Оглавление

1. Бомбила
2. Бомбила
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
   9. 9
   10. 10

Бомбила

В грозы, в бури, в житейскую стынь,

В дни тяжелых утрат и когда тебе грустно

Казаться улыбчивым и простым —

Самое высшее в мире искусство.

/С. Есенин/

1

Было нечто поэтичное в том, что снова начну работать в Увелке. Не журналистом уже, не инструктором райкома партии и даже не начальником котельной, а простым водителем на собственном автомобиле, развозящим пассажиров. Устроиться куда-нибудь работягой мне и в голову не приходило. Исполнять нудное дело — типа: бери больше, кидай дальше — казалось весьма скучным занятием, а я не терпел скуки. И к черной печати «Садко» тоже душа не лежала. Всё, хватит — с бизнесом покончено навсегда! Дети выросли, выучились, самостоятельные — а мне одному много ли надо? На кусок хлеба машиной заработаю, а всё свободное время — литературе.

У меня хватило иронии, чтобы немного посмеяться над собой, глянув в зеркало заднего вида, а потом подмигнул отражению и отправился к железнодорожному вокзалу, где была стоянка частного такси. Ничего лучшего придумать не мог, как крутиться по сельским дорогам. Наберусь на них уверенности водительской, а уж потом… Пусть старуха с косой сама ищет меня на асфальтовых трассах. Будь я проклят, если стану выполнять за посланницу сатаны её работу.

Впрочем, сильно подозревал, что уже проклят при самом рождении.

Диспетчер такси у вокзала, подняв на меня свои небесно лазурные глаза, сказала весьма флегматично:

— Нет, нам машины пока не нужны. Обратитесь-ка вы в «Дилижанс».

— А где это?

— За базаром у них вагончик стоит.

Диспетчер такси «Дилижанс» была дивной красавицей лет двадцати пяти — безупречные черты и правильный овал лица, а густые каштановые волосы отливали медью на солнечном свете. На девушке не было украшений. Впрочем, как любой живой цветок, она не нуждалась в позолоте. Простенькая рубашка и затертые до дыр джинсы не портили стройной фигуры с манящими формами. Она была миниатюрна, и её макушка едва доходила мне до подбородка. Осиная талия подчеркивала соблазнительные округлости грудей и бедер. В Челябинске красотке с такими статями проходу не было бы от поклонников. Конечно, девица с такою внешностью запросто могла оказаться особой легкого поведения, но вообще-то милое личико её сияло той чистотой и невинностью, о которой мечтает каждый мужчина.

Укорив себя за вульгарные мысли, я представился и озвучил причину своего появления.

Улыбнувшись, она взяла трубку проводного телефона и позвонила кому-то:

— Шеф, нам ещё нужны машины?

И ко мне:

— Какая у вас тачка?

Я кивнул в окно вагончика. Она продолжила диалог по телефону:

— Новенькая пятерочка. Хорошо. Понятно.

Положив трубку на аппарат:

— Вы приняты. Работа простая — на сутки через сутки. В конце смены сдаем проценты хозяину. То есть диспетчеру. Всё ясно? Тогда завтра к восьми часам. Кстати, вас как зовут?

Мы познакомились.

Серебряный голос Наташи был под стать её потрясающей внешности.

— Я вас помню, — сказала она. — Вы работали каким-то начальником в Комитете у Клипы. А я в бригаде маляров-штукатуров вместе с мамой и мужем.

Трудно было представить, что девушка с ангельской внешностью умеет белить потолки и штукатурить стены. И руки её, доступные взгляду, были ухожены.

Спешить сейчас некуда. И завтра, естественно, здесь будет сидеть другой диспетчер. А мне очень хотелось работать с этим.

— Сегодня работы нет?

Наташа пожала плечами:

— Ну, посидите, коль не торопитесь. Если будут звонки и не будет машин — заработаете.

На следующее утро я подъехал, когда Наташа сдавала смену. Она выгнала из вагончика всех мужчин и мыла пол. Новый диспетчер — пожилая женщина из села — внимания не привлекла.

После влажной уборки и с открытой дверью вагончик был полон солнечного света, и прокопченные стены его, казалось, светились чистотой. Что скажешь — не офис в конторе «ЧеГРЭС», но зато какой воздух свежий! И кроме диспетчерского стола с диванчиком в нем были два лежака вдоль стен, на которых можно было не только сидеть и смотреть телевизор, ожидая вызова, но даже прилечь и вздремнуть — скажем, в ночные часы.

Приняв дежурство, новый диспетчер по имени Таня первым делом позавтракала приготовленной дома лапшой из курятины. Её большие карие глаза были спокойными, но в их темной глубине затаилась вселенская грусть.

Я спросил, чтобы что-то сказать:

— Нет в колхозе работы?

— Да и колхоза давно уже нет.

