Ты потому лишь себя почитаешь великим и сильным, Что меж ничтожных и малых людей свое время проводишь.
«Что за слова у тебя сквозь ограду зубов излетели!
Я певец, и богам свои песни поющий и людям! Я самоучка; само божество насадило мне в сердце Всякие песни. И кажется мне, что готов я, как богу, Песни петь для тебя.
Краткожизненны люди на свете. Кто и сам бессердечен и мысли его бессердечны, Все того проклинают живого и всяких желают Горьких скорбей для него, а над мертвым жестоко глумятся. Кто же и сам безупречен и мысли его безупречны, — Славу широкую всюду о нем между смертных разносят Странники, много людей называет его благородным
Плакал я, сидя в постели, и сердце мое не желало
Больше жить на земле и видеть сияние солнца.
Долго в постели катался и плакал я. Этим насытясь,
Духом отважным своим я меж двух колебался решений:
Броситься ль мне с корабля и погибнуть в волнах разъяренных
Иль все молча снести и остаться еще средь живущих.
Снес я все и остался.
Может ли кто-нибудь знать, от какого отца он родился?
Нисколько, мы знаем, не хуже и брата родного
Тот из товарищей наших, который разумное знает
Даст Одиссея сразить и великую славу добыть нам.
Только бы этот упал! С остальными же справимся скоро!»
«Сердце, терпи! Ты другое еще погнуснее стерпело
В день тот, когда пожирал могучих товарищей наших
Неодолимый циклоп. Ты терпело, пока из пещеры
Хитрость тебя не спасла, уже к верной готовое смерти».
Так говорил Одиссей, браня в груди свое сердце.
И подчинилось приказу оно и сносить продолжало
