Анатолий Дроздов

Зубных дел мастер

События, происходящие в романе, выдуманы автором и не имеют никакого отношения к реальной истории. Имена существовавших исторических лиц с персонажами книги совпали случайно. Короче, художественный свист…

1

Система была незнакомой…

Тому, что Кир не опознал кружево созвездий, не приходилось удивляться — он все же медик-инженер, а не навигатор; но хуже было то, что их не идентифицировал системник, а он на адмиральском спасательном боте стоял продвинутый, как думал Кир. Короче, жопа…

Сначала Киру повезло. Когда залп орудий имперского линкора угодил в их флагман, Кир находился возле отсеков со спасательными ботами — вез на гравиплатформе дополнительное оборудование в свой медицинский бокс. Бой ожидался трудный, и следовало подготовиться к поступлению большого числа раненых. Услыхав треск сминаемых шпангоутов и зловещий свист покидающей корабль атмосферы, Кир раздумывать не стал. Все это ему было хорошо знакомо — доводилось пережить. Не раздумывая долго, он шмыгнул в ближайший отсек, где заскочил в стоявший там бот, сел в кресло и хлопнул ладонью по горевшей красным светом стартовой панели. Крыша бота опустилась, встав на электронные замки, сдвинулась плита, закрывавшая отсек со стороны пространства — электричество в сети пока что было, и вышибной заряд вынес бот далеко от умирающего флагмана. Рассмотрев картину боя на экране, Кир сообразил, что успел в последнюю минуту: флагман разрушался на глазах. Из сминаемых отсеков вылетали струи пара, верней, льдинок — влага, содержавшаяся в воздухе, замерзала в космосе мгновенно, а вот спасательные боты корабль не покидали — люди, видно, просто не успели их занять. А потом картинка резко исказилось, Кира с силой вжало в спинку кресла, и наступила темнота. Очнулся в этой вот системе…

Что произошло, Кир сообразил, едва сознание вернулось: флагман применил пространственную бомбу — она в эскадре была лишь на этом корабле. Редкое из-за своей дороговизны и очень мощное оружие. Сработав в пустоте, бомба искажала окружающее пространство и разбрасывала противников далеко от места боя. Последний шанс избежать разгрома. Чем больше была масса корабля, и чем дальше находился он от эпицентра взрыва, тем ближе его зашвыривало от исходной точки. Только даже в этом случае расстояние от места боя составляло миллиарды световых единиц, а чего же ожидать от бота — легкого, как перышко, и к тому же находившегося в эпицентре искажения пространства? Так что получи и радуйся…

Первым делом Кир велел системнику определить координаты бота. Получив неутешительный ответ, спросил: есть ли связь с их кораблями или хотя бы сигнал с вражеских? Узнав, что нет — это ожидалось, но надежда все же была — обыскал суденышко. Адмиральский бот оказался просторней тех, которые предназначались для обычных членов экипажа корабля. Здесь имелись даже туалет и умывальник — маленькие, но подобной роскоши в стандартных ботах не водилось. Обнаружил офицерские пайки, запас воды (плюс та, что в умывальнике), а ящик-бар хранил две бутылки элитного каньяса — декаду он продержится. А после выбор небогатый: умереть от жажды, голода или от недостатка кислорода в замкнутом пространстве. Запас его не бесконечен.

Не сказать, чтобы Кир боялся смерти. С ней он сталкивался не однажды, но до сих пор судьба его хранила. Бывало, умирал — и в джунглях Марипозы, где их взвод нарвался на засаду, и его подранили. Погибал в разбитом рейдере над вражеской планетой, где его нашли имперцы; дрейфовал в спас-боте без воды и пищи долгие пять суток, но его всегда спасали — помощь приходила. Хоть в последний миг, но успевала. Здесь ее не будет. Даже если вдруг сигнал от бота достигнет Обитаемых миров, ну, а там решат лететь на помощь — бот-то адмиральский (то, что здесь всего лишь медик-инженер, вряд ли кто-то знает), — ждать придется год, а то и два, сомнительно, что меньше. К тому времени он станет высохшим скелетом — далеко его забросило…

Что ж, пришел его черед. Для военного он прожил очень долго — 78 агорнских лет. Все его друзья-товарищи давно погибли или умерли от ран, уйдя со службы. Для обычных офицеров не доступна пересадка выращенных в автоклавах органов — стоит очень дорого, а страховка покрывает лишь расходы на протезы, да и те дешевые, с ограниченными функциями. В 78 ветераны доживают век в маленьких квартирках, выделенных государством таким, как он, случайно уцелевшим в многочисленных конфликтах — никому не нужным и забытым. Кир и доживал, не ожидая, что опять понадобится наплевавшей на него стране. Но внезапно началась война… Толстосумы, управлявшие Республикой, положили глаз на Фио — планету, находившуюся под протекторатом Галактической империи. Малозаселенная, но зато богатая ресурсами, Фио вызывала слюноотделение у жаждущих наживы толстосумов — разработка ископаемых планеты сулила прибыль, исчисляемую трилФионами. Алчность перевесила инстинкт самосохранения — Республика напала. Действовала максимально жестко: орбитальные бомбардировки уничтожили города на Фио. Толстосумов не интересовало население планеты — только ее недра. Проявляя беспредельную жестокость, Генеральный штаб Республики рассчитывал добиться важных целей. Для начала подавить возможное сопротивление жителей планеты. И вдобавок запугать империю, показав ей: вы только дернитесь! То же будет с вами.

