Итальянец с французом сдобрили достоевщину средиземноморской сексуальностью, и получился прекрасный боксер, наделенный глубиной Идиота, чей образ сросся с именем Рокко намертво.
Разве иначе как в горе, бессилии и немощи не могут никак слиться отец и сын, так как прошлое, где сына нет, воплощенное в отце, противоречит будущему, где отца не будет? Они непримиримы?
Чтобы окончательно их обезвредить, их надо зафиксировать, как бы арестовывая, понять и истолковать, как бы расстреливая. Ведь понятый сон столь же безобиден, как мертвый террорист.
