автордың кітабын онлайн тегін оқу  Поэмы

Аполлон Григорьев

Тому прошло уж много лет,

Что вам хочу сказать я,

И я уверен, — многих нет,

Кого бы мог я испугать бы

Рассказом; если же из них

И есть хоть кто-нибудь в живых,

То, верно, ими всё равно

Забвению обречено.

А что до них? Передо мною

Иные образы встают…

И верю я: не упрекнут,

Что их неведомой судьбою,

Известной мне лишь одному,

Что их непризнанной борьбою

Вниманье ваше я займу…

Тому назад лет шесть иль пять назад,

Не меньше только, — но в Москве

Ещё я жил… вам нужно знать,

Что в старом городе я две

Отдельных жизни различать

Привык давно: лежит печать

Преданий дряхлых на одной,

Ещё не скошенных досель…

О ней ни слова… Да и мне ль

Вам говорить о жизни сей?

И восхищаться бородой,

Да вечный звон колоколов

Церквей различных сороков

Превозносить?.. Иные есть,

Кому охотно эту честь

Я уступить всегда готов;

Их голос важен и силён

В известном случае, как звон

Торжественный колоколов…

Но жизнь иную знаю я

В Москве старинной…

…… … … …

…… … … …

…… … … …

…… … … …

Из всех людей, которых я

В московском обществе знавал,

Меня всех больше занимал

Олимпий Радин… Не был он

Умом начитанным умён,

И даже дерзко отвергал

Он много истин, может быть;

Но я привык тот резкий тон

Невольно как-то в нём любить;

Был смел и зол его язык,

И беспощадно он привык

Все вещи называть по именам,

Что очень часто страшно нам…

В душе ль своей, в душе ль чужой

Неумолимо подводить

Любил он под итог простой

Все мысли речи и дела

И в этом пищу находить

Насмешке вечной — едко-злой,

Над разницей добра и зла…

В иных была б насмешка та

Однообразна и пуста,

Как жизнь без цели… Но на чём

Страданья гордого печать

Лежала резко — и молчать

Привык он — о страданьи том…

В былые годы был ли он

Сомненьем мучим иль влюблён —

Не знал никто; да и желать

Вам в голову бы ни пришло,

Узнав его, о том узнать,

Что для него давно прошло…

Так в жизнь он веру сохранил,

Так был о полон свежих сил,

Что было б глупо и смешно

В нём тайну пошлую искать,

И то, что им самим давно

Отринуто, разузнавать…

Быть может, он, как и другой,

До истин жизненных нагих,

Больной, мучительной борьбой,

Борьбою долгою постиг…

Но ей он не был утомлён, —

О нет! Из битвы вышел он

И здрав, и горд, и невредим…

И не осталося за ним

Ни страха тайного пред тем,

Что разум отвергался ем,

Ни даже на́ волос любви

К прошедшим снам… В его крови

Ещё пылал огонь страстей;

Ещё просили страсти те

Не жизни старческой — в мечте

О жизни прошлых, юных дней, —

О новой пищи, новых муках

И счастье нового… Смешон

Ему казался вечный стон

О ранней старости вокруг,

Когда он сам способен был

От слов известных трепетать,

Когда в душе его и звук,

И шорох многое будил…

Он был женат… Его жена

Была легка, была стройна,

Умела ежедневный вздор

Умно и мило говорить,

Подчас, пожалуй, важный спор

Вопросом легким оживить,

Владела тактом принимать

Гостей и вечно наполнять

Гостинную и, может быть,

Умела даже и любить,

Что, впрочем, роскошь. Пол-Москвы

Была от ней без головы,

И говорили все о ней,

Что недоступней и верней

Ее — жены не отыскать,

Хотя, признаться вам сказать,

Как и для многих, для меня,

К несчастью, нежная жена —

Печальный образ… — Но она

Была богата… Радин в ней

Нашел блаженство наших дней,

Нашел свободу — то есть мог

Какой угодно вам пророк

Иль недостаток не скрывать

И смело тем себя казать,

Чем был он точно…

Я ему

Толпою ценную друзей

Представлен был, как одному

Из замечательных людей

В московском обществе… Потом

Видался часто с ним в одном

Знакомом доме… Этот дом

Он постоянно посещал,

Я также… Долго разговор

У нас не ладился: то был

Или московский старый спор