Когда ждешь, теряешь контроль над ситуацией. Инициатива принадлежит другому, а ты сам оказываешься в роли пассивного наблюдателя.
Бар в первой половине дня – странное место, почти пустое и слегка сонное, так что сидящий там человек, если он не в отпуске, начинает чувствовать себя прогульщиком.
в нас самих. Внутри. Каждый носит его в себе, пока не победит.
Моя кухня величиной с развернутую газету.
Когда это случилось? Когда телевидение превратилось в кладбище древностей и говорильню для самодовольных имбецилов?
Именно так приходит горечь утраты близкого человека – волнами. Чаще всего, когда наткнешься на оставшийся от него след. Что-то, к чему он никогда не прикоснется; пирожное, которое не съест; дела, которые не завершит.
Оставшаяся после смерти близкого человека дыра подобна огнестрельной ране. Может, она и не велика, но сильно болит. Последствия чьей-то смерти – неполный, дырявый мир без умершего.
Безумие любит возвращаться осенью или ранней весной. Оно любит туман и свинцовое, покрытое тучами небо. Ты просыпаешься утром, чувствуя либо неопределенный страх, либо тоску, а иногда и то и другое.
Четыре утра. Время, когда бьют прикладами в дверь. Время тайных убийц, тайной полиции и привидений.
Если человек, который однозначно заслуживает спасения, действительно висит где-то в загробном мире, то все мы – потерянные души
