Ярослава Фаворская

Аутодафе

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Дизайнер обложки Алексей Ивлев

Иллюстратор Виктор Гирник

© Ярослава Фаворская, 2018

© Алексей Ивлев, дизайн обложки, 2018

© Виктор Гирник, иллюстрации, 2018

В сборник вошли стихи 2005—2016 гг.

Прибалтийский декаданс образца поздних 80-х

в стихах Фаворской привит на сухую израильскую почву, возрождаясь тем самым из давно и прочно наступившего небытия.

18+

ISBN 978-5-4490-9658-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Аутодафе
2. Он очарован был твоим призывом
3. Песня
4. Стихиалии
5. Мистерия непрерывности
6. Гадание
7. Вариация
8. Алексею Кондратьеву
9. Ангелята парили
10. А помнишь…
11. А безраздельно воцарится тьма
12. В объятиях друг друга
13. Владимиру иерусалимскому. Поэту Тарасову
14. В молитвы чудотворные не веря
15. Отражение доводов гипотетического оппонента
16. Телеграфическая виртуализированная попытка ритуального суици-да
17. Попытка оправдания собственной никчемности путём сомнительных логических построений, основанных на заведомо ложных силлогизмах
18. Письма на тот свет
19. Письмо Олегу Золотову
20. Письмо Алексею Ивлеву
21. Мише Маугли
22. Театр
23. Психоделическое Евангелие
24. Тавор
25. МДП
26. Литой свинец *
27. Облачный столп*
28. Оделии
29. Остывшей песне
30. триО оставленной души
31. Недавно ли юный монашек
32. Диббук
33. Тезисы
    1. Электронное
34. Когда мир приобретал очертания…
35. ДЖЕФ
36. «Блажен удел нанизывать соцветья…» Сергей Пичугин о книге стихов «Аутодафе» Ярославы Фаворской

В пригородном саду, где ориентирами доселе выступали мост, собака и виадук, отчетливо повеяло воздухом обетованной земли. Прибалтийский декаданс образца поздних 80-х в стихах Фаворской привит на сухую израильскую почву, возрождаясь тем самым из давно и прочно наступившего небытия. Чрезвычайная узость контекста, пространства значимости этой стилистики, возможно, совсем не случайно коррелирует с территориальной узостью Латвии и Израиля: гибрид получился удачный. Но нужна ли кому-то яблоневая ветка, привитая на кипарис? Может статься, некий латвийский читатель увидит в этих стихах подобие новой жизни, а израильский — очередные, разве что не вполне тривиальные, эксцентричные веяния. Но так или иначе, знакомый мрак в строках Фаворской полнится новой, неизбывной надежды.

Антон Золотов

Он очарован был твоим призывом

он очарован был твоим призывом

ритмом сердца

теперь вослед шагам твоим скользит и столкновенья ищет

отныне будешь заводной куклой его грёз

мысли тень не промелькнёт на безоблачном челе

кажется будто всё равно

на почте электронной письмецо

сердечко смайликом баннер на форум

так у прабабушки в альбоме виньетка ангелочек голубок

в корсете — записка (признание и час свидания)

но музыка влечёт не порхать по бальным залам

а строем воевать

освобождённый люмпен далёких стран

быстро обучаем играм борьбы и власти

коррозия подножья пирамиды —

конструкции из хрупких позвонков —

абракадабра сленга

пневматично очень

распальцованная комбинация доминантных жестов

монструозные создания а-ля Тарантино

только кровь из пронзённых тел настоящая

а не кетчуп (типа с клипа)

чип&дэйл вашу мать

ностальгия по зоне

это сосед врубил на полную адскую машину

деструктивных звуков

здесь в ящике с картонными перегородками тесно

перенаселение

туманность токсичных газов, запах синтетических специй

а дева снежная с побережья северных морей

вынашивает чёрное дитя

прилежный ученик луны и солнца

откроет книгу наугад

произнесёт читая по слогам

«вор не проникнет в ограждённый сад

он не отведает плодов заветных»

закроет озадаченный вдвойне

и сложит стих на птичьем языке

на воде напишет

свой первый

иероглиф

октябрь 2006

Песня

Ей легко танцевать под музыку ночи

Она объезжает крылатых мустангов

У неё есть право на оборону

Ей присягают на верность

Её взыскуют в молитвах

Её преследуют тени

Её молитвы — дыханье

Она преследует нежить

Она воительница обители Солнца

Оперённые огнём в колчане стрелы,

Не считает ударов неуязвимое сердце

Заговорённый под кольчугой оберег

Она вчера пронеслась над городом сонным предутренним

Словом молниеносным зовом пропетым в горах

и повторённым эхом

Её сомненья о здешнем, а мечты повсюду

Она помнит о вечном, но забыла о главном,

Её губы застыли, а глаза смеются

Стихиалии

Огонь

вспорхнули с уст пылающие мотыльки

неуязвимые купальщики огня

в долине кратеров солярное преображенье хрусталя

многолики

неуловимы

формы трепетных вибраций

на склоне крутом неся осколок молнии

похитители ключей

мы поскользнулись

нам не больно

избежали ожога в ущелье смертной тени

приручена стихия

свечи оплывший сталактит

намёк

сокрытые его скульптуры

не ратного могущества ради

увенчаны колонны факелами

для хоровода нимф и эльфов

окантовано синим и золотистым алое

мохнатый бесёнок пляшет на острие огарка

глазки строит

ручонки тянет

на остриё карандаша как будто просится —

к бумаге прикоснуться

Вода

Не сокрыто ли сияние горнего мира

в единственной росинке на лепестке

когда в неё глядится солнце?

Брызги водопада в лучах

не много ли превыше красотою

ограненных бриллиантов?

Пронизаны светилом

несущиеся в танце облака —

аморфная не та же ли вода?

поток ревущий с гор

светлоструйная гладь — отражение бездонной выси

туманной дымки сон неясный

кристаллы льда вершин непокорённых

снег, припорошивший благословенную купель —

всё воплощение в круговороте вечном

Воздух

и воедино связано дыханием

причина

дрожь

биение

импульс нервный

голубка

крылья —

смелый росчерк ласточки

упорный журавлиный караван

лебединая преданность

жаворонка звенящая вертикаль

и хищный взор парящего орла

над радугой — улыбкой всё вместившего

пространства

Земля

но даже птиц небесных вниз влечёт

неодолимой силой притяжения

потаённый сад

где мы веками замираем

пав в траву

и внемлем произрастанию

питаясь черным молоком кормилицы

гул сплетенных крон

шелест расцветающих бутонов

бессонное движение корней

немолчный шёпот мудрых злаков

и ропот хитрых плевел

Квинтэссенция

кислотный глаз зенитного солнца

негатив ночи

метафора

и в рамку под стекло

всё что угодно