Если бы кто-нибудь из генералов Генерального штаба спросил у Кира, стоит ли Республике закуситься с Галактической империей, он покрутил бы пальцем у виска. Приходилось Киру воевать с имперцами, год провел у них в плену и поэтому прекрасно знал: с этими парнями враждовать себе дороже. Замечательные воины — умелые, отважные и, что главное, не жалеющие жизни за свою империю. Запугать их невозможно, лучше даже не пытаться.

Но у Кира не спросили — да кому он интересен? — и война началась. Планы генералов разлетелись вдребезги почти что сразу. Оказалось, что планировавшая операция не осталась тайной для империи. Перед нападением на Фио эвакуировали население из городов и, мобилизовав мужчин, вооружили их по имперским стандартам, благо оружие на складах было — завезли заранее. Воевать их научили прибывшие из империи инструкторы. Высадившийся на поверхность десант умылся кровью. А потом в систему прибыл флот имперцев, разгромивший наголову эскадру нападавших.

Это привело в неистовство правительство Республики. Как Империя посмела! Мало того, что не позволила им захватить планету, так еще осмелилась напасть на флот республиканцев! Уничтожила часть кораблей, а другие захватила в качестве трофеев. Тысячи солдат и офицеров угодили в плен. Галактической империи предъявили ультиматум: она возвращает пленных и захваченные корабли, компенсирует Республике стоимость уничтоженных и выплачивает репарации, частью которых станет Фио. Но в ответ на ультиматум император разместил в сети изображение мужского члена…

Стало ясно, что большой войны не избежать. Результат ее казался очевидным: у Республики огромный флот и современное оружие, лучшие в Обитаемых мирах солдаты. Так десятилетиями твердила пропаганда, обосновывая высокие траты на военные расходы и тем самым обеспечивая прибыли для олигархов. А Империя… За тридцать лет до боя на орбите Фио в ней случилась замятня, инспирированная агентами Республики. Попытка свергнуть императора, переросшая в гражданскую войну, существенно ослабила некогда могучее объединение планет, и его списали со счетов. Ликвидировали институты, наблюдавшие за происходящими в Империи процессами — их работа денег стоит! — и занялись тем, чем славилась Республика, — получением доходов от окраинных планет.

Потому и не заметили, как новый император для начала быстро и сурово подавил мятеж, а после ликвидировал в империи компрадорскую элиту, выступавшую проводником политики Республики. Их имущество национализировали, предприятия отдали государству и тем самым обеспечили не только лучшие условия для персонала, но заметно сократили цену выпускаемой продукции. В ней теперь отсутствовали бешеная прибыль для владельцев и выплаты для подкупа чиновников. Незаметно для Республики империя перевооружила армию и флот. Если каждый новый образец оружия в Республике демонстрировался публике с помпой и большим информационным шумом — следовало оправдать потраченные миллиарды, — то Империя создавала свои в тайне и никак их не пиарила. И поэтому, когда в двух прыжках от ставшей яблоком раздора Фио началось сражение флотов враждующих сторон, Генеральный штаб Республики ждал большой сюрприз.

Все указывало на блестящую победу над имперцами. Кораблей на битву они привели почти вдвое меньше, чем республиканцы. По линкорам уступали даже втрое, крейсера их были меньше габаритами и опасными не выглядели. То ли дело броненосные суда республиканцев — могучие, массивные, с грозными батареями торпед, оснащенных варп-приводом. Адмиралы усмехались, наблюдая за маневрами имперцев, растянувших фронт своей эскадры вопреки всем наставлениям, предписывавшим создавать бронированный кулак и бить им, разнося врага в клочья. Но такое настроение наблюдалось лишь до первых залпов. Небольшие корабли имперцев, как вскоре выяснилось, оказались грозными противниками. Варп-торпеды, исказив пространство, становились неуправляемыми и, выскакивая в зону поражения, находили цель самостоятельно. Только там имперские капитаны успевали увести свои «скорлупки» в непредсказуемом направлении, оставляя там, где находились прежде, мину, на которой торпеда подрывалась — и ее уже не подобрать, не вернуть для повторного пуска.

Дорогостоящие варп-торпеды, обеспечившие невероятные состояния поставщикам оружия и репутацию абсолютного превосходства линкорам и тяжелым крейсерам, заставили снизить количество орудий ближнего боя. А зачем они, если любой противник уничтожается издалека? Поэтому, когда вооруженная тоннельными пушками мелюзга имперцев выскакивала из зоны искривленного пространства, их снаряды с антипротонами сносили даже мощную защиту линкоров, а повторный залп превращал корабль в парящие обломки. Сами же имперцы активно маневрировали, избегая попаданий снарядов, пущенных уступавшими им в подвижности республиканскими кораблями, и заходили с самых неожиданных направлений… Через несколько часов огромный флот Республики — верней, его остатки сдались победителю.

