Меж тем как по одном веселом взгляде я
Здесь жадно так томлюсь. Коль красота моя
С несчастных щек моих унесена годами —
Он в этом виноват. Коль скуку лишь словами
Могу я наводить, коль ум мой отупел
И далеко не так, как прежде, быстр и смел —
Он обращением суровым и холодным,
Как мрамор, притупил все это. Если ярким
Нарядом сердце в нем другие шевелят,
Как господин моих всех денег, виноват
И в этом также он. Все эти разрушенья,
Что испытала я — его произведенья.
Лишь он в том виноват, что подурнела я!
Пусть солнечный свой взгляд он кинет — и моя
Увядшая краса воскреснет очень скоро,
Но, как дикарь-олень, он рвется из забора
И кормится, увы, вне дома! Для него
Я, бедная, давно не значу ничего.
Как гнев твое лицо обезобразил скверно!
Адриана
Не диво
Иметь терпение, когда ничем оно
Не растревожено; совсем немудрено
Быть кроткой, если нет причины быть иною.
Когда вопит бедняк, истерзанный бедою,
Мы требуем всегда, чтобы он замолчал;
Но если бы нести случилось нам самим
Такое ж бремя мук, мы так же бы кричали
Вот так и ты теперь, не знавшая печали
От мужа скверного, мне хочешь пособить,
Советуя с беспомощным терпеньем все сносить;
А нанеси тебе такое оскорбленье,
Конечно, прогнала б ты глупое терпенье.
Я, прежде чем любить, училась бы терпеть.
Он также властелин и над своей женою,
Мужчина ведь властитель над своей
Свободою; его ж властитель — время,
И, времени послушный, он идет
Туда, сюда. Поэтому, сестрица,
Тревожиться не следует тебе.
говоришь, что кушанья его
Укорами ты вечно приправляла;
Но хоть не хочется, а надо отправляться:
Обязан барину слуга повиноваться.
А каково ее лицо?
Дромио Сиракузский
Смугло, как мой башмак, но далеко не так чисто, как он. А почему?
тати?
В причинах ваших всех ни смысла нет, ни стати.
