– А меня на свадьбу позовёте? – серьёзно поинтересовалась Катя, а взрослые все рассмеялись.
– А как же без тебя? Разве можно без племянницы?
– Оксана, – продолжила «интервью» Катерина. – Максим – это мой дядя, значит, ты будешь моей тётей?
– Ну да, – улыбнулась Оксана.
– А дедушка мне говорил, когда у Максима родится сын, это будет мой братик. Это правда?
У невесты на лбу даже выступили капельки пота. Она так растерялась, что не знала, как нужно отвечать на, казалось бы, простые вопросы.
– Катюша, – вмешался Андрей Максимович, – ну что ты всё время как секретарь какой-то? Человек первый раз пришёл к нам в гости, а ты устроила целый допрос.
– Дедушка, – возразила Катя, – ты же сам рассказывал: чтобы узнать хорошо человека, нужно задать ему тысячу вопросов.
– Когда это я такое тебе рассказывал? – обомлел Андрей Максимович.
– Не мне, а Максиму! – поправила Катя.
Андрей Максимович громко рассмеялся и хлопнул ладонью себя по лбу.
– Уши у тебя длинные. Это ж я рассказывал ему по работе, как нужно людей опрашивать.
Катя потеребила руками свои уши и, выпятив нижнюю губу, сказала:
– Нормальные уши, смотри, деда.
За столом снова все стали смеяться.
– Дедушка, а Трыся мне кто? – продолжила допрос Катя.
За столом повисла тишина. Все посмотрели на Катю. Ну, она сейчас точно что-нибудь отмочит.
– В смысле? – Андрей Максимович даже растерялся. – Как это кто? Собака… ну, собака-поводырь.
– Ха-ха-ха! Не угадал. Это тоже мой дядя, – протяжно сказала Катя.
– Ну вот, ещё родственничек один, – громко рассмеялся Максим, а Роза раскрыла рот.
– Катя, – изумилась Анна Михайловна, – почему ты так решила?
– Моя мама – это дедушкина дочь! Правильно? – Катя правой рукой загнула мизинец на левой руке.
– Правильно, – подтвердила Анна Михайловна.
– Максим – это дедушкин сынок. Правильно? – Катя загнула безымянный палец.
Взрослые внимательно наблюдали за юной исследовательницей генеалогического древа семьи и, чтобы не обидеть, сдерживали смех.
– Всё верно! – снова подтвердила Анна Михайловна. – Но…
– Дедушка всё время говорит Трысе: «Пошли, сынок, гулять!» – На этих словах Катя загнула средний палец. – Так кто же мне Трыся?
– Вон оно в чём дело! – ахнула Анна Михайловна, и все стали снова громко смеяться.
– Да ну вас! – Катерина махнула рукой
– Мама, я же тебе рассказывал, как Трисон спас Ксюхину сумку…
– Максим, – поморщилась Анна Михайловна, – что это за прозвище такое – Ксюха?
– Мамуля, – рассмеялся Макс, – ты бы слышала, как она меня называет.
Лицо Оксаны залилось краской, но Максим, не обращая внимания на смущение своей невесты, продолжил:
– Максюк!
– Максим, ну что ты такое говоришь? – залепетала Оксана и нахмурилась.
– Да ладно тебе, не стесняйся. У нас простая семья, но весёлая.
– Оксана, – вмешалась Анна Михайловна. – Максим любит побалагурить, весь в отца…
– Так-так-так! – раздался голос Андрея Максимовича. – Кто это у нас тут? По какому поводу батьку вспоминаем?
Знаете, что меня удивляло в семье Елисеевых? Макс всегда вставал, когда Андрей Максимович заходил в комнату, хотя тот его не видел. Сын подошёл к отцу и подвёл его к Оксане. Та тоже встала и поздоровалась.
– Знакомься, папа, это моя девушка, – сказал Максим, соединил их руки. – Оксана. Помнишь, я тебе рассказывал, как нас познакомил Трисон?