Весть о поражении прозвучала похоронным колоколом для правительства Республики, и оно направило Империи предложение о перемирии. Его целью было выиграть время и, восстановив разбитый флот, навалиться с новой силой на противника. Но Империя на хитрость не поддалась и ответила: ее устроит лишь капитуляция. Ну, а дальше будет суд над теми, кто затеял эту бойню — список прилагается. В нем значились фамилии богатейших представителей Республики и ее правительства. Оказаться под судом им не хотелось, и в Республике началась поголовная мобилизация. Призывали всех, кто мог держать оружие, добрались и до ветеранов. Так Кир и оказался на линкоре, находившемся на консервации, но спешно возвращенном в строй в отчаянной надежде, что эскадра, состоящая из этих старичков, остановит авангард Империи. Не остановила…

Кир вздохнул и почесал затылок лысой головы: подыхать ему, однако, не хотелось.

— Сис, — сказал к системнику, — просчитай вероятность появления в этой системе корабля Империи или Республики.

Ответ последовал спустя короткое время:

— Имперского — мизерная, в течение среднего срока жизни гуманоида, на уровне погрешности вычисления. Республиканского выше — до 40 % в ближайшие 20 оборотов третьей планеты вокруг светила. Это потому, что республиканцы активнее исследуют галактику в поисках миров для экстенсивного развития.

Кир только мысленно вздохнул: 20 оборотов он не переживет, ему и одного с избытком хватит, чтобы умереть.

— Есть поблизости планета с населением? С развитой цивилизацией?

— Судя по сигналам, исходящим от одной из них — третьей, считая от звезды, — планета обитаема, — последовал ответ, — и до нее всего полмиллиона световых единиц.

— Почему ее не видно?

— Заслоняет спутник, вот он.

Оранжевая стрелка указала на заметное пятно в углу экрана монитора.

— Хватит нам топлива, чтоб выйти на ее орбиту?

— Несомненно, медик-инженер второго ранга.

— Приступай, — велел воспрянувший духом Кир.

Следующие пять часов он провел в удобном адмиральском ложементе, наблюдая за картинкой на экране. Населенная планета показалась на втором часу полета. Голубое пятнышко росло, пока не заполнило экран. Скоро стали различимы очертания материков, моря и океаны. Часть их закрывали облака, и Кир подумал, что обитателям планеты крупно повезло с водой. На Агорне, где он жил, влаги недоставало. Дождь случался редко — раз, два раза в год, и тогда все высыпали из домов, подставляя изнывшие от духоты тела под потоки вожделенной влаги. Воду эту собирали и использовали для питья и умывания — благо дармовая, и ее не нужно покупать. Но ее хватало ненадолго, и агорнцы возвращались к прежней экономии. Душ и ванна на планете были привилегией богатых, остальные обходились влажными салфетками, да и те использовали раз в декаду. Волосы, чтобы не тратить дорогую воду на их мытье, удаляли начисто — как мужчины, так и женщины, в том числе и с головы. Пышными прическами щеголяли только богачи, и определить, кто из агорнцев состоятелен, можно было без проблем.

Когда бот завис над голубой планетой, Кир велел системнику собрать всю информацию о незнакомом мире, сам же провалился в сон. Спал он долго и тревожно и, очнувшись, попросил доклад.

— Уровень цивилизации на планете отстает от Обитаемых миров примерно на два века, — сообщил системник. — Освоение пространства началось совсем недавно. На орбиту запускают спутники, обитаемые станции, только пребывание на них ограничено по времени. Станции довольно тесные, в них нет гравитации, а длительное пребывание в невесомости наносит ущерб здоровью гуманоидов.

— Можем мы к какой-нибудь из них пристыковаться?

— Бот не располагает нужным модулем.

— А если мне надеть скафандр и забраться в нем на станцию?

— Их на орбите две, и обе в настоящее время передвигаются без экипажей. Шлюз же открывают изнутри.

— Могу я обратиться к планетарному правительству, попросив прислать спасательную экспедицию?

— Нет такого на планете. Население поделено на сотни государств. Из них лишь два осваивают космос — так здесь называют пустоту. Вероятность отклика двух государств на вашу просьбу оценивается низко. Но даже в этом случае срок подготовки экспедиции займет большое время — здесь нет кораблей, использующих антигравы. Ко времени, когда экспедиция прибудет, закончатся вода и кислород.

— Бот может опуститься на поверхность? — поинтересовался Кир и затаил дыхание. А вдруг? Бот адмиральский.

— Исключено. Для этого он не предназначен. Разрушится, сгорая в атмосфере.

— Задница арахнида! — выругался Кир. Надежда умерла. — Придется подыхать.

— Есть возможность перебраться на планету, — спокойно сообщил системник.

— Как?

