Если проанализировать данные из таблицы, то можно сделать вывод о том, что:
1) убийцы-партнеры в группе от 2-х и более человек чаще всего убивают как женщин, так и мужчин, но в 32-х случаях они убивали только женщин, чего совсем не делали женщины-серийные убийцы из отобранной для исследования выборки. То есть, в выборке не нашлось женщин-серийных убийц, которые убивали бы только женщин, а среди групп таковые были;
2) далее можно заметить существенную разницу в «modus operandi» между группами и одиночками в том, что группы никогда не убивали детей. А женщины-одиночки убивали детей в 12-ти случаях из выборки (35 кейсов). Так же группы чаще убивали подростков и взрослых (41 случай из выборки в 99 кейсов), в то время как женщины-одиночки убивали взрослых и подростков лишь в 1 кейсе из 35-ти. Серийные убийцы в группах в 8-ми кейсах убивали взрослых вместе с детьми. Женщины-одиночки делали это в 6 кейсах из выборки (в этом случае разница была незначительной). А вот в данных об убийствах подростков вместе с детьми и жертв всех возрастов на протяжении одного деликта, у женщин-одиночек не нашлось ни одного случая;
3) можно отметить разницу в убийствах знакомых/родных и незнакомцев. Партнерские группы убивали: хотя бы одного члена семьи (в 20-ти кейсах из 99-ти), как минимум, одного знакомого в 26-ти из 99-ти, и в 51-м кейсе – убивали незнакомых им людей, которых они видели впервые. Женщины-одиночки убивали только членов своей собственной семьи 10 кейсов из 35-ти, хотя бы одного члена семьи – в 8 кейсах, только знакомых – в 14-ти кейсах, как минимум одного знакомого – ни в одном случае и никогда не убивали совершенно незнакомых им людей.
В данном исследовании фигурировали следующие результаты поведенческого анализа преступной активности:
Таким образом, в настоящей выборке исследователями были сделаны следующие выводы:
1) женщины в смешанной группе, состоящей из 2-х и более человек, будут совершать серийные убийства, нацеленные на незнакомых взрослых или подростков, ориентируясь на гедонистические мотивы, то есть, на удовольствие;
2) женщины-серийные убийцы, которые совершают убийства в одиночку, с большей вероятностью нацелятся на взрослых членов семьи и убьют их, исходя из целенаправленных мотивов;
3) предпочтительным методом убийства у женщин-одиночек из исследуемой выборки было отравление ядом;
4) женщины-серийные убийцы из смешанных групп использовали холодное и огнестрельное оружие для убийства;
5) несовершеннолетние девушки из обеих групп (одиночки и состоящие в группах) использовали преимущественно огнестрельное оружие для убийства.
Еще одно исследование, которое хотелось бы отметить в связи с необъяснимостью мотивации и неочевидностью целей сексуальной агрессии в рамках серийных сексуальных убийств – это научная работа коллег из Южно-Африканской республики[118]. Исследование интересно тем, что в нем ученые постарались опираться не на криминалистические основы дедукции, а на логические заключения из практики профайлинга. Такое направление было обусловлено тем, что не во всех странах Южной Африки существует биологическая экспертиза в рамках криминалистических лабораторий. Тем не менее, серийные сексуальные убийства происходят регулярно, и из-за недостатка практики и опыта по сбору и анализу биологического материала, не всегда можно идентифицировать преступника.
Все материалы уголовных дел о серийных убийствах (раскрытых, по которым были вынесены приговоры) были получены из закрытых источников Отдела психологии расследования Южноафриканской полицейской службы (SAPS), которая была создана в 1996 году после резкого роста количества серийных убийств по всей стране. На сегодняшний день Отдел психологии расследований SAPS работает над самыми сложными расследованиями, связанными с серийными, в том числе сексуальными преступлениями.
В поведенческом анализе насильственных преступлений, произошедших в странах Южной Африки, исследователи решили в первую очередь сосредоточиться на отношении преступника к жертве. При этом они отметили соответствие проанализированных случаев сексуального насилия и убийств классификации, предложенной Кантером в 2000-м году[119]. Критерии классификации предполагали:
– отношение к жертве как к личности, значимой для преступника;
– как к средству получения желаемого;
– как к объекту, лишенному души (неодушевленному), обезличивание.
Последнее предполагало обращение с жертвой, как если бы преступник имел дело с неживым материальным объектом.
