А теперь, леди и джентльмены, представляю вам знаменитых артистов-эскапистов Коварно-Кралевского и его партнера Скользко-Стефанидеса. — Господи! — вымолвил Ларри. — Кто придумал такие имена? — Ты еще спрашиваешь? — удивился Лесли. — Теодор. Кралевский хотел назвать номер «Таинственные иллюзионисты-эскапологисты», но Марго не могла поручиться, что выговорит это правильно.
Я достал из сумки филинят — вот они, бесценные дары. Моя мать поправила запотевшие очки и поглядела на эти шипящие, раскачивающиеся пуховые шарики. — Очень милые, дорогой, — сказала она рассеянно. — Очень милые. Тебе лучше отнести их в безопасное место. Я ответил, что спрячу их у себя в комнате и никто про них даже не будет знать. — И правильно. — Она нервно на них поглядывала. — Ты же знаешь, как Ларри относится к твоим новым зверятам. Я отлично знал и потому решил всеми силами сохранить их от него в тайне
Сказать, что я потерял дар речи, значит ничего не сказать. В белой пыли барахтались три крупных птенца; они шипели, раскачивались и щелкали клювами, словно пародируя хозяина, а в их огромных золотистых глазах читалась смесь ярости и страха. Это были птенцы филинов, такие редкие экземпляры, что никаких денег за них не жалко. Я сразу понял: они будут моими. О том, что приобретение трех пухлых и вечно голодных птенцов серьезно увеличит наши расходы на мясо (точно так же, как появление птенцов выпи увеличило бы расходы на рыбу), я просто не думал
Я начал было объяснять, что китовьи ребра совсем не похожи на мои рога, но тут Лесли прошил меня таким взглядом, что продолжение лекции застряло у меня в горле. — Дорогой, — обратилась ко мне мать, — нельзя вешать рога над дверью. А если бы они свалились на Ларри? От одной этой мысли у меня кровь застыла в жилах
Сказать, что Ларри был трудным пациентом, значит ничего не сказать. Над его кроватью висел ручной колокольчик, который звонил беспрерывно, и матери приходилось осматривать подбрюшье Ларри по двадцать раз на дню и заверять, что с ним все в порядке. Когда выяснилось, что свинкой его заразил младенец Леоноры, Ларри пригрозил отлучить его от церкви.
Ничего конкретного, — признался Ларри. — Общее ощущение надвигающейся смерти. Я совершенно опустошен. Наверное, как всегда, отдал слишком много сил моей семье.
Они дули в рог с такой силой, что собаки выли и лаяли как безумные, а Ларри в ярости высунулся из окна своей спальни и сказал, что, если мы и дальше будем устраивать тут лисью травлю, он отсюда съедет
Джиджи, не говорите глупости. Это вы-то неприкасаемый? — хмыкнул Ларри. — Ваш отец был адвокатом. — Да. — И Джиджи вытер слезы. — Но если бы он принадлежал к другой касте, то был бы неприкасаемым.
