатисты, манихеи, пелагиане... — Он пожал плечами и презрительно добавил: — Спорить с христианином бесполезно — фанатиков ничем не убедишь. Лишь труды классических философов помогут раскрыть истину. — Старик устало улыбнулся. — Только никому не говори, что я тебе это сказал.
Неукротимый, пылкий нрав сына доставлял немало беспокойства матери и приводил в ярость отца. — Петр, пойми, уступчивостью можно добиться большего, — часто советовала Плацидия.
