Сознание удовлетворяется ближайшим объяснением, хотя общий смысл ускользает. Так во сне и возникают предметы по сходству очертаний, по тождеству эмоциональной реакции, по логике действия и т. д.
вообще конечно наверно верно тоже верно конечно не очень точно но ничего ничего насколько скоро насколько скользко не так-то просто как это странно почти что чисто довольно вольно немножко можно
В этом начале поэмы поэтическая система Некрасова довольно ясно обнаруживает себя.
Мы хорошо знаем, когда это оказывается невозможным, когда мы становимся пленниками речи, когда она овладевает нами. Мы узнаем сон в стихах Некрасова и невыносимую интонацию, служащую свидетельством того, что это именно сон, а не явь.
Некрасов отказывается в своей поэзии от принудительной поэтической традиции. Его стихи не соблюдают ее законов. Но это не означает того, что они вообще не подчиняются законам.
Московская поэзия не желает сообщать миру особых поэтических истин и стремится освоить язык повседневности, а ленинградская поэзия, как говорится, наоборот