— Какая красавица ваша напарница — ей бы замуж за начальника да дома сидеть, или спонсора богатенького, чтоб по курортам кататься.

— У ней муж в тюрьме сидит. А Наташка — девка правильная и независимая: собой не торгует.

— Ну и зря! Красота не вечна: станет девушка бабушкой, и никто не позарится.

— Тоже верно, — сказала Татьяна грустно и устало. Но, похоже, сама мысль о том, что женщине можно зарабатывать своим телом, вызывала у неё неприязнь или даже отвращение. Вздохнув она добавила. — Это сейчас трудно представить, но в молодости я была очень красива. Однако всегда была… правильной — так воспитали. Конечно, с возрастом взгляды меняются — мне уже нечем мужчин привлечь, но я не хочу, чтобы мою дочь называли шлюхой.

— Сколько ей? Уже двадцать? Будет зарабатывать, как захочет, и вас не спросит.

— А у вас есть дочь?

— Да и ей двадцать два.

— Где работает?

— Референтом Главы города Южноуральска.

— Конечно, выучилась и работу хорошую нашла… А необразованным и безработным одна дорога из села — на панель, — сказала Татьяна и горько вздохнула, будто переживая за всех женщин мира.

Мне пришла в голову странная мысль, к которой то и дело потом возвращался: если Наташу, как рассаду, пересадить с плохой почву в хорошую — приодеть, дать возможность ухаживать за собой — то она обязательно расцветет в ослепительную красавицу, которой равных на свете не сыщешь. Мысль эта так прочно засела во мне, что девушка сама, улыбнувшись, однажды спросила:

— Что, запали на меня? Конечно, приятно, но не советую. С мужем я скоро разведусь и выйду за другого. Так что…

Про разницу в нашем возрасте не было сказано ни слова.

С пятилетней дочерью Наташи, которая частенько появлялась на рабочем месте мамы, когда бабушка была занята шопингом, мы быстро подружились. Катюша — девочка общительная, а рассказывать сказки я умею. Когда бабушку увидел, вспомнил — эту женщину я действительно видел в строительной бригаде Комитета по делам строительства и архитектуре при Администрации Увельского района.

Познакомившись ближе с коллективом таксистов, понял, что в глазах окружающих её мужчин Наташа пользуется безупречной репутацией, и мой интерес к красивой молодой девушке не вызовет кривотолков. Когда все молчали, тупо уставившись в тихо ворчащий телевизор или отлеживали бока, ожидая клиентов, я вел с диспетчером бесконечные беседы — рассказывал о себе или слушал её. Потом вспоминая, чувствовал, что кровь течет в жилах быстрее от мыслей об этой ровеснице моей дочери.

За те несколько месяцев, что я проработал в «Дилижансе» мы немало с ней обсудили тем. Самой животрепещущей оказалась мое писательское мастерство. Наташа нашла в инете, прочитала и потом утверждала, что ей нравятся мои рассказы.

— Как это у вас получается?

— Слова слагать в предложения руку набил ещё в газете. А сюжеты подсказывает жизнь.

— Обо мне можете написать? Ужасно хочется прославиться.

— Писать о том, как мы сидели и болтали, неинтересно. Нужна завораживающая интрига, чтобы читателей привлечь.

Наташа подняла на меня глаза, в которых плясали искорки смеха.

— Я бы хотела такого рассказа, который мне не стыдно читать.

— Тогда не поступай так, за что тебе потом будет стыдно. И обратная сторона медали — не стыдись того, что естественно. Скажем, в близости мужчины и женщины нет ничего предосудительного, если они оба свободны и не связаны узами брака с другими людьми.

— И вы готовы написать о себе такое?

— Я неженатый человек… И потом — даже в сексе есть элементы эротики. А эротика — это восхищение красотой тела. Вот как бы ты хотела, чтобы было написано о тебе. Два примера на выбор. «Ложбинка между её грудями, видимая в очень смело расстегнутую рубашку, однажды сведет меня с ума» и «И тут я увидел Наташу верхом на розовом жирафе». Какой больше нравится?

Диспетчер-красавица от души рассмеялась. Потом, застегнув одну пуговицу на своей рубашке, сказала:

— Конечно, первый. Я жирафов боюсь и никогда на него не сяду.

Однажды Наташа спросила меня:

— А почему вы не женаты?

И добавила:

— Простите, если вопрос не приятен.

— Мы знакомы не первую неделю, и уверен, что теперь тебе отлично известно, как трудно меня смутить. Я вовсе не против того, чтобы рассказать о себе все, что будет тебе интересно. Но факты — это дело одно, а вот мысли совсем другое. Сказать, что мне просто не повезло в двух браках, значит признаться, что я ещё надеюсь на удачу. Ведь даже Бог любил троицу. И женщин на свете хватает. Другое дело — как строить свои отношения с избранницей, чтобы снова не расходиться. К седым волосам, Натали, я понял, что мне нужна содержанка, а не жена.