В когнитивном и бихевиоральном аспекте, тем не менее, наметились некоторые расхождения с выводами, сделанными западными коллегами. Отличие южноафриканских кейсов состояло в том, что почти во всех случаях преступление тщательно планировалось, но после его совершения какое-либо планирование дальнейших действий отсутствовало. При более тщательном изучении характера совершения серийных сексуальных убийств в Южной Африке, оказалось, что южноафриканский преступник, совершающий серийное убийство, по сути, транспортирует «тело» на место захоронения, пока жертва еще жива, благодаря чему ему не нужно рисковать, проводя лишнее время с мертвым телом, перемещая его или осуществляя его захоронение. Поэтому южноафриканскими коллегами был выделен еще один аспект отношения преступника к жертве – жертва как средство передвижения.
В результате исследования ученые выделили еще один критерий для классификации – отношение преступника к жертве как к транспортному средству. При помощи транспорта преступник достигал цели – мог совершить преступление и скрыть его следы. То есть, наличие транспортного средства у жертвы в большинстве случаев (51 % из 100 %), способствовало тому, что преступник выбирал именно ее.
Таблица выводов по кейсам, которая характеризует отношение преступников к жертвам, в соответствии с классификацией Кантера, приведена ниже (за параметры оценивания приняты только те определения по Кантеру, которые оказались значимыми в настоящем исследовании) – 283 кейса:
Из приведенной выше таблицы можно проанализировать те значимые поведенческие аспекты, которые показали различные поведенческие сценарии и указали на признаки постоянства (были неизменными в сериях). Поэтому классификация Кантера с небольшой коррекцией с учетом южноафриканских особенностей поведения преступников, показала свою надежность.
В результате сравнения поведенческих сценариев по признакам постоянства внутри каждой серии, в более чем 283-х кейсах, психологами были сделаны следующие выводы:
1) из-за высокой вероятности ситуативных факторов преступники, наносящие травмы и повреждения как при жизни жертв, во время нападения, так и посмертные, были непоследовательны в своих действиях и планировании. Сложно было отследить какие-либо признаки постоянства в их поведении;
2) два кластера, в который вошли: преступники, планировавшие изнасилование и убийство; и преступники, планировавшие только изнасилование, а убийство произошло из-за потери контроля над своим поведением. Они показали различные поведенческие сценарии по признакам постоянства. У серийных сексуальных убийц (ССУ) из второго кластера, так же, как и у тех, кто наносил увечья, невозможно было предугадать характер нанесения побоев и увечий в следующей серии. Признаков постоянства не было. У преступников из первого кластера наблюдались устойчивые признаки постоянства в поведенческом сценарии.
Криминальными психологами был сделан вывод о том, что в Южной Африке высока вероятность влияния ситуативных факторов на ситуацию во время деликта (например, сильная жара, из-за которой нахождение трупа или умирающего поблизости от жилых кварталов может привести к быстрой поимке преступника, к появлению диких животных, птиц и т. п. Поэтому перемещение трупа или умирающего – неудобный вариант завершения деликта). По этой причине серийный преступник чаще всего выбирает жертву, которая имеет собственный транспорт и, передвигаясь вместе с ней, совершает преступление поблизости от того места, где можно избавиться и от тела, и от машины (например, в одном из кейсов серийный сексуальный убийца доезжал на машине жертвы до свалки мусора, насиловал, наносил увечья, и выбрасывал еще живую жертву на свалку, зная, что она долго не проживет). При этом характер нанесения травм и увечий от деликта к деликту отличался, даже в рамках одной серии (возможно, это зависело, например, от того, как быстро зайдет солнце – от авторов). Таким образом, в данном исследовании было установлено, что в южноафриканском своеобразии совершения серийных сексуальных преступлений большую роль играли метеорологические и климатические условия.
Второй вывод касался тех ССУ, которые не планировали убийство заранее, но не смогли справиться со своими реакциями на месте преступления во время изнасилования. Они чаще отклонялись от цели своих действий (действия теряли целенаправленность), были ориентированы скорее на сам процесс, а не на достижение результата, и потому их действия в рамках деликта подтверждали гипотезу психологов о потере контроля. Этим они больше напоминали ССУ из Европы и США, так как их «modus operandi» был схож с поведением так называемых «неорганизованных» преступников по классификации ФБР.
Таким образом, феномен серийных сексуальных преступлений характеризуется действительно сложной структурной организацией мотивов, целей, преступного поведения. Он может формироваться на протяжении длительного времени, имеет свое уникальное выражение, особенную организацию деятельности. На него влияют индивидуальные характеристики психического состояния личности, патогенез некоторых заболеваний, их этиология и коморбидность (сочетание). На все эти индивидуально-личностные характеристики «накладываются» социальные ожидания и запреты, которые усугубляют психическое состояние индивидов, страдающих сексуальными девиациями. Некоторые из следующих глав будут посвящены описанию клинических особенностей протекания подобных состояний. Авторы просят отнестись к их прочтению без предвзятости, чтобы продвинуться в понимании их причинности.