— Вживив имплант аборигену. Да, это тело потеряете, но оно довольно старое, больное, с ограниченными функциями. Зато взамен получите другое. Можно выбрать подходящий экземпляр — здоровый, молодой.

От неожиданности Кир икнул. Он знал об опытах по переносу имплантов. У всех жителей Республики поголовно они имелись — вживляли сразу грудничкам. Импланты ускоряли обучение, развитие носителя и выполняли роль идентификатора гражданина. С их помощью обменивались информацией, рассчитывались в магазинах, банках и совершали другие операции. Имплант являлся копией личности владельца. Теоретически, достав его из одной головы и переместив в другую, возможно было получить вторую жизнь. Но эксперименты эти провалились: две личности, реципиент и донор, попав в одно тело, не уживались — подопытный сходил с ума. Все это Кир и сообщил системнику.

— Да, было и такое, — сообщил искусственный разум. — Но выход все же есть: имплант вживляется в момент, когда исчезла личность донора.

— То есть, когда он умер?

— Вот именно.

— Сомнительно, что мертвый мозг воспримет мой имплант.

— Вы заблуждаетесь. Как медик вы прекрасно знаете о коме. Исчезла личность пациента, но сам он жив, питаемый приборами. Бывает, личность возвращается, но это очень редко. Обычно, выждав время, приборы отключают. Если такому организму пересадить имплант, он станет новой личностью владельца тела. При этом сохраняется и память донора. Эксперименты это подтвердили.

— А ты откуда знаешь? — удивился Кир.

— А я продвинутый системник, последней разработки, — сказал невидимый собеседник. — С искусственным интеллектом. Меня поставили на бот, определив задачу любым путем спасти его хозяина. И в том числе означенным путем.

— Чтобы извлечь имплант, понадобится медицинский робот.

— На боте есть «Скам эм шестнадцать».

От неожиданности Кир присвистнул. Последняя модификация — с такими он даже не работал. Заботился покойный адмирал о бренном теле.

— Ну, хорошо, достали мы имплант, а дальше? Как переправить робот на планету, найти там донора и сделать пересадку?

— Имеется разведывательный дрон в спускаемом аппарате. Он и доставит робота, и выберет объект.

— Что, и вправду?

— Я не умею лгать.

— Прости, — невольно повинился Кир, поймав себя на этой странности — перед системником не извиняются. — Но я хотел бы осмотреть дрон и медицинский робот.

— Получен доступ к технике.

Чуть в стороне от ложемента сдвинулась панель. В открывшейся немалой нише обнаружились спускаемый аппарат и робот в кофре из блестящего металла. В следующий час Кир занимался техникой: тестировал систему и проверял настройки. «Скам» впечатлял: компактный двигатель на изотопах — считай, почти что вечный, продвинутый системник, огромный выбор функций. Любая операция, включая пересадку органов, набор лекарств на первый случай. Овальный корпус на шести ногах-манипуляторах, при этом сам прибор компактный, легкий. В карман, конечно, не положишь, но в небольшую сумку — запросто. И управление дистанционное — через имплант. Не нужно открывать меню на корпусе и отдавать команду голосом. Для эксперимента Кир приказал извлечь его имплант, и робот, выдвинув манипуляторы, метнулся к голове — едва успел его остановить.

Дрон походил на птицу с крыльями из композитного материала. Размах их больше, чем расставленные в стороны руки Кира, но при необходимости дрон складывает крылья, передвигаясь как ракета. Опять же, изотопный двигатель, но дрон мог отключать питание реактора, используя для передвижения энергию от фотоэлементов. Для этого поверхность крыльев покрывала ячеистая сетка. Имелось маскировочное поле, объемный грузовой отсек… Покойный адмирал предусмотрел, казалось бы, все, но это не спасло его от пушек крейсера Империи.

— Согласен с вариантом, — ответил Кир системнику, определив осмотренную технику на положенное ей место. — С чего начнем?

— С изучения планеты, — ответил тот. — Устройство, общество, языки, политика и экономика. Первичных сведений мало для адаптации. Собранную мной и структурированную информацию я буду загружать в имплант. Вы изучаете и корректируете.

— Приступим, — Кир кивнул.

Последующие дни прошли однообразно. Он осваивал предоставленную информацию и задавал вопросы. Как оказалось, на планете с самоназванием Земля имелось два противостоящих блока государств. Один — во главе со страной, называемой аббревиатурой «США», другой — с названием «СССР». США походили на Республику: власть толстосумов, замаскированная демократическими процедурами, а СССР напоминал Империю, но без монарха, зато с диктатом единственной партии. Ее глава и управлял страной вкупе с ближайшим окружением. Все в СССР принадлежало государству, но при этом, лишая граждан возможности предпринимательской инициативы, им взамен предоставляли социальные гарантии: бесплатное образование, медицину, жилье, работу.