— Но ведь содержанки — это распутницы! — весьма жизнерадостно ужаснулась она.

— По сути, это мое отношение к ней. Прежде, чем требовать от неё ласки, мне надо обеспечить её средствами к существованию. А уж она из наших отношений пусть лепит-делает, что захочет — заводит детей или ищет более богатого спонсора. Если Богом дана приятная глазу внешность и немного ума, женщина имеет право на всё, что захочет. И содержанки, поверь мне, изменяют своим мужчинам гораздо реже, чем порядочные жены мужьям.

— Отдаваться за деньги? Как это мерзко! — Наташа передернула плечами.

— По сути, брак для мужчины — бесплатный доступ к желанному телу, а для женщин — престиж и бюджет семьи. Выходит, супружество — та же самая торговая сделка, заключенная в государственной брокерской конторе под названием «ЗАГС».

— Ну, а к примеру, меня содержать — сколько не жалко вам? — отвращение девушки к меркантильной любви быстро сменилось женским любопытством: ей представилась бесценная возможность узнать себе цену в глазах мужчины, которого она уже считала настоящим экспертом в этом вопросе.

И я не стал кокетничать:

— К сожалению, таксистом столько не заработаешь.

— А писателем?

— Писателем можно и очень легко, — взглянув на Наталью, я вздохнул и продолжил. — Людовик Четырнадцатый, французский король, любовниц имел тьму-тьмущую — но кто помнит их имена? Я, к примеру, из романа Дюма могу назвать лишь хромоногую Ла Вальер. А вот у небогатого камер-юнкера Пушкина Александра Сергеевича была любовь и жена, которую знает и помнит весь мир. Почему? Ответ прост — он очень здорово о ней написал.

Удивленно взглянув на меня, Наташа промолвила:

— А вы можете так написать?

— Стихами нет, прозой — да.

— Но вам нужен грех — без него же интриги нет?

И я твердым голосом судьи в момент оглашения приговора:

— Ты права — только высокие чувства рождают великие мысли.

— Но ведь я же вам нравлюсь. Разве от этого чувства не может возникнуть замечательных мыслей? Или у вас ко мне только похоть?

Я с удивлением взметнул брови.

— А вы, Натали — настоящий софист. Надо признать: обыграли меня — один ноль в вашу пользу.

Другой раз Наташа спросила:

— А над чем вы сейчас работаете?

— Пишу фантастический роман об искусственном интеллекте?

Восторженно взглянув на меня, девушка тихо попросила:

— Дадите почитать? Пожалуйста…

— Да он ещё не готов, — нерешительно молвил я. — Так, две главы пока есть из семи задуманных и эпилога.

— Как вы его назвали?

— «Семь дней Создателя»

— Как сотворение мира.

— Ну да, перекликаются.

— Принесите на флешке то, что есть — я на компьютер скину и почитаю.

— Хорошо, моя милая, — улыбнулся диспетчеру. — Мне нужны толковые критики. Я начал его, как рассказ по заказу владельца журнала фантастики. Он полез с правкой сюжета, мне не понравилось… Короче публикация не состоялась, а я разозлился и решил из рассказа сделать роман. Вот так. Пусть не опубликованный, но он у меня скоро будет.

Не сводил глаз со своей собеседницы, пока не убедился, что она действительно интересуется и хочет почитать. Моя в разговоре вольность «милая» была принята без штыков. И ещё обратил внимание на такую вещь: Наташа без сомнения обладает двумя христианскими добродетелями — мудростью и терпением. Как это ни парадоксально при её ослепительной красоте.

Критика Натали на две прочитанные главы была неожиданной:

— Зачем вы их всех убили? Я не люблю трагедий. С таким упоением читала первую главу, а вторая — сплошные кошмары. Ни за что не стала бы перечитывать, как это делаю с любимыми книгами.

Я ожидал, что услышу необычное мнение, но вот никак не подумал, что будет такая реакция.

— Так надо, чтобы приблизиться к Истине в самопознании. Поверь — окончание будет не столь драматичное.

В следующий раз, когда мы работали вместе, Наташа, уже остывшая от первого потрясения и ожидавшая продолжения романа, сказала:

— Как бы я хотела стать прототипом какой-нибудь героини вашего «Создателя». Вы так красиво о женщинах пишите. Было бы приятно читать о себе. Только не убивайте меня, пожалуйста.

— Договорились, — пожал плечами. — Я введу в роман потрясающей красоты девушку по имени Наташа, и она не погибнет.

— О, как бы мне хотелось иметь такую книгу на бумаге!

— Хорошо. Сделаем так. Я посвящу тебе целую главу, а когда закончу роман, издам его за свои деньги в типографии. Хоть один экземпляр, но издам. И подпишу книгу тебе в подарок. За ним ты приедешь ко мне домой. Вечером приедешь, утром уедешь. Договорились?

