мы и не способны от чего-либо отказаться, а лишь заменяем одно другим; то, что кажется отречением, в самом деле есть образование замены или суррогата.
первая символизация для младенца происходит в ходе приемлемого контейнирования матерью, и это интернализируется как опыт хорошего объекта.
ать не только интерпретирует телесные выражения ребенка, но и возвращает ему полезную версию того, что именно он таким образом пытался сообщить (Winnicott, 1967). «Если эта функция отзеркаливания отсутствует или же она искажена, это может привести к такой психической организации, при которой внутренний опыт плохо представлен, так что обязательно должны быть найдены другие формы, при помощи которых психический опыт можно будет уловить. К ним относятся, например, самоповреждение или поведение, агрессивное по отношению к незнакомым людям. (Fonagy, Moran, Target, 1993; Fonagy, Target, 1995)» (Fonagy, Target, 2001, S. 965)
Согласно Фонаги и Таргет, «ребенок сначала постепенно начинает обнаруживать, что у него есть чувства и мысли, и медленно развивает способность их различать. Прежде всего, это происходит благодаря тому, что родители реагируют на его внутренний опыт… Как они обычно реагируют на способы выражения эмоций ребенком и как они сами выражают свои чувства; обращают ли они внимание ребенка на его собственный внутренний опыт, помогают ли придать ему форму, придать ему смысл и способствуют ли тому, чтобы у ребенка возрастали возможности выдерживать этот опыт и придавать ему форму.
ак как модель отражения аффектов П. Фонаги, М. Таргет и др. (Fonagy, Gergely et al., 2004) «исходит из того, что младенец поначалу замечает только диффузные внутренние телесные сигналы», которые он учится группировать и дифференцировать «благодаря высказываниям родителями своего отношения» (Domes, 2004, S. 179), т. е. через придающий смысл, символизирующий ответ материнского окружения.
Г. Дикс в Англии и Н. Аккерман в Америке были первыми, кто в 50-е годы начали проводить совместные интервью с супружескими парами. Можно сказать, что именно им мы обязаны возникновением психоаналитической терапии пар.
«„Несчастье“ возникает потому, что желаемое и нужное объектное отношение во внутреннем мире, которое избран претворить в жизнь реальный нынешний партнер, не осуществляется… В отсутствие этого фантазийного подобия партнера желаемому соответствующему образу родителя глубокая амбивалентность по отношению к любовному объекту прорывается наружу в обиде и ненависти, ранее скрываемых идеализацией» (там же, р. 50).
Таким образом, оба партнера надеются на интеграцию потерянных частей, находя их в другом, а также надеются на то, что в результате обоюдной защиты или тайного сговора о „совместном сопротивлении“ этого болезненного развития удастся избежать» (Дикс, 2007, стр.
Иначе говоря, по мнению Дикса, «выбор брачного партнера (то есть человека, с которым решено вступить в брак, а не только пофлиртовать или закрутить роман) – это в значительной степени тайный процесс, в основе которого лежат бессознательные сигналы и намеки, с помощью которых партнеры распознают более или менее центральную эго-синтонную личность и „готовность“ другого к совместной проработке или повторению нерешенных пока расщеплений или конфликтов в личности друг друга и в то же самое время, как это ни парадоксально, гарантирующую, что с этим человеком эти конфликты останутся непроработанными
Третья подсистема – это «бессознательные силы», действующие между партнерами, которые формируют как «позитивные», так и «негативные» взаимодействия. Это область, в которой расположены побуждения, направленные на удовлетворение потребностей в объектных отношениях. Это «вытесненные» или «отщепленные» внутренние эго-объектные отношения. Их динамическое присутствие влияет на целостность или потенциальную противоречивость восприятия центральным эго собственных объектных потребностей и прямоту, с которой оно может исполнять свои психосоциальные роли при поиске объекта и сохранении удовлетворительных отношений с ним.
