Боги воистину одарили тебя, – вновь шепчу я ей в волосы. Но даром оказалась не ее магия, не в самом конце. Это было ее сочувствие. Ее милость. Ее способность видеть других, пусть даже они сами себя не видят. Ее выдержка, отточенная годами сокрушительной боли. Все это.