— Ни фига себе! — рассмеялась Наташа.

— Самое обычное соглашение. Очень тебя хочу, а грошей нема. Но раз имеется возможность заработать своим творчеством, то почему нет? У тебя останется книга, у меня память — каждому по заслугам его.

— А если я к тебе привяжусь?

— Не советую — мне не на что тебя содержать. А ведь ты со своей внешностью и умом можешь сделать блестящую партию или заработать кучу денег.

Помолчав немного, Наташа мечтательно и со вкусом сказала:

— Ладно, заработаю кучу денег и буду вас навещать — писателя бедного.

Потом нахмурила брови:

— Только где они водятся — женихи богатые да спонсоры щедрые?

А я озаботился — уж не сбил ли с пути праведного душу невинную?

Впрочем, нет. Однажды Наташа позвонила мне на мобильный:

— Анатолий, вы где? Сможете отвезти меня из Южноуральска в Увелку к маме?

— Говори адрес, сейчас подъеду.

Когда выполнил поставленную задачу, очаровательное лицо девушки озаботилось.

— Сколько я вам должна?

— Один нежный поцелуй.

Наташа помолчала некоторое время, а потом сдавленным голосом задала вопрос, который сама не в силах решить:

— И вы получите удовольствие от одного моего поцелуя? А не выйдет наоборот — станете мучиться, уговаривать, просить, приставать, проклинать…

Мне почему-то казалось, что её смущение связано с проблемами нравственности — мол, она ещё замужем да к тому же влюблена в другого. А тут, оказывается, дела физические. И поцелуй — достойная ли цена? Или это только начало, и в следующий раз я потребую в плату постельную близость?

— Да. Он придаст моему творчеству импульс.

— Как мало вам надо!

— Не правильный взгляд на ситуацию. Ты так красива, Натали, что твой искренний поцелуй стоит целого состояния.

— Вы просто галантный кавалер пушкинских времен.

— Абсолютно нет. Красота завораживает и порой доводит мужчину до исступления, но мудрость женщины заставляет его быть порядочным. Впрочем, дело не в этом. Мне очень хочется посмотреть на эмоции в ваших глазах после этого поцелуя. Понимаешь, Натали, мужчина для женщины, как и наоборот, тоже служит раздражителем. Запах, голос, прикосновение (особенно губами) вызывают как притяжение, так и отторжение. Мне хочется понять, какое чувство вызываю в вас я. И тут не всегда в ответе рассудок. Вам могут нравиться мои умные речи, а у тела свои ощущения. Может оказаться, что физическая близость нам противопоказана.

— Интересно. Вообще-то я — очень чувствительное существо. И уж если полюблю кого, то с этим человеком испытываю в постели истинное блаженство.

— Рад за вас.

— Интересные вы всегда задаете темы в беседе. Можно сказать, наши общения — бесценный дар от человека с опытом. Вот не знала, что поцелуй может служить индикатором на совместимость.

— А давай попробуем!

— А давайте!

И мы поцеловались, задержав дыхания, долгим и нежным прикосновением губ — без всяких жеваний и покусываний, без проникновения языка в рот — будто вино старинное дегустировали.

— Ну, как?

— Говорите вы первый о ваших ощущениях.

— Любовь плотская — это один из самых ценных даров Природы. Разумеется, она приносит не только радости. Она может стать источником насилия и боли, из-за неё дерутся и убивают. Но она же несет неземные радости любящим людям. Я испытал блаженство. Ты моя женщина, Натали…

Наташа лукаво улыбнулась, но темные глаза её блестели, как от выпитой рюмки вина. И сказала она:

— Но любовь может стать и жестоким орудием, когда один человек хочет подчинить себе другого. Мужчины, добившись близости, обычно заносятся. А создав семью, отлынивают от её забот — им дороже пьянки-гулянки, друзья, похождения…

— Как ни странно это звучит — когда любовь взаимна и оба безрассудно влюблены, финал жди трагический. Самый крепкий союз — когда один любит, другой позволяет себя любить. Лишь немногие способны противостоять женским чарам. Мужики готовы ставить на кон все — жизнь, честь, богатство — лишь бы добиться предмета страсти. Такая девушка, как ты, Натали, при желании могла бы стать всемогущей и получить от жизни многое — деньги, власть, любовь…

Она в ответ обезоруживающе улыбнулась.

— Вы правда думаете, что я очень красива?

— Да, — кивнул. — Я так думаю. Признаться, девушки прекраснее тебя прежде никогда не встречал, хотя обеих моих бывших жен трудно назвать дурнушками. А разве ты не считаешь себя такой?

Наташа покачала головой.

— Не знаю даже… — нерешительно молвила она. — Мужики, конечн