Кир выбрал СССР — здесь легче будет адаптироваться. К тому же ему нравилась Империя. Там тоже были социальные гарантии, причем для всех, без исключения. Бесплатное образование и медицина… В Республике ты будешь подыхать на улице — и тебя лечить никто не станет, если нет страховки или достаточной суммы на счету. Подъедет скорая, врач снимет данные импланта — и до свидания… Еще в Империи любили свою армию и флот. Военных очень уважали, им хорошо платили, заботились о вышедших в отставку. Кир мог там жить: когда сидел в плену, ему предлагали остаться. В Империи ценили медиков и инженеров, а он владел обеими профессиями. Тогда он отказался: в Республике его ждала семья — ну, Кир так думал. Вернулся по обмену. И оказалось, что жена ушла к более обеспеченному, детей они не завели, и он остался одиноким — в стране, которую терпеть не мог…

Аборигены голубой планеты с самоназванием Земля говорили на сотнях языков. Нет, их, конечно, можно было закачать в имплант, но системник предложил остановиться на самых популярных, используемых миллионами людей. Сам по себе язык в импланте не означает, что ты на нем заговоришь, едва услышав собеседника. Текст прочитаешь и поймешь, но осваивать произношение придется долго — для речевого аппарата непривычно.

Через декаду Кир закончил с первичным блоком знаний. Остальное он доберет в процессе выживания, если с пересадкой все получится. С системником сохранится связь, транслируемая через дрон. А если не получится, тогда и жаловаться некому.

Еда с водой закончились, и Кир дал команду роботу извлечь имплант — ждать далее бессмысленно. «Скам» справился легко: вскрыл череп и достал из мозга капсулу. Проделал это быстро и без боли, закрыв гель-пластырем образовавшуюся рану. Кир загрузил «Скам» в отсек разведывательного дрона, а тот — в спускаемый аппарат. Бот находился на рассчитанной орбите — системник позаботился, — и капсула спускаемого аппарата стартовала к голубой планете. А через несколько часов пришел доклад от дрона: благополучно приземлился в глухом лесу, аборигенами не обнаружен. Спускаемый аппарат утоплен в большом болоте, которых в этой местности довольно много. Дрон начинает поиск донора.

Кир, выслушав доклад, достал каньяс и, откупорив дорогой напиток, пристроился на ложементе.

— Когда усну, все сделаешь, — велел системнику.

— Понял, — ответил искусственный интеллект.

Прихлебывая из бутылки, Кир вспоминал законченную жизнь — по крайней мере, эту. Он рос в детдоме, отданный туда родителями, у которых не хватало денег, чтоб прокормить ребенка. Там у мальчика обнаружили способности к наукам. Республике нужны были военные — дешевые, но знающие. Их подбирали из таких сирот. Приготовительный корпус и военное училище, чин медика-стажера… Тогда еще не инженера. В ту пору их учили оперировать руками, хирурги-роботы пришли на смену много позже. Кир научился ими управлять и программировать устройства, нередко ремонтировал капризные пока еще машины. Их совершенствовали, но поначалу на военных кораблях его коллеги порою отключали роботы и брали в руки лучевые скальпели. Потом наладилось…

Что было дальше? Служил, участвовал в конфликтах — Республика почти все время с кем-то воевала. Завел друзей, которых скоро потерял — погибли парни. Чинов больших не выслужил, поскольку не прогибался перед начальством, держался независимо. Не подличал, не доносил, поэтому не получал наград. Его терпели, поскольку заменить было довольно трудно. И выперли на пенсию по истечении пятидесяти лет службы.

Внезапно Кир подумал, что кончить жизнь — вот так, в забытьи от не доступного ему в прежние годы элитного каньяса — совсем не плохо. На Агорне не получилось бы — ему не хватило бы средств купить такой напиток. А здесь — пожалуйста… Спасибо адмиралу, чтоб ему икалось в преисподней. Дерьмо был человек, но Киру жизнь продлил и позволил уйти в небытие приятно.

Допив бутылку, Кир не заметил, как уснул. И тут же щелкнули замки, открылась крыша бота. Остатки атмосферы вылетели в космос, ворвавшийся внутрь холод убил агорнца в один миг и заморозил его тело. Бот дернулся вперед, труп выплыл из кабины, став спутником Земли. Со временем он, увлеченный гравитацией, войдет в плотные слои атмосферы, где и сгорит подобно метеору. Кир, медик-инженер второго ранга, офицер Республики, исчезнет навсегда.

Освободив кабину, бот захлопнул крышу и, пшикнув двигателями, стал забираться на синхронную с движением Земли орбиту. Связь с дроном лучше обеспечивать оттуда…

* * *

Гроза застала путника на выходе из леса. Раскаты грома он не услыхал, поскольку был глухим с рождения. И только ливень, хлынувший сплошной стеной, сказал ему о непогоде. Испуганно замычав, он ринулся вперед и спрятался под кроной дуба, стоявшего неподалеку от опушки. Он не знал, что в грозу опасно прятаться под одиноким деревом, за что и поплатился. Сверкнула молния, ударив в дуб, и, путник, замычав от нестерпимой боли, рухнул навзничь на влажную траву. Дыхание его остановилось, а вместе с ним — и сердце.

