Собачий бог
Каждый день отдыха был похож один на другой. Время как будто остановилось. И даже свежая папина газета всегда выглядела одинаково.
— Я больше не выдержу, — говорил папа время от времени. — Я хочу домой. Я хочу в свою больницу. К своим капризным пациентам.
— Детям нужно солнце, — всякий раз возражала ему мама.
— Мы возьмем его с собой, — предлагал папа. — Мы поймаем его на самом закате, когда оно будет низко-низко, сачком, посадим в трехлитровую банку и привезем к себе домой.
— Ты не сделаешь этого! — кричал я в гневе. — Я не хочу домой! К твоим капризным пациентам!
— Но ты даже никогда не видел моих пациентов, — возмущался папа.
— А ты не посадишь солнце в трехлитровую банку, — урезонивала его мама.
После этого мы шли на пляж.
По вечерам мы бродили по окрестностям. Так мама называла парк, который начинался прямо от дома, где мы жили. В парке гуляли люди с собаками. Когда я был еще совсем маленьким, у нас тоже был пес — огромный и черный. Я помню, как однажды он подошел ко мне и начал лизать мне лицо. Мне было щекотно, и я стал отворачиваться.
— Не надо отворачиваться, — сказала мне мама, — а то он обидится. А собак обижать нельзя.
— Никогда? — спросил я.
— Никогда-никогда, — кивнула мама. — Или на тебя обидится Собачий бог. А он очень сильный. И с ним лучше не ссориться.
— А кто такой Собачий бог? — спросил я.
— Он приносит в дома к людям щенков, — сказала мама. — Щенки вырастают и становятся взрослыми собаками. Потом они стареют. И тогда Собачий бог забирает их обратно. Но если люди плохо обращаются с собаками, Собачий бог приходит и наказывает таких людей.
— А как он их наказывает? — спросил я.
— Увидишь, — задумчиво произнесла мама.
— Нет, не увижу! — выпалил я. — Потому что я ни за что не буду обижать собак!
И я больше никогда не отворачивался от нашего пса, когда он подходил, чтобы вылизать мне лицо.
Но однажды его не стало.
Сначала он перестал вставать со своей подстилки. И папа делал ему уколы. А потом мама повела нас с братом гулять. В тот день она была очень странной: она покупала нам мороженое, пока мы не стали от него отказываться, и разрешала вести себя так, как мы хотим.
А когда мы вернулись домой, пса больше не было.
— Его забрал Собачий бог? — спросил я.
— Да, — кивнула мама и заплакала.
В парке, где мы гуляли в отпуске, было много собак. А сам парк был таким большим, что мы никогда не доходили до его другого конца.
— Я хочу узнать, где он заканчивается, — однажды потребовал брат, когда мы повернули обратно к дому. — И если вы не пойдете со мной, я отправлюсь туда один.
— Ты не дойдешь до конца, — скептически сказала мама.
— Дойду, — заупрямился брат.
— Нет, — уверенно покачала головой мама, — ты будешь идти и идти, пока не упадешь от усталости. А до конца парка все еще будет очень далеко.
— Я все равно пойду, — настаивал брат.
— Но самое страшное не это, — продолжила мама. — Самое страшное совсем не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка. Нет.
— А что же? — заинтересовался брат.
— Нет, не это, — снова покачала головой мама. — Совсем-совсем другое.
— Что «другое»? — занервничал брат.
— Неважно, — сказала мама, грустно посмотрев на него. — Можешь идти, если хочешь. Но мне жаль тебя.
— Что самое страшное? — потребовал брат.
— Иди, иди же, — махнула рукой мама. — У меня все равно останется еще один сын.
— Я не пойду, пока ты не скажешь, — возмутился брат.
— Нет, не скажу, — закапризничала мама совсем, как папины пациенты.
— Это нечестно, — обиделся брат.
— Скажи ему, — поддержал его папа.
— Ладно, — согласилась мама. — Самое страшное не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка, а то, что у тебя, когда ты упадешь от усталости, уже не будет сил вернуться обратно. И ты навсегда останешься там.
Брат некоторое время молчал. Потом вздохнул и печально посмотрел на маму.
— Значит, мы… — начал он.
— Хватит, — оборвала его мама. — Мне надоело спорить. Иди. Я сказала тебе все, что тебе нужно знать.
— Я не пойду, — огрызнулся брат. — Я просто хотел сказать: значит, мы так никогда и не узнаем, где заканчивается этот парк?
— Ну и что? — вмешался папа. — Зато мы прекрасно знаем, где он начинается.
И мы пошли обратно к дому.
— Нет, это неправильно, — не мог смириться брат. — Мы должны знать все.
— Мы здесь в отпуске, — твердо заявила мама, — а вовсе не для того, чтобы знать все.
— Но… — не унимался брат.
— Боже! — воскликнула мама, прижав руки к груди. — Артур, мне кажется, что я тоже уже скучаю по твоим капризным пациентам, которых я никогда не видела.
Папа удовлетворенно хмыкнул и задрал от гордости подбородок.
— Но это ничего не значит, — тут же опомнилась мама. — Мы останемся здесь, пока отпуск не закончится.
