вспомнилась беседа с Трифоновым. Он тогда говорил: «Если хотите писать настоящую прозу, имейте в виду: она требует молчания. Сколько намолчишь, столько потом и напишешь»
А Таганка — как сердитая, сто раз обманутая жена, какая ни на есть, а своя. Может быть, зарыдает опять, вцепится и не отпустит?
грозящему бездной концу своему
не верить и жить не бояться
И кто-то спьяну вопрошал:
«За что? Кого там?»
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
с историей можно говорить только на «мы», принимая на себя ответственность за все свое поколение
Как Есенин отважно исповедовался на этот счет: «Друг мой, друг мой, я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит над пустым и безлюдным полем, то ль, как рощу в сентябрь, осыпает мозги алкоголь».
Лучше голову песне своей откручу, —
Но не буду скользить словно пыль по лучу!
Я полжизни отдал за тебя, подлеца,
А ты жизнь прожигаешь, иуда!
И в театре, в принципе, со всеми можно ладить — нет там заведомых злодеев. Расстанешься с ними, отъедешь за семь тысяч верст — и вспоминаешь только хорошее, всем хочется привезти побольше подарков и добрых слов.