Так он лежал совсем недолго. Внезапно с неба к нему скользнула птица. Довольно странная, почти невидимая глазом, с большими крыльями, которыми не махала. Сев возле тела, птица выпустила из туловища странный аппарат на тонких ножках, который, подскочив к убитому, сел на лицо покойника, а голову как будто бы обнял манипуляторами. И через секунду-две системник, управлявший ботом с орбиты, поймал сигнал:

«Обнаружен подходящий донор. Убит электростатическим атмосферным разрядом. Поддерживаю жизнедеятельность организма. Веду искусственную вентиляцию легких, есть сокращения сердечной мышцы».

«Личность сохранилась?» — пришел вопрос с орбиты.

«Исключено. Прошло немало времени после того, как остановилось сердце».

«Доклад об организме».

«Донор молод и практически здоров. Единственный недостаток — глухота — похоже, что врожденная. Диагностирую дистрофию слухового нерва».

Искусственный интеллект рассчитал варианты, после чего отдал команду пересадить имплант, чем робот и занялся. Спустя непродолжительное время он сполз с лица ожившего пациента и, убедившись в том, что тот спокойно дышит, а сердце бьется, скрылся в грузовом отсеке дрона. Тот поднялся с земли и стал выписывать круги над одиноким дубом…

2

Он слышал шелест — тихий, ласковый, приятный. Как будто ветер шевелит листву на кроне тхара, растущего на Кмаре, окраинной планете Галактической империи, где содержали пленных из Республики. В его тени Кир с напарниками отдыхали после тяжелого труда на лесопилке — бесплатно их имперцы не кормили…

«Какой тут, в жопу, тхар? — внезапно проявилась мысль. — Да это было сорок лет назад! Я в боте на орбите. Мне померещилось? Галлюцинация? Каньяс у адмирала слишком крепкий?»

Но шелест продолжался, и Кир открыл глаза. С недоумением увидел над собой крону дерева, закрывшую полнеба. Но это был не тхар — другие листья. Не мелкие, овальные, а фигурные, как будто вырезанные на станке из тонкого металла. Они не трепетали, как у тхара, но все же тихо шелестели.

«Дождь, — догадался Кир. — Так это капли, падая на листья, и вызывают этот шелест. Ах, как приятно его слышать!»

«Медик-инженер второго ранга, — раздался в голове смутно знакомый голос. — Вы слышите меня?»

И Кир ответил мысленно: «Да, слышу».

«Что ж, очень хорошо, — продолжил голос. — Имплант прижился».

«Где я нахожусь? — поинтересовался Кир. — И кто ты?»

«Вы на планете с самоназванием Земля, — ответил голос. — А я системник, установленный на боте, в котором вы покинули сначала флагманский корабль, а после — и систему Обитаемых миров».

И Кир внезапно вспомнил. Нахлынувшие валом отголоски прошлого вдруг отозвались резкой болью в голове, но боль спустя мгновение исчезла. Кир застонал.

«Что с вами, медик-инженер?» — спросил невидимый собеседник.

«Боль в голове. Уже прошла».

«Будьте осторожны. Вы перенесли рискованную операцию на мозге. Имплант прижился, но еще не закапсулировался. Вам пока что противопоказаны тяжелые нагрузки и резкие движения».

«Кому ты объясняешь? — хмыкнул Кир. — Медику с пятидесятилетним стажем?»

Он осторожно сел, затем встал на ноги. Старался сделать это плавно. Движения дались ему легко, но все же в теле ощущалась слабость.

«Системник, — обратился он к искусственному интеллекту, — отчего умер мой донор?»

«Атмосферный электрический разряд».

«Понятно, — хмыкнул Кир. — А почему вы выбрали его?»

«Он молод и здоров. Да, он не слышит с детства, но это не проблема — имплант восполнит этот недостаток. Ведь вам доступен слух?»

«Да. Я слышу звуки капель, падающих на листья. Но если донор был с врожденной или приобретенной в раннем детстве глухотой, то он не сможет говорить членораздельно».

«Со временем получится. Так даже лучше. Будь донор полностью здоров, вы не смогли бы говорить, как он, чем выдали бы себя. Ведь вам необходимо адаптироваться в новом мире».

«Резонно, — согласился Кир. — Вы специально выбрали такой объект?»

«Случайно получилось. Искали донора почти четыре месяца, считая мерами Земли. Вам, к слову, нужно их запомнить и не использовать другие. Найти никак не удавалось. Страна, которую вы выбрали, давно уж не воюет, поэтому аборигены умирают в зрелом возрасте. Зачем вам тело старика? Дорожные аварии отвергли — тела уродовались, а медицина на планете не в состоянии восстановить их полностью. Неизлечимые болезни опять-таки не подходили — такое тело не смогло б очнуться после пересадки. Я выбрал утопление, но приходилось ждать открытия купального сезона, искать купальщиков-одиночек — здесь почему-то принято ходить к воде компанией. Наш дрон как раз летел к реке, когда внезапно обнаружил погибшего под деревом. Спустился, медицинский робот обследовал тело, и я решил: оно подходит».

«Благодарю, — ответил Кир. — Вы сделали работу хорошо».