– Помню-помню. – Андрей Максимович поздоровался и слегка коснулся рукой лица Оксаны. – Это хорошая старая милицейская примета. Люди, познакомившиеся при таких обстоятельствах, никогда не расстаются. Между прочим, скажу тебе по секрету, Владимир Евгеньевич, начальник твой, Малейкович, в молодости женился на девочке, которую спас от бандитов. Вот так-то! А теперь она уже майор милиции… то есть полиции…
– Это кто? София Игоревна, которая в ПДН работает?
– Да, она!
– А что такое ПДН? – тихо на ухо спросила у Максима Оксана.
– Это такая служба у нас есть – по делам несовершеннолетних. С маленькими хулиганами работает.
Андрей Максимович тоже уселся за стол, но от еды отказался.
– Там Розка едет с мужем и Катькой, – пояснил он. – Подождём их да вместе отужинаем. Они уже подъезжают, минут через пятнадцать – двадцать будут. Как вы, молодёжь? Подождём?
– Конечно, – радостно ответил Максим. – Вот как раз все и перезнакомимся.
Через полчаса вся родня сидела за столом и шумно разговаривала. Катька и тут отличилась. Она посмотрела на Оксану в упор, чем привела её в большое замешательство, и вдруг спросила:
– А когда у вас свадьба?
Оксана пожала плечами и с отчаянием посмотрела на Максима.
– Мы ещё не определились, – ответил он. – Вот как заявление подадим в ЗАГС, там дату и скажут.
Оксана Шестакова – стройная высокая девушка с невероятно красивыми глазами, такими большими, что мне всё время кажется, будто она вечно удивляется. Только потом я понял: у неё просто такое выражение лица. А видели бы вы её руки. Максим, наверное, только из-за них в неё и влюбился. Тоненькие и нежные, с перламутровым маникюром. Ещё никто так аккуратно мне не чистил уголки глаз. Вечно мнут, словно это не глаза, а бинокль какой-то. А Ксюша ухаживает за мной настолько осторожно, что я даже иногда засыпаю в её руках. А ещё мне нравился её смех – очень звонкий и заразительный. Каким бы хмурым ни был её парень (наш Максим), он всегда начинал улыбаться, а потом и вовсе смеяться вместе с Оксаной.
Но отвлёкся я. Нафотографировались мы вдоволь. Но не этим мне день запомнился. Любопытная история открылась – и уже в который раз я слышу о ней, но не перестаю удивляться.
– Ты знаешь, Ксюш, – сказал Максим, – познакомился я во «ВКонтакте» с одним парнем, ему шестнадцать лет. Полностью слепой. Зовут Ваня Квашницкий. Мечтает о собаке-поводыре. Живёт в Симферополе. Хочется помочь парню.
– Так давай его на учёт поставим в школе собак-поводырей, – тут же предложила Оксана.
– Да в том-то и дело, что собак-поводырей у нас можно заводить только с восемнадцати лет, – вздохнул Максим.
– Это ещё почему? – удивилась Оксана.
– Таковы правила.
– И кто их установил?
– Да бог его знает. Наверное, есть какое-то общество… Как там у них называется? По-моему, Общество слепых.
– А как они это объясняют?
– Я говорил с одним знакомым слепым, он сказал, что собака – это собственность школы и она даётся незрячему как средство реабилитации, так что он несёт за неё материальную ответственность. А какая ответственность, допустим, у шестнадцатилетнего пацана?
– Мне кажется, это всё отговорки. Зрячий человек с шестнадцати лет имеет право самостоятельно управлять мотоциклом. А это, между прочим, как нам объяснял инструктор в автошколе, средство повышенной опасности. То есть на мотоцикле можно ездить, а с собакой-поводырём ходить нельзя? Бред какой-то.
– Я о том же, – согласился Максим. – Ерунда полная…
Я тоже не понимаю этого. Да и многих других вещей не понимаю. За время службы я много слышал о тех или иных проблемах незрячих. Но почему-то они решаются как-то медленно. А ведь слепых не так уж много в стране.