«Я выполнил задачу, определенную моей программой. Как самочувствие, медик-инженер второго ранга? Доступна память донора?»

Кир приложил ладони к голове, напрягся, но отклика не получил.

«Нет ничего. Даже не знаю, кто я».

«Найдите документы донора, — посоветовал системник. — Здесь принято носить их с собой».

Кир обыскал карманы у одежды. Та состояла из легкой рубашки в коричневую клетку и темных штанов. Название предметов подсказал имплант. Он говорил на русском языке, который медик-инженер учил на боте, и тем самым помогал ему освоиться в пока что незнакомом мире. В карманах документов не нашлось — лишь небольшой клочок бумаги с цифрой «50» посередине.

«Автобусный билет, — сказал системник. — Здесь, оплатив проезд, получают такую вот бумажку. Поищите в сумке».

Она нашлась неподалеку — коричневая, с ручками, немаленькая, но легкая — почти пустая. Кир, расстегнув застежку «молния», как просветил его системник, нашел внутри белье, носки и клетчатый «пиджак» — так здесь именовали куртку с лацканами и с вырезом под горло. Ее, как видно, донор снял из-за жары и спрятал в сумку. Во внутреннем кармане пиджака Кир обнаружил серенькую книжицу. Раскрыл, после чего с трудом прочел написанное от руки над фотографией с печатью: «Чернуха Константин Васильевич… 2 мая 1960 г…. Учащийся…» И тут внезапно перед ним замелькали мыслеобразы: дома и лица, затем — пейзажи, сцены… На некоторое время он затих, осваивая информацию.

«Похоже, пробудилась память донора», — сообщил системнику.

«Отлично. Кто вы теперь?»

«Константин Васильевич Чернуха. Мне двадцать лет, поскольку здесь 1980 год по местному исчислению. Июль… Окончил медицинское училище, где получил диплом по специальности «зубной техник». Так здесь называют тех, кто изготавливает протезы вместо утраченных зубов. Направлен на работу в стоматологическую поликлинику в столице Белорусской ССР, там же и учился по специальному набору для глухих. Устроившись на работу, взял положенный отпуск и поехал к матери в деревню. Так называют поселение из нескольких домов. Оно вон там, — Кир указал рукой. — Немного не дошел, попал в грозу и спрятался под деревом. Остальное знаешь».

«Известно вам, куда идти? Найдете поселение и дом?»

«Конечно».

«Удачи, медик-инженер второго ранга. Мы будем вас сопровождать. Возникнут трудности — вызывайте. Всегда на связи».

Системник отключился. Кир, перед тем как положить пиджак обратно в сумку, проверил содержимое других карманов и кое-что нашел. Удостоверение инвалида третьей группы и кожаный кошелек прямоугольной формы. В последнем обнаружились бумажки — зеленая и синяя, а также несколько кругляшей из белого и желтого металлов. Рубли, копейки… Здесь виртуальных денег нет, и ходят вот такие. Похоже, что немного. Погибший донор заплатил в автобусе 50 копеек, а память говорила, что он проехал 20 километров, или четыре пута. От путов надо отвыкать…

Повесив сумку на плечо, Кир отошел от дерева и зашагал по грунтовой дороге. Шел дождь — несильный, мелкий, и его рубашка напитывалась влагой. Кир только радовался — как хорошо, что здесь идут дожди, бывают грозы, а одна из них и подарила ему донора. Как замечательно, что у него другое тело — здоровое и молодое! Оно такое сильное и подчиняется ему. Да, чувствуется слабость, но она пройдет. Медицинский робот использовал лекарства из своего запаса, иначе Кир не добрался бы до деревни. После удара молнии приходится лечиться и в Обитаемых мирах, что уж говорить об этом с его отсталой медициной. Это же такая древность — изготавливать протезы вместо утраченных зубов! Их в Обитаемых мирах давно выращивают. Инъекция в челюсть из клеток пациента, и через две декады вырастает новый зуб…

Деревня показалась незаметно. Лес словно расступился, и на открытой местности возникли темные дома, стоящие вдоль дороги — теперь уж улицы. Горели желтым окна — пока Кир шел, стемнело, но вечер был не беспроглядно черным, как на Агорне, — серый полумрак, и дома, заборы различаются хорошо. Кир отворил калитку у третьего по счету дома, вошел в просторный двор, образованный постройками, и отворил дверь дома…

За столом в передней комнате сидела женщина и что-то зашивала, сидя под тусклой лампочкой, свисавшей с потолка на шнуре. Игла так и мелькала в ее пальцах. Кир встал и сбросил на пол сумку. На звук она подняла голову. Кир рассмотрел усталое лицо и блеклые глаза под светлыми бровями, складки возле рта.

— Костенька! Сынок! Приехав, наконец!

Отбросив в сторону шитье, она метнулась к гостю, обняла, расцеловала в щеки, но тут же отстранилась.

— Да ты весь мокры! Шел под дождем? Здымай одежу! Дам табе сухую. Прастынешь…

Кир не успел опомниться, как с него стащили рубашку и штаны, а следом — и носки. Все это бросили на лавку под окном. Мать повернулась к сыну, и брови на ее лице внезапно поползли на лоб.

— Што гэта?

Она указывала пальцем на грудь Кира. Он посмотрел туда же. От шеи до пупка и даже ниже, теряясь под резинкой трусов, на коже был рисунок — багрово-красный, по виду — будто дерево росло. Понятно… Кир пальцем прочертил зигзаг и ткнул им в пол.

— Маланка? [1] Тябе ударыла маланка?

Он мыкнул отрицательно и указал рукой чуть дальше — дескать, не в меня, а рядом.

— Ох, божечки! — воскликнула она и покачала головой. — Магла ж забиць.

Кир улыбнулся и развел руками — ведь не убила, видишь? Хотя, конечно, да, но знать об этом женщине не стоит.

— А, ну-ка, повернись!

Он подчинился.

— И на спине застався след, — вздохнула женщина. — Ох, божечки, што гэта робится?..

Она присела и заплакала, закрыв лицо руками. Кир подошел, поколебался и осторожно погладил женщину по голове. Она убрала руки от лица и неловко ткнулась лбом в его живот. Кир вновь погладил волосы, зачесанные на затылок и закрученные там узлом.

— Боже! — внезапно спохватилась женщина. — Да ты жа голы. Прастудишься. Чакай, я зараз. [2]

Она вскочила и умчалась в другую комнату. А через несколько минут Кирилл в сухой одежде (трусы он тоже заменил), присев к столу, ел теплую картошку с кислым молоком. Мать повинилась, что другого блюда нет — она не думала, что он приедет в этот день, поэтому сегодня ничего не приготовила, иначе постаралась бы. Кир только мыкнул и махнул рукой — подумаешь, беда. К тому же вареный корнеплод, который приготовили в печи в сосуде странной формы с названьем «чугунок», внезапно оказался очень вкусным. У стенок сосуда он слегка припекся до золотистой корочки; такая «бульба», как назвала ее мать, была ну просто восхитительной. Не уступало ей по вкусу и молоко — чуть кисловатое, густое, нежное. Все натуральное, как понял Кир. Продукты в магазинах на Агорне не шли в сравнение с едой крестьянина Земли. Безвкусные, с добавками, происхождение которых производители не раскрывали. Лишь уверяли, что они полезны для здоровья. Нет, продавали в Обитаемых мирах и натуральные продукты, но цена их была недоступной для отставного офицера.

Устроившись напротив за столом, мать не сводила с сына глаз. В этом взоре Кир видел радость и любовь и чувствовал себя неловко. В Обитаемых мирах он не познал родительской любви, поэтому терялся, не зная, как с этой женщиной себя вести. К тому же сын ее погиб, Кир занял его тело и теперь, выходит, обязан этой женщине. Системник просвещал, что в обществе СССР положено чтить и уважать своих родителей, заботиться о них. Ему придется следовать такому правилу. Но это не проблема — он и сам бы это делал, но как отреагировать на ее взгляд? Здесь принято благодарить родителей за вкусный ужин? И если да, то как? Что следует сказать? Как хорошо, что немой…

Закончив есть, Кир отодвинул опустевшую тарелку и кружку из металла, покрытую эмалью. Кивнул и улыбнулся.

— Поев? А можа, дать ящэ? Ёсть сало, хлеб и яйки. Могу яешню сделать на газу.

Он сделал жест — не нужно больше, и в доказательство погладил свой живот: наелся, дескать.

— Что ж, добра, — она взяла тарелку и вдруг поставила обратно. — А як ты разумеешь, што я табе кажу? Чытаешь па губам?

Кир понял, что невольно себя выдал. Глухие в этом мире между собой общались, используя жесты и мимику лица. Мать донора такой язык немного знала — от сына научилась, но в этот раз она всего лишь говорила, и Кир ее прекрасно понимал, несмотря на смесь русских слов с белорусскими. Системник закачал в имплант оба этих языка. Кир мысленно пожал плечами — таиться он не собирался: глухонемому в этом обществе в элиту не пробиться — там инвалидов нет. Не для того он умер и возродился в новом теле, чтобы в дальнейшем прозябать. Жить заново прекрасно, но хочется, чтоб лучше, чем в Обитаемых мирах. Кир, улыбнувшись, указал на уши.

— Ты меня чуешь? [3]

Он кивнул.

— Як гэта? — женщина, похоже, растерялась.

Кир пальцем в воздухе изобразил зигзаг.

— Пасля маланки?

Он опять кивнул.

— Святая Богородица!

Она метнулась в угол, где на стене висела темная икона, украшенная полотенцем с вышивкой, упала на колени и стала истово молиться, крестясь и кланяясь до пола. Кир удивленно наблюдал за ней. Религию он не любил. В Республике существовало много культов, и все они боролись за адептов, охмуряя паству обещаниями благ в жизни и в загробном мире. На деле добивались денег и влияния, что Кир прекрасно понимал. А СССР, как сообщил системник, был атеис

...